Энергия жизни - часть 2 глава 9

В соавторстве с Валерием Сергеевым Орловским


         Глава 9. Какова причина смерти?

         - Напрасно обыватели считают нашу профессию унылой и рутинной, - увлечённо говорил судмедэксперт, военный пенсионер Борисов при каждом удобном случае, - неправда! Она – захватывающе интересная и, несомненно, творческая: как никакая другая, она пробуждает любознательность, располагает к размышлениям и состоит из постоянных открытий.
         Седоватого, но стройного, как юношу, Виктора Анатольевича Борисова в бюро уважали, если не сказать больше. Как говорится: «выслуга лет, помноженная на жизненный опыт». За его плечами были: учеба в Военно-медицинской Академии, четверть века переездов по гарнизонам и служба на боевых кораблях, завершившаяся в должности ведущего специалиста Главного госпиталя Балтийского флота. И вот теперь, после ухода на заслуженную пенсию, кропотливая работа судебно-медицинским экспертом и заведование отделом экспертизы трупов.
         Сам Виктор Анатольевич был родом из Калининграда. На улицах бывшей столицы Восточной Пруссии прошло его детство, отсюда он начал свой офицерский путь. Много городов повидал земляк Канта, скитаясь по бескрайним просторам великой страны, и в каждом старался найти свою «изюминку». Всякий город имеет своё лицо и свою душу, считал Виктор Анатольевич. При этом, их лица бывают разные: серые, усталые, невзрачные и яркие, весёлые, миловидные. Души городов тоже отличаются: одни шумные и суетливые, жизнь в них бежит в быстром, изнуряющем темпе, другие же – тихие, спокойные, жизнь которых мирно и плавно течёт в тягуче-провинциальном русле… Бывало, попав в тот или иной город, любознательный офицер с удовольствием предвкушал интереснейшее «исследование»: «Покажи-ка, дружище-город, своё лицо, раскрой душу!»
         Но лучшего города, чем родной Калининград, он так и не встретил. Этот град был многолик, симпатичен, с широкой и удивительной душой. Поэтому Виктор Анатольевич, окончив службу, вернулся в родные края и остановился здесь навсегда, «бросил якорь», - как он сам любил говорить. Он был рад видеть свой город обновлённым, заботливо хранящим творения давным-давно живших здесь горожан, и гордым своей долгой и интересной историей.
         Попав в сугубо «гражданский» коллектив, Виктор Анатольевич старался лишний раз напомнить сотрудникам, что он – офицер, хоть и «в запасе». Он отличался военной выправкой и пунктуальностью, страстью к порядку и дисциплине. При этом, кичась своей военной закваской, Борисов старался не «перегибать» палку и не скатываться до тех нелепых и смешных поступков, которые в простонародье именуются «солдафонством». Его главный жизненный принцип звучал по-военному строго и лаконично: «Не согласен – возражай! Возражаешь – предлагай! Предлагаешь – исполняй! А исполнил – отвечай!». Но иногда в «бравом служаке» «просыпался» совсем другой человек – тихий, добрый и очень тактичный. Когда он находился в таком состоянии, с ним можно было запросто поговорить «по душам», попросить о чём угодно или просто пошутить-посмеяться. Многие находили его эрудированным собеседником и очень интересным человеком.
         Неудивительно, что всегда подтянутый, энергичный и остроумный Виктор Анатольевич был локомотивом коллектива и душой любой компании, за что очень нравился женщинам. Даже взбалмошная и ветреная фельдшер-лаборант Ирочка однажды с придыханием сказала в его адрес:
         - Да он же совсем еще не стар, он – просто «суперстар»!
         Признаться, она была втайне влюблена в своего шефа. Но всеми силами старалась это скрывать.
         Едва Борисова назначили на должность начальника отделения, сразу начались нововведения в жизни коллектива и в окружающей обстановке. «Все знают, что цветы следует поливать два раза в неделю (это о комнатных растениях, украшавших подоконники и пол кабинета). Но, как видите, они подвяли, следовательно, постоянного ухода за ними нет». Он распечатал на принтере небольшие бирки, на которых витиеватым шрифтом было написано: «Цветок любит воду! Поливать во вторник и пятницу. Ответственный – тов. Гаврилова». «Вы согласны, Ирина Григорьевна?». Ирочка смущалась, краснела и кивала очаровательной головкой. Видимо, с того самого момента она и влюбилась в своего начальника. «Тот, кому не нравится сие нововведение, может бирки сорвать, я не обижусь. Но растения страдать не должны. Цветок, он,… как женщина… Требует постоянного внимания и заботы».  С тех пор на каждом горшке красуется бирка, нисколько не портя внешний вид, а цветы поливаются строго «по расписанию».
         «Виктор Анатольевич, - как-то спросил его Артём Десюкевич, прозектор, - а почему вы так любите слово «товарищ»? Ведь в нашем обществе уже давно принято обращение «господин»? «Вы ставите меня своим вопросом в тупик, коллега, - отвечал Борисов. – Знаете, Артём, в наши молодые годы, мы, будучи лейтенантами или капитанами, с удовольствием называли себя «господами офицерами». Причём, не всегда в шутку. Была какая-то тоска в те, советские времена, по старым русским офицерским обычаям и традициям… по роялю, по свечам, по дуэлям даже... По бокалу хорошего шампанского… А сейчас, когда и те времена ушли в прошлое, мне почему-то особенно дорого обращение «товарищ»... Но если вас это удручает, я с большим удовольствием, готов величать вас «господин»… «Нет, что вы, – смеялся Артём. – Меня тоже «господа» порядком раздражают…»
 
         - Наша главная задача – обоснованно и исчерпывающе ответить на вопрос: «Какова причина смерти?» – наставлял своих коллег Виктор Анатольевич в ходе одного из совещаний-диспутов их небольшого коллектива. - Врач, исследуя труп, как правило, приходит к одному из двух выводов: первый - смерть человека наступила от внешнего фактора, то есть она насильственная; или второй - смерть ненасильственная и наступила от болезни или старости. Первый вариант вывода крайне важен для своевременного начала активного расследования и раскрытия преступления.
         Если у умершего при жизни было диагностировано, например, заболевание сердечно-сосудистой системы, которое могло привести к быстрой смерти, то врач на основании записей в амбулаторной карте больного может выписать свидетельство о смерти, что позволяет произвести захоронение и без вскрытия трупа.
         А вот внезапная, необъяснимая или похожая на криминальную смерть всегда попадает в поле зрения правоохранительных органов и, конечно же, нас с вами. Если умерший не наблюдался врачами, и его кончина наступила скоропостижно, то причину смерти следует устанавливать обязательно по результатам вскрытия, причем судебно-медицинского.
         При неожиданной смерти и ее причина может оказаться столь же неожиданной… - подзадоривал наставник своих подчиненных. - Всем вам прекрасно известно, что существует множество специальных лабораторных методов, которые могут давать весьма ценную дополнительную информацию. Однако эффективность этих исследований во многом зависит от задачи, которую поставил перед специалистами лаборатории эксперт, проводивший вскрытие. Это я подвожу вас к тому, что главный наш инструмент – не нож или микроскоп, а – голова. А то ведь некоторые из вас думают, что она лишь для того, чтобы кушать круассаны и носить модные шляпки.  – Виктор Анатольевич улыбнулся и весьма выразительно поглядел на гистолога Зою.
         - Совсем недавно, - продолжал Борисов, - в одном из домов Ленинградского района за короткий период времени скоропостижно скончались сразу две старушки. У них не было обнаружено ни телесных повреждений, ни следов борьбы или ограбления в их квартирах. Казалось бы: что тут особенного? Ведь пожилые люди, как известно, умирают намного чаще молодых. Однако участковому оперуполномоченному показалось странным, что при жизни почившие бабушки никакими серьезными болезнями не страдали и жалоб на ухудшение состояния своего здоровья не предъявляли. Как говорится, им бы жить да радоваться, только, не смотря на это, они все же умерли…
         Перед нами поставили обычную в таких ситуациях задачу: определить причину их смерти… В сущности, самое рядовое и привычное задание, но…
         Вот здесь мы и столкнулись с рядом обстоятельств, делающих этот случай необычным и даже загадочным. Во-первых, все без исключения жизненно важные органы исследуемых не имели выраженных патологических изменений, способных повлечь внезапный фатальный исход. То есть, смерть была, а болезни - как бы нет.
         - Но ведь и на насильственную смерть также ничто не указывает? Почему же вы усомнились в том, что она была естественной? – задал вопрос Десюкевич. – К тому же, следственные органы тоже не обнаружили ничего криминального?  - Артём был хорошим работником и уважал Борисова, поэтому свой вопрос задал, чтобы возбудить дополнительный интерес у присутствующих на совещании коллег, да и с тем, чтобы просто высказаться. Так, в разговорах и беседах, он считал, рабочее время проходит быстрее.
         - Меня удивило и насторожило обилие и странное сочетание «малых» признаков: чрезвычайно скудное кровенаполнение и начальная стадия атрофии, бледность и дряблость большинства внутренних органов, при отсутствии признаков общей кровопотери или анемии, спазма или тромбоза… Создавалось впечатление, что этим смертям предшествовало быстрое или даже мгновенное снижение жизненного тонуса и молниеносно прогрессирующее истощение всех важнейших функций организма. И судя по всему, жизненные силы покинули их поразительно быстро, так стремительно, что они даже не успели вызвать «скорую помощь»… Естественно, я предположил, что покойные могли: либо сами случайно отравиться, или быть кем-то преднамеренно отравлены… Однако, в изъятом биологическом материале: крови, моче, образцах внутренних органов и их содержимом не найдено даже следов никаких известных нам ядов.
         Я не знал, что и думать. Такое в моей практике случилось впервые. И коль все догадки остались без подтверждения, оставалось только признать, что интуиция меня подвела...
         А недавно мне стало известно, что умерших пенсионерок регулярно посещал на дому некий проживающий по соседству врач, и по его совету все они придерживались какой-то довольно сомнительной диеты… И еще нам сообщили об одном, крайне важном обстоятельстве: оказывается, что эти пожилые женщины незадолго до смерти завещали все своё имущество любимому доктору.
         - Вот в чём дело… - присвистнул Артём.
         - Cui prodest? Cui bono? - «Ищите, кому это выгодно»… - процитировала римское право умница Зоинька. – У нас тоже старушка померла… в нашем подъезде проживала… Когда жила, никому не была нужна, а как померла, сразу откуда ни возьмись, куча родственников приехала!.. За наследством…
         Настала пауза. Виктор Анатольевич выглянул в окно. Сквозь густую листву разглядеть, что творится во дворе, не представлялось возможным. Борисов наморщил лоб, видимо, выстраивая поток мыслей, как у Высоцкого - «рядами и колоннами», и продолжил:
         - В результате всестороннего анализа этих сведений, а также данных исследования трупов, результатов дополнительных и лабораторных исследований, я все же пришел к выводу: смерть наступила в результате отравления неизвестным ядом, предположительно общетоксического действия! Благодаря моему заключению, возбуждено уголовное дело по факту смерти двух человек, а странным врачом уже занимается следователь. Кстати, у нас с ним запланирована встреча после работы. Такая, неофициальная… Похоже, прокуратура этим делом заниматься не хочет… В общем, - он взглянул на часы, - поскольку рабочее время заканчивается, наш «симпозиум» прекращаем… Проверьте свои рабочие места, оставьте после себя порядок…
 
         В последние годы в Калининграде появилось много списанных автобусов из Германии. Отчасти это решило транспортную проблему города. Куда хочешь, довезут тебя мощные и комфортабельные «старички-маны», следуя строго по расписанию. Троллейбусы, к слову, заметно «пасуют» перед ними. Но калининградский трамвай остаётся популярным и любимым видом транспорта для многих горожан. Виктор Анатольевич помнил, каким были трамваи его детства, звенящие, покачивающиеся и громыхающие, и как на смену им пришли новенькие чешские «Татры». Он с удовольствием позволял себе прокатиться по городу на трамвае, хотя у него имелась старенькая «Ауди». Но, путешествуя на машине, нужен глаз да глаз за дорогой, а в общественном транспорте можно передохнуть и спокойно любоваться красотами родного города. Тем более, если едешь по эстакадному мосту, соединяющему берега Преголи. Глядя по сторонам, то есть, на запад и восток, можно ощутить простор и ширь Калининграда, а также всю его неповторимость. Именно здесь можно увидеть и древний Кафедральный собор, и спорткомплекс «Юность», и  Дворец культуры моряков (бывшее здание кёнигсбергской биржи), и уходящие вдаль многоэтажки Московского проспекта, и корабли - музеи, памятники и современные «трудяги»…
         Старый Кенигсберг и новый Калининград повсюду стоят в обнимку друг с другом...

         Работник Следственного комитета при прокуратуре Калининградской области был немногословен. Выглядел он уставшим и гораздо старше своих сорока с небольшим лет. Тёмные глаза, густые, коротко стриженые усы. Узел галстука был ослаблен, а пиджак покоился на спинке стула.
         - Увы, мы не видим достаточных оснований для дальнейшего ведения уголовного дела, уважаемый Виктор Анатольевич. В общем, этот вопрос не обсуждается, но я всё же решил поговорить с вами, чтобы оценить вашу позицию, а по телефону такие разговоры вести нецелесообразно. Мне нужны убедительные доводы судмедэкспертизы, веские доказательства… словом, вы меня понимаете. Что же касается врача, вызвавшего у вас подозрение, – следователь усмехнулся, - то никаких улик, доказывающих его виновность, не имеется. Он трудится в клинике скорой помощи. Замечаний по работе нет. В свободное от работы время практикует. Отзывы – замечательные…
         - К сожалению, - ответил Борисов, - случаи смертей, которые объяснить естественными причинами не представляется возможным, а их насильственный характер доказать практически невозможно, в последнее время у нас совсем не редкость. Не так давно я вскрывал тела двух совершенно разных людей, но умерших в течение одних суток и при схожих обстоятельствах. Вы знаете, о ком я говорю… Первого подобрали на автобусной остановке недалеко от больницы «скорой помощи», второй скончался в собственной машине, но оказался врачом из этой клиники.
         - Да, конечно, - следователь включил вентилятор и достал сигарету. – Будете курить?
         - Нет, спасибо, - отказался Борисов и продолжил: - … и, хотя один был бездомным пьяницей, а другой – начальником отделения, умерли они практически одинаково. При внешней картине классического острого инфаркта миокарда, на вскрытии - абсолютно здоровое сердце и совершенно неповрежденные венечные артерии. Иными словами, это не могло быть острым инфарктом. Но чем же тогда? Со стороны других органов и систем у них также не выявлено серьезных проблем, если не считать «испитую» печень опустившегося бомжа.
         - Ну и что? – спросил следователь, щёлкнул зажигалкой и затянулся сигаретным дымом. – Впрочем, продолжайте, извините, что перебил. – И внимательно взглянул в глаза судмедэксперта, как бы мысленно вопрошая: «И чем ты хочешь меня удивить?».
         - Вот тут-то и есть любопытная «зацепочка»: непосредственно перед смертью они курили сигареты одной и той же марки – «KENT»,  – при этих словах собеседник машинально взглянул на свою сигарету, и, похоже, сразу успокоился, «Winston». - Возникает законный вопрос: где алкаш мог взять дорогую сигарету? Возможно, подобрал с земли или ее ему кто-то дал… А почему обеспеченный человек, у которого в кармане лежала пачка «Marlboro», также курил единственную, неизвестно откуда взявшуюся сигарету «KENT»? Скорее всего - угостили или как-то иначе подсунули… И самое любопытное: что это за сигареты, кто и с какой целью угощал ими покойных?
         - Откуда вам известно про сигареты «KENT»?
         - Я беседовал с оперативниками. Они изложили факт наличия сигарет этой марки в протоколах.
         - Проводили экспертизу данных сигарет?
         - Экспертиза ничего не дала. Если и был какой-то посторонний материал, то он сгорел, даже следов не сохранилось… Но, определённо, что-то там было… Яд или другой наполнитель, сыгравший роковую роль для курящего… Вскрытие умерших, как я уже докладывал, тоже не принесло никаких зацепок… 
         Следователь молчал. Однако по его лицу стало заметно, что он заинтересовался…
         «Мы подумаем»… - эта фраза, произнесённая следователем, когда он прощался с Виктором Анатольевичем, назойливо вертелась в голове последнего. «Мы часто повторяем одни и те же фразы, - размышлял Борисов, выходя из здания прокуратуры, - однако, чем дольше это делаем, тем меньшее впечатление они производят… Бросаем их «на ветер», употребляем «не к месту», потом забираем «обратно»… Такая вот нелепица. Это – как хорошо заученная и порядком надоевшая театральная роль: немыслимо красивые слова любви, так же, как и страшные слова проклятий, просто входят в сценарий нашей жизни… Они «подумают»…»
         Обратно по эстакадному мосту он шёл пешком. Где-то на его середине остановился и огляделся. В зеркальную гладь Преголи смотрелись вековые каштаны и липы… Вспоминая былые трансатлантические походы, по-стариковски дремали у причала суда – экспонаты Музея Мирового океана.
Прогулочный катерок катал веселых и беззаботных туристов, похожих издали на пригоршню разноцветных конфет, насыпанных в праздничную вазочку, вдоль отстроенной в стиле довоенного Кёнигсберга Рыбной деревни, тянувшейся от Медового до Высокого моста.
         На набережной Петра Великого в безмолвной молитве о благополучие янтарного края, простер руки к небу восьмиметровый монумент святителя Николая Чудотворца.
         Но вот неторопливо и гулко пробили старинные часы на готической башне Кёнигсбергского Кафедрального собора.  И от этих тягучих, мудрых звуков на душе у Виктора Анатольевича сделалось легче и спокойнее …

         Следующий день оказался на удивление бесхлопотным. Накопившиеся дела были быстро переделаны, новых проблем не возникло. «Вот оно, самое подходящее время для очередного совещания, – подумал Борисов. – Несомненно, что в таких диспутах есть огромная польза, и я не случайно их затеял. Правильно говорится, что в спорах рождается истина. Мнения коллег еще больше укрепили мою уверенность в том, что все эти случаи - со старушками и курильщиками «Кента», ничто иное, как убийства, искусно замаскированные под острую сердечную патологию. К сожалению, в прокуратуре не разделяют моей точки зрения и, скорее всего, скоро дело будет закрыто, ввиду отсутствия состава преступления. Я, конечно же, не следователь, но считаю, что мне просто необходимо побывать на месте предполагаемого преступления и досконально разобраться: что же ели и пили жертвы. Возможно, удастся взять образцы проб, потолковать со свидетелями и, наконец, встретиться с «легендарным» доктором…»
         И он решил заняться этим делом всерьёз. Когда? Да сегодня же! После работы, конечно.
         «Мы подумаем…» - вспомнилась фраза следователя прокуратуры. Нет, ребята, теперь думать буду я.