По следам безногого

Минуты тянулись годами,естественно, когда чего-то ждешь, Уроборос, прямо издевательски, решает жрать себя помедленнее. Но ничего. Я подожду. Ради таких мгновений можно ждать не то что минутами — часами. Даже годами. Или столетиями. На сколько жизни хватит. А я еще пока одной ногой в могиле не стою,да и не собираюсь. Сейчас произойдет мой триумф. Еще чуть-чуть и закончится.У меня больше не будет моего чуланчика,пропахшего гнилью, старого клоповника-матраца,потрепанного пальто. Все будет новое,и, главное, будет чудесное повышение и заодно жалование, которого я так жду.Так что, я могу ждать долго. Пусть время течет еще медленнее, я посмакую этот остаток нищей жизни...
А ведь еще совсем недавно, около двух недель назад, я даже и подумать не мог, что смогу когда-нибудь выбраться из своего положения. Я просто плыл по течению. И радовался тому, что есть. Но теперь я знаю, что достигну большего! Я снимал свою коматенку ( очень громкое слово,для того чулана, где я живу)  у мерзкой, жирной и ужасно скупой тетки,которая просила просто непомерную цену за КОМФОРТАБЕЛЬНУЮ КОМНАТУ В ЦЕНТРЕ ГОРОДА. Какого к чертям города? Тут даже сходить некуда! Весь город -- это каменные здания префектуры, казначейства и полиции. Остальное: такое же село, откуда я родом. Эх знала бы моя маменька, в какую дыру поедет голодать её ненаглядное дитё, примчалась бы сию секунду и взашей меня погнала домой. Но я молчу. Я приехал сюда делать карьеру и показывать, какой я замечательный. Служу я секретарем у начальника всея полиции. Работа пыльная,ибо столько пыли, сколько от этих бумаг,я не глотал нигде и никогда. Казалось (ДА ТАК ОНО И ЕСТЬ!), что никто бумаги не разбирал с самого начала застройки здания. Добродушный кабанчик шеф,наредкость жадный тип, платит мало и много орет на непутевость деревенского увальня, который только и знает, что рыться в ненужных бумагах, когда ему нес кем выпить. А пьет он с утра и до вечера.Мне потом приходится его пьяную тушу волочить на себе до дома. А живет он довольно далеко. Но надо зарабатывать свой хлеб, ибо только этот толстяк, в поисках собутыльника, взял меня к себе работать.
Все началось с первого убийства. Да, в этом медвежьем угле еще и кого-то убивают. Причем странно, ибо все друг друга более или менее знают.Если кто что сделает, то его сдадут без зазрений совести. Это тут в норме. Да и вообще люди здесь довольно поганенькие и без гражданской инициативности. Вот, допустим, в моем селе, если даже кто-то кому-то и насолил, так его никогда не сдадут, и даже всесте с ним всем селом выйдут с полицией драться. Дивный край— по порядку все. Но убийство все-таки произошло. Да причем особо жестокое. Я до сих пор содрогаюсь, как вспомню внутренности старика Дамильтона, приклепеленные к потолку. Безобидный старик никому не мешал, жил себе один в своем особняке. Еще чуть-чуть и помер бы сам. Да вот ему ускорение придали.
Вскоре произошло и второе убийство. На сей раз мне довелось наблюдать картину не столь изысканную,как в особоняке Дамильтона, но все же заставившую покривиться. Голова бедного мистера Уорсона была отрублена лишь наполовину. Это бы ничего, но вот только она висела на крюке фонаря, прицепленная за правую газницу. Тело же просто болталось из стороны в сторону от случайного порыва ветра. Первое и второе убийства были ужасны. И хоть они были разные по виду, у нас зашла речь о маньяке.Ибо никаких следов на месте преступления не было... Только странные следы, как-будто от копыт, цепочкой тянулись вокруг тел убиенных. Полиция была в шоке. Мой начальник даже вышел из запоя ради такого дела. От господина префекта пришло сообщение: оставить это все в секрете и продолжать расследование. Но маньяк как будто бы знал про это. Ему явно хотелось известности. Поэтому следующий труп главного казначея был обнаружен прямо на городской площади.Как выяснилось позже господин главный казначей решил подзадержаться на работе,из-за очередного доклада "О ежегодных доходах" господину префекту. Он так заработался, что потерял голову, руки и ступни. Позднее при вскрытии утраченные конечности нашли непосредственно в самом теле жертвы. И опять эти странные следы.
Городок потихоньку впадал в панику. Был введен камендантский час. Улицы патрулировались с десяти вечера до шести утра нарядами по три полисмена. Состава местной полиции не хватало, и префект ввел набор добровольцев из местных. Но нашего маньяка это не остановило. Как бы в издевательство над полицией следующий труп господина секретаря префекта нашли прямо на улице.Тело, закутанное в собственные кишки,как в кокон, заставило поседеть патруль,обнаруживший его. Церковь только сгущала краски, говоря о происках дьявола, и наш главный священник публично на воскресной мессе отлучил изверга от церкви. Наверное церковь решила, что этим облегчит нам дело, ну конечно мы сразу найдем виновника,он же в церковь теперь не пойдет. В понедельник вечером моего начальника нашли как раз на церковном алтаре со стигматами и раной на левом боку. Надо признать, что у маньяка странное чувство юмора. Так или иначе, я ведущий все письменные и административные дела полиции, стал с поручения господина префекта начальником.Теперь поимка преступника стало моим делом чести.Ведь именно мне доверили безопасность города. Мой указ: «Любой житель или гость города, встреченный патрулем в камендантский час, будет немедленно арестован со сроком на 7дней, до выяснения причины нарушения камендантского часа.» был принят незамедлительно. Но и этого оказалось мало. Тело приходского священника ,а точнее, что от него осталось, обнаружили наутро в его собственной келье. Странные следы не давали мне покоя. Я ломал голову. Но ничего не приходило на ум. Префект вызывал меня к себе по нескольку раз в день, требуя от меня полных докладов о продвижении дела. Этот крепкий детина саженного роста невозмутимый при любых обстоятельствах, орал, брызжа слюной,каждый раз, когда слышал, что дело стоит на месте. Его можно понять, скоро приедет ревизор из столицы, и его место может пошатнуться. Хотя, если он найдет преступника, то останется префектом еще на десять лет. А власть он любил.
Следующее убийство не заставило себя ждать, господин Стендфорд,владелец многомиллионого состояния,был найден у себя дома с отсеченными руками и языком. Как показало следствие смерть произошла после ампутации. Он захлебнулся кровью, пытаясь позвать прислугу на помощь. Префект был в ярости.Господин Стендфорд, был его лучшим,единственным,военным другом.
Но сегодня убийствам конец. Мой триумф. Я нашел убийцу. Какие же все идиоты, право слово. Двадцать полицейских за моей спиной ждут единственного моего слова. И оно скоро прозвучит. А вот и виновник происшествия.
-Здравствуйте, господин префект- улыбнулся я, сидя в его кресле.

-Что здесь происходит? Что вы себе позволяете, начальник полиции? Это произвол?

-Нет, что вы. Вы мне приказали найти, преступника. Между прочим единственного за десятилетия в этом городке. Так я его нашел! Пойдемте господин префект. Я уже подготовил вам камеру.

-Я не понимаю... - искренне удивился префект.

-Не стройте из себя, дурачка. Как зверски убивать, так вы не удивлялись. И все ради чего? Ради места и денег? Глупо... Уведите его.

Полицейские взяли под руки уже бывшего главу города. Тот был в таком шоке,что даже не вырывался.Вскоре состоялся суд. Префект осмелел и потребовал адвоката. Его защищал, один из его верных подчиненных, и лучший юрист города господин Маилтон. Я же выступал в роли обвинителя. Да, у меня не было достаточно образования, чтобы состязаться в красноречии на равных с лучшим юристом. Но я знал, что правда на моей стороне.

-Дамы и господа, господин судья. Я начну. Череда ужасающих убийств, произошедших в нашем маленьком и тихом, с виду, городке вина именно этого человека. В этом нет никаних сомнений. Все убиенные были причастны к обвиняемому. Мистер Дамильтон, ставший первой жертвой, был явый опозиционер политики господина префекта. За несколько дней до смерти, у них с префектом был разговор,в котором мистеру Дамильтону предлагалось уехать из города на время пребывания в нем ревизора, который, как вы знаете, скоро посетит наш городок. Так вот старик Дамильтон отказался, и более того сказал, что расскажет господину ревизору обо всех прегрешениях господина префекта. Дамильтон сам метил на эту должность, при обыске кабинета, я нашел переписку мистера Дамильтона с вице-губернатором нашей столицы, в которой Дамильтон, буквально выпрашивал себе место префекта, и просил замолвить за него голос. Как он писал, в долгу бы он не остался. У нашего префекта, всвязи с названными фактами из жизни его оппонента, были все основания на убийство. Следующее убийство мистера Уорсена, было заметание следов, ибо, как свидетельствовали показания, мистер Уорсен, который был садовником господина Дамильтона был в саду во время убийства. По всей видимости, уходя с места преступления, господин префект, услышал шорох в саду, и на следующий день решил замести следы. Господин казначей, по-тихоньку прикарманивал городскую казну, что стало известно нашему преступнику. Нет, не накануне. Уже давно. Они с господином казначеем были сообщники в этом темном и весьма претупном деле. Но господину префекту это оказалось мало. И начав череду убийств, решил устранить своего сообщника. Префект хотел устроить в городе панику, чтобы его непрекословно слушались, когда он повесит вину на кого-нибудь другого, когда закончит свои темные дела, устранив всех, кто ему мешал. Именно поэтому он убил, того, кто был символом защищенности города- начальника полиции. Причем, хитро воспользовавшись своим отлучением от церкви. Священник, несмотря на свою святость, был не дурак выпить. А пил не с кем иным как с нашим префектом. Об этом естественно никто не знал. Разве что секретарь господина перефекта, который вел его дела. Секретарь же и дал нам показания, что падре заходил в кабинет к префекту и они о чем то долго и громко спорили, срываясь на крик. После чего преподобный отец вышел из кабинета злой, с сильным запахом перегара, и направился к себе. В эту же ночь и было совершено убийство. Секретарь, как уже начавший что-то подозревать, умер незамедлительно. Для меня была загадка. Зачем надо было убивать своего лучшего друга. А дело в том, господа, что господин Стендфорд знал самаю большую тайну нашего префекта, это тайна и делала его главным подозреваемым. Но ее я открою позже. Еще господин префект очень любит деньги, а у мистера Стенфорда их было много. Причем наследников судьба ему не подарила. А единсвтенная горячо любимая жена умерла еще два года назад от болезни. То есть по закону нашего города: все имущество господина  Стендфорда переходило в государственую казну, которую как вы помните господин префект прикарманивает. Посадив на должности убиенных, как ему казалось, слабых духом и невежественных людей, которые бы сделали все, чтобы угодить префекту, по милости которого они оказались на столь высоком посту, префект бы обладал неограниченной властью над городом.

-А чем же вы объясните жестоокть убийств? Мой подзащитный зарекомендовал себя как невозмутимая личность, способная сохранять ясность ума в любой ситуации? А, господин начальник полиции?

-Как раз таки в этом и дело. Наш префект, невозмутимый, и хладнокровный, и уравновешенный. Именно поэтому он и совершал преступления так, чтобы никто даже и подумать не мог, что это именно он. Ах, да.. Я же сказал, что есть одна деталь... Господин судья, вы не возражаете, если господин префект, встанет и снимет с себя ботинки?

-Протестую!

-Если это поможет обвинению, то я не возражаю.   
Префект впал в ужас... Это было видно по его глазам. Но все таки он нашел в себе мужество встать. И снять и себя ботинки. Открыв на всеобщее обозрение, два протеза в форме лошадиных копыт. Зал ахнул.

-На войне, господину префекту оторвало конечности А точнее ступни. Его друг Стендфорд вытащил его с поля битвы. Полевой врач не смог ничего лучше придумать, как приделать копыта боевого коня господина префекта, попавшего под снаряд. В память об этом префект уже двадцать лет ходит на неудобных протезах, пряча его огромными ботинками, сделанными по заказу. Господин Стендфорд поклялся, что никому не расскажет.Он и не рассказал. Только написал это в своем дневнике. Видно, что префект не знал об увлечении своего друга.

Суд естественно признал обвинения справедливым, и преступник был казнен. Место префекта было вакантно, до приезда ревизора из столицы. Ревизор, оценил мои заслуги перед городом и назначил меня новым префектом. 
 -Префект в провинции... Неплохо.. Так и до столицы не далеко.. - Улыбнулся я сидя,запершись, у себя в кабинете, поглаживая миниатюрные ходули.