Не Зюскинд Контрабас

Если бы Зюскинд не написал книжку "Контрабас", ее бы точно пришлось писать мне. Но называлась бы она "Арфа".
Арфа всегда торчит, всегда солирует визуально, но звук у нее тихий до невозможности, и все дирижеры, арфистке кричат только одно: А нельзя погромче?
Оркестр играет, в партитуре видно, что на все туттти аккорды арфистка наклоняет к себе арфу и что-то там себе под нос играет.Но ничего же не слышно. Я бывает поставлю не те педали или вообще не по тем струнам ляпну, но вместе со всеми получается ровно, никто же не слышит, даже вторые скрипки на последнем пульте, что рядом. Или фагот. Вот фагот особенно не слышит. Он большой, ему не надо.
Арфа инструмент прекрасный, художественный. Декоративный.
Ее партия в оркестре это всегда очень много страничек с цифрами. Сначала в первом периоде тонику со всеми возьмем, потом 26 тактов паузы и еще два раза тонику. Потом 136 тактов паузы и смена размера, теперь 48 тактов паузы, и с третьей четверти триолями аккомпанемент с альтами, все равно не слышно, альтов два, как минимум, арфа тихоня одна.Главное руками размахивать широко и в такт, чтобы красиво.
Соло? Да вообще туши свет.
 У Чайковского есть такая штука, называется "Франческа да Римини", там десяток солирующих инструментов. И даже меня на афише написали, 2ю-то арфу. Но струны в советской действительности для арфы не очень планировались. Струны были дико натуральные и делались на мясном комбинате в городе Минске, ну вобщем струн не было. На моей второй оркестровой арфе струны стояли из того, что было не нужно для первой арфы, лохматенькие, фальшивенькие, сама несчастная замученная учениками  музыкального училища арфочка, ее из другого района городка везли каждый раз, когда в произведении нужна была 2я арфа, ну не было у филармонии 2й арфы.
 Так вот про "Римини", у меня у второй арфы было свое почти соло.И  на репетиции, когда я старательно обозначая фразу первый раз выдала эти три аккорда, дирижер как змей зашипел моей учительнице и первой арфе, естественно: "Слушай, Ада, а нельзя ли что-то с этим сделать?"
Мы старались, но лохматые струны, они просто сами по себе фальшивые, их не подстроить.Потому во время соло я старалась не высовываться.
Не, Зюскинд не тот инструмент описывал. У контрабаса есть басовая партия.Она все время нужная,слышная. Правда, в оркестре арфисткам часто немного завидуют,когда она в паузах бегает в магазин.
А самое удивительное это конечно проклятый Диттерсдорф. Вы, конечно, не помните, а мне он жизнь сломал. У Зюскинда контрабасист борется с концертом для контрабаса, автор, вы не поверите,
- Диттерс фон Диттерсдорф, Карл. Вот и я, та же фигня. На выпуске и  поступлении в консу я отчаянно пыталась изобразить музыку. Для арфы этот Дитерс-Дитерс тоже написал концерт, как и для контрабаса, про который пишет Зюскинд. Видимо все неудачники играют именно его.Или все концерты для неудачников написал это чертов Диттерсдорф. Мне до сих пор в страшных снах снится как я изо всех душевных сил после бряканья концертмейстера по клавишам(три раза фа-фа-фа в конце) пытаюсь сделать музыкой бодрое из-за такта до-фа-ля-до, и сразу шестнадцатыми гамму вниз -редосилясольфа-фаа. А там нет жизни, нет музыки.Только я голая торчу тут с этими тремя нотами на сцене. Каждый раз выходя на сцену, думала только как бы так устроится, чтобы меня и весь этот позор никто не заметил. Руки сводило в мокрые кулачки, без них, без пальцев совсем,неизменно смазывалось это первое сольфа-фа,фаа.И  дальше мы уже летели привычным черти как сквозь разработку к неудобной репризе в до мажоре. Там вообще-то нечего играть. Ни чувственности романтики, ни многонотной техники арпеджий, бестолковая каденция с кучей пауз. Как играть когда нечего играть. И при том нужно делать бодрое молитвенное лицо.Не музыка, а уборка пыли со струн.
Чужое непонимание  безмыслия преследует меня в жизни с тех пор как проклятье Диттерсдорфа. Я же ничего не могла объяснить педагогше, я пыталась, но ей казалось, что это миленький концерт,  зачем тебе Сен-Санс, какая музыка, Диттерсдорф миленький. Музыка для оркестровых инструментов вообще чаще всего переложения. Ну какой композитор в здравом уме станет писать концерт с оркестром для контрабаса или флейты пикколо, или балалайки? Про Бриттена не будем.
Арфу больше всего знают в балетах Чайковского. Чайковский удивительный человек, ни один композитор не позволит вам переделать ни одной священной для него ноты (коровы) из своего композиторского замысла. Вот с Прокофьевым так и вышло, он написал вторую пьеску для арфы, Прелюдию, а арфистка попросту ему сказала, что ломанные арпеджио играть не будет, что мол так на арфе не удобно, и играла гладко( не до3-ми-соль-до2октавы, а подряд трезвучием), и Прокофьев обиделся. Обиделся навсегда и не написал больше специально для арфы ни одной ноты. А прелюдию эту все арфистки играют с блеском и треском, в натуре, ломаными трезвучиями, очень удобная, а главное на редкость звучная штучка.
Чайковский же простодушно доверял переделывать все свои партии для арфы тогдашнему главному арфисту Петербурга, Цабелю. Альберту Генриховичу. Вы представляете? Этот Цабель как-то в свете хвастался, что арфистом быть очень хорошо, играешь только в 3 акте соло и идешь домой, а платят за весь вечер как всем. Это была шутка, конечно, но...
Понадобилось больше века и горбачевская перестройка чтобы каденции в балетах Чайковского стали играть в оригинале, как написал Чайковский.
Чаще всего арфовую музыку писали мужья арфисток или сочувствующие. За Сен-Санса, например, вышла арфистка, чудесный концерт получился.
Не знаю кто был женой Диттерсдорфа, но я ей не завидую.
Вобщем как и Зюскинда в Контрабасе с Диттерсдорфом у меня получилось не все.
Со временем у меня не получилось все. Арфа это так красиво.  Так поэтично, что никому не нужно. Особенно за деньги. Никакие подробности быта к нам  Не свозить ее в метро, н по Невскому не пройтись.
Только для себя. Тихо, почти не слышно.