Клофелин

Клофелин.

Еле-еле Антону Петровичу удалось договориться по поводу предстоящей командировки в Новгород. По-настоящему служебной необходимости в этом не было, но главному конструктору особого КБ “Альфа” Владимиру Ивановичу Сорокину исполнялось пятьдесят лет, и не поехать на такое торжественное мероприятие Антон Петрович как представитель генерального заказчика просто не мог. Начальство, у которого во взаимодействии таких КБ имелось достаточно, без воодушевления встретило его желание поздравить руководителя головного разработчика новой оптико - электронной системы.
Создание такой системы позволило бы военным точно знать, как ведут себя боевые блоки баллистических ракет на конечном участке траектории. Вот такую систему по решению правительства разрабатывало новгородское ОКБ “Альфа ”, а заказчиком ее создания выступали Ракетные войска. Подполковник Антон Петрович Мойцев, как раз являлся представителем заказывающего управления РВСН (Ракетных войск стратегического назначения) и курировал основные процессы реализации правительственного задания.

Все это означало для Антона Петровича напряженную работу на несколько лет вперед. Сюда входил поиск головного исполнителя, готового взяться за выполнение столь сложной научной проблемы. Кроме этого, требовалось сформировать научно – производственную кооперацию, которую составляли НИИ, КБ, заводы, способные разработать и изготовить сложные составные части комплекса, создание которых по тем или иным причинам не могло быть реализовано головным исполнителем. Затем осуществить подготовку согласованного проекта решения правительства, после выхода которого и начиналась основная работа.
С одной стороны, это казалось престижным для молодого подполковника, который относительно недавно был назначен на должность в это подразделение заказывающего управления. Здесь он должен был проявить себя хорошим техническим координатором. С другой стороны, работы предстояло непочатый край, сроки создания, как всегда, оказались сжатыми и требовались почти титанические усилия, чтобы хотя бы сдвинуть вопрос с мертвой точки.
К тому времени, когда Антон Петрович собирался на юбилей Сорокина, минуло около трех лет с начала работ. Остались позади начальные этапы создания системы, и кооперация в настоящее время готовила конструкторскую документацию на основные подсистемы комплекса. У многих скептиков рассеялись сомнения в саму возможность создания системы с такими высокими характеристиками. Перестали быть нерешенными основные научные проблемы, и проведенное макетирование подтвердило принципиальную готовность промышленности к изготовлению комплекса в соответствие с техническим заданием военных.
Это не означало, конечно, что жизнь Антон Петрович облегчится, нет, напротив, ему постоянно приходилось решать кучу всевозможных проблем: от поиска необходимого материала для изготовления оптических зеркал, до размещения бригад промышленности на полигоне. Главным оказалось то, что от первичного сумбура работа вошла в законное русло. Промышленность по-прежнему пыталась удлинить сроки, понизить требования, получить побольше денег, но Антону Петровичу удавалось, как он считал, находить устраивающий военных компромисс. Его ведомство могло увеличить сроки отдельных этапов, не меняя конечного, согласиться с ухудшением некоторых не основных показателей, выбить дополнительные деньги, если они действительно были нужны.
Руководство и основные технические специалисты в НИИ и КБ Мойцева уважали и не только за то, что он представлял генерального заказчика, а за то, что Антон Петрович неплохо разбирался во всех тонкостях проекта и со знанием дела и законов отстаивал свою точку зрения. Он не стал надменным чиновником или сторонним наблюдателем, нет, подполковник Мойцев в большей степени являлся помощником промышленности в решении сложных вопросов, ведь, в конце концов, они все делали одно общее дело.
Конечно, было бы неправильным думать, что он один, и только он обеспечивал реализацию сложного технического проекта. Рядом с ним, бок о бок,  работали десятки офицеров из различных служб, защищающие интересы военных, ими являлись представители военного НИИ, военных приемок и специалисты полигонов, юристы и финансисты заказывающего управления, военные проектировщики и строители и т.д. Каждый из них профессионально делал свою работу. К тому же необходимо упомянуть и непосредственных начальников и командиров, это им приходилось на основании его аналитических записок и других обоснований принимать окончательное решение. И надо отдать должное, что начальство у Антона Петровича со своим опытом и техническим чутьем принимало правильные, мудрые решения.
Тем не менее роль его самого выглядела действительно весомой, ведь именно он готовил все документы на подпись и устно убеждал руководство в правильности того или иного заключения. Умение найти компромисс и аргументировано отстоять точку зрения военных, умение вести переговоры в министерствах и ведомствах, с директорами и главными конструкторами НИИ и КБ и умение взять иногда ответственность на себя – вот те главные качества, которые ему требовались на длинном и сложном пути создания нового оптико-электронного комплекса.
Итак, Антону Петровичу удалось уговорить начальство дать “добро” на поездку в Новгород. В его аргументации звучали нужные фразы – корректировка частного технического задания, контроль разработки конструкторской документации, принятие методик на создание программно–математического обеспечения. Но все понимали, что едет он на торжество к юбиляру. Жизнь есть жизнь, и руководство, вручив поздравительный адрес Сорокину, подписало командировку Антону Петровичу. Но лучше бы оно его не отпускало. Как говорится – знать бы, где упасть, соломку б подстелил.
Московский поезд пришел в Новгород утром,  и Мойцева встретил сам Владимир Иванович. Приехав на работу, они легко перекусили у него в кабинете и тут же начали обсуждать дела. Двум важным участникам процесса создания системы оказалось достаточным около часа, чтобы обговорить состояние вопроса, достигнутые результаты, понять возникшие проблемы и наметить опережающие меры по их преодолению, обменяться своим видением на реальную ситуацию и в очередной раз обратить внимание на главное – безусловное соблюдение сроков создания опытного образца. Затем беседа продолжилась в расширенном кругу, с участием специалистов кооперации и военных представителей, круг вопросов оказался практически таким же, и вскоре Сорокин поручил своему заместителю положить согласованные договоренности в пункты межведомственного протокола.
Начались поздравления юбиляра, и Антон Петрович, чтобы не мешать этому процессу, отправился по производственным цехам уточнить с непосредственными исполнителями реальное состояние разработки и вникнуть в некоторые технические тонкости. Время пролетело незаметно, и часа в три Антона Петровича пригласили в местную столовую для участия в торжестве по случаю чествования пятидесятилетия главного конструктора ОКБ “Альфа ”.
Торжественный вечер проходил по заранее подготовленному сценарию, почти буднично. Выступили представители местной власти, министерства, руководители новгородских и иногородних предприятий, от военных положенные слова сказал Антон Петрович. Среди выступавших оказался депутат Государственной Думы РФ, который привез Сорокину по-настоящему царский подарок – утвержденное решение правительства на финансирование строительства жилого дома для сотрудников ОКБ “Альфа”. Узнав позже его поближе, Антон Петрович порадовался тому, что тот оказался порядочным и ратующим за дело человеком. Он был хорошим приятелем Сорокина, скромным законодателем чиновником, стремящимся к реальному улучшению жизни новгородцев.
 Последними говорили заместители юбиляра, подчиненные и даже родственники. Так как после каждого поздравления пили-ели, а приглашенных было человек сто и половина из них поднималась с тостом, то вечер, естественно, затянулся. Антон Петрович после знакомства со всеми важными гостями, еле дождался завершения официальной части и с удовольствием отправился в номер гостиницы, которая располагалась прямо на территории предприятия.
На следующий день, а это была суббота, чествование продолжилось. Уже с утра Антона Петровича пригласил Сорокин, и они с небольшой компанией поехали к нему на дачу. Кроме родственников, Мойцева и ближайших заместителей, присутствовали руководители малого бизнеса, которые кормились на площадях ОКБ ” Альфа ” или под его патронажем. Эти структуры под прикрытием ОКБ торговали лесом, подержанными автомобилями, предоставляли юридические услуги, осуществляли перевозки грузов по региону, разрабатывали системы видеонаблюдения и охраны и т.д.
Может быть, эти предприятия не являлись образцом законности, но они позволяли Сорокину иметь свободные деньги для решения многих насущных проблем, которые не попадали под финансирование Заказчика, и его финансисты всегда вычеркивали такие затраты из платежных калькуляций. Но Антон Петрович понимал, что без малых предприятий Владимир Иванович не смог бы решать житейские вопросы, как-то: покупка компьютеров в необходимом количестве, новой персональной машины для себя, оплата бесконечных командировок, гостиниц и, чего греха таить устройство вчерашнего банкета, а также приобретение сувениров для нужных и важных персон. И, получая подарок на свой день рождения или передавая нечто подобное своему начальству, Антон Петрович  знал, что деньги на них взяты не из сметы министерства обороны, а получены за счет отчислений от этих малых предприятий. Такова была проза жизни.
Второй день празднования прошел гораздо веселее. Дача Владимира Ивановича располагалась на берегу широкой реки Мста, рядом курилась русская баня. Аппетитно тянулись по участку запахи шашлыка, приготовленного из рыбы, мяса, птицы. Радовало окружающее раздолье, свежий воздух, а танцы с участием симпатичных жен предпринимателей навевали атмосферу праздника. Конечно, тут же решались и деловые вопросы, рассматривались новые инвестиционные проекты и уточнялись вопросы по условиям кредитования малых предприятий. Антон Петрович  понимал, что Сорокин может помочь своим предприятиям лишь деньгами, и только сняв их с выполнения основной работы - создания оптико-электронной системы. И сам факт обсуждения таких проектов в присутствии представителя Заказчика говорил о многом.
Он видел молодых предпринимателей не первый раз, знал многих в течение длительного времени, даже бывал в гостях у некоторых из них. При этом ему импонировало в них то, что эти люди мыслили перспективно, и главным их желанием являлась не сиюминутная выгода урвать кусочек пирога побольше, а использование в бизнесе новейших технологий и поиск новых рынков сбыта. Их помыслы были направлены на расширение производства и улучшение жизни работающих на них людей. Собственная выгода ограничивалась наличием нормального жилья и машины.  Те же руководители, которые не смогли устоять перед соблазном личного обогащения, и у которых закружилась голова от больших денег, безжалостно устранялись Сорокиным от управления предприятиями. Те же, что сохранились, имели, на взгляд Антона  Петровича, хорошие деловые и человеческие качества.
В этих беседах голова Мойцева воспринимала лишь единственную форму финансового нарушения, которую он старался в данной ситуации не замечать. Такая возможность представлялась Владимиру Ивановичу, когда военные перечисляли авансовые средства под предполагаемые к выполнению работы. В это же время, с разрешения Сорокина, бухгалтерия ОКБ выделяла небольшие суммы краткосрочно малым предприятиям на инвестирование  быстро окупаемых проектов.  Так как срок авансируемых  Заказчиком этапов оказывался значительным, то часть денег из аванса все равно сразу не использовалась и просто лежала мертвым грузом на счетах ОКБ  ”Альфа”.
Совесть Антона Петровича оставалась чиста, если так можно считать, и он старался себя убедить в правильности замалчивания такого нецелевого расходования выделенных средств, социальными факторами – созданием новых рабочих мест и реального производства, повышением живучести малых предприятий и сокращением текучести кадров, реальным подъемом жизненного уровня, хотя бы части его работников.
Уже под вечер ближе к ночи гости стали разъезжаться. Трудно себе представить, сколько было съедено, а тем более выпито, но весь народ выглядел молодцевато, только две молоденькие жены желали незамедлительно жаркой любви. Да разведенная заместительница главного бухгалтера все интересовалась у Антона Петровича, где он желает ночевать. Лишь когда Владимир Иванович заявил, что Мойцев остается на ночь у него, она согласилась вернуться в Новгород.
Проводив свою жену спать, Сорокин поднялся с гостем на второй этаж, и у зажженного камина они вдвоем продолжили разговоры о системе. Надо отдать должное, что эти два человека могли часами говорить о создаваемом комплексе, их совместном детище, то обращаясь к техническим деталям, то переходя к решению организационных вопросов. Для них не было запретных тем, и они могли с упоением говорить о системе, как единомышленники. Не так часто встречались Мойцеву первые лица предприятий, которые досконально знали все тонкости работы.  В такие часы хорошо обсуждать трудности проекта, когда можно честно изложить ситуацию и без формальных протоколов поискать выхода из нее.
Антон Петрович был благодарен судьбе за то, что она свела его с Сорокиным, и не потому, что он взялся за сложную техническую разработку. Ему импонировало то, что он видел во Владимире Ивановиче порядочного государственного, человека,  ратующего за процветание страны, и еще потому, что он сам  являлся очень энергичным и деятельным руководителем, который хотел успеть сделать очень многое на своем веку. Сорокин не слыл рвачом или снобом и одинаково достойно общался и с руководством министерств и ведомств, и с молодыми разработчиками и рабочими. Антону Петровичу хотелось надеяться на дальнейшую перспективу роста человека такого ранга. Уже под утро, так и не наговорившись вдоволь, они разошлись по комнатам, чтоб немного поспать: ведь следующий, воскресный день, все равно был у них рабочим.
Часов в десять утра за ними заехала служебная машина, и Сорокин с Мойцевым, после небольшого завтрака, отправились на загородную лабораторную базу, где создавался стенд по испытаниям систем наведения и распределения целей, одной из главных “изюминок” проекта. У въезда в город их машину остановил инспектор ГАИ  за превышение скорости. Наверное, Владимиру Ивановичу удалось бы уладить этот инцидент, но гаишнику показалось, что их водитель выпивши. Каково же оказалось удивление шофера, когда  проверочная трубочка подтвердила подозрение инспектора.
Водитель виновато оправдывался перед директором, говоря, что они тоже отмечали юбилейную дату Сорокина, но это ведь было вчера, и потом он больше ничего не пил. Побороться можно было бы, но Владимир Иванович показательно не стал этого делать. Он связался с дежурным по предприятию и попросил прислать другую машину с двумя водителями. В воскресный день требовалось время, чтобы разыскать не одного, а двух дополнительных шоферов и затем отправить их к директору.
Вынужденный простой хотелось чем-то занять, и Антон Петрович разговорился с инспектором по поводу точности проверочной трубочки. Милиционер уверенно говорил о достоверности его показаний за последние сутки. Мойцев попросил трубочку для проверки, вчера он тоже пил, и немало, правда, только коньяк и сегодня чувствовал себя нормально. Инспектор готов был пойти ему навстречу, но оказалось, что надо оплатить использование трубочки без протокола.
  Антон Петрович согласился, и вот, собрав рядом инспектора, Сорокина, водителя, второго инспектора, сильно подул в купленную трубочку. Находящаяся там жидкость цвета не изменила. Тогда он вновь подул в нее посильней, но результат оказался тот же. Содержание алкоголя в его крови не обнаружилось. Началась полемика. Антон Петрович утверждал, что вчера он выпил не менее пол-литра коньяка и последнюю рюмку пропустил часов десять назад. Водитель, который попался, встрепенулся и заговорил, что он тоже выпил вчера не более полбутылки, но правда, водки, и с тех пор прошло более 14 часов. Где же тут объективность? Инспектора молча пожимали плечами. Антон Петрович попытался выяснить, есть ли разница между коньяком и водкой для показаний прибора. Гаишники говорили, что нет.
В это время подъехали водители на второй вызванной машине, которые подтвердили директору и инспекторам слова их коллеги по количеству выпитой водки и времени. Оказалось, они тоже отмечали юбилей своего шефа. Все сразу запросили трубочки для проверки, но милиционеры ответили, что у них больше нет. Начался галдеж, водители обвиняли инспекторов в подтасовке фактов и необъективности, предлагали отвезти их в любую больницу для взятия анализов и подтверждения своего нормального состояния. Инспектора заволновались от такого натиска дружной бригады. Антон Петрович тоже вошел в роль, называл громкие имена и одновременно просил отпустить бедолагу – водителя.
Неизвестно, что окончательно повлияло на гаишников: то ли массовая напористость, то ли просьба решить все миром, но, поняв, что провинившийся сегодня больше за руль не сядет, они вернули права и отдали Сорокину протокол. При этом высказали ему напутствие строже следить за состоянием водителей, ведь это, в конце концов, может спасти жизнь самому Владимиру Ивановичу. Тем не менее он сел во вторую машину, а проштрафившегося водителя отправил домой на пассажирском сиденье. Потеряв часа полтора-два, они с опозданием продолжили свой маршрут.
В очередной раз Антон Петрович подумал, о том, как много вокруг хороших людей. Взять хотя бы приехавших водителей, ведь они подвергали себя серьезному риску. Если бы гаишники заставили их ехать в больницу, а там анализ крови потвердил бы наличие у них алкоголя, то им грозило лишение прав, а для водителей другой работы ведь нет. И останься они без заработка, что бы им сказали дома? Антон Петрович осознавал, что именно в критических ситуациях проявляется крепость и надежность человеческих отношений. И еще он с удовольствием отметил про себя, что даже водители у Сорокина оказались стоящими мужиками.
Когда Владимир Иванович и Антон Петрович добрались до базы, было уже два часа. Несмотря на выходной, в лабораториях трудилось несколько человек: кто-то монтировал только что привезенное оборудование, кто-то проводил предварительные испытания. Лишь один человек ничего не делал – сторож, смотритель и завхоз в одном лице. Им оказался житель местной деревни Иван Тимофеевич Стоянов. Он повел приехавших гостей в маленький кунг – местную столовую, где его жена накормила их простым вкусным обедом, а на закуску  угостила салатом из свежих огурцов,  на дворе, как говорится, стоял май месяц. И чтобы разрешить сомнения Антона Петровича в местном происхождении огурцов, Стоянов  после обеда показал небольшой парник на территории базы, где под обычной пленкой висели аппетитные, пахучие зеленцы. Вот вам новгородская земля, подумал Антон Петрович, весна, а на столе свежие овощи, значит всему голова – люди, их умение, желание, навыки. У родителей его жены давно имелась дача, но там свежие огурцы появлялись в теплице лишь в конце июля.
Далее начался осмотр базы, Владимир Иванович быстро показал ему несколько лабораторий в небольших быстровозводимых сооружениях, где все увиденное явно не тянуло на будущую экспериментально – испытательную территорию. Но Сорокин посвятил основное время рассказу о строительстве нового корпуса, где будет все, что необходимо для заводских испытаний основных подсистем комплекса. Слушая его, Антон Петрович испытывал сложные чувства, боясь, что за короткий интервал времени создать экспериментальную базу будет крайне трудно. Они вновь и вновь возвращались к срокам, этапам, объемам  строительства, но уверенный тон Владимира Ивановича не рассеял сомнений у Мойцева. Антон Петрович теперь знал, что эта проблема станет его постоянной головной болью. Время неумолимо двигалось вперед, и им оставалось всего ничего, чтобы успеть вернуться в Новгород и не опоздать на московский поезд.
Обратная дорога прошла в редких разговорах, видно, сказывалась усталость от прошедших напряженных дней, да и переговорили они действительно обо всем. К поезду успели заблаговременно, тепло попрощались и договорились о встрече в Москве через две недели. И вскоре Антон Петрович сидел в купе, ожидая, когда тронется состав, чтобы заказать себе пару стаканов чая. После стольких дней чревоугодничества сильно хотелось пить. В купе, кроме молодого мужчины, больше никого не оказалось.
Пару раз мимо открытой двери прошли два парня, явно разглядывая их, и как только поезд отправился в путь, ребята зашли и сказали, что по договоренности с проводницей будут ехать с ними. И в качестве некоторой компенсации за доставленное неудобство они выставили на стол несколько холодных бутылок пива, а затем, достав еще пару, стали пить их сами. Одному из ребят было около двадцати лет, другой выглядел немного постарше, оба, видимо чеченцы, вежливые и говорливые.
Молодой мужчина, его попутчик, с удовольствием взял бутылку, а Антон Петрович отнекивался, считая, что сегодня обойдется чаем, но ребята уговаривали его до тех пор, пока он не согласился. Пиво оказалось холодным, и они с мужчиной с наслаждением выпили по бутылке. Молодые люди без умолка развлекали попутчиков своими разговорами. Выяснилось, что они приезжали в Новгород по торговому делу, хотели начать в городе крупную оптовую торговлю овощами. Расспросили у мужчины и Антона Петровича, кто они и откуда, и, узнав, что те командировочные и возвращаются в Москву, посетовали на трудности, которые встают перед ними,  чтобы пробиться и поторговать в столице.
Весь их вид казался излишне напряженным и беспокойным. В какой-то момент Антону Петровичу стало жалко ребят с Кавказа. Ведь они постоянно в поиске, в дороге, без родных и близких, все их помыслы направлены на то, чтоб заработать. Он, сочувствуя им все больше и больше, предложил свою помощь и пообещал свести их с людьми в Новгороде, которые хорошо знают городские власти и не обманут.
Потом дал номер своего телефона и попросил через неделю позвонить, к тому времени он надеялся успеть переговорить с Сорокиным, а тот ему не откажет в маленькой просьбе и либо сам окажет содействие, либо сведет кавказцев с полезными людьми. Затем ребята сбегали за чаем и принесли такой горячий чифирь, что пить его из-за горечи пришлось очень медленно. После чая Антону Петровичу сразу захотелось спать, и он, пожелав всем спокойной ночи, поднялся на верхнюю полку и мгновенно уснул.
Что заставило его проснуться среди ночи, это он понял значительно позже. Видимо разбудил его яркий свет, зажженный в купе.  Антону Петровичу казалось, что он уже не спит, но открыть глаза и приподняться просто не мог. Веки, словно вылепленные из свинца, не слушались его команды,  и все тело отказывалось повиноваться.  Понемногу сознание начало рисовать картину происходящего, но такую дикую, что она показалась ему страшным кошмаром.