Даже если ты знаешь 7

    О, как давно я мечтала об этом дне!
    Мама разбудила меня в десять часов утра:
    - Что это ты спишь? – спросила недовольно, - на дворе уже день.

    - День! – заорала я, - Мамочка!! Я все проспала!!! У нас сегодня бухгалтер с
отчетом придет!!
      Я проснулась моментально.

      КАК ЭТО Я НЕ ЗАВЕЛА ВЧЕРА БУДИЛЬНИК?!
      КАК ЭТО НЕ ПОЗВОНИЛ С УТРА СПРАВЕЦ?!
      КАК ЭТО Я НЕ СЛЫШАЛА, КАК УХОДЯТ ДЕТИ В ШКОЛУ?!

     - Все! – сказала я маме, - спасибо, что разбудила, мне надо срочно звонить  Маришке!
Я тебе позже перезвоню.


      В доме благодать.
      Две вазы с розами стоят на комоде, одна с ромашками на столике под телевизор, а одна на компьютерном столе, перед моими очами – умелецкая* живая красная роза! -  от  зятя – в рекламе утверждается, что простоит два-три года. Али смеялся «Чтоб на два-три года уже без подарков тебе обойтись», А сам подарил мне живой тюльпан, распускающийся  внутри меня по первому моему желанию.

     Я позвонила Маришке.
    - Представляешь, все проспала, - сказала без сожаления, - ты не могла бы все решить  сама за меня, а?
    - А где я, по-твоему, должна за тебя взять две тысячи крон на бухгалтера? – возмутилась подруга.
    - Ты же умная женщина, возьми где-нибудь, - сказала я, - а завтра я приеду и отдам тебе две тысячи.
    - Я не возьму, а попробую заработать.
     - ДАЙ ТЕБЕ БОГ ЗАРАБОТАТЬ
   

    Кроме двух ваз с розами на комоде пять коробок конфет. И две бутылки вина. Еще комплект дорогущего нижнего белья. И комплект дорогущих шоколадных кремов, это, конечно, Люся выпендрилась, больше некому, а еще тетрадь в переплете из свиной кожи с листами из рисовой бумаги, и вот я сажусь за свой трон номер один, и выписываю на рисовый лист:

     « Здравствуйте, уважаемые члены Союза!
     Впервые «Литературная газета» совместно с Московским центром международного сотрудничества начинает уникальный проект для пишущих на русском языке во всем мире «Всемирное русское слово». Первая публикация – о Союзе русскоязычных писателей в Чешской Республике и произведения наших авторов.
     Я посылал многих авторов – выбор сделала редакция ЛГ. Поздравляю!
      Живьем газеты будут у меня в воскресенье вечером, 5-го марта. Публикации подверглись только те авторы, которые ответили (отвечают) на мои письма
                С уважением, президент Союза русскоязычных
                Писателей в Чешской Республике и.т.н. Сергей
                Владимирович Левицкий»

     Потом листаю Интернет и выписываю свой ответ, от 8-го марта (это я напилась и не сдержалась в чувствах):

     - За что Вы меня мучили, Сережа?


     Потому что среди восьми имен (включая самого Левицкого и Ионову, дочь Ионова, странную девушку, склонную к суициду), моего имени не оказалось. Да что, в первый раз, что ли, как сказала бы моя дочь, однако, я долго мучилась, вплоть до того, что не пошла на презентацию фильма о Терезине. Если ты человека напрягаешь в течение недели, значит, тебе это зачем-то надо. Что значит – выбор сделала редакция ЛГ? Тогда ты здесь при чем?!

       Выписываю и ответ Левицкого:

     - Если это шутка – то плохого содержания. Из всех я больше всего перечитал твоих текстов, больше всего с ними неформально работал. На выбор редакции газеты я не влияю. Ничего от тебя не заслуживаю, кроме глубокой благодарности и хотя бы «спасибо».

     Рисовая бумага стерпит все.
     Выписываю и свой ответ:

     - Глубокая благодарность и спасибо.

      
     Когда я ночью жду ее прихода,
     Жизнь, кажется, висит на волоске.
     Что почести, что юность, что свобода,
     Пред милой гостьей с дудочкой в руке

     И вот вошла. Откинув покрывало,
     Внимательно взглянула на меня,
     Ей говорю «Ты ль Данту диктовала
     Страницы Ада?» Отвечает: «Я».

      Если кто забыл – так это стихи Ахматовой.

      Удивительно то, что образы совпадают. Только у меня не дудочка, а свиток. Закрытый, как дудочка. Но когда-нибудь Изида передо мной его развернет. Так о чем печаль?!
     - Ты все сама себе придумываешь, и сама с собой борешься, - сказал Али, - Признайся, ты все это делаешь только для того, чтоб тебе было, о чем писать. Я порой боюсь находиться с тобой рядом. Разве я говорил, что ты – посмешище Гавелака?! Разве я говорил "не пей"? Я говорил, "не пей до беспамятства", я говорил, что если ты допускаешь такие вещи по отношению ко мне, то, может, ты допускаешь такие вещи по отношению к другим. Я говорил – как можно с Гавелака уйти в своем уме, а через десять минут, дойдя до «Архи», этот ум потерять?! Я говорил тебе, что ты с самого начала знала, что я не свободен. Знала, и все равно на это шла. Кто теперь виноват?!

     Факт, я все сама себе придумываю.
     Я придумала даже то, что не могу без него жить.
      Он такой глубоко порядочный, что мне иногда нечем дышать.

     В кухне, на подоконнике, три горшка с цветами.
     На балконе четыре.
    
     Я повела Али на бифштекс, к Радницким. Меня там все знают. И любят. А что меня не любить, когда я оставляю щедрые чаевые? Когда я посылаю повару бокал пива в знак благодарности за отлично прожаренный бифштекс? А он выходит в зал и благодарит меня на глазах у изумленного Али? И когда я выхожу на веранду, чтобы покурить, потому что нынче завелась мода, в помещениях не курить, и меня официант накрывает пледом «чтобы Вы нам не настыдли»**, глаза у Али становятся влажными.

    БЛАГОДАТЬ.
    Как давно я мечтала об этом дне!
    Я торжественно выписываю на рисовую бумагу поздравления Левицкого:

    Дорогая Ира!

    Поздравляю тебя с Днем рождения.
     Ты у нас необыкновенная. Ты – летописец современной истории и жизни иностранцев в Чехии. Летописец правды.
     Только читать надо тебя не маленьким фрагментом, а все – чтобы вжиться в рассказ и судьбы героев.
     Желаю тебе, кроме здоровья, еще и надежных друзей, творческих успехов и немного денег – они тоже нужны.
                Обнимаю, Сережа

     Что нужны – то нужны.

     Звонит Маришка, и докладывает, что на Гавелак вечером пилить не придется, Серебряный заплатил за меня две тысячи крон бухгалтеру, к вечеру она вернула ему тысячу, завтра разберемся.

     Открываю бутылку вина…