у зеркала

Бог, наверное, устал от меня - все время чем-то недовольна, что-то прошу-выпрашиваю, умоляю - он ведь, как ни крути, живой мужчина (женщина?), нервы не железные и возраст, и все такое. Решил взять тайм-аут:”А, делай как знаешь...”- и вышел. Ну, может, не вышел, а удалился навремя в другое измерение. Предоставленная сама себе, решила всплакнуть, но как-то не заладилось - жаловаться-то некому. Придвинула зеркало поближе, глянула - Марракеш - сказка - тысяча... и одна, нет, три ночи. Путешествие недорогое, но сколько эмоций, красок, ароматов (об этом подробно в путеводителях). Сладко, томительно, дурманяще. А поющие муэдзины: Слава тебе, Господи! - кто высоко, пронзительно, кто с хрипотцой, надрывно - Слава, Слава... Красивые мужчины, сидящие на террасах, не спеша потягивающие мятный чай, кофеек. Женщины -приветливые и кокетливые, пахнущие розами и ореганой - хабиби, шукрам. И мы, такие разомлевшие, уставшие от нахлынувшего восторга, наблюдаем  с террасы, как солнце прячется за стенами мечети Кутубия - багряный закат - на счастье.
Узенькие улочки Медины, мечети, дворцы, и мандарины на деревьях и на земле, и пряные запахи - тажи, кускус и, не барбекю, а как это, молотое мясо на палочке - кебаб.
Да, палочки-иголочки - это уже кактусы в саду Мажореля - красиво, но это  другое, как новый город, красно-коричневый, французский, среднестатистический колониальный.
Возвращаемся в ля-Медину, бродим по суку (нет, я не в смысле, так базар называется), потом идем в разрушенный дворец - только таблички с рассказами о былой роскоши и огромный бассейн, в котором отражаются облака и угловая башня.  На старых стенах танцуют аисты, мелко переступают с ноги на ногу и вдруг - взмах и крылья в небо. Аисты свили гнезда - может, когда-нибудь дворец оживет.

О чем это я? Надо как-то лицо раскрасить - новый год как ни как. Так, включить лампу поярче, в этой комнате всегда сумерки - северо-запад. И очечки надо… Зря. Морщины, круги под глазами и глаза какие-то пустые  - Марракеш - улицы узкие, мопеды трещат и воняют, того гляди собьют с ног, глаза слезятся от смеси приторных запахов пряностей и масел, бензина и лошадиных лепешек. Все липучее, чумазоватое, даже наш пятизвездочный Реад-отель как-то слишком, как мятный чай, ну такой сладкий. И все торговцы-приставалы, грузчики, таксисты - заплати и дай еще, чуть-чуть, чуть-чуть.
Пожалуй, тысяча ...и одна ночь - будет вернее. Но апельсиновый свежий сок - вкусно!
И горы атласские - атласные, и водопады - туристы скачут с камня на камень, мостки, раскачивающиеся над говорливой речкой и кафешки во всех уголках передыха - тажи, кускус, кебаб. Ну до чего вкусно - баранина с черносливом. Рядом  русские девчонки с испанцами на ломаном английском кокетничают, хохочут, что-то философствуют: а у вас , а у нас, Тань, как отца Иисуса звали. Иосиф, говорю. А? и вы тоже...

Смешная шапочка с бубоном мелькнула за окном, отразившись в зеркале. Вернулся?

- Ой, дедушка Мороз, вы что ли?

Старенький почтальон в красной униформе принес почту.