Меч триединства. Глава4

                4.СЕНАТ
Утром Бароу разлепил глаза, что далось ему сегодня необычайным трудом. Первое, что увидел – белый гвардейский мундир с золотой шнуровкой и чёрные брюки с такими же лампасами.
- Проснулся,- из кухни вышел Лионкис с чашкой в руках. Содержимое чашки слегка дымилось.
- На, пей, приводи себя в порядок, и двигаем в Сенат.
-Как обед прошёл?- спросил Бароу, отпивая глоток из чашки, и ощущая во рту вкус вишни, корицы, яблока и ещё чего-то непонятного, но дико вкусного.
-Неплохо, вполне неплохо, оказывается, я ещё и танцевать умею! Представь себе!- улыбнулся Лионкис.
-Страшно представить,- буркнул Бароу, допивая чашку,- про войну спрашивали?
-Нет…
-Не знают?
-Не думаю, по взглядам было видно, что они в курсе о битве под Олдастаном…. Скорее всего, не хотят замечать. Ладно, давай, брейся, там, в ванной всё уже готово.
Бароу прошёл в ванную, где уже стоял нож-скребок, миска с взбитым яичным желтком и ковш горячей воды. Побрившись, Бароу вышел из ванной и застал Лионкиса уже в мундире, начищающим сапоги.
-Давай, одевайся, быстрее,- сказал Лионкис, любуясь на своё отражение в сапоге.
Когда все сапоги были вычищены, пуговицы застёгнуты и отполированы, кортики в кожаных ножнах заправлены за пояса, грива Лионкиса снова собрана в хвост, то из дома на улице имени Канриверской битвы вышли не двое бывалых воинов, а два гвардейских офицера при полном параде.
На этот раз дилемма между пешей прогулкой и экипажем решилась в пользу последнего, и уже через пару минут они высадились у основы гранитного шпиля. На этот раз доступ к дубовым дверям никто не загораживал, и Бароу с Лионкисом вошли внутрь. Внутри здания Сената было сплошной резной винтовой лестницей, ведущей в хрустальную сферу, на площадках которой стояли обтянутые красным атласом диваны. В основе лестницы – гранитной трубе была ниша, сквозь которую видны были такие же двери, как и на входе, только меньшего размера,  сбоку которых находилась панель орехового дерева с  резными медными рычагами. Лионкис потянул один из них вниз, и через минуту двери со скрипом перекручиваемых верёвок разошлись в стороны, представив взору Бароу и Лионкиса комнатку, в которой еле могли разместиться три человека, с такой же панелью с рычагами. Они прошли внутрь, и двери с  таким же скрипом закрылись. Бароу  опустил самый верхний рычаг. Комната содрогнулась, словно опустившись вниз, а затем над головами послышалось бренчанье цепи, натягиваемой на шестерни – комната поехала вверх. Медленно, но верно комната поднималась к хрустальной сфере, т вдруг комната  снова содрогнулась и остановилась, двери с таким же скрипом отворились. Бароу с Лионкисом прошли по небольшому тёмному коридору в  круглое огромное помещение. Из стен  сферы вырастали ложи из белого мрамора, в каждой из которой сидело по сенатору. Всего в Нильфийской Республике было 20  провинций, из каждой избиралось по два сенатора. В центре на столбе находилась  ложа Верховного канцлера.
-Представьтесь,- раздался холодный повелительный голос из ложи.
Имена были названы. И через минуту столб со звоном перебираемых шестерней опустился, и перед Бароу и Лионкисом предстал лет пятидесяти человек. Из-под бледной кожи на старческих руках его выступали синие жилки, лицо его уже было покрыто морщинами, однако его голубые глаза не утратили своей ясности, а голос твёрдости. 
-Взойдите,- сказал он, и вскоре ложа уже с Бароу и Лионкисом внутри предстала перед взором сорока сенаторов.
- Назовите цель вашего обращения,- не меняя интонации, промолвил канцлер.
Лионкис рассказал о нападение Даркеля, о битве при Олдастане,  о его оставлении и о разрушении гранитного моста. С минуту в зале хранилось молчание, затем послышался ропот.
- Если вы позволите, то я настаивал бы…, - начал было излагать свою идею об указе о мобилизации Лионкис.
- Твои настояния никому не нужны,- презрительно выкрикнул тучный сенатор с красными пятнами по всему лицу.- Олдастан оставлен! Как могла быть допущена такая оплошность! Оставить город без приказа – само по себе грубейшее нарушение устава, а оставить первую столицу - преступление против Республики, измена!
- Измена, измена, смерть изменнику, на плаху его,- завторили некоторые сенаторы.
- Однако какие шансы были у гарнизона в две тысячи человек сдержать натиск даркелийской армии?- заступился за Лионкиса худощавый старик, перебирающий седую бородку из соседней ложи.
Но всё равно, по залу всё громче раскатывались предложения о необходимости повешения «изменника».
-Моё призвание - не противиться решению сенаторов,- промолвил канцлер,- и если они требуют повешения изменника, то я не имею права противиться.
 Лионкис стал белым, как полотно.
- Позвольте,- выпалил Бароу, сам удивляясь твёрдости в своём голосе,- решение об оставлении Олдастана было принято мной, и если кто должен нести ответственность, то только я.
Лионкис несогласно затряс головой, однако был в таком ступоре, что не мог вымолвить и слова.
- Похвально брать на себя вину, но глупо, в ситуациях, когда никто не виноват,- раздался вдруг приятный голос в одной из самых удалённых лож.  Оттуда поднялся  лет пятидесяти старик, однако, абсолютная противоположность канцлера. Кожа его была самого, что ни на есть здорового цвета, лицо не изобиловало морщинами, а на крепких руках не было и намёка на выступающие вены.- Особенно в военное время, когда каждый воин на счету, отставной командир третей двадцатки  девятой сотни пятой тысячи Бароу,- и он улыбнулся в длинную седую бороду.
- Объяснись, Аксорс, с тем же презрительным выражением обратился к нему сенатор с красными пятнами,- ты из ума, должно быть, выжил?! Никто не виноват?! НИКТО?!
-Да, никто,- с невозмутимостью бизона ответил тот, кого назвали Аксорсом,- А вот насчет «выжил из ума», я вот что тебе скажу, я живу с момента сотворения мира, прошёл Великую войну и не для того зовусь низшим спиром, чтобы какой-то человек смел меня оскорблять. Алекто прав, с гарнизоном в две тысячи нельзя сдержать натиск армии, и никто не виноват, что Лионкис увёл остатки гарнизона и разрушил мост, на самый плохой ремонт которого у даркелийцев уйдёт недель пять, за которые мы сможем отладить нашу оборону.
- И ты предлагаешь нам обороняться?- спросил канцлер.- Ты, низший спир, способный одним взглядом огибать Земноморье, ты не хуже меня знаешь, что числом, навыком и вооружением наша армия уже давно не превосходит даркелийскую.
- Ты говоришь о капитуляции?- скорее утвердительно сказал Аксорс.
- Как о единственном варианте,- голос канцлера, прежде сильный и твёрдый, впервые дрогнул,- если цель Дарбека – изменение Договора о Великом Переделе Земель, то мы дадим ему желаемого.
-О единственном для тебя,- Аксорс загадочно улыбнулся.- Я же вижу ещё вариант. Как в прошлый раз мы победили в Великой войне?
-Нет, -  вмешался в разговор сенатор с красными пятнами,- старые союзы отжили, Маршунгар и Лесные не придут к нам на помощь…
- Придут, если к ним воззовёт властелин меча триединства.
-Даже если так, мы не знаем ровным счётом ничего, о местонахождении мечей-братьев…
-Об одном знаем, Бароу, покажи свою руку… левую,- сказал Аксорс, когда Бароу потянулся, было,  к правой.
Перчатка легко соскользнула с руки, и взору Сената предстала мраморная рука.
-Перед вами хозяин среднего меча-брата  Блеккола, Чёрного меча,- торжественно провозгласил Аксорс, заглушая шёпот недоуменья, разнёсшийся по зале.
-Всё равно,- рявкнул сенатор с пятнами, твёрдо решивший, похоже, задеть за что-нибудь Аксорса.- Мы ничего не знаем о нахождении остальных двух мечей – Уайткола и Редкола.
-Даже если представить, что мы не достанем остальные два меча, то их должна будет собрать общая опасность: что если Даркбек ставит целью не просто передел земель… Что если его цель -  тотальный контроль над всеми народами Земноморья?
- И что же ты предлагаешь?- поинтересовался канцлер?
-Предлагаю? Собрать дипломатическую группу, пройтись по землям наших союзников с вестью  о начавшейся войне, сплотить их… я лично готов встать во главе группы.
-Я согласен,- поднялся с места Алекто, более того, я могу даже отправить в группу свою дочь – Бьюсем, она окончила школу дипломатии, что думаешь, Аксорс.
Тот в ответ согласно кивнул головой.
-Это всё конечно дико радует, но всё-таки,- снова вмешался «пятнистый». – Однако МЫ, то есть Сенат, не вынесли своего вердикта, и лично я мнения Аксорса и Алекто не разделяю, предлагаю голосовать,- сказал он, косясь на канцлера.
-Да, Конституция гласит, что решения о внешней политике не могут выноситься без согласия Сената,- кивнул головой тот,- предлагаю голосование, кто за то, чтобы снарядить группу?
Двадцать сенаторов подняли руку.  «Кто против снаряжения экспедиции и капитуляции перед Даркелем?»- спросил канцлер, когда первые двадцать рук опустились. Ещё двадцать рук поднялось вверх – поровну.
-Вы ставите меня перед вопросом, о внесении решающего голоса,- промолвил тот,- и я этот голос делаю, экспедиции быть,- выдохнул он после некоторой заминки.- В осложнившейся обстановке вынужден принять на себя расширенные полномочия и издать указ о Всеобщей мобилизации, вне зависимости от вашего согласия.
- Блеск,- буркнул «пятнистый», уходя из ложи.
-А теперь,- продолжил Аксорс, когда к нему устремились взгляды как на лидера группы,- когда с дипломатической составляющей мы разобрались, есть ещё один аспект – защита группы. И я думаю, что вы,- он повернулся к Бароу и Лионкису,- смогли бы, в случае опасности, снести пару-тройку даркелийских голов.
-Извини, Аксорс, но наше место в действующей армии, а не в дипломатической мисси, так ведь Бароу,- решительно заявил Лионкис, к которому уже вернулся дар речи.
Бароу вдруг впал в замешательство. С одной стороны Лионкис был прав, они, с их опытом, сильно пригодятся армии, состоящей преимущественно из новичков.… Но с другой.… В голове его вдруг всплыл старческий голос, затянутые бельмами глаза и слова « …я уверен, на тебя у них ещё есть планы…». «Планы-шманы,- буркнул чуть слышно он себе под нос.- Воевать надо!» И словно в подтверждение этих слов откуда-то извне раздался голос Лионкиса: «Ты же со мной Бароу?» «Да, я же с ним? - спросил он себя. - Или нет, или сейчас пойти одному – значит найти ответ на тот чёртов вопрос, который долбит душу уже девять с лишним лет?»
 -Я согласен,- выдал он, наконец.- С Аксорсом. Я чувствую, что нужен буду там…
                ****
-Нужен будешь там?- с презрительной усмешкой передразнил Лионкис, когда они с Бароу уже вернулись домой.- Где тот Бароу, которого я знал, когда стране нужна помощь?
-Выключай свой патриотизм,- сокрушённо сказал Бароу, бросаясь в диван, словно желая разбиться о его обивку,- тут дело в другом.
-В другом?!- выпалил Лионкис, выходя из себя,- у меня в тысяче служил трус! Вот в чём дело!
-Ты ничего не понимаешь! НИЧЕГО!- Бароу посмотрел Лионкису в глаза, что подействовало на него, как калёное железо, приложенное к боку быка.
-Куда уж мне!- проревел он, переворачивая стол,- Я же просто тысячник, мне не дойти до мыслей САМОГО ХОЗЯИНА ЧЁРНОГО МЕЧА!!!!!
-Я бы сказал…
-Так СКАЖИ!!!! СКАЖИ!!!
-Те десять лет,- Бароу вдруг сделался пепельно-серым.- Я сделал плохое … очень плохое, даже Верховные не хотят меня слушать, а поездка с Аксорсом – единственный шанс, чтобы понять, что мне надо сделать, как я могу исправить…. Он же тоже спир. Пусть и низший.
-Мне не понять,- вдруг спокойно сказал Лионкис, похоже, весь запал гнева у него выгорел,- я…я…я буду думать,- и скрылся в своей комнате.
Всю ночь Бароу снилось орлиное перо, которое падает к его ногам, но вдруг из ниоткуда появляется существо, окутанное черной дымкой и, схватив перо на лету, уносит его прочь.