***

СУЧОК В ГОЛОВЕ

Помню жаркое августовское лето 1958 года. Маманя умудрилась провести размен нашей маленькой комнатушки в двухкомнатной коммунальной квартире старого двухэтажного известнякового дома 34-го года постройки на большую комнату в доме на две квартиры с отдельными входами и приусадебными участками. К этому, нам досталась часть летней кухни, вросшей в землю, как гриб, чем-то придавленный и перекошенный. Перекошенной была и входная дверь, которая, как не странно, открывалась и закрывалась. Наличие такой дополнительной площади нам с маманей были подарком судьбы. Все хозяйские заботы, связанные с приготовлением пищи и другим обиходом проводились именно там. Это перекошенное строение было электрифицировано, два провисших алюминиевых провода от одного из столбов тянулись к двум фарфоровым изоляторам, установленными на трубчатом гусаке, через который провода в изоляции проходили во внутреннее помещение к патрону, в который ввинчивалась электрическая лампочка. Вместо электрической лампочки можно было ввинтить патрон-розетку, для подключения таких устройств как электроплитка. Такое подключение, естественно было незаконным и требовало постоянной бдительности. Проверяющие периодически проводили осмотр и бдительность у нарушителей, которые пользовались незарегистрированными электрическими потребителями была на высоте. В то время электрических счетчиков не было и оплата за электричество проводилась по заявленной мощности .Как правило, регистрировались две-три электрические лампочки по 30-40 Вт. Все проверяющие знали об этом и усердно  искали нарушителей, воспитывая у них социалистическую мораль символическими штрафами. Мы с маманей пользовались неучтенной электроплиткой и система «конспирации» была отработана до мелочей. Пока проверяющий зайдет во двор, заявит о себе, при этом маманя несколько раз переспросит о цели визита и их полномочиях, я за этот период отключал электроплитку, задвигал ее под кушетку, вывинчивал патрон-розетку и на место помещал грязную, засиженную мухами 30-и Вт-ную лампочку.
  На этот раз, проверяющим оказался мужчина, в форме военнослужащего, кителе, галифе, фуражке и следами блеска на сапогах. Был полдень, температура за 30 С.Его, понятно, разморило, но форма, вероятно полномочия, обязывала  держать себя достойно, как проверяющего. Толкнув калитку, он собрался, переложив из руки в руку папку, сделал важное лицо, вошел во двор. Маманя, взволнованная таким необычным визитом (раньше проверяющей была знакомая женщина..)поспешила навстречу, учтиво обращаясь стала задавать массу каких-то нелепых вопросов, подчеркивая важность и мудрость такого видного человека. Ему вероятно было лестно, он снял фуражку, вынул из кармана галифе платок, вытер вспотевшую лысину. Для важности он что-то ответил, но профессиональное чутье по провисающим проводам к летней кухне уже определило объект инспекции и он торжествующе водрузил форменную фуражку на нужное место, открыл папку с вложенным в ней карандашом, направился к двери. Мне,  конечно, хватило времени проделать привычную процедуру и оказаться наружи возле озабоченной мамани. Вероятно, разыгранный маманей сценарий был наивным и понятным проверяющему и это только подогрело его. Он выпрямился и резко вошел в дверной проем летней кухни, который оказался ниже уровня кокарды на фуражке. Удар оказался очень эффектным. Он остолбенел, фуражка по непонятной траектории пролетела метра три, упав возле сидящего кота, который от неожиданности кубарем улетел в огород. Придя в себя, проверяющий тупо посмотрел на дверной косяк, закрыл папку с карандашом, вынул из кармана здоровенный носовой платок и приложил его к ссадине на лбу, наверно было больно. Тем временем, обескураженная увиденным маманя, подняла фуражку и какой-то небольшой серый предмет, виновато предстала перед проверяющим, держа в руках упавшие предметы. Он молча взял фуражку, второй предмет у него, явно вызвал недоумение. Он спросил у мамани, что это? Маманя с сочуствием и ей свойственной учтивостью заявила, что это тоже выпало с головы. Я наконец-то увидел, что это сучок из дверной перекладины, который был выбит лбом проверяющего.  Я, все-таки удержался от смеха до ухода проверяющего.