Искажение Жестокости. Часть пятая. Глава 5

Комната была погружена в темноту. Но бледный, лунный свет лился со стороны окна, через которое они проникли сюда после того, как Тоник ловко вырезал кусок стекла и справился с запорным механизмом. Аккуратно прикрыв за собой балконную дверь и поправив штору, они, стараясь не шуметь, осторожно двинулись вперёд. В неверном и слабом свете луны слегка обозначились контуры некоторых предметов, заполняющих тёмную комнату.

У стены слева Руслан вдруг разглядел огромную кровать с причудливо изогнутой, высокой, ажурной спинкой, которая столько раз снилась ему в удушливых, ночных кошмарах с тех пор, как он пытался покончить с собой той жуткой ночью. На спинке кровати были закреплены странные приспособления, отдалённо напоминающие орудия пытки. Они отражали слабый лунный свет с каким-то отвратительным, влажным блеском. Парень поспешил отвернуться, чтобы больше их не видеть, но противоположную стену комнаты занимал огромный встроенный шкаф с зеркальными дверцами, в которых кровать и "украшающие" её страшные приспособления отражались в ещё более гротескном и уродливом виде.

От кошмарных и постыдных воспоминаний, связанных с этой ужасной кроватью, Руслана замутило, перед глазами вдруг всё поплыло, и он был вынужден остановиться, судорожно хватая ртом воздух сквозь закрывающий его лицо платок. Парень в панике чувствовал, как сердце больно колотится у него в груди, а к горлу подступает тошнота.

Тоник тоже остановился, осмотрелся вокруг, потом вопросительно взглянул на Руслана. Для него эта погружённая во мрак комната и эта увешанная цепями и кожаными наручниками, чудовищная кровать были всего лишь свидетельством экзотических, сексуальных пристрастий, которых он, разумеется, не испробовал на своей собственной шкуре, хотя и всей душой ненавидел Бармалея из-за того, что тот сделал с его несчастной сестрой.
—Притон мерзких извращенцев, — злобно проворчал он себе под нос и, на пару секунд стащив с лица чёрный платок, с отвращением сплюнул на пол, покрытый мягким, белым ковром.

Меньше всего Руслану хотелось, чтобы Тоник догадался о его состоянии, поэтому, сделав над собой усилие, он постарался преодолеть внезапную слабость и быстро двинулся вперёд, стремясь поскорее выбраться из ужасной комнаты. Но Тоник придержал его за плечо.

Они осторожно приоткрыли дверь и выглянули в маленький коридорчик. В нескольких метрах справа располагалась узкая, винтовая лестница, ведущая вниз. Оттуда лился яркий свет, гремела музыка, доносились весёлые, пьяные голоса и смех.
—Ух ты, как им весело, — с издёвкой протянул Тоник, — ну, что же, тем лучше для нас, сейчас мы устроим для них большой праздничный сюрприз.

Бесшумно выскользнув в коридор, парни прижались к стене рядом с выходом на лестницу.
—Действуем, как договаривались, — Тоник достал из-под ремня свою биту. — Не давай им опомниться и не выпускай из виду Дениса.

Руслан кивнул, не в силах вымолвить ни слова. Хотя они уже выбрались из комнаты с мерзкой кроватью, но его кошмары на этом не закончились. Теперь он с ужасом узнавал и этот коридор, и эту лестницу, и визгливый голос Бармалея, иногда долетавший снизу даже сквозь громкую музыку, всякий раз словно возвращал его в кошмарный и мучительный сон, в унизительную западню, из которой не было выхода.

Судорожно стиснув зубы под чёрным платком, закрывающим нижнюю часть лица, Руслан вытащил из-под ремня биту. Он отомстит. Сейчас он отомстит им за все те мерзости, через которые они заставили его пройти. Он превратит в кровавое месиво их злобные, похотливые лица. Но поможет ли это стереть отвратительные воспоминания, намертво застрявшие у него в голове, поможет ли это сохранить рассудок после всего того, что с ним произошло здесь, на этой даче. Руслан отчаянно надеялся, что поможет. Собрав все свои силы, он старался отогнать прочь сомнения, панику и отвратительное ощущение собственной беспомощности и унижения.

—...такие важные дела Люкс доверяет теперь только мне. Понимаешь, Влад, он не может теперь без меня обойтись, потому что...— самодовольно вещал снизу пьяный Бармалей, и его громкий, напористый голос всё звучал и звучал, мерзким диссонансом пробиваясь сквозь весёлую музыку, терзая невыносимой болью его натянутые, как струна, нервы.
—Ну, что... пошли, — Тоник плавно скользнул вдоль стены, и Руслан последовал за ним, сжимая свою биту с такой силой, что от напряжения побелели пальцы. Он отчаянно старался выкинуть из головы унизительные воспоминания и сосредоточиться только на том, что сейчас произойдёт.

По мере того как парни продвигались вперёд, их глазам открылся кусочек большой комнаты, занимавшей весь первый этаж, где расположилась весёлая, подвыпившая компания. Бармалей, Владик и Денис сидели на угловом диванчике вокруг низенького столика, заставленного всевозможной выпивкой и закуской. Рядом с подножием лестницы был вход на кухню, и оттуда вдруг появилась Ирка с тарелкой в руках. При виде её вульгарно размалёванной, наглой мордашки и больших, отвислых, отвратительно вздрагивающих при ходьбе сисек, которые, как обычно, чуть ли не выпадали из глубокого выреза белой кофточки, Руслана затрясло от ненависти и омерзения.

Он хотел уже ринуться вниз по лестнице и перемахнуть через перила, но Тоник, быстро сунув свою биту обратно под ремень, вдруг схватился одной рукой за карман куртки, где лежал мобильник, а другой рукой больно вцепился Руслану в плечо, оттаскивая его обратно в коридор под прикрытие стены.
—Что? — сердито выдохнул Руслан, тщетно пытаясь освободиться из его мёртвой хватки.

Тоник, продолжая крепко держать его за плечо, молча достал мобильник из кармана и прочитал только что полученное сообщение.
—Кто-то подъехал, — вполголоса сообщил он, — их много...

Не успели они обдумать создавшееся положение, как снизу вдруг донёсся страшный треск и грохот, перекрывшие громкую музыку, словно там выбивали дверь. Пронзительно завизжала Ирка, послышались звуки падающей мебели и ударов, потом ещё какая-то непонятная возня. Растерянно переглянувшись, Руслан и Тоник медленно двинулись обратно к лестнице. Желание понять, что происходит, оказалось намного сильнее осторожности.

Тем временем музыка внизу смолкла, в наступившей тишине вновь отчётливо прозвучал истошный вопль Ирки и быстрый стук её каблуков, словно девушка бежала, спасаясь от опасности. В следующую секунду парни увидели её у подножия лестницы, растрёпанную, с перекошенным от ужаса лицом. Ирка успела преодолеть несколько ступенек наверх, но вдруг послышался негромкий хлопок, и она, словно наткнувшись на невидимую преграду, тяжело рухнула на лестницу и медленно сползла вниз. Её полная грудь вывалилась из слишком глубокого выреза, а на спине под светлой кофточкой медленно расплылось яркое, кровавое пятно.

Руслан и Тоник в ужасе отпрянули назад в тёмный коридор и прижались к стене.
—Мне нужен кейс, который ты получил сегодня от Люкса, — спокойно и неторопливо произнёс в тишине красивый, звучный мужской голос. — Где он?
—Это Холодный, — вытаращив от возбуждения глаза, прошептал Тоник на ухо Руслану, — наверно, у них какие-то серьёзные разборки, если они не побоялись завалить девчонку. Надо убираться отсюда побыстрее. Сейчас спрошу у чувака, как там обстановка вокруг дома...

Пока он возился с телефоном и набирал смс-ку Игорю, Руслан не мог оторвать застывшего взгляда от окровавленного тела Ирки, распростёртого внизу лестницы. Она была похожа на сломанную куклу. Мерзкая, безжалостная, похотливая кукла из его кошмара, жестоко издевавшаяся над его беспомощным телом, теперь сама была мертва. Она превратилась в бездыханный, окровавленный кусок мяса, но парень почему-то не чувствовал никакого облегчения, никакой радости или удовлетворения местью. Он просто тупо смотрел, как её кровь медленно стекает на красивую ковровую дорожку, покрывавшую ступеньки лестницы, и не верил своим глазам.
—К...какой кейс? — жалобно проблеял снизу Бармалера. — У меня ничего нет.

В его перепуганном, осипшем голосе не осталось даже тени былой бравады и самодовольства.
—Даю тебе минуту, — снисходительным тоном проговорил Андрей Холодов, — не отдашь нам кейс, последуешь за своей подружкой.
—Но у меня ничего нет!
—Мы все здесь очень занятые люди, нам некогда вас уговаривать. Кто из вас троих скажет, где кейс, тот останется в живых, — всё так же спокойно и невозмутимо предложил Холодов.

Послышалась какая-то возня, снова негромкий хлопок, чей-то сдавленный стон, потом истеричный, срывающийся на визг голос Бармалея завопил:
—Он там! Он там, между окном и креслом!
—Блин, — сердито пробормотал рядом Тоник, пряча мобильник в карман, — твой друг пишет, что везде вокруг дачи стоят люди Холодного, и под балконом тоже. Вот невезуха. Похоже, мы оказались в нехилой ловушке...
—Это что, выстрелы? — растерянно прошептал Руслан, когда снизу опять донеслись какие-то подозрительные хлопки, а потом всё стихло.
—Да, — кивнул Тоник, — просто у них пушки с глушителем. Крутые ребятки... похоже, они всех их там грохнули на фиг.
—Всех?
—Ну, почти всех, — усмехнулся Тоник, — ведь мы с тобой вроде бы пока ещё живы. Но нам надо срочно сваливать отсюда, не то и с нами произойдёт то же самое, что и с этими извращенцами внизу. Холодный не оставляет свидетелей.

Руслан непроизвольно подался вперёд, чтобы посмотреть, что происходит на первом этаже, но Тоник грубо дёрнул его обратно.
—С ума сошёл? Тоже хочешь стать трупом? — раздражённо прошипел он. — Не смей туда соваться. Слышишь, они ещё не ушли...

И действительно, на первом этаже по полу начали шаркать чьи-то многочисленные ноги, словно толпа народу ходила туда-сюда по комнате и передвигала мебель, потом послышался какой-то подозрительный плеск, и сильно запахло бензином. А в следующую секунду парни вдруг поняли, что кто-то поднимается к ним наверх по лестнице. Неторопливые шаги звучали всё ближе и ближе.

В узком, тёмном коридорчике спрятаться было негде, пришлось возвращаться в комнату, где они затравленно огляделись по сторонам в поисках выхода. Выбор здесь оказался не слишком велик. Большую часть помещения занимала огромная кровать, увешанная наручниками и прочими жуткими приспособлениями, призванными обездвижить и сделать беспомощным человеческое тело. С другой стороны располагался встроенный в стену шкаф с зеркальными дверцами, отражающими эту мерзость во всей красе, ну и оставался ещё балкон, но на него никак нельзя было выходить, пока вокруг дачи караулят люди Холодного.
—В шкаф, — коротко приказал Тоник.

Он стремительно сдвинул в сторону кучу каких-то шмоток, висящих на вешалках, быстро схватил за куртку Руслана, который в отчаянии уже направился к балкону, и запихнул парня в тёмное, душное нутро, потом кое-как залез туда сам, разместившись у него за спиной, и с трудом прикрыл за собой дверцу. В шкафу, несмотря на его внушительные размеры, оказалось очень мало места для двоих, и стоять пришлось, согнувшись в три погибели и тесно прижавшись друг к другу. Чтобы сохранить равновесие и не вывалиться наружу, Тоник одной рукой крепко обхватил Руслана за пояс, а другой упёрся в стенку шкафа над его головой.

Руслан, конечно, понимал, что Тоник сделал так без всякого злого умысла и только по крайней необходимости. Но от духоты и плотного соприкосновения с чужим телом его снова замутило, и тошнота отвратительным комом подкатила к горлу. Недавние кошмары, пережитые в этой жуткой комнате, вопреки его воле, беспрерывно насиловали его мозг мерзкими и унизительными подробностями, которые он не мог выкинуть из головы и забыть. Внезапно опять нахлынули невыносимые, отвратительные воспоминания о беспомощно зажатых наручниками и верёвками запястьях и лодыжках, о мерзком, постыдном ощущении стянутых до половины бёдер трусов, свернувшихся в раздражающий жгут, бесцеремонно и грубо выдернутый вперёд, чтобы сдвинуть всё, что было под ним, назад, больно впивающийся в тело, выставляя на всеобщее обозрение  его унизительное, вынужденное возбуждение. Как парень ни старался отвлечься и думать о другом, воспоминания возвращались снова и снова, и это было так мучительно и нестерпимо, что хотелось завопить, хотелось вырваться, освободиться, оттолкнуть это тело, так тесно прижавшееся к нему сзади.
 
Лишь неимоверным усилием воли Руслану удавалось сдерживаться. Задыхаясь, он стащил с лица платок, пытаясь глотнуть хоть немного воздуха, который в этом чёртовом шкафу, казалось, совсем отсутствовал. Пот стекал по лбу отвратительными, раздражающими струйками, от слабости кружилась голова, шмотки, болтающиеся сверху на вешалках, словно окутывали его смертельным, удушающим саваном, из которого отчаянно хотелось высвободиться, но парень не смел даже пошевелиться, потому что в эту самую минуту в комнату кто-то вошёл.

Они с Тоником замерли в своей мучительной, неудобной позе и затаили дыхание, боясь себя выдать даже случайным шорохом, а этот кто-то всё ходил и ходил по комнате туда-сюда, лениво шаркал ногами по полу и расплёскивал бензин из канистры по всем углам. Изрядная его порция досталась и шкафу, в котором они спрятались.
Через пару минут снаружи загудело яростное пламя, и струйки удушливого дыма поползли к ним внутрь.

—Сгорим к чёртовой матери, — прошептал Тоник у него над ухом, — сгорим вместе с этой проклятой дачей и трупами. Надо выбираться отсюда...
—А вдруг он ещё не ушёл. Он нас подстрелит, если мы вылезем отсюда.
—Да уж, выбор шикарный: быть подстреленным или сгореть заживо. Подождём чуток. Дадим ему время уйти.
—Мы задохнёмся здесь, — прохрипел Руслан и вдруг не выдержал, закашлялся, судорожным движением зажав рот ладонью.
 
Парни испуганно замерли, каждую секунду ожидая, что по шкафу начнут стрелять, но вроде всё было тихо.
—Я предпочитаю быть подстреленным, а не поджаренным или задохнувшимся, — сказал Руслан, — давай-ка вылезать, похоже, что он ушёл. Чего ему тут стоять, в таком огне?

Они с трудом отодвинули застрявшую дверь шкафа и снова закашлялись от едкого дыма, заполнявшего комнату. Посередине полыхало высокое пламя, уже пожиравшее кровать и перекинувшееся на занавески окна, дверь в коридор стояла распахнутой настежь, там всё горело, тоже, наверно, щедро политое бензином, но, к счастью, никого видно не было. Руслан, задыхаясь от дыма, рванул прямиком к балкону, но Тоник остановил его.
—Не мельтеши на фоне окна. Мы здесь на свету, им из темноты снаружи хорошо нас видно, могут подстрелить, если заметят, — прохрипел он, оттаскивая Руслана в сторону.

Парни оборвали полыхавшую рядом штору вместе с карнизом и, швырнув её на пол, прижались к стене сбоку от окна, куда ещё не доставали языки пламени. Тоник вытащил свой мобильник и попытался выяснить у Игоря, что творится снаружи.
—Ну, как там? Уехали? — тяжело дыша, спросил Руслан, он никак не мог унять надсадный кашель.
—Нет. Пишет, что стоят и смотрят, как горит дача. Вот блин, попали так попали, они спалят нас вместе с трупами.

При слове "трупы" мысли Руслана вдруг приняли другое направление.
—Так ты думаешь... что они... всех их убили?
—Конечно. Ты же сам слышал выстрелы. Или ты надеешься, что они кого-нибудь тебе оставили на закуску? Можешь сходить на первый этаж и проверить, если хочешь, — насмешливо бросил Тоник.
—Нет... не хочу, — снова закашлялся Руслан. — Какие… могут быть... проверки. Хоть бы ноги отсюда... унести...
—Завяжи лицо платком, легче будет дышать, — посоветовал Тоник.

—Что мы будем теперь делать? Надо сваливать отсюда поскорее. Эта деревянная дача долго не продержится, — пробормотал Руслан, снова надвигая на лицо сползший вниз платок.
—Ждём сигнала. Я написал твоему другу тут же сообщить нам, как только эти чуваки уберутся отсюда, и нам можно будет слезть.
—А вдруг они не уберутся, что тогда? Может, они хотят посмотреть, как дача сгорит дотла, и мы вместе с ней.
—Хочешь попасть в руки Холодного? — мрачно буркнул Тоник. — Я уверен, в живых он нас не оставит.
—Ну, а что ты предлагаешь? Ждать неизвестно чего и сгореть тут заживо? Если деревянные перекрытия рухнут, мы уже не выберемся, — Руслан кивнул на подступавшее совсем близко пламя, обжигавшее им лица своим горячим дыханием. — Давай вылезем на балкон. Здесь больше нельзя оставаться.
—Ладно, придётся рискнуть, — согласился Тоник. — Вряд ли Холодный и его парни будут торчать здесь слишком долго. Им тоже не резон светиться. Хоть дачка и на отшибе, а всё равно кто-нибудь из посёлка может вызвать пожарных.

Они попытались открыть дверь балкона, но от нестерпимого жара её заклинило, сплавив рамы, тогда Руслан высадил битой стекло. От притока свежего воздуха снаружи, пламя полыхнуло с новой силой и жадно лизнуло их сзади, от чего на обоих загорелись куртки.
—Ты горишь! — вскрикнул Руслан, поворачиваясь к Тонику и пытаясь руками сбить пламя у него с плеча.
—Ты тоже, но главное, что по нам пока никто не стреляет. Давай, лезь на балкон.

Руслан выбил остатки стекла из рамы и вывалился в образовавшийся проём, Тоник последовал за ним. Потом парни попробовали потушить горящие на обоих куртки, но времени на это уже не оставалось, деревянный балкон тоже пылал, а из окон первого этажа прямо под ними вырывался адский огонь и жадно лизал стену, по которой они сюда забрались.
—Ну и как мы спустимся теперь?
—Без понятия. Полетим, как птички, — сердито пробурчал Тоник и снова достал из кармана вибрирующую вызовом мобилу. — Так... ну хотя бы с этим порядок, чувак сообщает, что машины Холодного уехали. Теперь нас не подстрелят.
—Ты меня очень утешил, — насмешливо сказал Руслан, глядя вниз на то, как огромное пламя яростно пожирает жалкий деревянный балкончик и отрезает им все пути к отступлению.

У забора, окружающего дачу, парни увидели Игоря, который вышел из своего укрытия и теперь взволнованно размахивал руками, стремясь привлечь их внимание.
—Они уехали! Совсем уехали! — не выдержал и громко закричал он, позабыв про осторожность. — Скорее слезайте.
—Легко сказать: слезайте, — пробормотал Руслан, отчаянно обшаривая взглядом горевшие стены дачи. — Но как это сделать?
—Придётся прыгать вниз, — решил Тоник, — скоро этот дохлый балкон рухнет. Внизу под нами газон, второй этаж, ничего страшного. Прыгаем, Руся, другого пути нет.

Он тут же забрался на горящие перила, оттолкнулся и прыгнул вниз, в падении ловко перекатившись по газону. Руслан хотел последовать его примеру, но прогоревшие перила балкона вдруг подломились под ним, и, теряя равновесие, он в последний момент инстинктивно ухватился руками за какой-то выступ, повис над пышущей жаром адской бездной, в которую превратился первый этаж дачи.
—Отпускай! Прыгай! — вопили снизу Тоник с Игорем. Их тревожные, возбуждённые голоса доносились до него словно издалека. Пламя лизало одежду, обжигая тело невыносимым жаром.

"Ну, вот и всё, мне капец", отстранённо подумал Руслан почти без всякого страха и, зажмурившись, отпустил обуглившийся выступ стены. Он не запомнил ни падения, ни удара о землю. Пришёл в себя уже внизу от того, что Игорь и Тоник яростно колотили его своими снятыми куртками, стараясь сбить пламя с его тела. Он лежал на траве в нескольких метрах от полыхающей дачи.
—Ну, как ты? — взволнованно спросил Игорь, заметив, что он открыл глаза.
—Да вроде жив, — пробормотал Руслан, обводя ошалелым взглядом их склонившиеся к нему встревоженные лица, которым багряные отсветы пожара придавали какое-то жуткое выражение. — Кажется, я свалился в самое пекло...
—Ага, так и есть, — спокойно кивнул Тоник, натягивая свою обгоревшую куртку — мы вытащили тебя из-под обломков. Встать можешь? Надо убираться отсюда.
—Ну... попробую...

С помощью друзей парень поднялся на ноги и невольно поморщился от боли.
—Больно? — заметил его гримасу Игорь. — У тебя ничего не сломано?
—Кажется, нет, — он осторожно пошевелил руками и ногами, — терпимо. Не волнуйся, всё нормально.

В последний раз Руслан оглянулся на догорающую дачу, отчаянно надеясь, что в этом огне исчезнут все его кошмары. Тоник осторожно приблизился к тлеющим обломкам балкона и подобрал слегка обуглившуюся биту, валяющуюся в траве.
—Зачем тебе теперь эта дрянь? — удивлённо спросил Игорь. — Пусть горит.
—Не стоит оставлять здесь наших следов, — объяснил Тоник, — всё-таки там трупы. А вдруг они не сгорят, и полиция может ими заинтересоваться.
—Трупы?! — с ужасом повторил Игорь. — Я думал, они все уехали на этих машинах.
—Ну, да, уехали... на тот свет.
—Вы убили их всех?
—Мы даже пальцем их не тронули, — с горечью и явным сожалением бросил Тоник, — эти крутые парни всё сделали за нас. Ладно, пошли, хватит торчать здесь. Руся, ты можешь идти сам?
—Да, могу, — пробормотал Руслан и снова оглянулся на догорающую дачу, словно стремясь навсегда запечатлеть её в памяти.

Они побрели назад к лесу. Вид у Руслана с Тоником был просто ужасный: грязная, обгоревшая одежда, перепачканные сажей лица, и потом Игорь заметил, что Руслан сильно прихрамывает на левую ногу.
—Что с ногой? — обеспокоенно спросил он. — Может, тебе нужна помощь?
—Не надо, я могу идти сам, — поморщившись, отмахнулся Руслан, — наверно, просто ушиб, пройдёт...

На измученном и грязном лице его застыло какое-то странное, потерянное выражение горечи и отчаяния. Но когда они углубились в тёмный лес, оставив позади злополучную дачу, озарённую багровым светом пожара, Игорь вдруг услышал, что Руслан смеётся. Сначала совсем тихо, но постепенно этот жуткий смех становился всё громче, всё истеричнее. Игорь понимал, что это всего лишь запоздалая реакция нервной системы на стресс и шок, но у него всё-таки мороз продирал по коже от этого безумного, истеричного смеха в темноте.

—Руслан, — наконец, он не выдержал и нерешительно окликнул друга. — Что с тобой?
—Оставь, не трогай его, — мрачно буркнул Тоник. — Смейся, Руся, смейся. Это, действительно, очень смешно. Бармалей ведь всю жизнь считал себя самым крутым, а теперь он всего лишь жалкий, обгоревший труп. Нашлись-таки люди, которые смогли надрать ему задницу, несмотря на мощное покровительство Люкса. И мы только что видели это собственными глазами, хотя и сами чуть не стали трупами. Я теперь только об одном жалею, что это не я убил его. Я с удовольствием задушил бы его вот этими самыми руками, я засунул бы эту биту ему в задницу по самую макушку.

Руслан вдруг оборвал свой смех истерическим всхлипом, резко повернулся к Тонику, вырвал у него из рук биту и, отпрыгнув куда-то в темноту, с яростным воплем принялся колотить битой по дереву. Игорь, у которого из-за этой неожиданной выходки Руслана кровь в жилах застыла от ужаса, хотел броситься за ним, но Тоник грубо схватил его за плечо и остановил.
—Стой! Не ходи к нему. Пусть выплеснет свою злость, ему станет легче, — негромко произнёс он. — Не трогай его, ты ничем ему не поможешь.

Несколько минут они стояли в темноте и ждали, пока Руслан придёт в себя и опомнится. Наконец, злосчастная бита не выдержала и сломалась от его яростных ударов, парень затих, нервно отшвырнул в сторону обломки и, тяжело дыша, рухнул на колени у разбитого ствола дерева, словно все силы разом оставили его. Они дали ему ещё немного времени на то, чтобы успокоиться и окончательно прийти в себя, потом Тоник отпустил Игоря, и тот опрометью бросился к другу.
—Я тебя хорошо понимаю, Руся, но ты всё-таки возьми себя в руки, нам нужно ехать, — спокойно проговорил Тоник, тоже не спеша приближаясь к нему. — Нельзя здесь задерживаться.

Он кивнул Игорю, и, зайдя с двух сторон, парни без всяких церемоний схватили Руслана за плечи и рывком подняли его с колен. Он не сопротивлялся и вообще не произнёс ни слова, безучастно потащился через лес вслед за ними, сильно хромая и спотыкаясь в темноте.
 
Пока добирались до спрятанного в кустах автомобиля, Игорь несколько раз успел подумать, что они заблудились и теперь обречены вечно шляться по этому лесу, но совершенно неожиданно машина оказалась прямо перед ними, и Тоник небрежно открыл дверцу с таким видом, словно он и не сомневался никогда, что найдёт нужное место. Обратная дорога по ночной трассе прошла в угрюмом молчании, которое даже Игорь не решился нарушить. Только когда въехали в пригород, и за окном замелькали первые дома, Руслан, наконец, разомкнул губы и хрипло произнёс:
—Сначала отвезём домой Игоря. Отсюда недалеко до его района.
—Зачем? Я переночую у тебя, — нерешительно попробовал возразить тот.
—Нет, — устало покачал головой Руслан, — ты поедешь домой. Мы сейчас отвезём тебя. Тоник, сворачивай вот здесь.
—Но Руслан, послушай...
—Сегодня мне не нужна нянька. Я хочу побыть один, — объяснил он. — И со мной всё будет в порядке.
—Обещаешь? — Игорь порывисто схватил его за плечо и, развернув к себе, внимательно посмотрел в его перепачканное сажей лицо, на котором большие, светло-зелёные глаза казались такими измученными и усталыми.
—Да, обещаю, — Руслан сердито дёрнулся и освободился от его руки.

Они высадили Игоря на его улице рядом с домом и помчались дальше сквозь пустынный, ночной город.
—Ты уверен, что хочешь остаться сегодня один? — небрежно спросил Тоник, остановив машину у коттеджа, где жил Руслан.
—Уверен, — тихо ответил тот, не поднимая глаз, — пока, Тоник, увидимся завтра. Приезжай тренироваться.
—Ну, как знаешь. Пока, — пожал плечами Тоник, — Если что, звони.
—Обязательно, — буркнул в ответ Руслан и вылез из машины, не оглянувшись.

Парень не спеша подошёл к своей калитке, ухватился за неё рукой, но так и не открыл, выждал, пока автомобиль скроется за поворотом улицы. Вокруг было темно и тихо, и Руслан ещё несколько секунд наслаждался тем, как хорошо он может держать себя в руках. Но потом боль изнутри всё-таки взломала непрочные запоры притворного самообладания, и по грязному лицу его потекли горячие, злые слёзы. Он и сам толком не знал, чего он ожидал от сегодняшней поездки с Тоником, но сейчас, оставшись в одиночестве  на пустынной, ночной улице, чувствовал только ужасное разочарование и ненависть ко всему миру. Погружённый в темноту дом казался ему холодным, могильным склепом, в который не хотелось входить.

Унизительные и жуткие воспоминания продолжали терзать его уставший мозг чередой отвратительных видений, ему мерещилась огромная кровать с причудливо выгнутой спинкой, в лунном свете похожая на чудовищный капкан. Он снова и снова видел Ирку, неподвижно лежащую ничком на ступеньках лестницы, с вывалившейся из глубокого выреза кофточки бесформенной грудью и кровавым пятном, расплывающимся на спине.

Зажмурившись от невыносимой боли и отчаяния, Руслан изо всех сил старался выкинуть из головы мерзкие воспоминания, но у него ничего не получалось, он слишком устал и вымотался, был слишком раздавлен и опустошен событиями этой бесконечной, кошмарной ночи. И тут в кармане его куртки ожил и требовательно завибрировал вызовом телефон. Парень медленно открыл глаза и, дрожащей рукой достав аппарат, увидел, что звонит Полина.

Сначала он почувствовал сильное раздражение, почти ненависть к ней и сердито оглянулся на коттедж через дорогу, все тёмные окна которого, казалось, неусыпно наблюдали за ним днём и ночью. Ну, почему она никак не может оставить его в покое? Но почти одновременно Руслану вдруг стало легче из-за того, что единственный человек в мире, догадавшийся о том, что с ним произошло, находится здесь, совсем неподалёку. Она не оттолкнёт его с презрением, перед ней единственной ему не нужно притворяться сильным, делать вид, будто ничего не случилось, и всё как прежде.

Парень вытер мокрое от слёз лицо грязным, обгоревшим рукавом куртки и тихо сказал, поднося телефон к уху:
—Да?
—Как ты? — без всяких приветствий и предисловий спросил её тихий, робкий голос.
—Плохо.
—Можно, я приду к тебе?
—Нет, не надо.
—Тогда ты приходи ко мне... приходи прямо сейчас... приходи... пожалуйста... приходи…

Ничего не ответив, Руслан отключился и несколько минут в прострации смотрел на её дом через дорогу, чувствуя, что и она смотрит сейчас на него сквозь одно из этих тёмных окон. И вдруг вопреки всякой логике, вопреки раздражению и злости, которые вызывало в нём её постоянное, навязчивое присутствие рядом, его твёрдая решимость пережить в одиночестве остаток этой ужасной, мучительной ночи начала стремительно исчезать. Вряд ли он сможет уснуть после всего того, что пережил сегодня, а сидеть одному в пустом доме и гонять по кругу одни и те же отвратительные воспоминания, будучи не в силах от них избавиться, это не самая приятная перспектива.

Всё ещё сомневаясь и в себе, и в ней, и в своей способности безболезненно выдержать её присутствие рядом, парень нерешительно двинулся вперёд и, сильно хромая на больную ногу, медленно побрёл к её дому через улицу. Руслан и сам не понимал, зачем он это делает, какая сила толкает его к этой странной девушке, которая так незаметно, против его собственной воли, безраздельно завладела его жизнью.

Не успел он ещё доковылять до крыльца, как дверь дома распахнулась, и в прямоугольнике яркого света наружу вышла Полина в коротком домашнем халатике. Она ничего не сказала, только окинула тревожным, испуганным взглядом его обгоревшую куртку, джинсы и подпаленные с правой стороны, спутанные волосы, падающие ему на глаза беспорядочными лохмами. Девушка ничего не спросила, не стала бессмысленно причитать и изливать на него потоки ненужных слов. Она просто протянула к нему руки таким трогательным и вместе с тем таким властным, собственническим жестом, что Руслан растерянно остановился. Но это его не спасло, Полина сама порывисто шагнула ему навстречу, и в следующее мгновение парень оказался в её объятиях. Крепко прижав его к своей груди, девушка покрыла быстрыми, нежными, горячими поцелуями его усталое, перепачканное сажей лицо.

Дрожа всем телом, Руслан вздохнул и закрыл глаза. В её присутствии он мог не притворяться, не противиться собственной слабости и чувствовал, как немного отпускает невыносимое напряжение, бледнеют, отступают боль и отчаяние, словно обнимающие его руки Полины отгоняют прочь мерзкие воспоминания и мучительные мысли, беспрестанно терзавшие его смертельно уставший мозг. Эта девушка почти догадалась, через какое унижение ему пришлось пройти. Но она не отталкивала, не презирала его за это, ей ничего не нужно было объяснять, ничего не нужно было доказывать, даже говорить что-то было совсем не обязательно. Она понимала его без слов. А он так устал...

Возможно, её самоотверженная любовь, её сочувствие и забота, которыми Полина опутала его со всех сторон, словно крепкой сетью, это единственное, что у него теперь осталось в жизни. Сдавшись, Руслан позволил девушке увлечь себя в дом и закрыть входную дверь.

Конец пятой части.