Летние зарисовочки

Корпус двухэтажный, на два отряда. Август дождливый, но тот день был солнечным. Жители корпуса, все сплошь от семи до одиннадцати лет, дружно выползли погулять. Солнышко не спеша пригревало мокрые бока сосен и прочие влажные поверхности. Обсыхал и корпус.

Из корпусиного бока торчала короткая труба сантиметров десять. Дети мимо бегали и заинтересовались, чо это за труба такая. Один говорит, мол это вентиляция. Другой говорит, не. это водосток с крыши. А крыша плоская и не видно, чо там делается.

Тогда один мелкий стал заглядывать в трубу и сувать туда руку. А другой в это время от души шандарахнул по трубе увесиситой палкой. Здание вздрогнуло и откуда-то раздался нарастающий гул.

- Поезд идет где-то... - подумали дети.

- А вот и я! - Сказала горсть шишек и хвои, выстреливая из трубы прямо в морду второму дитёнку. Малой растерялся, но удар удержал. Но следом за хвоей ударила такая струя грязной воды, что тот, весело скользя на пузе, был смыт в сторону ближайшего газона, где и был пойман злобной воспиткой.

Воспитка начало шоу пропустила а потому гневно обличая в пострадавшем нарочито неряшливую свинью поперла его мыть в корпус.

А вода еще минут десять била из трубы. Вся огромадная лужа, накопившаяся на крыше за дождливые дни, теперь спешила наружу через освобожденную детьми трубу. Другой пацан, оставшись в гордом одиночестве, лихо восседал на трубе как на лошади, делая вид что труба - это то что у него отросло взамен несформировавшейся еще дитячей пиписки.

А на площадке весело журчали бурные ручейки, и детишки спешили вдоволь наиграться в кораблики. Двое вожатых, пригревшись на скамейке, созерцали последнюю солнечную картину уходящего лета. Один из них потянулся и сказал:

- Мдааа.

- Ага, - подумав, поддержал его товарищ.

***

Сошлись два отряда на одной веранде поиграть в любовь с первого взгляда. Благо что в одном отряде были одни девочки, а в другом мальчики почти их ровесники, а девочки заметно старше и потому не ревновали своих вообще. Девочкам первого из отрядов было лет восемь, парням второго - по десять, а их девочкам - около тринадцати. Обычно "свои" ревнуют и не дают спокойно приставать к своим кому-либо из другого отряда. А тут тишь да гладь, старшие девочки только порадовались за своих соотрядовцев.

Поначалу детишки робели, но постепенно обозначились парочки, симпатизирующие друг другу. Финальный танец они танцевали уже вполне уверенно. За окном романтично гремела гроза, звучала медленная песня Глюкозы под названием Вокзал, стоял полумрак. Все завороженно глядели на медленно кружащиеся на пионерском расстоянии друг от друга парочки, освещаемые лишь отблесками молний, и шум дождя не мог заглушить грустного голоса из магнитофона.

Но вот небо прояснилось, танец закончился. Старшему отряду пора было идти к себе в корпус. Вожатый вышел первым, высунул голову из-под козырька крылечка и поглядел вверх. оттуда ему прямо в глаз упала капля, набухшая на высокой сосновой ветке. Вожатый матюкнулся, как всегда, мысленно, и изрек:

- дождь кончился. все в корпус.

Мальчишки весело зашлепали сандалями по мокрому лужистому асфальту. Девочки вальяжно шли следом. Ветерок шевелил густые ветви сосен на недосягаемой вечерней высоте, и холодные капли шедро сыпались всем за шиворот, придавая дополнительной прыти. Но около своего корпуса бежавшие впереди парни на секунду остановились.

Перед корпусом был длинный и узкий травяной газон. Газон имел форму поддона для выпечки, обрамленный со всех сторон бордюрами. Бордюры не дали дождю уйти, и теперь короткая трава газона загадочно колыхалась под десятисантиметровым слоем воды.

Всего секунду требовалось предводителю парней, чтобы понять, что к чему. Издав визгливое "банзай" он как следует разбежался, прыгнул и приземлился на жопу аккурат в начале газона. По инерции он проскользил по воде и скрытой под ней траве почти до пол-газона и медленно затонул там по пояс (сидя).

Еще секунду остальные соображали, но тут же последовали за своим вожаком. Когда через минуту подошел вожатый, в дело вступили даже некоторые девочки. Очередь выстроилась по второму кругу. Дети весело звали вожатого, но тот не оценил всей прелести катания на жопе по луже и быстро разогнал всех переодеваться, сувать одежду в сушилку и спать.

И теперь, спустя восемь лет, вожатый очень об этом жалеет и все думает, а каково это воще, кататься на жопе по луже? не отшибаются ли яйцы? Но он уже старый и толстый, и дорога детства не выдержит его широкой жопы на ровной глади теплой июльской лужи.