Двое у Стародонья

1.
Знойное южное солнце палило так, словно было в зените, хотя уже клонилось к закату. Полину, по-ковбойски сидящую на стремянке и старательно красящую окно, отвлёк племянник, незаметно подошедший сквозь палисадник.

- Тетя Поля! Вас там зовут!

- Кто меня может там звать, - с недоверием отнеслась Полина к словам племянника. Шутками в семье сестры поупражняться любили вне зависимости от чисел нас календаре. Слазить с удобного местечка за несколько минут до окончания работы ей совершенно не хотелось, и она не спешила отвлекаться от своего окна.

- Тётя Поля, ну Вас, правда, зовут…

- Кто?

- Я откуда знаю? Мужчина.

- Какой мужчина меня может здесь знать? Иди, скажи, что мамы дома нет, он, наверняка, к ней пришёл.

- Да нет же, тётя Поля, просили позвать именно Вас. Он сказал: «Позови Полину». Что я Вам врать буду?

- Да не может быть такого, Миша! Ты же знаешь, что я другой дороги, кроме как огородами к вам, и не знаю вовсе. Откуда вдруг какой-то мужчина да меня звать будет?

- Тётя Поля! Ну чё бы я врал, в самом деле! – Миша начал обижаться, и у Полины пропало настроение – и спорить, и докрашивать окно. И она слезла с лестницы с единственной целью – убедиться, в том, что Миша, что называется, прикалывается.

Возле калитки стоял мотоцикл, а на мотоцикле восседал типично сельского вида мужчина, ещё не старый, не толстый, не лысый.

- Привет! – сказал Степан. – Поехали сено смотреть!

- Привет! – ответила Полина. – Я же в сене ничего не понимаю, вот матушка придёт, тогда…

- Как дела? Как живёшь? – Степан принялся рассматривать все её «родинки» от краски.

- Нормально, – в тон ему заухмылялась Полина.

Она немножко была смущена, держа в руках кисточку для краски. Бело-масляные крапинки были на всех руках и ногах и, вероятно, на улыбающемся лице. Красный сарафан, только для домашнего ношения, явно не подходил к ситуации, когда её вот так в лоб, рассматривал старый знакомый. Да можно сказать, что и незнакомый. Просто когда-то, лет 15 назад, она училась в одном классе с его сестрой, а он, лет так 17 назад, учился в той же самой школе в одном классе с её братом.
Поболтали, раз так. Ростов – дело интересное, работа нравится, у мамы каждый год стройка, пристройка, огород, купорка. Корова опять же.

- Ну так поедешь завтра сено смотреть? – снова задал свой первый вопрос Степан. Я на «Волге» приеду, часов около 6, не раньше.

- Да что я в сене-то понимаю? Матушку жди, она сеном командует! Вот скоро придёт, тогда и договоришься с ней!

- Я её только что по дороге встретил, она и сказала, что ей сено нужно, сама меня остановила, я думал, ты поедешь сено смотреть. Ну, решай. До завтра.

Включив зажигание, Степан дал газ и был таков.

Миша отвлёк её каким-то вопросом, и она вновь обнаружила на правом боку красного сарафана, больше напоминавшего фартук, весьма прозрачную дырочку.

- Уфф, - выдохнула Полина и начала всмысливаться в вопрос Миши.

2.

«Волга» подкатила, как и обещала, ровно к 6. Полина и её матушка резво в неё втиснулись. И матушка запричитала: «погода жаркая, коровы голодные, сено нужно».

Луг, куда привёз женщин Степан, располагался в урочище Стародонье. К своему стыду, Полина обнаружила, что, прожив в казачьей станице всё своё осмысленное детство, здесь она ни разу не была, как-то так получилось, что школьные походы проходили в стороне от этих мест.

Луг пах скошенной травой. Мотыльки и бабочки летали так густо и радужно - хоть похлёбку вари.  А чуть поодаль виднелась ленивая гладь старого русла Дона.

- Что ж ты не сказал, что здесь вода рядом? – упрекнула Полина, и как была – в платье – прямиком направилась в речку.

Вода была восхитительнее парного молока. Сразу захотелось закрыть глаза и заснуть. Блаженство с опрокинутыми глазами к высокому чистому небу, по её меркам, продолжалось недолго. Её настоятельно вытягивали из воды. Мать волновалась, что дочь простынет, а Степан приглашал разделить с ним снедь.

Пикник получился. Разговор о том, о сём, о жене, о детях, о страде фермера и о ценах на сено.

Постепенно на степь опускался вечер, и матушка заторопилась:

- Пора домой! Скоро коров погонят. Не успеем.

«Волга» мчалась в сторону станицы, Полина беспричинно улыбалась. Столь неожиданным был всплеск этих шикарных мест в её душу, что в мозг сами собой врывались поэтические строчки. «В краю сиреневой прохлады… волнует ветер… плёс ленив…» 

Недалеко от станицы «Волга» забуксовала… Степь, после щедрого дождя накануне, ещё не успела высохнуть… Решив укоротить обратный путь, Степан попал в западню степной колеи.

- Хорошо, что не раньше… - обрадовалась мать, - как раз успею перехватить свою Ночку. Стадо вон, уже виднеется…

Она ушла, а Полине ничего не оставалось делать, кроме как остатьс. Степан кинул ей какую-то вещицу и она, примостившись на ней, всё так же поэтично посматривала в родную степь, необъятную в своей широте и близости. Потом начала ломать полынь, веточка к веточке – несколько веников – как раз для уборки мусора во дворе. Потом снова примостилась у обочины.

С интересом и тревогой наблюдала за действиями Степана. Старенькое авто подавалось вперёд, но сил двигателя не хватало, клубы чёрного дыма растворялись в степи, а цепкая грязь не отпускала. Наконец, Степан оставил свои попытки выхватить машину из грязи и опустился в траву рядом с Полиной.

- Надо было проверенной дорогой ехать, - будто извиняясь, произнёс он. – Чего ты с матушкой не ушла?

- Как-то … на предательство похоже… не привыкла… - ответила она. – Давай я ещё полыни наломаю… Кинем под колёса, может, поможет…

- Может, и поможет, - согласился он. – Можно я тебя поцелую?

- С какой это стати? Ты со всеми своими покупателями целуешься?

- Ты что, думаешь, я всех покупателей подряд на сенокос вожу??..   

Хохот, вырвавшийся у неё из груди, огласил вечернюю степь дробным залпом. Она хохотала неудержимо-искренне, содрогаясь всем своим нутром,  до коликов в животе, до боли в пояснице. Это могло продолжаться бесконечно долго, но он остановил её всхлипы страстным поцелуем. Он целовал её мягко и властно, будто свою давнюю возлюбленную, будто впереди была жизнь, будто его ничего не связывало с собственной семьёй, будто…

Вняв своим ощущениям (прикосновения были приятны), она остановила его вопросом:

- Насиловать меня будешь? 

Он, резко оторвавшись от неё, как будто получив пощёчину, пошёл к своей машине.

Издали приближались огоньки. Случайно так – на выручку спешил знакомый в этих краях тракторёнок.