Смерть

    Детство как - то мало и редко сопрягается со смертью. Но жизнь, в отличие от Луны иногда поворачивается своей  обратной стороной.
На Самаровской дороге, проходившей через лес, зарезали нашего соседа. Дело было поздним вечером и свидетелей не было. Но все были уверены, что убили вербованные потому, что сняли одежду, отрезали нос, выкололи глаза.
    Гроб стоял во дворе на двух табуретках. Был предосенний хмурый день. Тяжелые
северные тучи цеплялись за верхушки кедров на холмах за огородами. Мы с дружком Валеркой стояли среди родственников и соседей, хотя нас никто не звал. Разглядывая лицо покойника – сине-красные шрамы и порезы, так буднично свидетельствующие об ужасе насильственной смерти, мы чувствовали как никогда свое детское бессилие среди этого сурового мира.
    Однако бывали и другие впечатления. Хоронили местного начальника. Человека, по-видимому, заслуженного и уважаемого, поскольку процессия вытянулась от почты до нарсуда, вблизи которого размещалось кладбище. Ордена на подушечках, торжественная медь бьющего трагическим звоном оркестра. Венки с черными лентами и золотыми словами. Гроб в открытом грузовике на ковровой дорожке. И никакого страха. Даже какая-то праздничность. Может быть потому, что это был логический финал удавшейся жизни. Хотя, что я мог тогда понимать и оценивать?
    И еще одна смерть. Покончила с собой девушка лет семнадцати. И ангел-хранитель не остановил ее. Отравилась уксусной эссенцией, как было принято в те года у самоубийц. Она училась в торговой школе, где преподавала моя мать, и влюбилась в какого-то красавца в буквальном смысле смертельно.
    Сияющий мартовский день. Весна света, капель. И бескровное лицо. Несбывшиеся мечты, разбитые надежды. И ничего не изменить, не исправить.
    Переминаясь в отсыревших валенках, любуясь прекрасным профилем мертвой царевны, я чаял ее воскресения и тяжело недоумевал по поводу необратимости и загадочности смерти.