ОДИН ПЛЮС ОДИН

В преклонных годах учёный бродяга Ибн Абу волею случая познал глубинные возможности арифметики.
 Начальник отряда шахской охраны остановил старца, бредущего по пустыне, и  спросил, сколько  будет один плюс один. Маленький высохший старик несколько мгновений изумлённо смотрел, задрав голову и придерживая длинными морщинистыми пальцами чалму, на двухметрового чернобородого крепыша в золочённом кафтане и, поняв, что тот не шутит, ответил.
Щеголеватый гигант кивнул - стражники схватили старика и привязали к седлу ишака.
Ибн Абу доставили во дворец и заперли в тёмном сыром подвале, примыкающем к канализации.
Несколько часов бродяга пребывал в мрачных раздумьях: "Чем я провинился? Уважение к чужому праву и достоинству неведомо тиранам, но даже им присуща своя, варварская, логика. Зачем властителю понадобился нищий больной старик?"
 Наконец дверь лязгнула, и стражники, переодев Ибн Абу  в белоснежный халат, препроводили во дворец пред очи повелителя.
Румяный коротышка в шёлковом, расшитым бисером халате и золочённой, украшенной брильянтами чалме ласково приветствовал Ибн Абу и, усадив "гостя" рядом с собой на ковре, объяснил суть дела.
"Мой единственный сын  и наследник настолько одарён в арифметике, что все учителя оказывались не способными что либо ему преподавать.  Однако юноше следует развиваться, и я не успокоюсь пока не найду ему достойного. - Тиран повернулся к стражнику: - Приведите Рахима."
Через несколько минут в палату вошёл среднего роста худощавый черноволосый и кареглазый юноша в красном шёлковом халате и кинул  неприязненный взгляд на старца.
 "Рахим, сын наш, - бархатным тоном произнёс тиран, - этот учёный муж по имени... - тиран вопросительно взглянул на Ибн Абу.
Последний едва открыл рот, как Рахим резким ломающимся голосом прервал:
- Мне нет дела до имени этого плута. Пусть он скажет, сколько будет один плюс один, и я пойму стоит ли он моего времени.
- Мне сдаётся это будет два, - пожал щуплыми плечами Ибн Абу.
- Этот невежда собирается меня учить?! - раздражённо воскликнул Рахим.
- Не горячись, сынок, - умиротворённо улыбнулся тиран. - Этот достойный муж просто не знаком с твоей теорией. Объясни ему, и я уверен он постигнет её премудрость.
- Более солидные оказались тупыми и упрямыми, а этот, - Рахим презрительно взглянул на Ибн Абу, - менее всего внушает доверия. Учился ли ты чему ни-будь, старик?
- В дни своей юности я закончил Сорбонну.
- Даже если ты не врёшь, с тех пор твои мозги высохли, как  грецкий орех  в гробнице фараона.
- Сколько же, по вашему мнению, будет один плюс один? - учтиво спросил старец.
- Один, -  Рахим тряхнул длинными кудрями и сверху вниз посмотрел на обескураженного Ибн Абу. - Сейчас я докажу наглядно свою теорию. Пойдёмте!
Ибн Абу и несколько стражников последовали за стремительно удаляющимся юношей.
Они остановились у края глубокой ямы, одна часть которой была заполнена водой. Оттуда торчала оскаленная пасть крокодила. Его полуприкрытые выпуклые глаза мерцали холодным зеленоватым светом.
- Приведите, того умника, - приказал Рахим, и двое стражников бросились выполнять.
- Это мой прежний учитель, - сказал Рахим, когда стражники вернулись, волоча под руки молодого, но очень бледного и исхудавшего мужчину в мятой и грязной одежде. - Упрямец просидел в подвале неделю, но так и не принял моей концепции. А ведь она неоспорима!
- Вы полагаете? - воскликнул Ибн Абу. - Не означает ли его упорство веру в истину?
- Э, - проворчал Рахим, - и ты туда же, старик. Взгляни: сколько в яме голов?
- Там крокодил.
- То есть один. Теперь мы прибавим к нему одного скомороха.
 Рахим кивнул, и стражники столкнули бывшего учителя в яму.
Через мгновение послышался хруст и страшный вопль вырвался со дна и пролетел над сводами дворца.
Ибн Абу закрыл лицо ладонями и стоял так, пока крики не стихли.
Рахим крикнул Ибн Абу:
- Загляни внутрь. Сколько теперь видишь?
 Ибн Абу с отвращением взглянул на окровавленную пасть чудовища и сытые маслянистые глазки. Крокодил подмигнул старцу и облизнулся.
- Увы, - вздохнул старец, - вижу только одного.
- Вот я и говорю: один плюс один равно один! Теперь признаешь мою правоту?
Ибн Абу задумался: он знал, кто будет следующим в яме, если откажется. Но предать погибших  в этой яме учёных мужей, презревших смерть во имя истины, Ибн Абу считал слишком низким.
- Я приму ваши доводы за аксиому, о юный повелитель, - сказал Ибн Абу, - и буду вас обучать при условии...
- Каком? - нахмурился Рахим и блеснул гневным взглядом.
- Если выплатите мне авансом две динары в качестве платы за обучение.
- И только? - изумился Рахим и расхохотался. - Старик, ты ещё глупей, чем я думал.
- Только я желаю, повелитель, чтобы выплата производилась на центральной базарной площади в присутствии народа главным дворцовым казначеем.
- Разве не знаешь, - Рахим прищурился на старца, - что это мой отец. Отвлекать его от дел подобными глупостями?
- Вы убедитесь, повелитель, что вашему отцу понравится эта финансовая операция.
- Что ж, получишь свои две динары, - усмехнулся Рахим. - Много ль на них купишь?
  В полдень базарная площадь наполнилась народом, столпившимся вокруг помоста для казней.
На другом,  поменьше, примыкающем к нему и огороженным цепями стражников, расположился тиран с сыном и придворными.
Ибн Абу взобрался на большой помост и поднял руку. Гул утих и старец заговорил:
- Я счастлив заявить публично , что сын его светлейшества, самый гениальный из математиков, каких я когда либо встречал. Он изобрёл великолепную формулу, исходя из которой один плюс один всегда равняется один.
Над площадью воспарил рёв восхищения.
"Да здравствует наш прославленный повелитель!" "Да здравствует один плюс один!" - неистовствовала толпа.
Ибн Абу поднял руку и продолжал в установившейся тишине.
" Каждый из вас понимает, какая честь для меня быть учителем такого прославленного учёного и потому я взял плату лишь условно, а именно две динары. Чтобы исключить все возможные слухи и домыслы по этому поводу, я попросил чтобы мне выдали их публично."
Ибн Абу повернулся к  тирану, поклонился и сказал:
- Пора показать ещё раз верность вашей теории.
Тиран достал из под полы мешочек и швырнул  одному из стражников, тот поймал, подошёл к Ибн Абу и протянул ему две динары.
Ибн Абу покачал головой и сказал:
- Я должен их пересчитать. Давайте по одной.
Рахим согнулся пополам от хохота, тиран улыбнулся, стражник, ухмыляясь, обернулся на повелителя. Тот кивнул - стражник протянул Ибн Абу одну монету. Старец взял её, поднял над головой и крикнул:
- Одна!
Взяв в другую руку следующую динару, он провозгласил:
- Одна плюс одна сколько будет?
Над площадью на мгновение зависла тишина.
Кто то робким голосом произнёс:
- Будет одна.
- Одна, одна! - загалдела, словно очнувшись, толпа.
- Верно! - крикнул Ибн Абу и обернулся к стражнику:
- Договор был на две.
Тот протянул старцу ещё одну монету.
- Один плюс один равно... - крикнул старик.
- Один! - остервенело вторила толпа.
Стражник в растерянности оглянулся на тирана.
Тот нахмурился, кивнул и ответил что то покрасневшему от ярости Рахиму.
Стражник дал Ибн Абу ещё монету. Тот взывал к мнению толпы и складывал деньги в мешочек. Когда он наполнился, Ибн Абу достал ещё один и укладывал в него.Сколько бы стражник ни  вручал старцу монет, всегда в итоге, в следствии неумолимой теории, оказывалась одна динара.
"Прикажите изрубить этого мошенника на куски", - шепнул начальник стражи тирану.
"Но моя теория? - схватился за голову Рахим.- Я буду опозорен! Платите этому выродку, пока не подавится."
"Однако, сын, твоя теория дороговато обходится казне," - тиран с сомнением покачал головой.
Когда у Ибн Абу заполнились все мешочки, он повернулся к тирану и поклонился.
" Я думаю, ваше светлейшество, и одной динары мне хватит. Благославит господь вашу несравненную щедрость." Затем он обратился к народу: "Свою динару я жертвую вам, люди добрые!" С этими словами он скинул мешок за мешком с помоста, и деньги со звоном разлетались по мощёной булыжниками земле.
Народ с диким рёвом собирал их и прятал за пазуху.
"Я скормлю этого негодяя крокодилам!" скрипел зубами Рахим.
"Нет, сынок, теперь этот жулик станет народным кумиром, - отвечал ему отец. - Будет с тебя крокодилов. Между нами, один плюс один далеко не всегда один. Отправим этого подлеца с миром подальше от нашего царства."
"Но моя теория навек посрамлена!" - воскликнул в отчаянье Рахим.
"Ничего подобного, - усмехнулся тиран, - великое счастье всех правителей заключается в том, что народ никогда особенно не вдумывается в то, сколько на самом деле будет один плюс один. Вся эта дурацкая история быстро забудется и все запомнят только твою щедрость. А денежки мы вернём. В пятикратном размере." Тиран подозвал пальцем начальника стражи и сказал:
- Пусть писарь заготовит указ: с завтрашнего дня все пошлины на торговлю увеличиваются в пять раз. Всех, кто будет уклоняться, ждёт строгое наказание, - он жестом отпустил подчинённого и улыбнулся Рахиму: - недовольные обязательно найдутся - твой крокодил голодным не останется."
      Этим же вечером старика усадили на осла, дали бурдюк воды, и тиран сказал ему ласково:
- Ты вовсе не такой глупый, каким казался. Ступай себе с миром и никогда более здесь не появляйся.
-  И помни, - добавил Рахим, - в наших владениях один плюс равняется один; мой крокодил всегда готов доказать это.
- Трудно что либо возразить той теории, - пожал плечами Ибн Абу и вздохнул, - которая столь по душе вашему народу...
Старец хлопнул пятками по бокам осла и тот нехотя тронулся с места и засеменил прочь...