Старая церковь

   Была в селе Усманка церковь, превращённая советской властью в колхозный амбар для хранения зерна. Мы, мальчишки-подростки, не считавшиеся уже детьми, лазили в эту церковь просто так, из спортивного интереса. Если не хотели идти на урок, то по предложению какого-нибудь инициатора, лезли в церковь. В ней мы рассматривали религиозные картины, нарисованные на стенах,и потолочном  своде. Там были иконы с изображениями апостолов, Богородицы, Иисуса Христа, серафимов, херувимов и сцен мучившихся грешников в аду. По хорошему-то, надо бы для школьников экскурсию делать в церковь для ознакомления с художественной живописью, но при той атеистической политике это было невозможно. Лазили мы по крыльцу, потом с крыши крыльца в окно второго этажа. А там, гуляй повсюду! Колокольня была четырёхэтажная. Между вторым и третьим этажами пол был сорван. Некоторые смельчаки, подобие современных экстремалов, переходили на следующую лестницу по перекладине. Это было очень опасно. Можно было потерять равновесие и сорваться вниз. Я  переползал по этой перекладине, чтоб не упасть. Потому что мама постоянно напоминала: «Если упадёшь и разобьёшься, это будет горе. Но такого человека похоронят и, по прошествии времени, забудут. А если останешься калекой, то будешь сам мучиться всю оставшуюся жизнь и людей мучить из-за своей дурости. Опять родителям на шею?» Я с её мнением был согласен, поэтому и осторожничал.
   На колокольне, в самом верху, под крестом и маковкой была четырёхугольная дыра в крыше. Туда залезть и обозреть панораму села, насколько мог охватить взгляд, было очень престижно в нашем подростковом обществе. Круто, как сейчас принято говорить.
   Рядом с колокольней был купол пониже. На чердаке этого купола жили голуби и галки в большом количестве. Это место так и называли, голубятня. В эту голубятню залезть было гораздо труднее, чем на колокольню. Но другие то лазили! И нам стало надо побывать в малодоступной голубятне. Взяли мы с приятелем несколько штырей (зубьев от бороны)  и молоток. Полезли в голубятню. Как заправские альпинисты при подъёме забивали эти штыри в стену, где не за что было ухватиться.  Через карниз пришлось перелезать с отрицательным уклоном. Наконец наши усилия были вознаграждены! Мы очутились в голубятне, никому из простых смертных недоступной. Была торжественная радость самоутверждения. Побыли в голубятне, там, кроме толстого слоя птичьего помёта, ничего не оказалось. Благополучно слезли на землю, и пошли домой.
   Когда мы возвращались домой, идя по селу, нас распирала какая-то торжественная гордость за самих себя. Словно мы получили благодарность или награду за самоотверженный подвиг! Встречным слабакам-ровестникам радостно сообщали: «А мы на голубятню лазили». Таким образом, мы посещали это церковное здание, начиная с пятого класса и до выпуска из школы.
   Последнее посещение церкви оказалось самым неприятным в нашей жизни. Вечером, когда шло кино в клубе, а мы отирались возле него, подглядывая в окна, кто-то из пацанов сообщил, что в церкви стоят несколько мешков с комовым сахаром. Некоторые им уже  воспользовались раньше. Быстро набралась группа добровольцев из шести человек. Мы думали, что церковь-склад не охраняется. Подошли к крыльцу, сняли свои кирзовые сапоги, чтоб удобнее было вскарабкаться на крышу. Некоторые подсунули свои сапоги под крыльцо, а другие оставили на виду. Была темно.
   Мы проникли в незапертую кладовку с мешками сахара. Набрали полные карманы и за пазуху. Увидели интересный эффект, оказывается, что комовой сахар в темноте, при ударе кусков друг по другу, излучает слабые всполохи света, я не назвал бы их искрами, но подобие их. Набрав этого злополучного сахара, мы в таинственных церковных потёмках двинулись в обратный путь. Первый же, высунувшийся из окна второго этажа, увидел силуэт сторожихи, обнаружившей наши сапоги. Шепнул нам, мы замерли. Она быстренько сбегала в клуб за председателем колхоза. За это время успел слезть и убежать босиком только один человек. Пятеро затаившихся, остались ждать развития дальнейших событий.
   Председатель заявился в сопровождении целой свиты мужиков. Пока отпирали замки на дверях, мы проследовали на третий этаж и спрятались в двойном простенке. (По нему надо было лезть вверх, потом в другой простенок вниз. Тройная стена). Если заглянуть снизу, ничего не видно, вроде никого нет. Эта группа мужиков с фонариком, обошла внутренние закоулки церкви, никого не обнаружила. Поставили охрану. Две машины освещали с углов, по две стены каждая. Таким способом здание освещалось кругом, крыша тоже освещалась. Слезть и убежать, не было возможности.
   Вот говорят фразу, показавшуюся мне глупейшей: «Безвыходных положений не бывает». Что за теоретик её придумал? Какой головой?
А другие в это верят, думая, что правда. Мы сидим в простенке, грызём-сосём большие комки сахара, мёрзнем. Весна, но ночью холодно. Шёпотом обсуждаем, что делать, какой план выработать? Ведь с наступлением дня, мы будем обнаружены. Всю жизнь не просидишь в простенке. Сторожихин сын знает это потайное место. Вспомнили, что в цоколе здания, сделанного из бутового камня, есть отверстия, некоторые довольно-таки велики, но плохо заложены камнями. Известное дело: колхоз, бесхозяйственность, наплевательство.  Да если бы была решётка на маленьком окне второго этажа, то никто не проник бы в помещение. И мы не сидели бы в ожидании развития дальнейших неприятных событий.
   Итак, решили, что двое из нас пойдут в подпол, обследуют отверстия, если найдётся подходящее, то незаметно для охранников будут удалять камни и расширять, чтоб можно было пролезть и убежать. Фары шофера периодически выключали, заводили мотор и подзаряжали аккумуляторы. Когда вся охрана бросится ловить двоих, остальные трое в суматохе слезут через крыльцо и тоже убегут! Но, гладко было на бумаге, да забыли про овраги, как у классика.  Подходящую дыру в цоколе мы нашли.  Как только выключался свет, мы убирали по одному камню. Дыра постепенно, с течением времени, увеличивалась, перед охранниками, но они этого не замечали.
   Наступал рассвет. Путь для побега был готов. Я выбрался из отверстия, быстро побежал. Удаляясь, я присвистнул, как бы приглашая гнаться за мной, а зря. Машина, подпрыгнув, рванула с места сразу со второй скорости, я такого сюрприза не ожидал. За мной по пятам, с лаем погналась собачонка, следом грузовик. Я бегал быстро, но был спринтер. Выносливостью не отличался. Меня почти настигли возле дома директора школы. Я перелез через забор огорода, с  колючей проволокой вверху. Проволока зацепилась за штанину, потерял несколько секунд. Огород был затоплен водой от тающего снега. Вода доходила до пояса. Я стал, как будто глупейшим образом, метаться по огороду, спотыкаясь и падая. В это время я незаметно для преследователей, избавлялся от сахара. Чтоб быть пойманным без улик. Вытряхнул сахар из-за пазухи, освободил все карманы, с том числе и нагрудные. После этого вышел из воды и сдался…
    Вторая машина и люди остались на месте. Из простенка никто не убежал. Сашку Зенина, с которым я расширял дыру, после моего побега, выпустил хороший знакомый. Сашка на радостях, убежал домой босиком. Таким образом двоим удалось сбежать, но это не помогло.
    Дальше допрос только нас двоих, видимо самых смекалистых и считавшихся за организаторов. Допрос-дознание проводил директор школы в присутствии участкового, писание дезинформирующей, оправдывающей объяснительной. Отрицание воровства сахара. Лазили, дескать, за галчиными яйцами, про сахар ничего не знали. О пропаже не имеем представления, может сам кладовщик украл, а теперь на нас валят напраслину. Да и сам директор, и участковый, я думаю, что были заинтересованы в таких умных ответах. Если бы допросили всех, то истину сразу бы установили. Толька Романок сразу бы рассказал всю правду, не думая о последствиях. Это его слабость была. А так, обошлось всё благополучно. За четвёртую четверть поставили тройки по поведению, за год четвёрки. Этим событием ознаменовался 1958 год и не выветрился из памяти до сих пор.
- - - - - - - - - -
17 мая 2009 г. Самара.


Рецензии