Письма пекинскому другу. О мэндунях2

    Как Вам должно быть известно, несколько лет назад в России махровыми цветами расцвел ФЭН-ШУЙ  Появилась куча изданий про это, и переводных и доморощенных. .Народ потянулся во всякие лавчонки ,где начал скупать каких-то жаб с монетами, колокольчики и прочую дребедень. Дошло до того ,что не стало компасов в продаже. До сих пор на каждом вонючем рынке существуют палатки, где продают эту феншуевину. Как Вы знаете, я с глубоким почтением отношусь к древней китайской цивилизации, но сдается мне ,что все это гораздо сложнее и глубже , следовательно требует изучения, а потом врожденный пуризм мой, протестует против опошления старинной философии.

  Тут мне вспоминается одна история из моей жизни. Служил я , помнится, в суровой Амурской  области, на границе с вашим Китаем. К тому времени, когда я попал на этот дивизион, уже больше года длились мои мучения, но я был «помазок » да и должность у меня была серьезная, а потому мог позволить себе некоторые вольности. Стал я размышлять о том, что  вот, мол, проходит жизнь, а ничего я не приобретаю, кроме некоторых сведений  о географии нашей необъятной страны да навыков выживания среди людей и морозов. С книгами в тайге было не очень чтоб хорошо, хотя классиков марксизма-ленинизма я прочитал .Вот и сейчас при воспоминании о «Критике Готской программы» у меня начинается изжога, хотя я абсолютно не помню о чем это. Так вот тут-то и попал мне на глаза журнал «Сельская молодежь» , где журналист Зубков рассказывал о таинственном учении йогов и там же показывались некоторые упражнения. Вся эта наука длилась в нескольких номерах журнала и ,уж не помню как, но я их достал. Встал я до подъема где-то минут за сорок, благо к тому времени, уже не так уставал и пошел на пункт связи, где томился одинокий дежурный связист. Постелил там, на пол шинель, разулся, разделся и лег. Не помню точно, но вторым или третьим упражнением у меня была поза Змеи ( Пурна Сарпасана) Это та поза, при которой нужно смотреть через левое плечо на правую пятку ну а потом соответственно наоборот. И вот медленно поворачиваюсь я, и вижу рядом со своей пяткой головки начищенных хромовых сапог. Поднимаю глаза выше и вот тебе командир.
Командир отдельного дивизиона это ,надо вам сказать, полковничья должность и к тому времени, я повидал их штуки три, так как гоняли меня по дивизионам все ближе к границе. Этот командир был командир из командиров. Он недавно получил майора, а фамилия у него была Гохгелеринт, а звали его Яков Залманович. Во как! Роста он был совсем невысокого ,на лице торчал выдающийся кривой нос, и выделялись выпуклые зеленые и умные глаза.
Как-то имели мы с ним беседу  и я узнал, что он из Одессы, из семьи потомственных врачей, при этом отслужил на флоте(  а это 4 года!) а затем поступил в Академию и вот тут в приамурской тайге мы с ним и встретились.
Я спросил его: А как же после четырех лет службы Вы решили продолжать это дело. Он, кажется , не ответил, но потом я и сам понял: Это был прирожденный офицер. Как-то к нам должна была прилететь инспекторская группа из штаба дивизии или армии. Стояли морозы, мы расчищали площадку для вертолета и зло матерились во все места отправляя этих генералов и полковников из-за которых мы тут упирались. Наконец пришла команда построиться на этом пятачке, сел вертолет из него вывалился толстый генерал.и  после команды «Смирно» , наш командир пошел отдавать рапорт .Как он шел!
Мы все стояли в ушанках с завязанными ушами, а он шел в фуражке и хромовых сапогах строевых шагом, впечатывая эти сапоги в вечную мерзлоту, и я вдруг явственно услышал звуки  ударов гвардейских сапог по кремлевской брусчатке. Много раз потом, я с удовольствием смотрел на его ладную, сбитую фигуру ,на нахально вздернутый хищный нос. Проходя однажды мимо турника ,он воровато оглянулся, подпрыгнул к перекладине и закрутил «солнце».
Четырнадцать или шестнадцать дивизионов нашей бригады были разбросаны по Амурской области, но мы знали что нашего командира уважают в бригаде: офицеры за знания, солдаты за человечность. Уважали, несмотря на карикатурную еврейскую внешность и ,дикую для русского уха фамилию.
О чем это я?
Смотрел он на меня в землянке узла связи с веселым изумлением. Ну объяснил я ему, зачем завалился на пол в исподнем и выкручиваю шею. А потом он мне и говорит: «Сдается мне, что этим надо заниматься в Тибете, в Лахоре, а здесь вряд ли выйдет толк, впрочем дело Ваше, продолжайте»
Вот я и думаю, может прав был мой командир, может и не стоит прививать на чужеродную почву экзотические  мэндуни. А?