О чём рассказал тополь

Как-то осенним вечером, гуляя по Красноперекопску, я забрела на маленькую улочку, в конце которой ютился небольшой домик с забитыми фанерой окнами. Я подошла поближе, чтобы рассмотреть заброшенную усадьбу, и на меня пахнуло грустью, которая как бы ненароком вошла в мое сердце. Деревянная калитка держалась на одной петле и тихо поскрипывала будто жалуясь, под лёгким дуновением ветерка. Возле неё валялась на боку старая собачья будка, а тропинка к двери домика почти вся заросла травой под названием «гусиные лапки».
И всё же домик не казался покинутым всеми. Кто-то до сих пор, как мог, охранял его и заботился о нём. Я подняла глаза и увидела растущий рядом с ним старый тополь, который своими могучими ветвями укрывал заброшенное строение, щедро положив их на ветхую крышу, будто защищая её от невзгод и ненастий. Мне захотелось подойти поближе к дереву, листья которого, уже покрытые позолотой осени, о чём-то шептали, словно стараясь рассказать мне о том, что я до сих пор, конечно же, не знала. И вот что рассказал мне тополь.
В конце 1944 года, вернувшись из госпиталя, после ранения на фронте, Иван Мартынюк не нашёл никого из своих близких на Сумщине: отца, мать и старшую сестру сожгли живьём эсэсовцы в их родной хате. Да и села родного не было — его тоже сожгли фашисты целиком. И такая тоска и горечь обуяли его, что решил он начать новую жизнь где-то в другом месте, а поэтому согласился на предложение фронтового друга приехать к нему в Крым, в посёлок Красноперекопск. Там он устроился сторожем на бромный завод, а затем занял место кладовщика. Вскоре ему выделили однокомнатную квартиру в новом доме. Соседкой по площадке оказалась молодая вдова София с пятилетним сыном Юрком. Юрко был очень коммуникабельный малый, и он зачастил к своему соседу. Мальчугана интриговало всё: и боевые ордена, и медали Ивана и его пустой рукав, пришпиленный булавкой к гимнастёрке, и красная полоска на этом рукаве. Соскучившись по домашней обстановке, Иван искренне потянулся к мальчику, а спустя какое-то время стал частым гостем в квартире Софии, которая приветливо встречала его. Случилось так. что молодые люди полюбили друг друга и вскоре поженились. Вот тогда-то и возникла у них идея построить свой собственный дом, чтобы чувствовать себя в нём полноправными хозяевами. Этому способствовало и то, что Иван и София, будучи выходцами из крестьянской семьи, тянулись к земле, к огороду и саду. Нелегко пришлось тогда им. Ведь нужно было всё начинать сначала, с нуля. Но помог бромный завод. И через какое-то время им выделили земельный участок и часть материалов для строительства. И стали они строить своё жилище. Иван научился строгать и пилить одной рукой, заделавшись столяром и плотником. София, работавшая тогда нянечкой в детском саду месила глину, которой обмазывала стены строящегося жилья. Трудно было, да товарищи по работе друзья и соседи помогали. Вскоре дом был готов. Чисто побеленный известью, с голубыми наличниками он радовал не только глаз хозяев, но и прохожих. София развела возле дома огород, посеяла бархатцы и мальвы, а Иван с Юрком посадили сад: несколько вишен, груш и яблонь, а также молодой тополёк.
Через несколько месяцев родился у дружной четы второй сын — Петрусь и зажила семья Мартынюков в мире и согласии Затем София родила ещё двух мальчуганов, и Иван радовался прибавлению в их счастливой семье. Шли годы, росли дети, старились родители. Сыновья, выучившись и получив специальности, обзавелись своими семьями. И наступило время, когда Иван и София остались одни. Но они не обижались на это: разве могла их маленькая хатка уместить теперь такую большую семью? Сыновья же не забывали своих родителей и в каждый праздник собирались все вместе за родительским столом. Росли внуки, а к Ивану и Софии пришла старость. И вот в один из весенних дней не стало Софии, а вслед за ней, пережив свою любимую подругу всего лишь на год, ушёл в небытие Иван. И опустел гостеприимный для детей, соседей и знакомых очаг. Сыновья и внуки, привыкшие к городскому жилью, не стремились в опустевший родительский дом. И хотя они старались в какой-то мере ухаживать за ним, дом всё равно ветшал. И старился сад, и отцвели посаженные Софией бархатцы и мальвы. Только тополь, все ещё могучий в своей силе, продолжал расти в высоту, стараясь быть защитником старому дому...
С грустным чувством уходила я из усадьбы. И долго не забывала о том, что рассказал мне старый тополь и бывшие соседи Ивана и Софии.
И вот весной я снова отправилась туда. И каково же было моё удивление, когда я, подойдя к знакомому дому, увидела его свежевыбеленные стены, ухоженный огород и цветущий, с молодыми деревьями сад. Возле дома стояли двое молодых людей — он и она. Я поздоровалась с ними и спросила, не родственники ли они Мартынюкам. И молодой загорелый человек, сердечно улыбаясь, ответил: «Я внук деда Ивана и бабы Софии. А это моя жена — Анна». Сердце моё наполнилось чувством неподдельной радости: жизнь продолжается!


(Впервые опубликовано в газете "Благовiст", Львов 30 ноября 2002 г.)