Стихи - сборник, все вместе

Марш судьбы

Когда подавлен я и сокрушен,
Мне слышно в гуле уличной толпы,
Как жизнь заводит старый патефон
И крутит хриплый марш моей судьбы.

Скрипит игла на трещинах разлук,
Кружит, свиваясь в борозды, беда.
И, с каждой нотой уменьшая круг,
Последняя подходит борозда.

Шипит потертый и побитый диск.
Подпрыгивает ржавая игла.
Но медь звенит, перекрывая визг –
И, неизменно, отступает мгла.

Поет надежду верная труба.
Упрямый барабан,  как сердце, бьет.
Играет старый марш моя судьба.
И я встаю, и я иду – вперед.

1985-87

***
Такая ночь была, какой
Казнят, наверно, невиновных.
Был дождь.
Был ветер ледяной.
Был город - равнодушно-сонный.
Куда-то шел я,
Задыхаясь
От чувства собственной вины.
В сознании клубился хаос
Себе объявленной войны.
Вся жизнь постыдною казалась
Все то, что было до тебя,
Душило, жгло и унижало,
Больную память теребя.
Убогость горбилась над прошлым,
Где мнились только грязь и ложь,
Себе казался я похожим
На пару стоптанных калош,
В чужой, изысканой прихожей.
Сверлили желтые глаза
Домов намокших, грязнобурых,
От ветра леденели скулы,
Ночь издевалась, мне грозя
Вдруг выплывашим из тумана
Щербленым, ржавым ятаганом.
Одно лишь то, что быть я мог
С тобою рядом, мне казалось
Кощунством.
И тогда вздымалась
Война стыда, сбивая с ног.
И снова дождь хлестал по скулам.
Наотмашь.
Ветер хохотал,
По жести крыш метался с гулом,
И прыгал вниз,
И мир был мал,
Чтоб то вместить,
Чем я страдал.
И все же ты была. Живая, во мне.
И разгоняла тьму,
Из ада выход освещая,
Не веря ни на грош тому,
Что я отчаянно пытался
Себе ль,
Тебе ли,-
Доказать...
И ветер все еще метался,
Но в буре намечалась гладь
Спокойно замершей воды.
И понял я тогда, что ты,
Сквозь испытание крушеньем,
Вела на свет меня.
К спасенью.

1977 -1987


***

Как буйвол, солнце нежилось в реке.
Вода играла с берегами в нарды,
И ласточки в отвесное пике
Бросались со стремительного старта.

С крыла зарю отряхивал петух.
Трубили тепловозы, как маралы.
Но был я ко всему на свете глух -
Во мне любовь в тот вечер умирала.

1975-1980


сонет

Ни шпаги, ни плаща, и ни плюмажа.
Что говорить, - кинжала даже нет.
Но будь я проклят, если не отважусь
Вам подарить отчаяный сонет.

Слова не буду собирать в букет,
Не причешу строку, не напомажу.
Не стану млеть от губ, маняще влажных,
И утверждать, что Вас красивей нет.

Не влезу ночью к Вам в окно украдкой,
К ботфортам чьим-то не швырну перчатку.

Двадцатый век минует. Не пойму:
Откуда Вы... Зачем... И почему...

1980-87


Чеченская легенда

Был жарким, говорят, тот день.
Кипели облака.
В тени чинар, седой старик
Сидел у родника.

Остановилась, говорят,
Карета у чинар.
Верхом подъехал к старику
Красавец-генерал.

-Старик! - сказал он.
-Звездный час
В судьбе твоей настал.
Светлейший хочет, чтобы ты
Воды ему подал.

Ответил старец, говорят:
-Ты, видно, не вайнах,
Коль говоришь со стариком,
Привстав на стременах.

Язык ты знаешь... Но зачем
Ты оскорбил меня?
Когда со старшим говоришь,
Изволь сойти с коня.

И это - только пол-беды.
Как смел светлейший твой
Просить у старца, чтобы тот
Пошел к нему с водой?

-Но он - царевич. -
Побледнев, промолвил генерал.
-Он родовитее нас всех,
Хоть вовсе и не стар.

-Тем хуже, значит, для него.
Выходит, царский род -
ущербен.
Благородства он
потомкам не дает.

-Что ты сказал?! Я вижу, ты
Сошел с ума, старик.
Здесь все - его.
Леса, луга, и этот вот родник.

И улыбнулся, говорят,
Старик ему в ответ:
-Вот как. Так значит это он
Весь белый создал свет?

Смутился генерал:
-Не он. Но меж Творцом и ним
Стоит один лишь только царь
Величием своим.

-Ну чтож. А меж Творцом и мной
Нет больше никого.
Иди, отказом огорчи
Владыку своего.

Тут замахнулся, генерал
Нагайкой, говорят.
И тут же руку опустил,
Увидев твердый взгляд.

Что было дальше -
Умолчал в легенде мой народ.
Но уваженье к седине
Он свято бережет.

1975-1985




***

Тогда одиночества вкус я узнаю сполна,
И, самою горькой, - тогда захлебнусь немотою,
Когда позабуду как гладит ночами луна
Седины Кавказа, шершавой от пряжи рукою.

Когда навсегда я покину родные края,
Когда разлюблю немудреную песню пандура,
Уйду из аула, обиду на всех затая,
От речи родной отвернусь, отчужденно и хмуро.

Тогда - одиночества вкус я узнаю сполна,
И, - самою горькой, -тогда захлебнусь немотою...
Но я никогда не забуду, как гладит луна
Седины Кавказа шершавой от пряжи рукою.

1975-85
***

Упала вилка. Верная примета.
Наверно, поняла, что не права.
Так что же я грущу, сижу без света, -
Прибраться надо, дурья голова.

Придет - скажу: Я тоже был неправ.
Прости, сама ведь знаешь, как бывает,
Такой вот у меня несносный нрав.
Она, конечно, скажет, что прощает.

Посуду мыть - невелика наука.
И пол блестит, и чайник закипел,
Молчит звонок. На лестнице ни звука.
А репродуктор гимн уже пропел.

Зря мыл полы в глупейшем влохновеньи.
Нет, не пришла. Такие вот дела.
Попью чайку. С малиновым вареньем.
А вилку - в мусор. Чтобы не врала.

1985-87

***

Вешней невестой вишня -
В кружеве белых цветов
Вижу -роняет неслышно
Тихую грусть лепестков.

Нет для меня на пышной
Свадьбе-весне столов.
В звоне колоколов
Гостем теряюсь лишним

Зелено льется вино.
Пьян я, уже давно.

Бросив меня, хмельного
Гости чужое поют
И, веселясь, за другого
Суженую выдают.

1981


*****

Илистый, глинистый,
занося песком,
Лижет берег Сунжа
Желтым языком.
Схоронилось где-то
Солнечное лето.
Синие рассветы
Унесла река.
Унесла, и гложет,
Душу мне тревожа,
Илистые,
Глинистые
Берега.

****

Ночью, поздней, звездной, росной,
Уйду прочь в ночь.
От бессоницы разбойницы,
От ваших глаз.
От вас.
Веселясь, смеясь
В дуду дуя!
Уйду я.

Поле полнится светом лунным,
В поле вольница безумным.

Уйду.
Не уйти...
В дуду...
Не найти.

Темноту позолотой
Осветило окно.
Встреч бессониц с дремотой
Миновать не дано.

1977-87

***

Это стихотворение было посвящено Зое Эфендиевой, ровно тридцать лет назад

***
В твоем зеркальце, в виде сердца,
Отраженье мое задрожало.
Я приблизился - всмотреться,
Ты усталую руку разжала.

Ты разжала... Нежней и чаще
Стало сердце мое колотиться -
Так сверкающи, так разящи,
Между трещин забвения, - лица.

Ах, сударыня, бросьте.
Не дразните беду.
Бог весть - к дому ли, в гости ль
Отразиться бреду.

Бог весть - розно ли, вместе,
Вспыхнем в зеркальце вновь.
Грациозней нет мести,
Чем изгибами бровь.

И в осколках оно не обманет.                (И в осколках оно не обманет
Вот, и в каждом из них - я весь.                Вот, и в каждом из них - мы вместе.
Их дыханием не затуманит...                Их дыханием не затуманит.
Убери его. Занавесь.                Уберите его. Занавесьте.)

Тяжелеют усталые веки.
Глаз моих остывает стекло.
Где, в каком ослепительном веке
Отразимся, легко и светло?..

1985

***

Что я помню, что там было,
Той далекою порой:
Босиком, тропинкой пыльной,
Пробегал я над рекой.

Помню матери улыбку,
Руки сильные отца,
Помню синюю калитку,
Куст сирени у крыльца.

Все исчезло, все угасло,
Промелькнуло давним сном -
Профиль девочки из класса,
Сад вишневый за окном.

На ветвях листва заснула...
Звон вечерней тишины...
Мягко память колыхнуло
Ветром отчей стороны.

1983