Вспоминать прошлое хобби, писать про него болезнь

Вспоминать свое прошлое это какое-то хобби, писать про него – уже болезнь. Начинаешь рифмовать строчки, чтобы сказать то, что никогда не скажешь прямо. Заворачиваешь и боль, и любовь…. и все это в одно тесто. Получается, впрочем, не так уж плохо, если не вникать глубже.

Это все ужасно не честно. Обманываешь себя и самых близких. Специально пишешь то, от чего становиться еще больнее. Больно тебе и не только тебе. А знаешь, что самое страшное? Самое страшное это то, что ты начинаешь любить эту боль, которая становиться частью твоей сущности. Ты предаешь себя, ради веры тех, кому это абсолютно не нужно. Теряешь главное, хватаясь за обрывки из прошлого. Тебя там уже никто не ждет. А ты продолжаешь свято верить в то,  что осталось только в лабиринтах твоей памяти. Перечитываешь старые письма, чтобы на миг проникнуться той приятной болью, приближающей тебя к прошедшему, но столь для тебя важному…

Так же и я вновь вспоминаю то, что, наверное, уже никогда не смогу забыть. А ты знаешь, что я люблю больше всего на свете? Больше всего на свете я люблю, когда ты меня обнимаешь. И я готова целовать тебя так нежно, как этого не сделает ни одна другая. Именно так, чтобы ты чувствовал всей своей плотью, что дороже тебя у меня никого нет. И чтобы ты знал, что я всецело себя тебе посвящаю, и не может быть более сильного чувства, способного преломить эту преданность.
 
Холодный воздух и пар от дыхания, тишина, и так нежно и искренне, как-то боязливо и по-детски смотрящие глаза – наверное, это именно то, нечто завораживающее, предшествующее поцелую. Я никогда не смогу понять, почему ты не ценил этих моментов  и никогда тебе этого не прощу, но все равно буду тебя любить. Любить, сжимая до последней капельки в себе всю эту горечь, всю боль и, превращая эту массу прожигающих душу, мелких, ноющих воспоминаний в пустое ничто внутри себя, я постараюсь остаться такой же нежной и хрупкой в твоих глазах.

А  ты знаешь, нет более мучительной боли, чем знать, что твоя преданность оказалась никому не нужной. Это было очень наивно, ничуть не наигранно и даже немного глупо. От нас ждали чуда, а мы заранее знали, что обречены. Нельзя, нельзя было любить всей душой не раз и не два страдавшее сердце. Это просто невозможно, чтобы так было. Просто я придумала нереальное, невозможное счастье. Такого даже в кино не показывают, и в романах никто не писал. Оно было совсем даже не идеальное и от того по своему особенное, только наше с тобой, а точнее только мое и выдуманное.

Что же может быть больнее, чем не дождаться поцелуя, когда ты его так ждешь? Наверное, только то, когда ты уже ничего не ждешь.  Больнее всего, это когда тебе совсем некого ждать, даже если тебя саму кто-то давно и постоянно ждет. А ты ходишь пустая, и по тебе ветер гуляет и, наверное, это глупо, но начинаешь влюбляться просто так. Это прелестно и так дико, влюбляться в тех,  кого никогда по-настоящему не полюбишь. О ком не будешь страдать, мечтать стихами и корчиться в ломке по ночам. Знаешь же это, но все равно влюбляешься. И как-то так безнадежно от этого становиться, будто кончились наши времена, когда сердце плакало. И теперь есть оно, нет его? Живое ли, мертвое? Да как-то стучит вроде, значит выкрутиться.  И не мое это вовсе дело, но все-таки, чьи стихи ты теперь читаешь, когда тебе одиноко? Мои или Ахматовой?

Да какая разница, если стихи мечтами, а что до истины? Я бы вообще всю жизнь поделила на «до» и «после», только что мне выбрать за точку отсчета? Не те ли дни, которых я уже даже не помню. И какими они вообще были? А дни бывают сложными, а бывают просто пустыми.  Тут все так же, как и в людях. Они каменные, а в других хочется вливаться до последнего. Отдавать себя стоит на все 100 или вовсе не стоит.  И вот если есть рядом тот человек, который в тебе теряется, а ты себя в нем находишь, обнимай его не только руками, но и душой. Целуй его и губами и мыслями.  Будь рядом и молчи, чтобы никто не знал о твоем счастье. Счастье делить нельзя, публичное уже не личное.  И если кто-то на него претендует, а оно от тебя рвется, отпусти его не думая. Не спи, уходи, плачь, руки бей, только молчи. Чтобы никто не знал о том, сколько литров горя испарилось с твоих ладоней. А вернется - так станешь каменной. И жалеть тебя никто не будет, чужие проблемы – просто чужие. Не мое ведь, а значит стерпится.