Зимняя рыбалка

Шёл десятый час ночи, в этот промозглый, ноябрьский месяц. Снега ещё можно сказать не было, раза два он пытался падать на мёрзлую землю, но сильный ветер, уносил снеговые тучи прочь. И земля была лишь кое-где прикрыта снегом, смешанным с песком и пылью, но лёд уже лежал на водохранилище и на реке Кумачка, накрепко соединив берега. Лишь на перекатах река не давалась морозу, журча быстрым течением по мёрзлым голышам. Так вот, шёл десятый час ночи, а Сергеич все ещё сидел у тёплой печи, прижавшись к ней спиной, мурлыкая себе что-то под нос. Он сидел прямо на половике, удобно вытянув ноги, и любовно перебирал рыболовецкие принадлежности, готовясь к завтрашней рыбалке. Делал он это, всегда не спеша, так, как любил это нехитрое дел, и всегда основательно готовился к предстоящей рыбалке. Он осторожно брал в руки каждый крючок, осматривал его под ярким светом, пробовал пальцем жало и, убедившись, что все в порядке, втыкал его в кусочек паралона, который находился во всевозможных баночках, для каждого номера крючка. Все принадлежности, не считая лески и крючков, Сергеич старался, для рыбной ловли, приготовить сам, он находил в этом особое удовольствие и не доверял удилищам и поплавкам фабричного производства. По его мнению, настоящий рыбак должен изготавливать снасти для себя сам, а не пользоваться фабричными. И на рыбаков,  обладавшими удилищами и всевозможными принадлежностями из магазина, он смотрел как на неумех, и относился к ним с не пренебрежением, считал их любителями или, как он их называл горожанами. Достав, из рыбацкого ящика короткую удочку, он смотал с мотовильца леску и очень внимательно от начала до конца осмотрел её, леска должна быть тонкой и прочной, на ней не должно быть не единого узелка, только в том случае она обещала успех хорошей ловли. Ящик Сергеич изготовил сам, когда ящик был закрыт, то он напоминал небольшой, прямоугольный комод, только с сидением на верхней крышке. Крышка была обтянута куском старой, но прочной кожей, а между кожей и крышкой находилась тонкая прокладка обычной ваты. Ящик состоял из трёх отсеков, в одном находились удочки уже готовые в дело, в другом крючки, блесна, грузила, поплавки, запасная леска всяких диаметров, а так же всевозможные приспособления, зажимы, разжимы и карабинчики. Каждая вещь имела своё предназначение, и как Сергеич считал, все эти вещи рыбак должен иметь при себе. В третьем отсеке находилась подкормка для рыбы, а так же насадки: навозные черви в закрытой баночке, но с отверстиями для доступа воздуха, личинки стрекозы или комара, и баночка с обыкновенной пшеничной мукой. Тесто для насадки Сергеич изготавливал на месте ловли рыбы, и замешивал его на воде того водоёма, где происходила рыбалка, это тоже считалось залогом успеха или небольшой личной тайной и рыбацкой хитростью Сергеича. Дело в том, что у рыбы обоняние развито почти в десять раз лучше, чем у собаки, и поэтому наличие чужих, непривычных запахов настораживает рыбу. Да, так выглядел рыбацкий ящик и в одно и тоже время удобный стул, к тому же, он ещё имел длинный ремень, который одевался через плечо и ящик можно было удобно нести, не занимая при этом рук. Осмотрев основательно удочки для ловли живца, Сергеич имел их обычно три, двумя пользовался, а третья была запасная. Не найдя в них ни какого изъяна, не считая одного перевязанного крючка, да, и с ним вроде все было в порядке, но что-то не понравилось Сергеичу, что уж он там нашёл неисправного предсказывать не берусь, пусть останется его маленькой тайной. Он перешёл к основным удочкам. Они, назывались по разному, одни рыбаки называли их донками, что было, не совсем правильно, другие называли их самоловами, а кто просто называл щучными, что было достоверней и правильней. Так как они использовались в основном в зимнее время и были направлены на отлов щуки, этого речного и озёрного, пятнистого хищника, что было очень занимательным делом и приносило огромное удовольствие. Сергеич размотал леску, одной щучной удочки, это была довольно прочная леска зелёного цвета и имела 0,8 мм в диаметре. То, что леска имела зелёный цвет на щучных удочках у Сергеича, было не спроста. Зимы у нас в Оренбуржье очень морозные и толщина льда на нашем водохранилище вырастает до одного метра двадцати сантиметров, да, ещё снежный покров плюс к тому же, так что подводное царство зимой плохо освещено. Зелёный цвет лески удачно гармонировал с темно зелёным подводным миром и, сливаясь с цветом воды, леска становится в принципе почти невидимой. Проверив леску, он осмотрел поводок. Для поводков Сергеич использовал старые уже не нужные, отслужившие свой срок спирали от электрической плитки. Спирали изготовлялись из хромированной проволки, и при длительном нагревание, а потом при медленном остывании, проводка приобретала мягкость и была прочной на разрыв. Взяв отслужившую свой срок спираль, непригодную уже для электроплитки, Сергеич зажимал в обычные слесарные тиски, которые у него находились на рабочем верстаке в гараже, гвоздь остриём вверх, на него он одевал петля из проволки, а два конца её, зажимал в патрон ручной дрели. При вращение рукоятки дрели, проволка равномерно скручивалась, и получался отличный, крученный, тоненький тросик, который Сергеич использовал для поводков. При ловли щуки, особенно крупной щуки, поводки из проволки совершенно необходимы, так как возможен перекус лески зубами щуки. Поводок находится между крючком и леской и соединён с ними при помощи карабинчиков, чтобы обеспечить свободное вращение живца на крючке и избежать его скручивания. Если же поводка нет, то с вами может произойти то же самое, что произошло с Сергеичем. А, дело было так, стоял жаркий июль, с утра пока ещё петух не пропел своё первое кукареку всходящему светилу, Сергеич завёл свой старый мотоцикл марки ИЖ-49 к которому была прицеплена небольшая, но аккуратная коляска называвшаяся в простонародье Люлька, возможно, это название произошло от детской люльки, в которой укачивали ребёнка перед сном, напевая ему колыбельные песни, я не знаю, но то, что, до укачивания и качания, то она полностью оправдывала своё название. Это название относилось не только к мотоциклетной коляске Сергеича, оно укрепилось и за заводскими мотоциклетными колясками. Говорили примерно так: - У тебя какой мотоцикл? А, у меня с люлькой». Сергеич сам изготовил к своему, старенькому, ИЖ- 49, как я уже говорил, небольшую, но аккуратную люльку. Она была у него на рессорных подкладках, и естественно в ней сидеть было жестковато. При езде по нашим степным дорогам, где каждая кочка отдавалась толчками в спину, человек сидевший в ней, испытывал, конечно, не то, что испытывает засыпающий ребёнок в своей люльке. К тому же она была мала, но для охотника и рыбака, каким был Сергеич, она была большим подспорьем. По поводу её размеров, местный шутник высказался так: - Но разве это Люлька? Да, это же баночка из-под крема». На что Сергеич, посмеявшись с приятелями над этой шуткой, не рассердился, а был даже немного доволен. Главное то, что он сделал эту Люльку сам, и то, что это заметили, и даже такая шутливая, дружеская оценка доставила ему удовольствие. И вот утром рано Сергеич был в пути на своём стареньком мотоцикле, к месту рыбалки. Сегодня он взял с собой несколько вновь изготовленных им блёсен и спиннинг, решив испытать блесна на уловистость, по длинным заливам водохранилища и если удача не будет ему сопутствовать, то ближе к полудню, попробовать поискать счастья на глубинах у скал или у Пионер лагеря, как ещё называли эти скалы. Когда-то здесь на побережье водохранилища располагался пионерский лагерь, в котором отдыхали дети рабочих и служащих золотодобывающих шахт, и небольшого химического комбината по его переработке. Но лагерь уже давно сменил свою прописку, а имя его осталось жить со скалами вечно, так они и сейчас зовутся. Остановившись, у залива, Сергеич стал испытывать свои новые блесна. Короткий, но резкий взмах руки и блесна с леской летит почти на другую сторону залива, но вот палец опускается на рычажок тормоза катушки и блесна падает в полуметре от сплошной стены камыша, тянувшегося вдоль берега. Блесна падает в воду и Сергеич постепенно наматывает леску на катушку, тем самым, увлекая блесну за собой, на конце у которой, как хвост болтается тройной крючок, заставляя её при этом то ложиться ближе ко дну, то, стремительно поднимая вверх к поверхности воды. Этим он как бы имитировал настоящую, живую рыбёшку, которая в беззаботстве гоняется за букашками, то, поднимаясь наверх воды, то, исчезая у самого дна. Перепробовав, все свои блесна, добыв при этом две небольшие щучки, и пометив какие, блесна надо переделать, где надо слегка изменить угол ребра, а где и основательно изменить форму, Сергеич решил проехать к скалам. И, там с глубины добыть хотя бы пару сильных и крупных хищников, достойных настоящего рыбака. Подъехав к скалам, а время уже было около десяти часов и солнце во всю свою силу входило во власть над летним днем и начинало нещадно припекать, Сергеич достал спиннинг. Крупная щука держится относительно глубже, где она может отхватить более весомую, более крупную добычу, чем та мелюзга, которая серебристыми, быстрыми стайками мельтешит у поверхности воды, выгреваясь на солнце. И которая время от времени веером разлетается в разные стороны, когда мелкая щука или крупный окунь, неожиданно врезается в их стайку. У Сергеича была пара старых, испытанных, тяжёлых блёсен для рыбалки в глубоких местах. Сойдя на уступ скалы, нависший небольшим пузырьком над водой, он сделал несколько забросов ничего ему не принёсшие, сменив блесну, он вновь стал пытать счастье. Он проводил блесну у самого дна, постепенно поднимая её все выше и выше, затем снова опускал её ко дну, толку пока не было, лишь на десятом забросе Сергеич ощутил приличный удар по блесне. Щука промахнулась. Но по опыту Сергеич знал, чем больше щука, тем она наглее, тем реже она бросает добычу по которой она промахнулась. Он медленнее повёл блесну в полуметре от поверхности воды, и уже подводя блесну к скале, на которой он стоял, увидел, как из глубины сбоку, словно торпеда вылетела огромная щука и в мгновение ока блесна вместе с поводком оказалась в её просторной пасти. Поводок был заводской, и, как на грех, недостаточной длины. Замкнув в пасти, блесну с поводком, щука на мгновение остановилась, глядя на Сергеича мутноватыми от старости глазами, и как бы спрашивая Сергеича: - Ну что съел?» Сергеич потянул леску и что же, леска оказалась перекусанной и щука, мелькнув хвостом, вместе с блесной в пасти исчезла в глубине, оставив Сергеича сожалеть о случившемся. Возможно, щука освободиться от блесны, а возможно и погибнет. С тех пор Сергеич с особой тщательностью готовит для щучной ловли поводки, и готовит их на много длиннее обычных заводских, чтобы избежать подобных ситуаций в будущем. Намотав леску на щучные, проверив работоспособность флажков, используемые им на зимней рыбалке, он стал аккуратно укладывать их в ящик. Флажки были простыми по устройству и надёжные в работе. Изготовлялись флажки из яркого или тёмного материала, небольшой квадратик материи обшивался с двух сторон на швейной машинке, или вручную, для того, чтобы при длительном пользование избежать расползания материала, верхний часть флажок одевался на проволку из стали. Проволка была три-четыре миллиметра в диаметре, согнутая по форме буквы Г из русского алфавита, а снизу в материю вшивался кусочек свинца по всей нижней длине флажка. Сверху к материи пришивалась небольшая проволочная восьмёрка, через которую протягивалась леска, поддерживающая скрученный флажок, в подвешенном состояние. Нижняя часть, четырёх миллиметровой проволки, входила в круглую деревянную палочку диаметром восемнадцать-двадцать миллиметров, которая втыкалась в лёд. Правильнее сказать во льду вырубалось неглубокое отверстие, в которое ставился флажок. Принцип действия был довольно прост. Под лёд опускалась леска, сначала крючок с живцом, за ним следовало свинцовое грузило, для быстрой доставки живца под лёд. На расстоянии пол метра от дна леска закреплялась на флажке и когда щука брала наживку, то есть, зажав в сомкнутой пасти живца, плыла в сторону, леска выскальзывала из зажимов, и скрученный флажок освобождённый от поддерживающей его лески падал вниз под весом вшитого свинца. И ярким квадратиком на белом снеге показывал рыбаку, что произошла поклёвка. Уложив удочки в ящик, ещё раз, проверив визуально содержание ящика, Сергеич оставшись довольный осмотром, поднялся и потянулся, расправляя от долгого сидения уставшие свои члены. Накинув на плечи фуфайку, он вышел в коридор. Коридор от жилых комнат отделяла толстая массивная дверь, из хорошего дерева, оббитая старым одеялом и кожей, для того, чтобы не пропустить холодный воздух в жилое помещение. Основная дверь была так же хорошо утеплена, и если в жилых помещениях была температура девятнадцать-двадцать градусов Цельсия, то в коридоре температура воздуха была около восьми – десяти градусов тепла, достаточной для того, чтобы оградить жилые комнаты от зимних холодов. Если зима была через, чур, люта, морозы доходили до минус сорока – сорока двух градусов, то вода в коридоре, находившаяся в вёдрах, начинала сверху покрываться ледком, но не более. В жилых же комнатах все также сохранялась нормальная температура. Водопровода Сергеич не имел, да и какой водопровод в деревне, в то время. Так же, как и все Сергеич пользовался водой из колодца и вода надо вам сказать, была отменной, говорю я это вам, без обмана, мне самому не раз приходилось пить эту воду бывая у Сергеича в гостях. Да, и вы сами, наверное, знаете, кто живал в деревне или хотя бы проводил своё детство у бабушек и дедушек, или просто проводил свой летний отпуск в деревни. Всегда найдётся один единственный колодец, в котором самая вкусная, самая мягкая вода в деревне. Вечерами у этого колодца можно заметить две – три женщины о чем-то беседующих, или перемывающие кому-либо косточки, а попросту сплетничавших. Скорее всего, вот от этих самых любящих посплетничать баб, и появлялись эти самые лучшие колодцы с самой вкусной водой. Женщины создавали вокруг этого колодца общественное мнение, и они обрастали славой. Сами понимаете, где же бабе не поболтать, как у колодца. И если муж начинает ворчать: - Куда, мол, попёрлась, за водой на другой конец деревни? Что у нас своего колодца нет». На что баба отвечала: - Так для тебя стараюсь же, это лучшая вода для чаю, да, и борщ получается вкусней. Не хочешь? Так приготовлю с нашей воды». И мужик, сразу успокоившись, отвечал: - Ладно, ступай, да, только пошевеливайся». Это как раз, бабе и нужно было, хотя бы с кем-нибудь полчаса поболтать, со своим мужиком много то язык не начешешь, все работа да работа. Вот так я думаю, обстоят дела с лучшими колодцами в деревнях, но греха не хочу брать на душу, возможно, все совершенно иначе. А вода, в самом деле, первоклассная, сам не раз пивал, колодец в десяти метрах от дома Сергеича. Вышедший в коридор Сергеич подошёл к небольшой, но глубокой ванне, использовавшейся для стирки белья и купания ребятишек. В ней на две трети была налита вода, чистая колодезная вода, в которой плавали мелкие рыбёшки: уклейки и маленькие плотвички, приготовленные для завтрашней рыбалки. Подойдя к ванне, Сергеич, внимательно, оглядел плавающую живность. Рыбок было не очень много, воды в ванне для них было предостаточно и кислороду в ней должно было хватить до утра. Но Сергеич все же вычерпал старую воду и долил свежей, рыбка должна быть подвижной, если в воде будет мало кислорода, то рыбка будет полусонная и не достаточно активная. И толку от неё, как от насадки на щуку, будет мало. Я уже раннее говорил, что подо льдом освещения недостаточно и чем менее подвижен живец, тем больше вероятность, что его щука не заметит. Постояв минут пять у ванны, Сергеич насмотревшись на игру рыбок, пошёл спать. Утром ещё до рассвета, Сергеич поднялся, как всегда без будильника, это была его укоренившаяся привычка выработанная им в молодости, если он говорил себе, что надо встать в три часа утра или в четыре, он просыпался минута в минуту в назначенный час. Набрав в бидон воды, и пересадив туда рыбок, он обмотал горловину старым полотенцем и плотно закрыл крышкой, в крышке было пробито отверстие, для поступления свежего воздуха в бидон, чтобы рыбёшка в нем не задохнулась. Вышел во двор, все аккуратно упаковав в коляску мотоцикла, Сергеич потрепал по голове своего друга и помощника по охоте, рыжего спаниеля, и, сказав ему, что с собой он его взять, не может, так что ему придётся остаться дома. Я не знаю, понял ли его пёс или нет, но когда заурчал мотоцикл и Сергеич тронулся в путь, бедный спаниель, заскулив от обиды, вернулся в свою конуру, досыпать свои собачьи сны. Морозец был не очень большой, градусов четырнадцать, пятнадцать, обычный для этих мест в это время года. Небо было из сине-чёрное, ярко мерцали звезды, но они уже постепенно теряли свою яркость и красоту. Тускнея, они уступали свою власть, надвигавшемуся с востока прохладному, зимнему утру. Небо понемногу бледнело, или точнее сказать серело. Сергеич подъехал к месту рыбалки, это был восточный берег водохранилища, местами поросший кустарником, кое-где прижились берёзки и стройные пирамидальные топольки. На протяжении всего побережья рос густой камыш, где во время гнездовья находили себе приют многочисленные пернатые: утки, гуси, чайки, кулички. Но, сейчас, камыш торчал из-подо льда, жёлтыми стрелами дудочек. И время от времени, обдуваемый, порывами ветра, стряхивал с себя пушистые парашютики семян. Они падая на снег, смешивались с ним и по весне с талыми водами находили себе новое место жительства и даже в тех ямах, в которых вода застаивалась хотя бы до середины лета, он находил себе приют, прорастая зелёной стеной. А сейчас, сплошная жёлтая стена камыша, стояла во льду, и перешёптывались камышинки при порывах налетавшего ветра шуршу ......, шуршу ......, шуршу .... Заехав на лёд, Сергеич остановил мотоцикл под защитой камыша, при входе в глубокий залив, глубина здесь была сравнительно небольшая, три, четыре метра. Выбор этого места соответствовал настоящему времени и погоде. Толщина льда была около двадцати сантиметров, лёд был покрыт снегом, но не везде, местами он поблёскивал темно-зелёными пятнами, выделяясь из общего, белого, снежного фона. Достав из мотоколяски пешню, Сергеич выдолбил во льду не большую ванночку, сантиметров пятнадцать в глубину, шестьдесят в длину и сантиметров сорок в ширину, остриём пешни аккуратно проткнул тонкий слой льда, между водой и корытцем. Отверстие было достаточно маленьким, чтобы рыбёшка из ванночки не проскользнула в водоём и достаточным для того, что бы свежая вода постоянно поступала в ледовую ванночку. Подождав пока вода наберётся в ледовую ванночку, Сергеич выпустил в неё рыбёшек из бидона, и они словно, очнувшись ото сна, живо засновали, в свежей воде. После чего, он достал ледобур изготовленный по своему усмотрению. Обычный заводской ледобур имел стандартный размер шнека и ножей сто десять миллиметров в диаметре, а Сергеич сделал свой на сто сорок миллиметров в диаметре, и на это я вам скажу бала своя причина. А, что за причина сейчас я вам расскажу. Было это, может быть, года три назад, а может быть и раньше, история об этом умалчивает, да, и Сергеич сам точно не помнит, впрочем, это не столь важно, когда это произошло. Важно, что произошло, и какие выводы сделал из этого Сергеич. Дело было в зимний, погожий день, Сергеич расставив щучные, сидел на ящике, у его ног было пробурено две лунки, обычным заводским ледобуром. Из них Сергеич ловил плотвичек и наблюдал за своими щучными. Флажки стоявшие от него невдалеке, были все закрыты. Он уже добыл три небольшие щуки, каждая с килограмма полтора и сидел, спрятавшись от несильного, но противного ветра в выложенной им из снежных пластов стенке. Стена была около полутора метра высотой и расположена полукругом, промежутки между снежными пластами были плотно забиты снегом и политы водой, так, что она получилась крепкой и не продуваемой. Внутри её было приятно сидеть и ловить плотвичек, ощущая на себе лучи не очень тёплого и яркого, зимнего солнца. Рядом на примусе кипел походный чайник Сергеича, он собирался спокойно попить чаю и перекусить солёным салом с луковицей. Сергеич, затушив примус, открыл чайник и всыпал в него хорошую щепотку чая, накрыв чайник крышкой, он дал ему время немного настояться. А над снегом уже витали запахи знойного лета, исходившие из носика и из-под крышки чайника, к обычному чёрному индийскому или цейлонскому чаю Сергеич добавлял высушенную смесь из листьев мяты перечной, листьев смородины, земляники и ещё каких-то других полезных трав. Чай у Сергеича получался очень вкусным и душистым, а чаёвником Сергеич был отменным. Ещё раз, прежде чем приступить к чаепитию, Сергеич посмотрел на флажки, один флажок был открыт, он ярко выделялся красным квадратиком на фоне белого снега. Размотанная леска лежавшая на снегу, быстро уходила в воду, Сергеич вскочил со своего рыбацкого стула, и бегом направился к флажку. Свободной лески оставалось всего пару метров, когда Сергеич схватился за неё и резко подсёк, он почувствовал, как на другом конце лески в ярости забилась приличная щука, плотно сидевшая на крючке. Сергеич стал подтягивать леску, подтягивая щуку к лунке, ему не мало пришлось повозиться, пока щучья морда не показалась под лункой, но здесь Сергеич оторопел, голова щуки не проходила в лунку, и он ни как не мог вытащить её на лёд. Сергеич огляделся, метрах в трёх от него, лежал ледобур. Крепко держа леску в руках и потихоньку её, перебирая, он добрался до ледобура, вернувшись с ним к лунке он засверлил его сантиметров на десять в лёд и привязал к нему леску, на конце которой бушевала щука. Щука была огромная, это Сергеич определил по величине её головы, и тянула в весе килограммов на двенадцать. Затем, он взял пешню, и аккуратно стараясь не попасть на леску, стал осторожно работать пешнёй, расширяя лунку в диаметре. Действия его были аккуратны и удары осторожны и точны, но тут сосед его по рыбалке, находившийся невдалеке и, заметив странные действия Сергеича, окликнул его: - Ты шо там робыш? Крокодила пиймав? Чи шо?». Сергеич обернулся на голос, а руки продолжали машинально опускать пешню в лёд, разбивая лунку все больше и больше. И здесь случилось не поправимое, острие пешни опустилось прямо на леску, перерубленная леска вместе со щукой мгновенно исчезла в тёмной воде. Сергеич в досаде бросил пешню об лёд, и примерно выматерив соседа хохла, за то, что тот не вовремя подлез под руку своим вопросом, стал по новой оснащать щучную удочку из своих запасов лески и крючков. С тех пор Сергеич пользуется ледобуром своего изготовления, который на тридцать миллиметров больше заводского в диаметре и с тех пор ему не приходилось иметь проблем в подлёдном лове рыбы, будь то крупная щука или старый лещ, напоминавший собой дно небольшого оцинкованного тазика. Набурив лунок, Сергеич, расставил флажки и настроил щучные удочки. Удобно расположившись на сидушке своего ящика, стал играть мормышкой у дна, привлекая мелкую рыбёшку жёлтенькой капелькой мормышки, сделать поклёвку. Солнце уже взошло, осветив огромное зеркало водохранилища покрытого белым снегом, но местами выглядывавшего огромными зелёными глазами льда, и блестевшего изумрудными искрами. И далеко можно было видеть чёрные пятна рыбаков, сидевших или двигающихся по льду, так же занятых ловом рыбы. Насыпав прикормку в лунку, Сергеич возобновил игру мормышки, и вскоре почувствовал, как первая рыбёшка очутилась на крючке. Подтянув её к поверхности воды и вытащив её, Сергеич снял рыбку осторожно с крючка, полюбовавшись ею, это была небольшая плотвичка, он отпустил её в воду на волю. Такая бала привычка у Сергеича отпускать первую пойманную рыбу на свободу, какая бы она не была. Рыбалка началась, пожелаем же Сергеичу успешного лова.