Конфедерация 2. Часть 1

               

               


      Конфедерация 2. Часть 1.



                Владимир Александрович Коханский


                КОНФЕДЕРАЦИЯ 2

                Фантастический абсурд

 

                книга вторая:

                ОКРОПЛЕНИЕ ЯДАМИ

 




   «В управлении провинциями олигархия достигла предела злоупотреблений, далее которой на Западе никогда не шли. Потомки людей, которые некогда удивляли жителей других стран своей честностью и умеренностью, действовали теперь в провинциях, как организованная  шайка разбойников.
Всевозможные нарушения нравственного и уголовного права относительно отдельных лиц случались ежедневно и почти всегда оставались безнаказанными, целые области были доведены до крайней бедности, почти до обнищания, в разорении провинций римские правители проявили настоящую виртуозность».

    «Частное и общественное хозяйство в провинциях было вконец разрушено. В Сирии многие города стояли совершенно пустые. Для граждан провинциальных городов переход в рабы к человеку сколько-нибудь видному был улучшением их состояния».
               
                Теодор Моммзен - лауреат Нобелевской премии
                по литературе 1902 года.





               
                Глава 1.

                Разочарует мечтателей рутинная служба спасателей.


   Солнце пекло немилосердно, поэтому у древних египтян руки бы зачесались задать жару скарабеям, что, нагло пренебрегая трудовыми обязанностями, свалили на посленавозную сиесту, прежде закатив раскаленный шар в самый зенит небесной сферы.
   Приезжих из средней и северо-ворликской полосы тропическое марево тоже изнуряло, но по-разному: иногда баловало индивидуальным подходом, наиболее сносным, потому что кратковременным, с последующим мытарством по страховым компаниям за посуленными медицинскими выплатами. Но охотней откликалось на групповые запросы и потребности тех, кто, заплатив за отупляющий зной, за непереносимое пекло не великие, но деньги, вынужденно наслаждался отдыхом на полную катушку. Курортники даже в тени шкворчали, как шкварки, солились в горячем морском рассоле на подобии сморщенных огурцов, стоически сносили в ожидании вечера прочие тяготы, вплоть до соседства экскурсионных верблюдов, ведомых обмотанными в тряпки зазывалами-погонщиками. А дождавшись, наконец, при свете снисходительно глядящего на шалости перевернутого месяца, вдосталь под пошлый музон трясли зажиревшими с оголенными пупками брюхами. Либо - в зависимости от половой принадлежности - до охряковения насасывались пивом, чтоб разве из ушей не фонтанировало пенными брызгами.
   Каково же приходилось людям ответственным и при деле, кого жарит не по пустой прихоти, а по служебной надобности? В силу непререкаемых инструкций бедолаги просто обязаны днями напролет пялиться на выпячиваемые напоказ безобразия, чтобы потом, распалившись, до трех часов утра не засыпать под долбящие басы «лабуды», музыкального суррогата, под который из последних сил отдыхающие добросовестно «отбивают» вложенные «бабки». Не до шуток становится должностным лицам в столь суровых условиях...
   Зной, меж тем, за вяло текущим разговором да таким же темпом течения безотрадных мыслей, ярился не на шутку и оказался бы невыносимым даже для оголтелых солнцепоклонников за компанию с ассирийскими последователями зороастризма под эгидой самого Ахуромазды. Но это в наименее вероятном случае, если бы те, вместо чреватого для окружающих неприятностями колдовского шаманства, окунулись в прелести пляжного отдыха. Даже термически закаленных волшебников и магов нисколько не освежили бы опахала находящегося на последней стадии издыхания, еле доползшего до берега морского ветерка, скромные силенки которого растратились в напрасных попытках если не взволновать, то хоть сморщить круче воблы просоленную, не известно в какие далекие облачные края кубокилометрами испаряющуюся водную гладь.
   Приставшая от ежечасных, но нисколь не освежающих купаний морская соль прямо-таки пластами отпадала от налитых массой тел ушкуйника да хитпого. Но крепкие ребята, казалось, на отвлекающие неприятности даже в ус не дули, а увлеченно резались в подкидного, азартно наваливая друг другу семерок да шестерок – необдуманное действие, безусловно мешающее совместными усилиям откомандировать костлявого пацана-переростка на профилактический осмотр отдыхающих. А вот паренек, удачно сбросив мелочевку да в придачу прикупив козырного туза, разглагольствовал мало, что из-под тента, но и через паранджу, сымпровизированную для защиты облезлого носа с ушами от рефлекторных лучей немилосердного светила:
   -Вы-то ладно, всякое повидали, многое пережили - пожили свое, можно сказать.- Как бы в утешение суровому приговору, принял-таки юноша кочующие шестерки, однако со скрытными, весьма вероломными намерениями.- Пожили, пожили...
   Размякшие «тюфяки», и точно разменявшие по четвертому десятку, в ответ лишь нечленораздельно бурчали-мычали, то ли согласные с диагнозом, поставленным жестокой младостью, то ли обнадеженные капитулянтской стратегией противника.
   -А меня за что упекли? Я ведь только-только вырвался на оперативный простор, разворачиваться начал, на крыло стал, как у нас в авиации... кх, кх, наш знакомый стюард говаривал, но нет - сюда же!
   Ну, что скажете?
   Возмущение юноши, безусловно, заслуживало внимания: не относился он к разряду взбалмошных, легкомысленных безрассудцев, а  принадлежал к категории людей, не смотря на жару, хладнокровных, рассудительных. Подобные расчетливые типы, прежде чем очертя голову броситься в пекло, сперва подумают: кому из попавших в очередной переплет товарищей помощь наиболее необходима. Осмотрятся: нет в среде терпящего бедствие коллектива дам, безусловно нуждающихся в поддержке в первую очередь.
   «Телеса» отзывчиво что-то одобрительное по поводу на корню загубленной юной биографии пробурчали, меж тем как взбодрившимися мозговыми извилинами прикидывали себе на уме варианты, очень даже возможно, замаячившего выигрыша.
   -Нет-нет, пока не «отбой»! А как на счет ту-узика?- С видом свершившейся справедливости юноша последним карточным доводом помог засыпаться упорно отбивающемуся хитпому, а следующим ходом щедро сыпанул атаману шестерок, чтоб коллеги меж собой разбирались, кому какой масти погоны больше к лицу.
   Отдыхающие от хлопот спасательских «телеса» уж вознамерились промычать нечто возмущенное, но, сбросив карты, лишь безнадежно отвернулись, а огорченный атаман, вдобавок, опять затянул набившую оскомину волынку:
   -От на Олге-то матушке, ледоход должно ужо...
   -Угу - позывы кишивиго обрели направленное действие - щедро сыпанул в полотенце ледку из походного рефрижератора, а бережно свернутый компресс на бычачий загривок - шмяк.
   -У-уф! У-ух, идпуща-аить.
   -Разе ж это лед? Тьху!- пренебрежительно сплюнул атаман в раскаленное марево, лениво потянулся и шлепнул по хитповскому сымпровизированному пакету-охладителю - аж хруст пошел, а у прохлаждающегося изобретателя из глаз флуоресцентными звездочками брызнуло.
   -Видимость одна. От на Олге - ко-олотый... Бабы с коромыслами, румянец во всю щеку...
   -Ц,ц,ц, гарни дивчини...
   А тоби, молодь нипририсшя, чтибь в карти михливить, тик зи дамичкий диглядь учинив би. То ить сизновя в дригий икипижь, пиди, зифрихтивилясь. Оть игизя яка ниписидливя,- досадуя больше на проигрыш, чем на женскую ветреность и непостоянство пробурчал чуток отошедший от перегрева хитпой.
   -Нет,- усилием воли отогнал атаман наваждение,- нечего за юбками бегать, тем более на курорте!- выдвинул вдобавок весьма спорную, при ближайшем рассмотрении, аксиому.- Пускай лучше на службе таланты проявляет – взял, видишь ли, за моду отлынивать, а обязанности за него другие исполняй.
   -Оть, цо фикт ни лице. Пиднялси би ни вишкю, може зи бийки хте зипливить пивидилси?
   -Буйки... Да разешь здесь буйки? От на Олге - ба-акены...
   Да вышка, разешь это вышка? Нет, лучше бы пошел «горбунов» на другобок переворачивать. Подгорать почнут - поздно будет почем зря сметану переводить, кефир расходовать. Опять вой подымут, хоть уши затыкай.
   -Нет, я понимаю, конечно, что в преклонном возрасте передвигаться затруднительно, но «дедовской» подход к выполнению обязанностей просто недопустим. Припомните-ка, кто продулся в карты? А?..
   Вот, тому и банку с кремом в руки.
   -Ох, и почто моя лиха головушка по добычу за вами увязалась?- Сокрушенно закачалась голова со буйными ржаного цвета патлами, упорно не поддающимися пагубе тропиков, ровно как прежде – воздействию климата, без малого, полярного.
   -А ним зишто тикя написть: другомисяць тильки при грибижи, налети ди пигримы абирдажни слухать?- Хитпой недовольно перекатил разморенную, распаренную тушу с живота на спину.- Воть мини ифрийтир отписае,- порылся в кармане шорт, чтоб явить ярящемуся светилу цидулю об том, как славно живется в иных краях, лишенных плазменных излучений,- чийкю пичиниимо, риссири спривили знятни...
   -Нет, нет, только не про чайку!- видя поползновение хитпого развернуть донельзя замусоленную от непрерывного на протяжении нескольких недель чтения, протертую на сгибах четвертку бумаги, запаниковал юноша.
   -И то правда,- явленное свету, зачитанное до дыр ифрийтерово послание мигом принудило атамана, проникнутся внезапной ответственностью за порученное дело,- «горбунов» проведать не мешало бы, ведь если опять с десяток-другой туш подгорит, век отсюдова не выберемся, пока в мувмию какую ни иссохнем.- Неодобрительно окинул взглядом сухощавую, в простынную тогу, навевающую нелестные сравнения, задрапированную фигурку юноши.
   -Ни вилнуйтиси, хлопти: яки дви години, як я тих «гиририбитив» кримим сбирзнюл - лепше послухайти, яки на чийки зариз килися...
   -Сбрызнуть мало: стопроцентное покрытие не гарантировано, подгореть все равно могут, правда, в крапинку...- поделился печальным опытом юный конфедерат, пару раз проштрафившийся на подобных художествах.
   -Верно, после шваберкой пройтись не мешает как у ладьи двурядвесельной по палубе.- Атаман от отрадных воспоминаний даже сымитировал соответствующие движения.- Сами же не допрут, какой другой член натереть, будто на зло, да запамятуют.
   Но кишивий на чтении цидульки особо не настаивал, а, упокоенный наличием отрадного присутствия послания, начал поклевывать носом, а «натирочные» движения атамана, не предпринявшего ни малейшей попытки приподняться, становились все медлительней - рассчитывать на претворение пропагандируемых действий в практику не приходилось.
   -Раз сбрызнул, то велел, верно, и растереться...
   -Э-хэ-хэ - даже смачный зевок не отвлек от дремы.
   -А как растирались, проследил?- обставивший в картишки коллег юноша не только по неопытности являлся, но даже не стеснялся казаться чрезвычайно ответственным.
   -…просто обязан был. Что ж он совсем того... «горбунов» без контроля оставлять?
   -Все же дело рисковое: «горбиледи» женской принадлежности как часок-другой пожарятся, дозревают и начинают совсем без прикрытия знойничать,- постарался юноша видом не засмущаться,- топлесить непокрытыми кремом местами… участками…
   -Ну так, знамо дело, чем еще расшевелить противополых мастодонтов-то? Без ничего, то нам любо. А?- Подтолкнул кишивиго атаман – тот, колыхнувшись, очнулся.
   -А? Чти?
   -Пойдем, что ли, топлесок переворачивать, чтоб не подгорели с заднего бока.
   -Тьфу, коли б тильки баби с титьками, а те чиловики як в бани, тильки шо биз виникив!- Хитпой пока не выказывал особого энтузиазма.
   -У-уф, твоя вправда.- Атамана передернуло.- В конце концов, старшой имеется, что по обыкновению обдирает подчиненных, как липок, в азартные игры, пущай командует.
   -Вот еще, не хватало людьми помыкать - не старые времена. Через полчаса вместе пойдем,- пришлось юноше проявить командирскую инициативу,- тогда новой смазки как раз до обеда хватит.
   -А че, тоже верно...
   -Вирне? Ничого ни вирно. Ну, який здись обид? Тьфи. Зниу вси кряби ди кряби, а ти и мингусти кляти, рикушки... Тьфи! 
   -Что за мангусты?- Юноша невольно прислушался к позывам желудка, припоминая, что неопознанное мог съесть на завтрак.
   -А тебе, небось, вареников подавай да галушек с мамалыгою?
   -Ить те дило!- Разгурманился хитпой от предложенного смачного меню.- Пид гирилочкю и ти, нибись, ни откизилси би?
   Атаман, точно бы, не отказался, потому, вздохнув, лишь глаза на пару с хитпым закатил да губами причмокнул.
   -А-а, лангусты, наверное? Э, да вы с ума сошли!- насторожился юноша, завидев мечтательный блеск глаз вверенных подчиненных, причем настолько выразительный, что запросто мог перерасти в стадию материализации.- Пить на жаре - это пусть не прямое, но верное самоубийство, изощренный мазохизм,- выдумаете же.
   -Много ты понимаешь? Ее бы со льду, другую, третью чарочку,- похлопал атаман по набухшему полотенцу хитпого, где отзывчиво потренькало ледяное, подтаявшее крошево,- пошла бы, как миленькая.
   -Личный состав, попрошу учесть: служба спасателей несет круглосуточное дежурство,- не терял надежды образумить хитпово-ушкуйную вольницу юный конфедерат.- Кто знает, в какое время суток у «горбунов» взыграет очередная безответственность?
   Но речь начальства, как тому и должно, сквозила мимо ушей, а самые суровые из слов от сознания, точно от каменной стены отскакивали.
   -С имками перебазарить, и дело с концом.
   -Ди-и, биз имкив ито дило ни обтяпить,- в критических ситуациях ли, в безвыходных положениях кишивий с атаманом всегда находили общий язык, с полуслова приходя ко взаимопониманию.
   -Вообще-то наши друзья закатывали списанные баллоны в подсобку, гнилыми бананами, фруктовыми соками, просроченными, интересовались тоже - в буфете слышал,- юноша опрометчиво не устоял соблазна поделиться данными, косвенно подтверждающими внимательность и наблюдательность.
   -Не-е, не то, ликер какой-нибудь...- Пренебрежительно скривился атаман.
   -Ни, вони що мишик рисю спирли, а зя тим рибним обидим аракиим якимсь похвалялися. Що цо, дувмаю, зи аракии в здишним зихилусти, неушти кляти лопстири?
   -Арак? О напитке читал, но ни разу не пробовал. Хорошо бы в свободные, то есть подвахтерные часы продегустировать. Хотя,- собрался силами юноша и мужественно отверг соблазн,- лучше пить сухое вино, тем более прописанное в меню, в жару особо рекомендуется.
   -Не в меню вино прописано, а по рецептуре скупердяя докторишки - стопарь на нос, что капли при чихании.
   -Зато три раза в день...
   -В бари гирбинувським купимо - и дило в киртузи.
   - Начнем по барам пьянствовать - недолго самим в «горбуны» записаться...
   -Нечего меня долбить агитацией - на Олгу пущай отпускают! Кто ж таперича ватогою коноводит? Ох, распустятся без догляду: голова сарыни требовательна! Э-эх, только бы не со стороны варяжской пригласили управленца: ничегошеньки обалдуи не смыслят в нашинской специфике, душу в дело не вкладывают…- Закручинился, было, атаман.
   -Чего не отпустить? Только заикнись – мигом командируют у кострищ полусырое мясо пережевывать да прежде кистенем намашешься до одурения. Не до чтения мемуаров будет... Стенькиных да Емельяновых.
   Атаман, пристрастившийся со скуки спасательной службы к псевдомемуаристике, лишь вздохнул тягостно.
   -Уж лучше полусырое, чем пресные лопстреры. Ведь что сказывали: для дела, мол, нужон, а где дело-то? Вон люди эскадрами ворочают, ни климат не помехою, ни козни вражьи!- Хлопнул впечатлительный чтец в доказательство по замусоленному «Сабатиньевому» томику, с которым уже другую вахту не расставался.- А у нас... Да сколь можно здесь чахнуть? Пущай хоть в простые загребные на галеоны-галеасы  разжалуют!
   -Ни, липей на чийку - кирмщиким...
   Атаман с кишивим вопросительно уставились на юного конфедерата, будто заявления на стол зелена сукна шмякнули.
   -Ладно, сагитировали, пойдем к имкам - узнаем, как обустроились? Но только после сдачи «горбунов» по описи,- наложило, какое ни есть, начальство резолюцию.- Хорош трепаться, а то от безделья уподобимся нашим подотчетным -в микроскоп не отличишь. Хотя, на ваше счастье, микроскопы под бегемотные габариты пока не приспособили...
   Швабры наперевес! Взять крема... или все ж таки кремы? Шагом марш на опрыскивание!- Юноша не удосужился проконтролировать исполнение приказания, а первым, спустившись с наблюдательного поста, забросив на плечо емкость со спасительной от солнечных облучений мазью, направился в сторону лежбища, вполне комфортно расположенного под просторными, узорчатыми тентами, под ребристыми навесами.
   Вяло, нехотя, независимым видом демонстрируя пренебрежение, нежелание исполнять предстоящее действо, но соответственно полученной установке экипированная команда потянулась за юным начальством. Ввиду малочисленности не имея возможности растянуться длинной цепочкой, продвигались плечом к плечу, черпая в том решимость не отворачивать от намеченной цели, однако, то и дело, поглядывая в сторону оставленной спасательской вышки, с верхнего яруса которой, если распластаться и башками особенно по сторонам не любопытствовать, то ни лежбища, ни навязчивых курортников почти не видно.
   Отлов и загон в дохленькую, но все же тень русалковидных «горбиледи», пытавшихся пожариться вне тентов из вредности, а то ради нехитрого завлечения всяк мимо проходящего, заняли немного времени. Бесповоротно, решительно пресекались малейшие попытки тюленеобразных особей мужеского пола отлынивать от вполне безвредной процедуры опрыскивания. Зато доставало канители с «горбиледями», пускающими в ход обольстительные, неоднократно опробованные чары вкупе с китовыми запашенциями, по жаре пуще нашатыря прошибающими слизистую. С неотразимым жеманством, тонкими, не смотря на прокуренность, голосочками, принудительно намазываемые кремом красотки сокровенно делились обеспокоенностью по поводу возможной порчи макияжа и пренебрежительно возмущались неодушевленностью инструментов натирки. Но от исправно снующих туда-сюда швабр не могли укрыть никакие ухищрения…
   -Спасатель! Спасатель! Моя подружка пропала!- Накинулась, чуть ни запрыгнула на кишивиго топлесочка в жироскладочку.
   -А ну, лягай, падлюкя!
   Заявительница, по въевшемуся автоматизму, послушно брыкнулась - силиконы лишь заколыхались.
   -Зниимо вишего бритя!
   Спасаемую от сгорания на солнце исправно сбрызнули кремом и педантично натерли по частям тела, даже по нескольким не снятым лоскутикам купальника.
   -Ах! Ах! Вы кудесник! Но надо спасать мою подружку! Она тоже нуждается в помощи…
   -Пикизивий, китера изь нихь?!- решительно отринул кишивий, следуя атаманову наказу, попытки поползновения на собственную неприкосновенность и зорко всмотрелся в притихших отдыхающих, затаившихся, даже отползать не рискующих.
   -Вот!- продемонстрировала топлеска, кроме силиконовых рекордов, одну из частей купальника, что даже для собственных наращенных габаритов пришлась бы с запасом.- Все, что осталось от небедной девушки.
   -Тить твию мить-то!- только и молвил озадаченный кишивий, разглядывая пару связанные меж собой ненавязчивыми бретельками кошелок, даже швабру докучливой топлеске передоверил.- Ризмир кик у Ксюхи, уж ни оня ли?
   -Нет, что вы, фи, какая Ксюха?! Мы тут Наташя да Наташя - обслуживающим аборигенам легче запоминать...
   Ах, вот еще полотенце и сумочка...
   -Мижя испириляся пи тикой жире?- Подозрительно уставился из-под козырька приложенной руки на доставучее светило кишивий.- Скильки ризевь скизино било: с пидь нивисиу - ни шигю!
   -Не хватало еще, чтоб всякие хитпые нами командовали!- Топлесочка, завладев инструментом натирки, будто заодно понабралась наглой самоуверенности.- А ну, ищи мою подружку!- Ухватила швабру наперевес, и не известно, за кем бы остался верх в поединке, ни подоспей вовремя подмога.
   -Что, смазываться не хочет?! Вот я тя щчас, егоза!
   Разговор у атамана короткий – взъярившаяся силиконочка, не смотря на обильную смазку, не ускользнула и подверглась повторной обработке.
   -Ах! Ах! А как же подружка? Ах!- даже в ответственный, предохранительный от прожигающих лучей период пляжного существования проявляла преданность женской дружбе.
   -Подавай сюда подружку!- скомандовал разухарившийся атаман подоспевшему юноше - тот педантично принялся выявлять да предъявлять на опознание несмазанных особей.
   -Нет, нет, это не они!
   -Вить,- протянул кишивий атаману двойную кошелку,- уликя.
   -Приметная подружка, не замечал?
   Смущенный юноша в ответ лишь зарделся.
   -Погоняем-ка под такое, пропавшее, дело на катере: может, за буйки заплыла - поищем?!- взыграла у атамана в крови неистребимая любовь к водной глади, пускай даже к тропически-просоленной.
   -Втопля твия пидрюжкя!- обрадовал кишивий топлеску и погрозил насилу отобранной шваброй.
   -Я те покажу, втопла! Никак не могла утонуть: у нас совместный шопинг, она мне бабки должна, понял, морда хитповская!?- Не смутило топлеску отсутствие вооружения, не страшась ответных ударов в надежно защищенный корпус, вот-вот в кулакопашную, а то царапаться за утопшие «бабки» накинется.
   -Спокойно, отдыхающая!- Юноша, оглядев горизонт на предмет спарено дрейфующих поплавков, перестал беспокоится и угомонил сгрудившихся вокруг «горбунов», почуявших незапланированную развлекуху, вдвойне приятную, потому как для кого-то уже последнюю.- Со столь положительной плавучестью,- прикинул на глазок объемы «авоськи»,- утонуть можно лишь при помощи торпеды… или акулы...
   -Акулы!- отдыхающие, вне зависимости от пола и возраста, радостно оживились.- А турфирмы нас не предупредили - пускай неустойку выплачиваю-ут!
   -Для пущего спокойствия лучше про барракуд расскажи. Морские гиены, кровожадные твари, стоит за буек нос высунуть, набрасываются стаями… косяками!- возвысил атаман голос, дабы желающим причитать вылось всласть от не предусмотренных страховками неприятностей.- После нападения от курортников лишь нефасованный гуляш остается, памятники ставить нечему.
   -У-у! У-у!- как по команде принялись возмущаться охотники до неустоек.
   -Тихо, нашел место, где распространяться про морских хищников,- постарался юноша угомонить развлекающегося на свой лад атамана и, ухватив за руку, оттащить весельчака в сторонку, но с таким же успехом прогулочный катерок бронированный линкор отбуксировал бы.
   ...а португальские кораблики, про которых отдыхающим знать не следует, мурены, натасканные на выпирающие органы, скаты с шипами, крокодилы морского базирования и...
   -В подводном мире полно обитателей, но только за пределами зоны ответственности спасателей; до буйков – исключительно лишь золотые рыбки,- плавайте на здоровье!
   Ваша подруга, случаем, за буйки ни заплывала?- Юноша предосудительно, а вслед большинство окружающих в ожидании душещипательных новостей воззрились на топлеску, а «горбиледи», вдобавок, подмечая неудачные, на придирчивый взгляд, подтяжки-перетяжки, перешептывались комментариями, столь едкими, что бедолажка аж прикрылась отзывчиво протянутым спасателями полотенчиком.
   -Нет, что вы, мы у берега, только вот до сих…- продемонстрировала с невесть откуда взявшейся стыдливостью на каком уровне тела находится неназванное место,- доходим, а дальше… что вы…
   -Тогда вопрос исчезновения предельно ясен. Никакой паники! Предъявите к досмотру личные вещи исчезнувшей.
   Так, очень хорошо.- Юноша, с видом опытного сыщика, встряхнул содержимое косметички с пудреницами и помадами.- В каком корпусе, номере остановились?
   -Фи,- вновь накатило напускное, и топлесочка отринула, с осознанием значимости собственной персоны, полотенчико,- мы из индивидуального бунгало!- Задрала нос, голову и прочее…
   -Ключ при себе?
   Настала очередь опрашиваемой встряхивать парфюмерию да рыться в лаках с тушами.
   -У подружки, наверное.
   -Приметы и название бунгало?
   Координаты жилища вновь застеснявшаяся топлесочка прошептала юноше на ушко, но, пользуясь близостью, прямо-таки норовила забодать «поплавками».
   -Попрошу следовать за нами. Посторонним оставаться на местах!- вполне авторитетно отсек спасатель любопытствующую толпу.-  Ало, ало, «рецепшн»?- попытался по традиционно хрипящей, только что не плюющейся в ответ рации связаться с обслуживающим сектором.- Срочно прибыть с резервным ключом к розовому бунгало под названием «Карамелька»…
   И хоть многие из посторонних вроде бы ничего не расслышали, зато гораздо большему числу слушателей засвеченный адресок пригодился впоследствии.

   Спасатели наизготовку ухватили швабры, а встревоженный кучерявенький уборщик, гордый свалившейся ответственностью, по той же причине трясясь в волнении, насилу, предварительно выстучав замысловатую морзянку, попал ключом в замочную скважину. Дверь даже скрипнуть не успела, а разволновавшаяся топлесочка уж ворвалась в покои, переехав по дороге, как колесами трактора, вжавшуюся в косяк прислугу.
   -А-а-а!- раздалось из затененных, будто зев пещеры, недр бунгало.- Махмуд, как ты мог?! А ведь клялся в вечной любви!
   -Моя нэ Махмут, моя Ахмэт!- Недоступно прикрылся подносом официант, предлагающий на пляже не только лишь, оказывается, мороженное с прохладительными коктейлями.
   -Какая разница! Все вы на одно лицо - все клянетесь! Вот тебе, сволочь,- последнее обращение относилось уже к подружке,- уводить чужих Ахмедов!
   -А-а, помогите!- из глубин бунгало донесся истошный, вполне призывный вопль.
   Однако слаженный коллектив, без того с лихвой перекрыв норму, до обеда больше никого «спасать» не собирался, а поспешил со швабрами да кремами к покинутым подопечным. Задержка, связанная с расследованием пропажи и поиском канувшей отдыхающей, на производительности, конечно, сказалась, но, как по распорядку дня полагается, к четырем склянкам с натиркой уложились.

   Столовая обслуживающего персонала расположена на отшибе ресторанной индустрии Сектора отдохновения, но подобное несомненное удобство не предусматривало ни малейших преференций в снабжении продуктами, даже наоборот – упор делался исключительно на оздоровительные, благотворно влияющие на умственные способности дары находящегося под боком моря. Хорошо хоть повара старались не испытывать терпения столовавшихся экзотическими изысками - готовили блюда адаптированные к нормальным желудкам: без неуместной мешанины, не злоупотребляя ароматами приправ, остротой специй и, что немаловажно, сахаром. Но, не смотря на щадящее, почти диетическое питание, невзирая на умиротворяющую обстановку, на нарочитую ненавязчивость интерьера со стульями настоящего елового теса, местами истекающими взаправдашней смолкой, да с фреской во всю стену, прихотью тоскующей души неизвестного спасателя художественно изрисованной продрогшими, осенними березками, обеды, как правило, проходили в унылой, подавленной обстановке. На физиономиях портье и горничных, набираемых обыкновенно из обученных аборигенов, застыла несмываемая улыбка. На лицах персонала, имеющего хоть какое-либо отношение к технике или, вдобавок, отвечающих за безопасность процесса отдохновения, сквозь остатки давно развеянного энтузиазма пробивала неприкрытая, нескрываемая хандра. Казалось, радоваться бы предстоящему послеобеденному отдыху, ан нет, и вовсе не потому, что сиеста не приживалась в трудовом коллективе, а потому, что привнесению в распорядок дня столь разумного процесса упорно противились неугомонные отдыхающие, требующие экскурсий, дайвинга, жаждущие гонок на воде ли, посуху, алчущие визжащего экстрима.
   За обедом вяло обменивались последним отсутствием новостей.
Прикатившие из огнедышащей, каменистой пустыни полуфиопы, вовсе не пытаясь оживить обстановку, буднично сообщили, сколько джипов побито «горбунами» в предобеденный период, и поделились прогнозами - сколько поколотят в послеобеденный…
   -Надо на вербелюда пересажать: вербелюду поди побей,- отрешенно, будто бы не собственные соображения высказал полуфиоп, обладатель упарившегося голубя . Сыро-кондиционированный воздух приходился явно не по летному нутру - птица то и дело выражала протест, поклевывая полуфиопово ухо, что представлялось чрезвычайно удобным, так как восседала, если пока не на рукавице, подобно исправному охотничьему ястребку, то устроилась не хуже пиратствующего попугая - на плече хозяина.
   -Молодеца, молодеца,- подбадривал питомца полуфиоп-орнитолог, задавшийся целью воспитать голубка в добрых боевых традициях.
   -Вербелюд лучше:  без ремонта катать и пелевать на любой гонщика,- одобрил транспортные новшества товарища другой полуфиоп, то и дело набирая в грудь побольше воздуху, чтоб приятелю поотчетливей виделась медаль, поблескивающая как бы ненавязчиво скромно.
   -Полундра, орлы! Завсектора выбирает, кому из обедающих окончательно испортить настроение. Чур, нас...- Атаман в стремлении лишний раз не попадаться на глаза занудливому начальству, пригнул патлатую голову, упершись чуть ли ни носом в одно из приевшихся блюд.
   -О-о, какая встреча!- Заведующий Сектором отдохновения, он же экс-координатор Зелено-синей зоны без спроса - можно подумать: воспитан невежею - вознамерился усесться за стол, минуя, вдобавок, персональное приглашение.
   -Между прочим - для сведения некоторых - мы ждем сменный экипаж с катеров, только ватага чего-то запаздывает,- пробурчал атаман в тарелку вместо ответного приветствия.- Так что, как причалят, кому-то придется место освободить.
   -Ничего, потеснимся - разместятся как-нибудь,- не забивал голову столь незначимыми проблемами завсектора.- Что за вопросы обсуждали да вдруг притихли? Напрасно смущаетесь - энтузиазм на местах да новаторство в Секторе отдохновения приветствуются неустанно и повсеместно. Не надо стесняться присутствием начальства, тем более, постоянно готового помочь, поддержать здоровую, зреющую в массах, так сказать, инициативу.
   -Вот соображения назревают об гораздых на людей плевать беспардонных верблюдах.- Атаман взамен тарелки вполне искренне и откровенно уставился на экс-координатора, в сознании которого, казалось, принялись зарождаться некие сомнения наперегонки с туманными подозрениями.
   -Да - об использовании верховых верблюдов, а чего тут такого?- поспешил развеять сомнения на счет подлинности обсуждаемой темы юноша.- Опасаемся, что «горбунов» с ног до головы заплюют – претензий потом, воплей не оберешься. К тому же оттирать оплеванных опять поручат нашей вахте.- Неопытный еще начальник примерно болел за  подчиненных.- А верблюжья слюна чересчур уж, не за столом будет сказано, с запашком...
   -Ничого, хить китятиню винь ни годину-другю отобьить. Спису нить ить тих клятих пирфюмировь...
   -Нет уж, впредь пускай сами отмываются. Глядишь, хоть верблюды отучат нагло зазнаваться: сперва  от плевков увертываться выдрессируют, потом соображать заставят, как безаварийно обходиться хотя бы с верховыми животными - и то и другое на пользу, ведь головы не для того лишь предназначены, чтоб бухло заливать да загривки морщить. Опять же верблюжатину, говорят, по вкусу не отличить от говядины? А?- Хмурился атаман не столько в предвкушении перевоспитания подотчетных «горбунов», сколь вновь разглядывая на тарелке сугубо морскую закуску.- Вот бы табун, скажем, завести… только где на прокорм столь полезной живности напастись пустынной колючки?- отвлекла практическая реальность от приятных размышлений.- Бегать по жарище - ловить перекати-поле? А ведь каждая из скотин, если определять по брюхатым габаритам, за один присест не менее пары пудов умнет - не поморщится.
   -Траву завозить из прерий...- юноше привиделось, как он лихим ковбоем объезжает особо строптивых двугорбых - лассо, шляпа, вольных ветер, растительность зеленая...
   Но привлеченное недоумение обедающих, также скоренько переключилось на иного адресата:
   -Дело не просто в колючках, друзья мои, спасатели, а намного сложнее.- Отставной координатор, отбросив нервотрепки тягот прежнего проблемного места трудоустройства, ныне же отринув смутные на счет спасателей подозрения, сделался безоблачен, как зияющее над столовым павильоном небесное пространство и доброжелателен как небосвод на далекой, пьянящей свежей прохладой родине.- Сложнее и тоньше: в прейскуранте услуг значится «сафари», черным по белому... хм, по выгоревшему (пора меню заменить),- со вкусом к процессу продолжил чинуша лавировать в организаторских дебрях.- Дичь окрест, хоть шаром покати, отсутствует напрочь, хорошо, что отдыхающие неприхотливы - без затей ограничиваются тривиальным боем джипов,- железо, чего ему станется. Но стоит появиться в прейскуранте верблюдам, где гарантия, что животных не отнесут к разряду «дичь»?
   -А мижит слинюку виписить?
   -Ага, от слонища простой колючкой не отделаешься, я уж лучше за перекати-полями побегаю... по утрянке - и гимнастика, и отрезвление... гм.
   -Какое… вы о чем?- со вновь растревоженным подозрением глянул на атамана бывший координатор, но идея о слоне точно массивной доминантой задавила, отвлекла от прочего, второстепенного.- «Слинюка» - изъясняясь вашей терминологией - мысль весьма примечательная, достойная  широкого применения на практике. До титанического масштаба элефантизма в Секторе отдохновения кроме меня... нас, как из просмотренных отчетов следует, ни один заведующий не додумывался. Слон в пустыне! Впечатляет! Натуральная ганнибальщина!
   -Вообще-то, Ганнибал больше по горам, по Альпам…- из начальственной солидарности подал робкий голос юноша.
   -Горы оставим на потом, в первую очередь займемся слонами. Этакую дичь джипом запросто так, за не понюх табаку не засафаришь - слон постоять за себя сможет,- не забыть проконсультироваться со специалистами-зоотехниками…- Зачиркал заведующий что-то соответствующее в планшетке.
   -Ни дивильствие пистивить. Вони, слинюки, ди смичности вириники з чиришнию увижию-уть, тик и милотють хибитями, тик и милотють...
   -Нужно попробовать бифштексов под дело кормежки выписать, а то лопстерина на обед да омлеты с осьминогом на завтрак... Скоро, точно, затрубим хоботами, как слоны с вареников.- Всколыхнул, в надежде разнообразить меню, аржаными патлами атаман.
   -Киль вириникив ни будя, ти нихай ни джипсях клятих бьютьси, пики килися ни итвилютси!- Довел хитпого до выдвижения ультиматума усомнившийся в слоновьих пищевых пристрастиях приятель.- Пидрихтивил и пирядик, чий ни чийкя...
   -Великолепно! Вот именно вам, инициатору почина, лицу неравнодушному, болеющему за новаторство на местах, поручим слоновье направление! Ответственно, со знанием дела возьмете бразды, так сказать… Вареники, что еще?.. А-а, контакты с местным населением на предмет прокорма живности...
   -Ни. Я, чий, ни бабя, чтибь издить к ирябам.
   -Фрукты слоны уважают, ананасы! Недавно по знакомству удалось приобрести древний, закодированный манускрипт с тайной картой; если верить начертанному, то в двухстах милях вглубь скалистой пустыни означен оазис. Организуем экспедицию, разобьем апельсино-банановую плантацию, по ходу поищем сокровища.- Просиял юноша от возможной смены обстановки, а заодно - от перемены рода деятельности.- Командируйте меня первооткрывателем – разведаю местность, займусь поисками. В оазисе, возможно, обитают неизученные племена, закопаны ковчеги, Граали, а в подземельях томятся узницы…
   -И ми тиж пи гриали пидимо, чиму ни?
   -А-а!- решился атаман.– Отсюда - не в загребные, так хоть на плантацию! Пиши,- вручил юноше меню и ткнул в пустующие графы под блюдом «Клешня омара, запеченная под соусом белого вина»,- меня первым нумером на оазисы с пленницами!
   -Чому это тоби першим, а миня щте тильки другим?
   -Отставить запись! Ага, теперь-то понятно, к чему велись завуалированные разговоры о слонах, а особенно о плюющихся верблюдах – всплыла подноготная!- Экс-координатор разоблачительно прищурился.- Похоже: попахивает организованным дезертирством и это в экстремальнейший период заезда-выезда отдыхающих. Неужели начальник смены не разъяснял, что спасатели - гордость Конфедерации?! Вам не просто поручено ответственно спасать подопечных от перегрева не солнце, но в добавок предоставляется участие в дивидендах отдохновенного бизнеса… пока, правда, бесприбыльного. А значит, оказано нешуточное доверие, подкрепленное личной заинтересованностью. Кроме того, направление, по сути, на отдых является поощрением за успехи в прежних достижениях, чтобы отличившимся героям трудовых будней эмоционально разрядиться, разнообразить, так сказать, обстановку, переменить ненастный климат на резко-тропический. Это же не какая-нибудь проштрафившаяся рота, куда направляют, ну, уж самых отпетых; надо ж постараться вытворить нечто эдакое, чтоб загреметь в штрафники...
   Скучающие лица слушателей уже во второй раз (и это за короткое время недоеденного обеда) оживились, вдохновив экс-координатора на дальнейшие поучения, грозящие перерасти в форменные нотации:
   -Должно испытывать гордость, когда белый флаг полощется над пляжем...
   -...капитулянтство перед «горбунами»,- недовольно побулькал в стакан с компотом юный конфедерат, достигая столь бесхитростной маскировкой, казалось, недоученной по учебникам индифферентности.
   -Сколько раз повторять, чтобы перестали употреблять оскорбительное для окружающих субъектов определение «горбун»? Отдыхающие, в конце концов, могут обидеться, решат, что их относят к разряду рекламщиков пицц, побитособачьего подвида, класса непосенькешапкиных пэррезидентов. А кому приятно столь презрительное отношение к собственным персонам? Даже нашим подопечным не польстит уничижительное сравнение,- экс-координатор акцентировано четко произнес:
  -лицам, годными к работе без ответственности, аббревиатура - «ГоРабОт». Вот «гоработами» отдыхающих величайте на здоровье - нечего унижать людей обидными намеками!
   Средь трапезничающих воцарилось уныние, каковое обладал талантом - за сей дар не следует отдавать должное - мастерски насылать на окружающих, тем более - на подчиненных, экс-координатор.
   -Действительно, уловки, экивоки разные на службе не уместны: намерения спасателей, поступки, даже мысли должны быть предельно четки и ясны.- За обеденным столом, как по заказу разрядить тягостную обстановку, не расположилась, гремя стулом, а будто возникла дамочка, тоже некогда из администрации, а ныне чрезмерно загорелой внешности. Влажные, обвисшие волосы, нестираемый, овальный след от маски, вопреки отечным свойствам, ни сколь не уменьшали, по мнению некоего юного члена спасательной службы, привлекательности ее лица, а наоборот, лупастый от закусывания загубника рот казался прекраснее, чем у растиражированной кинематографом томно-знойной Анджелинки. 
   Конфедератский юноша терзался, насилу снося чересчур уж сочувственное отношение предмета воздыхания к экс-координатору, выказывание прожженному чинуше поддержки, не пресекающиеся на корню ответные, неуклюжие знаки внимания.
   -И в среде «горбу…» «гоработов» иногда встречаются личности, проявляющие вполне здоровую инициативу...- Одарила дамочка сиянием бриллиантов глаз почему-то именно отставного да опять призванного на должность назначенца. Тот же от внезапной рассеянности вилкой ни просто мимо притихшей сардинки затыкал, а с натуральной с угрозой для сохранности чужих лопстерюг.
   -Если мурен за хвосты не дергают...
   -…акульи зубы на сувениры не норовят повыдергать – лезут ведь в хищные пасти, будто в закусившую удила мордашку лошадкину,- поддержал старшего товарища по экстремальному дайвингу отставной «берданку заряжающий».
   Ветеран локальных войн и нескончаемых конфликтов, тоже с отпечатавшимся овалом на лице, отчаявшись то из одного, то из другого уха вышибить навязчиво шумящую воду, тряс склоненной к плечу головой, словно избегая не по адресу предназначенной упомянутой упряжи, продолжил перечисление правонарушений:
   -...коль барракуд не обижают (ведь бедолаги не знают уж к какому спокойному рифу приткнуться) да кораллы не обламывают, для последующего смрада в апартаментах, то случается…
   -…встричаются з дивчинами, кик стимниить, ни плижю у шилиший…
   Другарям радушно освободили место за столом от некультурно раздвинутых локтей да от опостылевших блюд, но от отставного координатора отделаться не удалось.
   -Видите, значит, не совсем, не с концами потеряны подопечные для полезной обществу деятельности.- Взял перманентный начальник себя в руки, но взгляда от дамочки, как магнитом притянутого, оторвать даже не пытался.
   -Очень хорошо, знаете ли, что вам известны облюбованные проявляющими инициативу «гоработами» места и время встреч,- обратился непосредственно к хитпому.- Давно ведь ищем подходящего кандидата возглавить репродуктивный подсектор, лидировать, так сказать, в зарождающемся движении...
   -Вить ище, шо я бабя, чтиб лизть пидь ирябив?- Редкий из хитпых кишивий, нисколько не терзаясь сомнениями, отказался от командной должности с непременно сопутствующим повышением в звании. Будто оправдываясь, счел уместным добавить универсальное в любой жизненной перипетии поминание:
   -Чи пид клятих ляхив… хте их впитьмях ризбире?
   -Отказываетесь совершенно напрасно, ведь то, что «горбуны»... - то есть понимаете: речь идет о «гоработах» - изыскивают неформальные способы общения, говорит о многом. Танцульки, приевшееся тисканье по номерам устаревают. Подопечные отдыхающие пребывают в поисках новых форм реализации потенциальных возможностей, ищут разнообразия, расширяют кругозор ощущений...
   -Ить те, кляти кийфилови...
   -Кругозор, как внутри вылизанной икорной склянке. О каком разнообразии может идти речь? Просто некоторые нестойкие «горбунцы» не знали уж, куда схорониться: сперва их поджаривают, потом в рассоле, что здесь вместо воды, засаливают, танцульки с музычкой, как дубиналом по ушам. А выпивать сколько приходится? Хорошо, что жара: с потом выводятся излишки продуктов распада, ведь навалившуюся нагрузку никакому метаболизму не вынести – впору открывать вытрезвитель…
   -Все бы ничего, но музыкальная лабудень по ночам... (воют, как псины очумелые) по голове, будто кистенем шибает,- поддержал атаман ментонера ветеранского во вполне обоснованных негодованиях.- А выпивают... так что ж? Хоть, ух, выпимши бывают...- Чуть не взгрустнул, задумчиво разглядывая когда еще просохшую винную стопку.- А металлоборизм - тоже не порядок... у-уф..
   -Фикт, ризлигиищию дли киликтивя горильку питрибляють, пьют, ик кляти ляхи. Э-э-эх,- ни то заклеймил, ни то в заунывной тональности отдал почтительную дань предосудительной невоздержанности кишивий.
   -...оттого и выходит, вопреки нормам законодательства Сектора отдохновения, что после развлекухи с выпивухой, многие до кроватей не дотягивают, а редким, добирающимся до ночлега, не до качественной репродукции…
   -Ни, зовсим ни ди рипридюкции…
   -Прознали «горбиледи» про тайное лежбище бедолаг, кому жизнь еще мила - налетом из шалашей пляжных выкурили, оккупировали последнее прибежище. Нынче всякого, в темную пору мимо проходящего, в оборот пускают...
   -Фикт, мистни пирубки пиродю пиртют...
   -Ментонер, кишивий, когда вы только успели стать прожженными циниками?! Вдумайтесь, разве не романтично - плеск шлепающих волн, колючий тростник, пластмассовый лежак под таинственным светом Луны?..
   Шлепки волн с забортными воплями «гоработов» давно уже ментонеру до того самого неправильного, перевернутого месяца, но перечить романтично настроенному заместителю завсектора, нынешнему своему начальству, в силу привязанности к дисциплинарным привычкам, он не мог. Вздохнул лишь и безнадежно уставился в рыбное меню.
   -Нет, Олга легкой водицею, сеновал духмяный, травы-медоносы, василечки - от то лепо!- не постеснялся разойтись во вкусах с дамочкой атаман.
   Многим взгрустнулось.
   -...а снега, когда Олга станет. Бубенцы. Хруст трескучий стоит, а в хате... э-эх, да к самовару шанежки. А березовым-то веничком...
   Взгрустнулось абсолютно всем обедающим.
   -А ни заказать ли по пятьдесят водочки? Гм, для поднятия боевого духа.
   -Под лопстерюгу ее, голубу, только теплую подают... Нет уж, лучше перемочь,- атаман стоически отверг предложение растрогавшегося заведующего сектором, великодушно не воспользовавшись попустительством нарушению режима.- А шалашную репродукцию не кишивиму,- заступился за приятеля,- лучше вон ребятам поручите - потянут: в темноте за аборигенцев сойдут запросто.
   -Не потягивать…- вздохнул полуфиоп-медаленосец и поставил в известность начальство о сложившихся неутешительных обстоятельствах, при этом музыкально переняв кое-что из хитповского наречия:
   -В шилиши толька черны за приличны чиловик считать.
   -Да,- подтвердил сказанное единоплеменник с уже обмотанным салфеткой, к вящему голубиному неудовольствию, ухом,- мой слишком белы - так говорить.- Погрустнел за компанию.
   -Это не ты… не вы белые оба,- встрепенулся погруженный в бесперспективные поиски следов или робких упоминаний  в меню отбивных, филе или хоть щуплых ребрышек ментонер, пробужденный, казалось, заковыристой идеей.- Это зубищи ваши антикариесные из пастей прямо выстреливают. В результате выходит демаскировка шалашей, а в интимных вопросах темнота - определяющий фактор неправового деяния. Ритуал, одним словом, без соблюдения которого, как против закона, не попрешь,- завершил с многоопытным видом делиться весьма сомнительного толка соображениями.
   -Фикть ни лице. А видь у нис скичь чирмний гдись в тюмбички припидае.
   -Скотча?
   -Нета, бломастер в зелены цвета...
   -...ни-ни, на таких напала!
    -Думать наш совсем мал-мал знать?- недоверчиво, с выражением хитрости перемешенной с видимостью достоинства на лицах полуфиопы по очереди покачивали головами, подмигивали да иными средствами журили кишивого с ментонером.
   -Что за «слишком белые» с зеленым фломастером?- начальство как всегда входило в курс событий, высказанных предположений да посеянных в умах идей с опозданием. Тут уж дамочка, кокетливо смущаясь, принялась терпеливо экс-координатору разъяснять истинное положение вещей, чуть ли ни на пальцах для наглядности представлять по ночной поре в шалашах происходящее.
   -Вы, раз зубы не белый, давать сафари после обеда - наш место ваш будка лодка купаться?- Полуфиоп с голубем, давно лелеявший мечту натаскать птичку на летучую рыбешку, решил попытать удачу - переложить на чужие плечи опостылевшую работенку.
   -Да, - поддержал инициативу товарищ,- расширять квалификаций.
   -Не так просто шваброй крема размазывать...
   -Наш уже уметь...
   -…пол с ведра умывать.
   -В этом деле ребята настоящие доки - доверять можно,- отрекомендовал полуфиопов юный конфедерат, то и дело ревниво поглядывающий на дамочку, все-то втолковывающую экс-координатору детальные подробности и, казалось, за столь неувлекательным занятием позабывшую о существовании прочих воздыхателей.- В одних рядах, можно сказать, начинали, пока оперативная работа ни призвала.
   -Э-э-эх - не по возрасту взгрустнулось некогда отчисленному кадету при воспоминаниях о беззаботной юности.
   -А-а, тогда другое дело,- атаман на сдаче зачета по натиранию «гоработов» особо не настаивал,- раз ребята не со слов с натиркой знакомы, так что ж ...
   -Тик би и гуторили, а скичь у дижюрний тюмбички, коли ште...- Кишивий перебросил полуфипам связку ключей.- Тик чти флиг вим в рутци.
   -С солнцем осторожней, сегодня с моря особо яркие блики - ни под какими тентами не укроешься... хотя, вам-то что? Но, все равно, за буйки у меня - ни-ни! А то знаю: лыбиться лишь горазды, легкомыслы,- линька бы салагам, а не ответственную вахту.
   -И «горбунов»…- юный конфедерат опять недовольно покосился в сторону экс-координатора, начинающего, вроде, вникать в суть разъясняемого, а посему пропустившего мимо ушей некорректное обращение в адрес отдыхающих.- Подконтрольных подопечных, двумя словами, при купании, чтоб не утопили, от шлюпок отгоняйте, а то цепляются за борта, поспевай лишь отпихивать, будто надувных цацек для потех недостаточно.
   -Фикт, бинан пригуличны пригризли...
   -Да не прогрызли - на солнцепеке слабину дал...
   -Питиму и дил, шо пигризли. Ди ни вси идине - втопь соби и втопь.
   -Не волнаватися, у мой разговора коротки!- Полуфиопу-медаленосцу решимости не занимать.
   Другой полуфиоп, отличавшийся вполне мирными, орнитологическими наклонностями, в жесткости мер к шаловливым «гоработам» не отставал:
   -Все нарушителя поклевати - не будет заплывати без концев концов!
   -Отлично! Вахты, значит, расписали.- С облегчением, но горько заулыбался юноша, взором, наполненным грустью, то и дело предательски скатываясь в направлении дамочки, все-то с энтузиазмом растолковывающей недоверчивому экс-координатору очевидные, казалось бы, вещи.
   -Мне бы к имкам заглянуть перед выездом - узнать, что с… как ее, матчастью?
   -Ню, пи итой чисти биз прибуксивки. Тик пишлють - пилитишь ик птушка-пирипиличка.
  -Кх-кх - атаман усиленно семафорил подмигиванием.
   -Че, тик який нипав - всьпимнив, ик имьки матюгиютьси?
   -По материальной части спра-авиться-а, проконтролировать надо, как в мастерской дела обстоят с агрега-ата-ами-и, проконсультировать в случае надобности.- Поболтал недопитым соком в стакане и со смаком, будто что иное, стоящее, выпил.
   Кишивий подозрительно понюхал опорожненный стакан и засемафорил в ответ.
   -Тик тичниньки, мавбудь пи митчисти спривиться... мени тож?
   -Нит, тоби тильки к вичиру, як договорено.- Чуть ли ни в хитпые изготовился завербоваться атаман ради конспирации.
   -А мини тиж нит?- Оставшийся без ответного внимания со стороны дамочки юноша изготовился, похоже, удариться во все тяжкие - понурил созревающую к буйству разгульного времяпровождения голову.
   -А тоби, хлопче, с сафаристами працевати, чтоб не вопили, чуть какая заминка приключится по технической части,- и носа не вешать – вечерком взбодримся. Чай, не отвернулась, как конфедератушка говаривал, Фортуна ее величество.- Несколько раз многозначительно подмигнул атаман, распределив экипаж по «судовым ролям» как раз ко времени, когда экс-координатора прошибло, наконец, осознанием.
   -Так вот оно что!- Вдарил просветленный себя по лбу в ниспосланном озарении.- То-то на предшествующих заведующих сплошь жалобы сыпались за некондиционный приплод вороной масти,- хоть, вроде, на контроль дела ставились, а все без толку. Теперь-то не увильнут от ответственности! Довольно измываться над Сектором отдохновения - ссылаться на антисанитарию да пенять на климатические условия,- выведу нарушителей на чистую воду!- Засияв совсем уж простецкой улыбкой, вдохновленный заведующий увлеченно принялся делиться с дамочкой возникшими масштабными планами. Что-то из замыслов пришлось невольной «наперснице» явно не по вкусу, но сомнительные детали не оспаривались, а отдельные прекословия возложили на алтарь взаимопонимания.
   Ментонер, пользуясь отвлечением общества на не столь уж частое экс-координаторово озарение, тоже, пусть неделикатно, но многоопытно нюхнул атаманов стакан, от запаха фруктового букета скривился, но стоически не поморщился, а, скрывая разочарование, машинально, в силу привычки, изучил стеклянную емкость на просвет, примечая отпечатки.
   -Та-ак.- Если не нюхом, то дактилоскопическим методом пришел ко вполне определенному выводу.- Где им во сколько?
   -К вечеру у имков.- Подмигнул по инерции «семафоривший» атаман, ну да каких несерьезных привычек ни приобретешь на курорте после выпитого соку окаянного.
   -С пустыми руками как-то неудобно. Огурчиков бы замалосолить под… и  на закуску тоже. В здешнем климате пойдут за милую душу,- размечтался отставной по всем статьям ментонер со стажем.
   -Имеется на вахте спец по камбузу, в кулинарных кругах пользуется авторитетом: «сило» солить обучил, а то продукт почем зря пропадал - даже приблудные пардусы пожирать брезговали. Зато теперь - безотходное производство, гепардам, правда, одни кости перепадают, зато ни грифов, ни шакалья вокруг, ни нагоняев от шеф-повара.
   -С салом понятно.- Приценился взглядом ментонер ко все-то, не взирая на изнуряющую жару, гладкому кишивиму.- Расследовать бы, куда мясо пропадает? Одно вот - недосуг вести дознание.
   Хитпой, вопреки обыкновению, не набивал цену персональной незаменимости, а, учитывая текущую актуальность заготовительного процесса, свел уговаривания до минимума, поинтересовавшись:
   -Силя шмать - те симо сибий, а воть скильки килигриммив кукюмбирив тих клятиих милосилить?

   Смены сафари с уничтожением раздолбанных джипов, так же как вахты по натирке тюленеобразных «гоработов», по спасению хищников от наглых любителей доставшего уж обитателей глубин дайвинга не вечны,- даже у спасателей иногда выдаются минуты, не посвященные чужому отдыху.
   -Вот, молодцы, припожаловали! А то ить жизть впопыхах летит птицею – не угонишься, не посидеть рядком, не потолковать с разумного склада человеками обстоятельно.
   Чья же, гости дорогие, мыслишка об солении кукумберном? Мы уж с племяшом рецептуры обдумывали да где туточки сыскать листа смородишного? Ведь жгуча тоска дерет, как вспомнишь об нашинских нежинских - прямь руки опускаются. Ну, под баньку, могет, и местный засол сподобится. Но с каких витаминов кукумберны столь нескладны вымахивают, как толечки в банки трехлитровые запихивали? Подобные баскетболины сподручней в кадках малосолить.
   -Должно, запрессовывали. Кишивий таланты проявлял, я лишь - по части конспиративной доставки. В тенек банки сгружай,- отдал экс-ментонер распоряжение зеленому напарнику.- Хвоста вроде не привели, в камнях да песках поплутали – поди проследи...
   А на счет баньки… Веришь ли, от знойного марева да водяной прогорклости даже к парку душа не лежит,- не рассчитывая, конечно же, на понимание, однако довел ветеран неумытые толком соображения до некогда замшелого, а нынче точно песочком отдраенного имки.
   -Вот это за здря. Разок-другой в недельку по четвергам ли, в субботку обязательно причаститься требовательно, особливо при нервических обязанностях...
   -В здешних условиях процесс крайне необходимый,- ученый имка также подтвердил банную потребность, не голословно, вполне аргументировано,- для профилактического поддержания бактериального баланса микрофлоры кожного покрова.
   -Опять же венички духмяные завезли, это не пальмовым помелом хлестаться. Банька-то хороша, аккурат на стародавнюю артель рассчитана, из отборнейших материалов сметана...- не уставал нахваливать обжитое хозяйство старшой имка,- ...вышла на загляденьице. Туточки не токма пальмовое дерево, сам баобаб имеется и сикомора, щели же вовсе шандаловой стружкой конопатили. Ка-ак раскочегаришь каменку, ка-ак четыре разы по четвертке ковшика плесканешь - дух хватат да прибират! А в нос шиба-ат..., будто родным ельничком повеяло.
   -Парогенератор бы по уму приспособить, ведь отстаем от прогресса-то. Но зато полати...
   -Полати-и,- не уступая родственничку, исключительно самолично намеревался доложиться об особой, редчайшей банной гордости имка,- из наичистейших липовых досточек...- от нахлынувшего приступа важности допустил в похвальбе паузу, чтоб прочувствовали, оценили раритет по достоинству.
   -Ишь ты!- впрямь восхитился бывший зеленый ментонер невиданной в запропалых краях роскоши.- В тропической гиблости да тес липовый! По обменному курсу перевесит взводное на прежней службе жалование, за месяца не выплаченное, за полгода просроченное, заодно с добавками, клятвенно обещанными!
   Ментонер со стажем, в силу въевшейся привычки, тут же проявил профессиональное любопытство:
   -Откуда же всплыли богатства? Нашли оброненным, или у неизвестных лиц в картишки выиграли? – поинтересовался отставной сыщик, не вкрадчиво, но не без досужего интереса.
   -Летун знакомый, который на стюардово прозвище откликается, доставил по бартеру,- нечего да не от кого таиться имкам: нынче ведь не в стае добытчиков на большаке шуровать приходится.
   -Мы - пару бутылей арака, выгнанного по методу этапной перегонки, нам - тару из-под корнеплодов, что в здешнем климате только в холодильниках произрастать соглашаются...
   -Ящички-то рассупонили… дощечки - чи-истый, как говорено, изумруд,- сам отмывал, от грязей отскабливал. Полати вышли-и… приляжешь - захотишь, не подымешься.
   -Вправду рискнуть, попробовать?..- разохотившийся описаниями, одно, прельстительней другого, бывший ментонер поинтересовался мнением  молодого сподвижника по некогда общим злоключениям.- А то ведь как в парной на «Бульгонской» отметились, до сих пор банебоязнь одолевает. Надо ж, наконец, совладать со хворобой.
   Но некогда зеленого ментонерика от нахлынувших воспоминаний о станционных злоключениях пробрало затяжной, мелкой дрожью, по симптомам не отличить от наитягчайшей разновидности местной лихорадочной лихоманки, передаваемой заразным москитным комарьем, или если по лопоухости свежесть овощей в салате не проконтролировать.
   -А ту-ту-ту-туалет у вас г-г-где?- Выстучал паренек зубами морзянку, втягивая голову в плечи, умудряясь при том боязливо оглядываться - искал, должно, бедолага укромный уголок, где бы схорониться от жутчайших, всплывших в памяти образов.
   Участливый ученый имка, хоть термометр стряхнуть ниже сорока не удавалось, и это к вечеру, живо смерил у обоих болящих температуру да тут же с научным подходом хворобу диагностировал:
   -Интересный, любопытный наблюдается случай, похоже на повальную пандемию - пульпацию бы массажную провести, веничком...
   А сыпь не высыпает ли, иль обмороки не случаются?
   -Нет,- разочаровал ожидания доморощенного Эскулапа ветеран.- Послешоковая остаточная контузия. Партнеру в баню сходить, что на амбразуру без гранаты.
   -Бо-бо-бо-боязно,- еле разжал стучащие морзянкой зубы зеленый ментонер, с трудом выговорив без того вполне понятное разъяснение.
   -Вот-вот я же говорил. Неужто до конца дней обречены позорными несоображалами под душами прыскаться, а то паче, на манер квашни в корытах доходить до кондиции?!
   -Еще чего! Наука не потерпит пораженчества! Думается, в соответствии с веяниями творческой мысли наиновейшей, утвержденной парадигмы, рано обрекаться на непомытости. Медицина в наше время чудеса творит - Парацельс бы позавидовал!- вселил надежду в робеющие сердца ученый имка.- Полагаю…- выдержал многозначительную паузу,- … дело предстоит иметь не менее как с парофобией, отягощенной паропатологией на подсознательном уровне, к тому же в крайне запущенной форме хронического состояния - лечебное вмешательство настоятельно необходимо, более того, неизбежно!- сурово, отбросив жалостливые сантименты, прозвучал мало чего хорошего предвещающий приговор.- Диагноз безо всякого одиозного оккультизма как на ладошке объективно обсервируется.
   Зеленый теперь уже спасатель с народившейся хрупкой надеждой в стеснительном взоре глянул ищуще на сурового, запросто обходившегося без консилиумов диагноста и, чтобы робко вопросить, попытался сглотнуть ком, застрявший в сводимом спазмами горле.
   -А мы не совсем безнадежны, имеется ли шанс на спасение?
   -Не волнуйтесь, необходимого антидепрессанта нагнано с запасом - любую позорную парофобию отшибет, точно поленом. Но каков вердикт вынесет плебисцит?
   Заменителем всеобщего плебейского собрания выступил некогда замшелый имка:
   -Паротерапия в полной готовности, не зря ж по три охапки пальмового горбыля спалили!- Подергал ветерана ментонерского за рукав и прошептал, чтоб не особо стращался:
   -Эт племяш клопедию на букву «пы» гдесь выискал, а вообще он сми-ирнай...
   -Депрессант по градусу не зашкаливает ли?- будто между прочим поинтересовался ветеран, не с опаской, совсем даже наоборот, с отрадой осматриваясь на местах имкиных, в немудреном хозяйственном быту, где даже завалинка у северной стены ремонтного бокса присутствовала да покосившаяся разношпоночная хибарка с дымоходом из ржавых, подлатанных глушителей, а еще - грядки редиски да лучка, тимьяна да укропчика, толково разбиты в тенечке, двойным драным парашютным тентом заботливо от солнцепека прикрытые, рядом бочка вкопана с цветущей водицей...
   Э-эх!- вольготно вздохнув, поделился ментонер с напарником отрадными впечатлениями:
   -Хорошо у имков, право слово, будто подлатали да из «горячей точки» в родные края на побывку…

   Предзакатное солнце, меж тем, валилось с небосвода стремительней, чем разогнавшийся литерный с исправно подорванного моста. Светило запросто могло позволить себе подобное послабление трудового режима, так как за день неутомимой лучевой деятельности прокалило камни, песок, даже отдаленные скалы столь основательно, что пребывало во вполне обоснованной уверенности: за ночь по испепеляющему зною никто особо не соскучится. Так что о родимых, покинутых по служебной надобности краям в памяти спасателей всплывали лишь исключительно отрадные, прохладные воспоминания. Типа размороженных с концами батарей, заброшенных вплоть до руинного состояния бойлерных, километров аварийных теплотрасс, из милосердия, дабы спасти от полной ржавости, пристроенных в скупку металла...
   За отрадной ностальгией вырисовался вопрос о крепости антидепрессанта, однако, повиснув в воздухе, оставался актуален, как ни норовили имки по очереди то в подножный песок уставить взоры, то, напротив, вознести взгляд к пока не разбросавшимся хаосом по небосводу звездам. Хозяев переспросить не постеснялись, тем более, что запыхавшийся юный конфедерат, лишь только разговор зашел о чем-то крепче позорного столового винца, точно по неотложному отзыву с вахты, был тут как тут да налетел, в придачу, с досужим любопытством:
   -...сколько градусов все-таки?- не давала покоя клятая ответственность.- А то, если крепость зашкаливает допустимые нормы, то для вверенной мне смены придется купить бананового сока,- ребята, вроде, втянулись, привыкли.
   -Рецептура по пращуровым заповедям - продукт горит на все пятьдесят, но сверх сорока пяти выгнать не удалось,- смущенный не полной кондицией «депрессанта» принялся оконфуженный пожилой имка перебирать руками нечто ему одному видимое.
   -Нет, на поверку и того меньше,- чуть ни извинился имка ученый главным образом перед зеленым некогда ментонериком, коего обещался сим бальзамом гарантированно исцелить от парофобии.- По последним замерам партия едва дотягивает до сорока трех градусов. Сами должны понимать, с каким сырьем приходится экспериментировать, пустыня - это даже не пампасы, но зато не грозят перипетии с хищными пумами…
   -Вот видите, а по уставу спасательной службы напитки свыше тридцати шести градусов дозволяются лишь при откачивании терпящих бедствия и...
   -Если бы так просто дело обстояло… Тут случай гораздо ответственней - людей предстоит вырывать из тисков хронической, можно сказать, пагубы,- будто втолковывая прописную ижицу второгоднику, глянул на юношу сквозь непререкаемые очки ученый имка.- Наука в лице Плиния старшего, а то даже самого Полибия нам еще в ножки поклонится.
   Перед неоспоримым доводом да мнениями поднаторевших в напитках специалистов юноша замялся, но не спасовал:
   -А как же быть со стариком Плутархом и его корешем Павсанием, неужели ученые патриархи тоже одобрили бы подобный метод спасения хроников?
   -Вне сомнения, более того, непременно пригубили бы для сравнения арака с тем же Пелопоннесским выдержанным...- на то и учены мужи, чтоб не тормозить с аргументами да не киснуть за пустыми стаканами.
   Нет, никоим образом не сдался бы смущенный научными авторитетами юноша, упорствуя в неуместной ереси о пользе соков в знойных тропиках, но тут другой довод не заставил себя долго ждать, выдался заступником внеуставного градуса:
   -А чего это дамочку давненько не видывали? Раньше все «приветы» да «как дела»? Кузовными работами, сваркой джиповых крыльев да капотов интересовалась – собственноручно дыры прожигать пробовала. Неужто внове удумала начальствовать?- Замшелый некогда имка вовсе не из вредности, без малейшей задней мысли, а просто обратившись за справкой об улетучившейся особе, неожиданно ловко отстоял производственную марку от покусительства въедливого дилетанта, при этом до наивности чистыми глазами на терзающегося юношу уставился.
   Юный конфедерат крепился, виду не казал, но выглядел весьма уныло: нахлынул полный букет огорчительных терзаний, вечных спутников неразделенных чувств несчастливо влюбленных.
   Имка, мало что в щекотливой ситуации понимавший, тем более под неодобрительным взглядом племянника, сам уж не рад проявленному интересу, а потому на всякий случай пустился пропагандировать лечебный продукт пуще прежнего:
   -…помогает на любые жизненные случаи: как приворот и отворот неразделенной любви, к примеру, дерессант не зря хвален… ото каковских хворей еще, племяш?
   -Рекомендуется для заживления душевных травм, но только без перебора, чтоб не затянуло в пертурбацию.
   -Вот- вот, а я об чем...
   Некуда было деться от навязчивой рекламной акции, проведенной, к тому же, со знанием психологии потребителя.
   -Ну-ка, ну-ка.- Напустив дегустационного туману, взболтнул объемистый баллон да втянул витающий аромат попеременно то одной ноздрей, то другой немного отошедший от страхов, некогда кабальный, отставной ментонерик.- Не, таковского первача у барина по идеологической части не гнали - дух иной, слащавый, как у медовухи, но крепость выше.- Вдохнул, отбросив напускное, двумя ноздрями, полной грудью - аж закашлялся на выдохе.- Ух, ты! Продуктец качественный, бессивушный, шибает, что обухом, к тому же с холодку.
   -Ой ли?- Потрогал влажный, в конденсатных капельках баллон ментонерский ветеран, и, ощутив приятно студящую поверхность, моментом расстался с частью опасений да банных предубеждений. Крякнув по подходящему случаю чуть ни брачным селезнем, выудил из каких потаенных мест некогда эмалированную, тех еще уставных размерчиков круженцию, что прямо заставила трепетать в ностальгических чувствах прокаленные внутренности.- Разве что с холодку... 
   -Дак…- вознамерился от души плеснуть скородейственной, мало, что не патентованной для терапии микстуры пожилой имка,- после готовки ее, полезную, через пару рефрижеров пропускаем. Храним же до разливу в подполье, для потаенной сохранности, и ледок тудыть ссыпать сподручнее - лужи утирать не приходится. Не сомневайтесь, продукт сообразен науке, как бородатый Менделей периодически племяшу заповедовал. Ну, не агаряне, чай, чего томить болезого…
   -Стоп-стоп-стоп…- зачастил юный конфедерат, опять в формалистские педанты, не понятно кем, завербованный.
   На ерепенящегося юнца глянули с явной досадой - тот, словно осознав, кашлянул в кулачишко для солидности голоса и пояснил, точно на стоп-кадре застывшей публике:
   -Вахту бы, напарников подождать, а то некрасиво получается.
   -Правильно, молоток!- С понятием опустил круженцию ветеран ментонерский.- Чувствуется школа старинушки нашего - конфедерата.
   -Чего коней-то гнать - нынче не в погонях,- поддержал старшего товарища зеленый спасатель, пока тот помогал боевой емкости невесть куда исчезнуть.- Хотя могли бы поторопиться: джипы перегонять, это не дайвинговое оборудование перекантовывать.
   -Внове, небось, жестянок понаплющили...
   -Не, показатель аварийности в норме - на своем ходу оставалось не менее пятидесяти процентов техники, хватило бы битый хлам дотянуть, отбуксировать до боксов запросто. Поэтому меня гонцом… то есть в смысле на разведку, я хотел сказать, послали.
   -Смотря кому технику сдавать. Бывает, нарвешься мало что на завгара, а то на завсектора - все жилы, придира, вытянет,- да, племяш?
   -Не, вот если на коменданта нарваться, тот, точно, чуть ли ни за каждый смятый капот отчитаться заставит, будто собственноручно жестянщиком подрабатывает, а не нам смятые «паккарды» в ремонт сбагрит. Пока в порядок приведешь - упаришься, хорошо, что смены ночные.
   -Да, в ночи за порядком следить сподручнее…
   -Порядок - не цель...
   -Тоже верно подмечено, ну какая цель из порядка?- По-хозяйски, пока суть да дело, расположился ментонер на завалинке.- Фиг найдешь, во что пулять.
   -...не самоцель, а средство,- прояснил туманный смысл недосказанного ученый имка.
   Но его родственника даже крайне отвлеченные рассуждения наводили на весьма конкретные мысли.
   -Вот и ладно, коль порядок дозволяет, то по стопочке под огурчик для лечения пропустить - грех не велик. Ребята не обидятся, а вот вне охлаждения, на местных температурах дерессант могет испарить целебные полезности...
   -А, давай!
   Со звякнувшим звоном содвинули бокалы да прочие, пущенные в ход вместо хрусталя емкости, а тут, будто раньше подобные сигналы посылать следовало, атаман вместе с кишивим подоспели. Не одни, а в окружении женского общества, будто со страниц модельных журналов брыкающей походкой соскочившего. Должно, заловеласили, заказановили молодцы на джипах напропалую, раз обзавелись эскортными подружками. Вдобавок заезжего щеголя, в предзакатном мареве смахивающего на погонщика, от чьего произвола сдернула верблюдица, прихватили, точно для демонстрации на огонек забредшим туарегам образцов постколониальной моды.
   Появился франт пред взором непритязательной публики в коротковатых бриджах, в широченных крагах, пылевых очках на фуражке, отчаянно заломленной тульей, да в рассупоненном бежевом плаще до пят - как есть на Лоуренс-аравийский манер в пух и прах разодетый.
   Фасонистыми перчатками отряхнув с рукава плаща никому не видимую соринку, подошел щеголь к ветерану ментонерскому и по плечу возьми да хлопни того, как равного.
   Да, зыбучие пески пустыни завлекают притягательными омутами воистину рисковых парней, кому нипочем самумы, смерчи с пылевыми бурями, наплюют в зубастую пасть крокодилу и, подскочив, отпустят пинка жирафу, чтоб знали дикие дети Ахрики: явился подвижник-преобразователь, перевернет застывшие вокруг устои с ног на голову вверх тормашками!





                Глава 2.

                Кто о том или об этом, а мы - о продолжении банкета.


   Немилосердное солнце перед отходом ко сну вознамерилось плюхнуться в рассольную лужу застывшего моря, но вдруг решив повременить с купанием, из последних сил уцепилось за край горизонта, исполняя вечернюю гимнастику вовсе не из водобоязни, а по причине банального любопытства, на поверку оказывается, присущего даже светилам. Очень уж подозрительной показалась разэтакая удалая компания, что вызывающе веселилась и, вполне вероятно, довольными возгласами закат приветствовала, оскорбительно наплевав на солнцепек, как по рекламной рекомендации на сковородку антипригарную для жаротестирования.
   Разве можно стерпеть столь возмутительное пренебрежение, для чего, спрашивается, ярилось половину суток, весь день напролет?- Не вынесло форменной наглости, раздулось солнце, налилось цветом малинишным в негодовании, точно аллергией покрываясь солнцепятнами, по близорукости астрономов открытыми лишь в прошлом столетии. Казалось, испепелит праздных наглецов гневными протуберанцами, иссосет остатки меланина окончательно. Но не на тех нарвался израсходованный гамма-бета облучатель, не на таковских пыжился перезрелой немощью. Никто не запаниковал, даже внимания не обратил на столь вопиющую неприветливость - наоборот, багровый закат лишь придал дополнительного румянца барышням, лучезарности - игривым глазам да ослепительным улыбкам.
 
   -Ох, исхудали красавицы-ы! Помнится, когда торпедку пущали «малокальную» да на подрыве «баррикадки заплесненской», оне, вроде, дороднее выглядали да в теле. А нынче, нет, не те. Должно, хлебнули от бескормицы, бедолаженьки? Ты вот что, племяш, подсобери-ка редисточки, а я по вобелке расстараюсь, чую: девичий аппетит нынче разгуляется – как бы не обмишулиться с гостеприимством-то…
   -Вы лучше, дядя, по стаканам распорядитесь - не всем гостям налито, непорядок, а по редиске... производительность грядок не рассчитана на массовое произрастание, чтоб обеспечить «всех по потребностям». На диете, небось, барышни потому не в теле - урожай на корню под похудание стрескают.- Ученый имка отчасти был прав: первый порыв радостной встречи иссяк, мужская половина общества, вдосталь натискалась с нежданными, сколь курортных заездов не виденными, ненаглядными боевыми подругами, теперь же застыла, не решаясь предложить забредшим на огонек дамам пригубить напитки из наполненных, но затрапезных кружек да нерепрезентативных стаканов. Во внезапно нахлынувшей деликатности искали взглядами чего-то присущего торжеству момента, не овощных посадок, конечно же.
   Поиски длились недолго: у гостеприимных, запасливых имок даже для расфуфыренных леди нашлись вполне подходящие бокальцы на ножках, пусть с незначительными, тщательно зашлифованными сколами, зато вымытые чуть ни до стерильности. По всему видать, пользовались импровизированными пробирками не для заляпанного бражничанья, а никак не менее, чем для изыскательных опытов.
   -Вот с вечерним катером встретили,- довольный донельзя атаман демонстрировал вновь прибывших, точно нечаянную, а потому вдвойне ценимую добычу.- Как узрели - прямым ходом сюда, без макияжей, с дороги лишь расслабляющих, без соляриев и ванн, на чем толмач настаивал.- Хлопнул от переизбытка радостных чувств по плечу разодетого в пух и прах переводягу, по-другому плечу столь же радушно чуть ни прихлопнул того же адресата ветеран ментонерский, отчего новоиспеченный Аравийский Лоуренс чуть из-под лихо заломленной фураженции не выскочил.
   -А девчата поначалу своих не признали, потому вышло промедление, чуток задержались.- Весьма далекий от смущения, но прикрыл атаман ладонью припухшую щеку, а кишивий переступил ногами да весьма неодобрительно покривился.
   -Мы ж вас запомнили как джентельменов, к дамам обходительных, а тут два чумазых неумытка чуть друг дружке в глотку ни вцепились - все спорили, кто джипсом больше барханов посшибал. Потом, натуральные грубияны, не успев даже удивиться встрече, восхититься красотами - сразу в обнимку тискаться, руки распускать да с Сузьки начали! Ну, кому по нраву столь обидные ситуации? Потому, может, не признали из принципов.- Перецеловавшись с застольной компанией, тиснула атамана, чтоб на затрещину не обижался, несколько сбавившая в весе, а от того пуще прежнего решительная в порывах экс-наложница.
   Сюзи тоже многим уделила знаки внимания, но кишивий, что кривился, как после стопаря перекисленной «померанцевой», сторонкой опасливо обошелся без реверансов в ее сторону, видать, достало спасателю коронных приемчиков от спецагентки. К успокоению пострадавшего агрессорша проявила наиболее пристальный интерес к конфедератскому юноше, который когда еще удивил отсутствием хоть какой-нибудь разнузданности и столь трогательно краснел, что казался самым привлекательным конспиративным прикрытием из прочих подворачивающихся под руку вариантов.
   -Это смену сдавали, потому малехо заспорили. На приемщиков не угодить: то крыло, то бампер, а то целый радиатор подавай... Где ж взять? Разве что караван засарынить?
   Но юному конфедерату не до оправданий подчиненных. Напрасно атаман с кишивим, изготовившиеся, наконец, поправить здоровьишко, на него поглядывали да с некоторым сомнением чего-то выжидали - выговора для порядка или санкции на прем горячительного? Невысокого полета начальство, чуть ли ни коту под хвост послав перспективу карьерного роста, легкомысленно отнеслось к соблюдению режима подвахтенными. Полностью отрешившись, с неопытностью новобранца, уставилось на Сюзи, агентшу, вроде, вполне обыкновенную, специально для подрыва коллектива, может статься, засланную,- даже произнесение тоста мимо ушей пропустило по рассеянности.
   За встречу выпили, как полагается, дружно, от души, едва успев по-простому, по-бивуачному разместиться за сымпровизированным из подручных материалов, низким, но профессионально, ни шатко - ни валко, аккурат у романтичной завалинки сметанным столом.
   -Шикарно у вас, ма-альчики! Будто в дому на родимом подворье: ни гуси, когда еще побиты, не щиплются, ни петухи, гриппом кинским повалены, не кукарекают, ни псинка, огрейцев, шельма, опасающаяся, не тявкнет.- Не преминула под здоровенный закусочный, тоже навевающий домашние воспоминания «кукумбер» оценить прелесть ландшафтного интерьера экс-наложница, шлепнув-таки для профилактики по рукам кишивиму, который после всего-навсего первой чарки, уж прищурив маслянисто заблестевшие глазки, покусился, если бы на что стоящее, а то на шматок сала.
   -С точки зрения архитектуры - дорического ордера маловато, зато коринфский присутствует в изобилии,- ничего не скажешь.- Зазнающийся, представший этаким столичным франтом переводяга помахал перед носом у зазевавшегося от нечаянности приятной встречи зеленого ментонера пучком то ли салата, то ли щавеля, самообслуживанием с корешками выдранного с грядки. Но, аппетитно хрустнув, брызнувшим ароматом закусив неразлучную вторую, утратил часть апломба да напялил от щедрот своих на вихрастую, после просоленных-то вод, голову визави пижонскую, заломленную тульей фураженцию.
   -Носи! Это те не позорная форменка, а балрижская модель из последних коллекционных показов - я себе другую по спецовочному заказу выпишу. А вот тебе, старина, специальная подкрокодилья кожа, ни один нож уркаганский не возьмет - на дюбелезабойнике опробовано. Вишь дырищи - под тропический климат вентиляция, главное - пальцами не промахнуться, чтоб наружу не высовывались, а то понаделать отпечатков на уликах долго ли. Носи - вспоминай, как вместе чехвостили вражин, то и дело под ногами шмыгавших!
   Ментонер ветеранский по подарочному случаю освободил от дружеского внимания, перестав похлопывать,  сгорбившуюся уж, было, спину некогда партнера по незадавшемуся предпринимательству и одобрительно примерил краговые перчатки, предварительно с оттягом шлепнув подарком о колено.
   -М-мда, знатная экипировочка, весьма способна для конно-мотоциклетного патрулирования! Ну да не подарок ценен, а что не забывал... шкуры с крокодилов сдирать промеж учебою.- Вновь зашлепал раструбами краг о колено, стремясь заглушить трогательное смущение.
   -Хорош пылить, ментанерье! Давай-ка - за хозяев, что тутошнюю обстановку к моему личностному вкусу обустроили!- Экс-наложница, конечно же, без спроса притянула к себе обоих имок: и тщедушного, некогда замшелого, и ученого, тоже не отличавшегося приметной комплекцией, только поспевающего очки поправлять под чмоканье разохотившейся до поцелуев дородной девахи.
   -Ух!- перевела дух.
   -Ну, все как на большой родине – от клиентуры прохода нет!
   -Дзинь! - выпала стопка из не цепких пальцев. То Сюзи, наметанным глазом присматриваясь к действиям товарки, недолго думая, проделала примерно те же самые манипуляции с теперь уж окончательно утерянным для коллектива юношей.
   -Правильно! За гостеприимных хозяев!
   Имки, попеременно, судорожно вдыхающие воздух – прокопченные опытами грудные клетки не выдержали бурного наплыва экс-наложниценых нежностей - скромно, но довольные потупились
   -Да что же не едите-то ничего? Закусывайте, гостюшки дорогие! Вона огурчики... Эхма! Упреж знать о разлюбезном гостевании - пельмешат по случаю забацали бы. Да, племяш?!
   -Запросто, я которую вахту над машинкой пельменелепной размышляю, чтоб попутно филе морских зубаток в мясной фарш обращать...
   Потискали скромничающих хозяев уже не только экс-наложница, но и прочие другари, не в силах в стороне остаться от выражений благодарности за предоставленное тоскующей душе отдохновение.
   -Жаль, редко собираемся ватагою,- в такт сожалениям покачал кудлатой головой атаман - с ним охотно тотчас согласились:
   -Давайте-ка к имкам чаще заваливать!
   -Чего ж, милости просим,- утершийся от поцелуев, от расплесканного дрожанием рук стопаря радушно привечал имка отрадных душе гостей, откомандировав в растроганности чувств племяша за особым араком – трижды перегнанным.
   Прозрачен, как слеза в мелодраматичном синематографе, напиток пронял многих, вернее сказать, поголовно всех ценителей достойной выпивки. Аромат же навеял ностальгию о безвозвратно утерянном прошлом и грезы о таинственно манящем будущем. Будто сызнова возрадовавшиеся встрече застольники, чуть ни закачались плечом к плечу вокруг сымпровизированной, зашатавшейся мебели, рискуя преждевременно учинить бой тары с сопутствующим полнейшим крахом пусть не тонко, зато практично продуманной сервировки.
   -Как здоровски-то здесь: хибарка, закусь под рукой... и на грядке. Уют, располагает к отдыху - спору нет. Возьму-ка десяток отгулов за свой счет да обделаю интерьер под Паросский мрамор - завалинку не узнаете,- лез с непрошеными посулами к насторожившимся имкам развеявшийся от напущенного туману значительности, почти разбазаривший гардероб переводяга.- Не верите? А сейчас ка-ак вызову бригаду строй… и-ик…
   -Ишь ты, брига-аду… пуганые, не застращаешь!- не так-то просто поддавались архитектурному «наезду» да угрозам обделки имки.
   -…и-ик …ителей.
   -Не обращайте внимания на малахольного: уши уж прожужжал строительством. Как сто грамм в винтокрыле поднесут - сразу за прожекты принимается. А в душе-то робкий, спокойный, одинокай...- чуть ни пожалеть вознамерилась переводягу экс-наложница.- И то правда - кто на выжигу пронырливого глаз-то положит!?- вовремя спохватилась да, перестав за зря распылять нежности, перебралась поближе к ментонеру ветеранскому, с которым на брудершафт прицелиться вознамерилась:
   -Первачок дивной, как всяк благородный напиток, не в напраслину пьется, а для более близкого знако-омства…
   -Факт непреложный, ведь столько вместе в полетах…- бессознательно прикрывая друга, вновь не спрошено встрял переводяга, решившись сунуться с бокальцем к прямо-таки пышущей жаром средних размеров доменке.- Уважаю женщин, понимающих толк в жизни, особенно в вине! Напиток ни в чем не уступит импортному, марочному кальвадосу, что без лицензий гонят из яблочной падалицы.- Потряс лабораторным фужером, окропив имкиной продукцией зазевавшихся застольников.
   -И-ик - икнув не ко времени, не промахнулся чокнуться доставленным со льда араком мимо обширного, раскалившегося декольте соискательницы контактных знакомств. В темпераменте, будто в специально выставленном под охлаждение вырезе платья от контраста температур если не зашипело, то вполне явственно запарило.
   -Держите ее, модель эту! Я-то знаю: зашибет - и глазом не моргнет!- Зеленый ментонер бросился на спасение товарища, оттащив того, выпившего, а потому упирающегося, не сознающего угрозы вскипающего парами вулканища.
   Тут уж пригодилась силушка атамана да кишивиго, галантность увещевания ментонера ветеранского:
   -Мада-ам, вы же не станете опускаться до скандального дебоша! Бесполезно, поверьте, сердиться на переводягу - это, как заведено, стоит перед носом замаячить чаровнице - не жалеет для ухаживания выпивки, добро бы лишь своей,- широкая натура...
   -Не переживай, краса-девица, не сомневайся - арак-тройничок нарядов не подпортит, а кожа, как чист бархат, опосля применения переливами играт, сият. Скажи, племянничек...
   -Подтверждено экспериментами, проистекающими из опытов - оттенками под синеватый сапфир, включая спектр изумруда; ясно ведь, какие произрастающие компоненты использованы, тропический вариант...
   -Вот-вот ссохшиеся овощи да мешок выбракованного риса с добавлением сока огурчика - для лосьенистости.- Охлаждая, обрызгал опытен имка распалившуюся гостью малосоленым вдобавок рассольчиком.
   -Ну, разве что...- принюхалась экс-наложница,- для лосьенистости.- Запах, видать, пришелся по вкусу.
   -Простить, что ли, невежу-наглеца ради праздника?- легко уговорилась на мировую, удовлетворенно наблюдая зажмурившихся атамана с кишивим, загипнотизировано вдыхающих ароматы перегнанных произрастаний, испаряемых кипящим возбуждением телесности.- К тому ж с блудершафтами чей-то заминка, это в нашей-то разудалой компании!- Теперь уж стало впору на подмогу к атаману с кишивым бросаться, да только про сей случай безрассудных камикадзе коллектив спасателей не выпестовал.
   Сюзи давно уж дивилась целомудренности ворликских нравов, тем более в командировках, и совсем уж излишнему, по ее мнению, витиеватому ритуалу, чрезвычайно запутывающему простые, в общем-то, отношения. Улицезрев же чуть ни кавалерийский наскок подружки, с облегчением вздохнула да, чтоб не особенно выделяться, попыталась, на подсмотренный хитрый манер переплести руку с рукой избранного для прикрытия юноши. Но все-то выходили болевые захваты, а из бокалов вино выплескивалось. Плюнула агентша свысока холуевриканского положения на дикарские обычаи, заломив окончательно руку удивленно хлопающему глазами молоденькому конфедератику, принудила до капельки выпить непролитые остатки и хищно впилась в не просохшие, не изготовившиеся к поцелую губы.
   «Ради чего столь запутанные условности?- думалось агентше в процессе.- Ради того, чтобы не обращаться друг к другу во множественном числе от второго лица - типичное варварство!»
   После силового, но вовсе не принудительного брудершафта юноша не поспешил величать Сюзи на «ты», напротив, онемев, глаз не отрывал от напористой блондинки. Предыдущие душевные терзания в смеси с эффектом неожиданности придали его лицу усугубленное толикой спиртного выражение утонченной томности, изгнавшее прочь безутешность любовных разочарований. Сюзи даже на мгновение усомнилась, мужчина ли перед ней или пастор из старомодного моногамно-конфессионального прихода в тесном под горло воротнике? Сомнение длилось недолго: юноша, мигом понабравшись дурного, а потому прилипчивого, вульгарного тона холуевриканских манер поведения, с неожиданной решительностью ответно заломил агентше руку...
  «Но чтобы совсем не больно»,- излишней щепетильности не обучена вдвойне оценила Сюзи деликатность партнера.
   Затем скромняга принудил выпить замаскированного под невинную текилу напалма, обжигающего жидким пламенем не только небо, а пронявшего организм, закружившего хороводом мыслей сознание, и уже самочинно полез целоваться, без остатка развеяв сомнения по поводу «пасторской принадлежности». Поцелуй затянулся - сердце, пусть самый натренированный, но весьма легкомысленный орган, из почти пуленепробиваемого превратилось в обычное, женское, трепетавшее от приятной, но сущей, казалось бы, нелепой мелочи. Дело дошло до того, что Сюзи даже пококетничала перед молодым человеком: после поцелуев, оправив детали гардероба, извинилась за блистательный внешний вид, мол, с корабля и сразу на... за-ва-лин-ку, невинно поинтересовалась смыслом неоднозначного термина, нужно ведь знать наверняка, какие действия предстоит вытворять с юношей дальше.

   Огуречные гиганты, в тропических условиях по ускоренному варианту дошедшие до малосолености, мелковатая, горьковатая редиска, чуть ни под корень разухарившимися имками все ж таки выставленная - закусь столь призывно похрустывал, что как «мировую» опрокинули да за дружбу - прицепчиком, даже не заметили. А потом чуть ни святое:
   -За тех, кто в море!- провозгласил спасательский тост атаман, прочувственно крякнув да взгрустнув мимоходом по ледку на Олге-матушке, по ватаге, оставленной в неустроенности, по соратнику да творцу недавних побед, и добавил вполголоса: - Э-эх, где же наш старинушка обретается? Ему бы костишки погреть под здешнее солнышко, поправить здоровьишко.- Чокнулся с ментонером да с другарями, сплотившимися по случаю нахлынувших совместных воспоминаний.
   -Большой человек,- отметил вполне справедливо, при том морщась от прелести вкусовых качеств напитка, переводяга. Пошатнувшись от вновь накатившего апломба, вовремя спохватился, попытался напыжиться для солидности и потыкал в потемневшее уж небо с легкомысленно высыпавшими для привлечения постороннего любования ночными звездочками. Те, удостоенные жеста, довольные, кокетливо перемигивались, почитая, что именно на каждую из них личностно нацелен перст указующий.
   -В гору пошел... в том смысле, что на Камень откомандировали шороху наводить.
   -Слухами земля полнится – об том предположения строили, а вот каково старинушке тамочки приходится? Может, подмога надобна? Ватагу ни созывает ли? А то чего далеко ходить, в эхо кликать - мы завсегда в походе да наготове!- Атаман с гордостью глянул на принявших надлежащий бравый вид сотрапезников.
   -Конечно, а как вы думали, тут, под тыловыми грядками, отсиживаясь? Нужна помощь! Как без поддержки боями закаленных соратников? Самого меня командировать настаивали!..- поведал, вздернув голову, заинтересовавшимся свежими новостями слушателям, ну никак не истощим на зазнайство переводяга, чье торжественное облачение претерпело к тому времени решительные изменения. Пижонистый плащ до пят, потихоньку стащенный сперва с узковатых плеч, а потом - коварными имками - с гвоздика, галантно постелился под заграничную, поэтому к грубо остроганным лавкам непривычную Сюзи. Сброшенный песчаного тона пиджачный френч вознамерился наброситься на мускулистые плечи ментонера, однако размерчиком подкачал, а торчащие лопатки зеленого спасателя недостаточная теплопроводность материала не устроила. Так, непонятый, отвергнутый джентльменствовал он на грядке в обнимку с бойкой, не смотря на всеобщие потребности, местами уцелевшей «редисточкой» да с не менее основательно прореженной петрушкой. Самая же преданная, зато и наиболее рассупоненная часть гардероба - жилетка, исправно вкушенными вразнобой угощениями заляпанная, с прилипшими огуречными семечками в скромной своей затрапезности никак не способствовала презентабельности владельца.
   -Командировать хотели на разгребание руин с последующим восстановлением архитектурной архаики, но я как видный специалист выбрал дело поответственней, поразмашистей, - произнес переводяга со смаком, дирижируя в такт самоличному панегирику недогрызенным огурцом,- чтоб с перспективными горизонтами…
   -Да в загранку ты со архитектурою свалить захотел! Всю дорогу талдычил про ордера какие-то да на что валюту тратить выгодно, на что убыточно, ирод!- махнула рукой на распушившего хвост переводягу, разоблачая пред обществом окончательно, а то даже руша сокровенные коммерческие планы, компанейская экс-наложница.
   -Каковский был, таковский и остался! Вот теперь узнаю знакомца по давешнему околотку.- С укоризной, но запанибрата хлопнул по плечу переводягу ветеран ментонерский.- А прикатил-то эким гоголем. Цы-цы-цы...- Не утруждаясь поиском осуждающих слов, лишь покачал стриженной не столь в силу климата, сколь - привычки головой.
   -Нас-то они не бросили, отарину по идеологической части, не к ночи будь помянут, не выдали!- почти никому не понятно на какого идеолога сославшись, в свою очередь упрекнул переводягу ментонер зеленый.- Тут хоть при парадных фуражках, а выходит-то не по-товарищески. Вот!- Вернул шикарный презент, нахлобучив до ушей на переводягину голову, да так, что неповинные органы слуха по примеру локаторов затопорщились.
   -Сызнова руины… По верным приметам видать: старинушку выручать надобно.- Атаман вопросительно и понимающе переглянулся с ментонером. - Есть надежа, что не поздно: аврал, вроде, не семафорили, полундру не оглашали.
   -Объявят они...тревогу, здесь же тишь да гладь…- Ветеран пренебрежительно пожал плечами.- Завтра поутру на свежую голову - рапорт по положенной форме! На передовую, в окопы, на одну стопку в день да на тушенку!- Отчаянной решимостью словно стремился смыть тень позора, брошенную на боевое братство переводягой, шагнул, было, незнамо куда, по направлению выходило - к морю обрыдлому, горько-соленому, но, уткнувшись в одушевленное препятствие, не обошел вниманием проштрафившегося, пусть некогда компаньона.
   Тут уж, как заведено, одни расстарались буяна успокоить - не все, мол, пока потеряно, другие попытались оттащить, чтоб до свалки дело не докатилось, тем самым усугубляя сутолоку, а третьи просто беспричинно встревожились. Одна лишь экс-наложница созерцала сумятицу с неподдельным интересом, чуть ли ни с наслаждением, точно перенеслась на родимое подворье. Попыталась, смакуя нюансы ситуации, плескануть в пожарище керосинчику:
   -Этот выжига, прожженный фарцовщик, не только с Камня отлынивает, он от призыва дипломчиком прикрывается. Купил, небось, или выменял,  тоже мне, анжене-ер выискался нос задирать перед честным народишком! Видали такого?!
   Но «народишко» почему-то, вопреки чаяниям подстрекательницы, утих да примолк, то ли очередную новость переваривая, то ли притомившись без подпитки араковой.
   Переводяга, тужился, пытаясь стащить с головы вдобавок еще и ветераном в сердцах нахлобученную фураженцию, в чьих недрах след малиновых ушей  вообще простыл.
   -У-уф,- насилу отдышался и, не находя, куда бы пристроить отвергнутый головной убор, нервно затеребил фуражку руками, словно Сатурн прирученный или другою планету дисковой конфигурации.
   -Ну что, получил?- Грозно глянул из-под насупленных бровей ментонер.
   -Вручили.- Повинно понурилась голова переводяги. Отставив злополучный головной убор, неуклюже принялся перебирать руками поднятый с грядки френч, разукрашенный неравнодушной к полувоенной форме петрушкой.- Вот.- Краснея от непривычного смущения, вытащил из кармана и протянул  ветерану синюшную с тесненным гербом книжицу.
   -«Ускоренные курсы перепрофилирования и повышения квали-фи-кации».- Основательно, уверенно принялся вникать в суть документа, по повадкам судить, ни дать ни взять, пробавляющийся на большаке придорожник, а не ветеран профуканных кампаний, то и дело зачем-то вопросительно поглядывая на переводягину никчемность, словно сверяя понурую личину с отсутствующей фотографией.- Та-ак, гражданин, а это что за бумажка?- Будто купюру ловко выудил из документа вчетверо сложенный листок и освежающе помахал в ночных тропических воздухах.
   -При… при… приложение.
   -А вот врать-то не умеете, хоть должны бы уже выучиться…- Наморщив лоб, заглянул выводящий на чистую воду самозванцев экс-ментонер в вызвавшую подозрение бумаженцию - у остальных любопытствующих аж дух захватило от предвкушения разоблачения ли, оправдания.
  -Тунцы…гм…Танцы…   
  Танцы?!- Будто ошалело глянул на пристыженного переводягу ветеран.- Пять! Ух, ты!
   Многие облегченно повздыхали, утерев испарину, подумывая отметить столь высокий, прямо-таки настоящий бал.
   -Этикет? Ух! Та же оценка!
   А-ага. А вот это что?
   Три! Геометрия.- Нашел-таки, больше в силу привычки, закавыку, к чему придраться, ментонер.
   -Три… три… тригонометрия,- пытался ерепенившийся подследственный оправдываться.
   -Три есть три, гражданин, не спорьте, раз написано!- Глянул ученый опытом ветеран приложенный документ на просвет, на оценки, вроде как бритовкой не подправленные.- Н-нда, свидетельство подлинное,- резюмировал, наконец.- Даже специальность проставлена: «прораб-строитель широкого профиля». Кому станет охота подделывать столь занудную профессию? Разве что неприглядные олдаване с айджиками позарились бы, но переводяга же не из племени.- На всякий случай, за подбородок развернув, присмотрелся к профилю проверяемого. Так что поздравляю прорабом!- С гордостью за подопечного орлом глянул ментонер на присутствующих.- Растут люди, не то, что здесь «горбунов» от загара опрыскиваем, подводный мир от бытового вандализма оберегаем. А-а...
   Чего молчал, скромняга?!- Обнял новоиспеченного специалиста, чуть скупую слезу не обронив от прочувственности.- А геометрию все ж таки исправь…
   -Вот это да!- Восторгу ученого имки, получившего в свою очередь на разглядывание диплом, не виделось предела.- Всамделишный!- Даже обложку из кожзаменителя на зуб опробовал.- Не, у нас столь низкокачественный дерматин умельцы не подделывают - не доросла квалификация.
   Атаман с кишивим мало смылили в оформляющих образование формальностях, но к человеку ученому испытывали невольное почтение, как к страдальцу кандальному, от звонка-до звонка отгребшего на дурецкой каторге.
   -Обмыть! Отметить дело дипломное требуется, иначе вкривь да вкось кирпичи класть станет!- единодушно аргументировано, по авторитету ничуть не ниже доцентского уровня, огласили аксиому молодцы, воспользовавшись отвлечением юного начальничка, сосредоточенно, увлеченно растолковывающего Сюзи истинное предназначение завалинки.
   А кто бы спорил со здравым предложением...
   Имка, от совсем нелишне принятого на вечеринке хмеля вновь, вроде, как замшелый, ради весьма уважаемой родным племянником образованности не пожалел налить чуть ни до краев, почти с бугорочком. Обмыли сперва от имени службы спасательной, добавили по настоянию «дайвингистского» отделения. В процессе поздравлений, что-то в чествовании напутав, воодушевленно не забывали молодого специалиста периодически за настрадавшиеся уши вверх дергать, по-видимому, чтобы в должностном росте не тормозился.
   Одна лишь экс-наложница казалась несколько огорченной нежданным итогом разоблачительной деятельности, но, исцелившись от расстройства имкиной амброзией, быстро утешилась и со вкусом, аппетитно тискала всяк, подвернувшегося под руку.
   -…а какие гигантов лишь достойные свершения развернем в гиблых пустынях - вам и не снилось!- Вновь обретал утраченные амбиции дипломированный прораб.- Все, возведенное ранее, померкнет, как муравьиная возня в сравнении с Парфеноном, обрамленным Колизеями! Масштабы потрясают… даже меня.- Воздел голову, выпятил невесть какой подбородок, незлопамятно позволив зеленому ментонеру вновь владеть фасонистой, не смотря на досадные помятости, фуражкой, а френчу ускользнуть на заслуженный покой под петрушку с редисочкой.
   -Да-а дела-а.- Уважительно, со вниманием закивала вокруг компания.
   -Гляди, человек в люди выбился!- Ветеран помог фуражке переместиться с макушки на нос зеленого ментонера.- А ты, голова непутевая, пока мозги кирзухой не протухли, вон с кого пример брать должен: вместе ведь к делу прибились, в одних чинах...
   -А что? С превеликим удовольствием,- воодушевленный живым примером да духмяной выпивкой некогда «берданку заряжающий», а ныне обветренный спасатель южных морей изготовился на воистину великие свершения.- В скотники подамся - ученье будь здоров, глядишь, выйду в зоотехники. А если уж совсем подвезет, то с полученным-то образованием на ипподроме в люди выбьюсь - в конюхи.
   -Эх, лошадник ты законченный.- В досаде лишь покачал стриженной под «ноль» головой не понятый в просветительских порывах ветеран.- Учиться, брат, необходимо - тогда перед тобою свет...
   -Ладно, конюхи ли, ментонеры, банька поспела – аккурат паротерапию прописанную принимать! Гостюшек заезжих тоже просим с дорожки да за компанию...
   Обеспокоенный, по достоинству ли оценят качество пара видные знатоки, импульсивно действуя в волнении, замшелый имка явно перестарался - чуть ли ни взашей попытался впихнуть в баньку как можно больше созревшего для осмотра достопримечательностей народа. Скромненько коптящая у завалинки, пегая, разномастная от рождения хибарка с перепуга, казалось, покосилась еще пущим уклоном. Бедолажка как ожила - заскрипела в натужности ржавыми гвоздиками, несмазанными петельками, изогнулась кряхтящими досочками, будто яйцо снести вознамерилась, затрясла ставеньками и будь, как прототип на куриных ногах, точно бы сдернула куда подальше от избыточного наплыва посетителей.
   -Баня?! Парилка?! Нет, ни за что в жизни!- сея в сплоченных экскурсионных рядах сумятицу, не ко времени запаниковал переводяга. Это не смотря на облачение, точно в тогу сенатскую, в высокое прорабское звание, невзирая на статус да на ускоренное, прополаскивающее мозги чище стирального порошку с тысячью двумястами оборотами образование. Стойко сохранились, видать, в памяти не самые удачные страницы жизненной биографии.– А ну как опять заявятся привырезаторы с секаторами, да, тьфу-тьфу-тьфу, Челумбей с неподъемными «веками» прикатит на телеге-давильне?! 
   -Отставить бояться! Стыдно должно быть.- Ухватил паникера под далеко не белу, после скромной-то душевой помытости, рученьку решившийся ветеран.- Паротерапия - наука точная. Ты, человече, ныне танцам с этикетами обученный, сию прописную истину как никто другой понимать должен.
   -Совершенно верно,- подоспел на подмогу ученый имка, не просто подталкивая переводягу к поскрипывающей хибарке, но попутно действуя убеждением,- антидепрессанта приняли достаточно – теперь ничегошеньки патологического с многоградусного пару не станется.
   Убедившись, к тому времени, что банька никак не осилит пропарить всех загоняемых, замшелый имка принялся регулировать движение:
   -Куда, куда, а ну не напирай! Баня, чай, не гуттаперчевая. Болезных пущай  во перву очередь, потом прочия неумытыя...
   -Наоборот бы надо!
   -А ты, как контузят, станешь дожидаться наоборотов для лечения? Осади, кому сказано?!
   Тут ко времени хибарка скрипеть-кряхтеть перестала - то от придирчивого осмотра освободила помещение самая из компании до экскурсий прыткая экс-наложница.
   -Хороша банька, и парок крепок - плохо, что одноместная, где ж развернуться-то? Подпорчу архитектуры, чего доброго.- Ответственно попыталась любительница банных процедур вставить в косяк дверку предбанника, играючи сорванную при выходе.- Разве что когда малехо похудею на овощах вашинских закусочных, может, тогда сподоблюсь...- Увлекла за собой, как водоворотом втянула, жаждущих попариться от не интересующего более предмета к уютному застолью.
   -Вот это верно, истинно и правильно - пока подзакусите. А первопарильщикам - завезенных веничков, не каких-нибудь, а патентовано две недели опосля Троицы скомпонованных, с духмяном можжевелишным!- Замер в чувственном вдохе имка, даже глазки мечтательно закатил.
   -Кехе-кехе, ох, ядренищные. Берегите, сильно не трепите - это как эстафет, да отмочить не поленитесь...
   А-а-а, разешь сумеете, болезные…- Бросился в предбанник, суетливо расставляя да развешивая на положенные места после экс-наложничьего ознакомительного нашествия сорванные да разметанные чуть ли ни церемониальные аксессуары.

   -Вси вирно, пущий вони тим, а ми уж здись писидаимо-писнидаемо.- С неистощимым аппетитом принюхался хитпой к закуске да к полнешеньким уж чарочкам.- Потим мижне дивчин в пирилью зигризить...
   -Ишь, загрузила какой выискался!- Незамедлительно потискала парубка, чтоб поощрить здоровый энтузиазм, но пока вполне милосердно экс-наложница.- С таковским грузилом в баньку согласная...
   -Гм-гм, насколько помнится, гм, примадонна,- ученый имка поправил очки, чтобы не ко времени блеснуть натренированной парой томов энциклопедии памятью,- у вас имелся персональный жених. Как, кстати, поживает суженый?
   Экс-наложница, опустив очи долу, в момент погрустнела, с расстроенного лица сбежал ни то, что природный, даже натертый румянец. Яко в скорби молча отринула прочь «доставучего» хитпого, потом, отыскав милующуюся подруженьку, за компанию оттерла прочь юношу. Пустив слезу в голос, обняла смены партнера не чаявшую, мало что понимающую, растерянную Сюзи, потрясла чуть ли ни на весу в объятиях, в довершении немой сцены, носом шмыгнула.
   -Из-за него страдам, мытарства терпим, гонения. Значится, неразделенна любо-о-овь!- пояснила не интересующейся, в общем-то, Сюзи да прочим любопытствующим ситуацию с женихом в полном объеме и смысле, минуя околичности, почти без недоговоренностей.
   -Вона как вышло,- шустрый, хоть в летах имка, поспешавший от банных дел к обязанностям виночерпия, по ходу не преминул посочувствовать да под горестную нотку налить до бугорка.- А ить мы через того залетчика столь терзаний спытали, вынесли...
   -Ни-и, ибъикть ни такив - ня альфинься ни питяне!
   -Не, куда ему до злодея, красных девиц забижающего…- хитпой с атаманом, припомнив хлюпикову наружность секретаришки, в один голос выступили критически настроенными экспертами порочных наклонностей и возможностей.
   -Много вы понимаете! Да миленок, знаете, каковой-ой-ой… Ти-ихай, ласковый-ый-ый,- вновь, чуть ни слезу пустив, поспешила заступиться за суженого то ли пока невеста, то ли в отставке вновь вакантная женщина.- А какие обхождения балрижские ему ведомы-ы…
   -Мчму- аж причмокнула для большей чувственной проникновенности.
   -Ить тьить твию мить-ти! Хить мил зилитник, ди дирогь...
   -А пода-арки... какие хошь. Даже виллу на Гарлем стритах, уж почище тутошней баньки станется,- уязвила очарованная сказочным принцем дева виновато засмущавшихся имков,- хошь - бунгалом на Скотиш авеню одарит. Одно плохо - по-нашему ни бельмеса. Я уж так да эдак, через Сузьку пыталась достучаться, только строят препоны необоримые любящим-то сердцам, закавыки выдумывают крючкотворы-разлучники!
   Сюзи, отдаленно уловив смысл произнесенного, как бы со скорбью, для полноты подтверждения трагизма любовной коллизии, покачала головой, не покривив притом душой ну нисколечко: Стоило лишь агентше со специальной миссией, в придачу сопровождаемой прилипчивой экс-наложницей, прокрасться в медицинский блок к гнусному секретаришке - на того мигом нападал нервный тик, затем, почти незамедлительно, пробивало ступорное состояние с переходом в более тяжкие проявления «радости» от внезапного свидания.
   -Разлучили меня, зазнобушку егоную, с суженым, во рубахи длиннорукавные обряженным, на время, говорят, пе-ри-ода пытательного, пока обихода ненаглядного изуверствами релакси-ировать бу-уду-ут!- Заневестившаяся экс-наложница вознамерилась чуть ли ни в девичий плач по невыданью замуж удариться, но натура не подвела - на корню придушила ростки пораженчества:
   -Не выйдет по-ихнему! Любит он меня! Сузя соврать не даст - как завидит, пущай даже издали, аж в трясучке заходится, а коленки-то, коленки туда-сюда ходунами ходют, понятно уж всякому - от нетерпения. Но дохтуры все-то в сторонку оттирают, не допускают до суженого, о пользе к выздоровлению без понятиев, грамотеев из себя корчат. Говорят, душонки пробирочные, порошкоеды таблетные, мол, едва-едва на ноги поставить наладятся болезного, как ты, заявляют мне, которая сохнет почем зря уж невесть скоко, разэтакая - не стесняются в выражениях - завалить тут же норовишь пацента нашего, драгоценного. У, вороги клятые! Видела, как зарятся на миленка медички хищные в распашных халатишках. Не дается из последнего - шпыряют уколами!
   -Супротив медицины не попрешь - штука серьезная, вплоть до того самого, не приведи Господи, этого…- горестно покачав головой, посочувствовал от переживаний за любящие сердца отзывчивый пуще обычного имка, даже позабыв наполнить чарки по новой, за выздоровление болящего,- до, как там бишь, племяш?
   -…до абстинентного противопоказания лекарства, самой природой прописанного.- С уважением к заявленному универсальному средству ученый имка, не столь опытной рукой, но недогляд по разливу устранил.
   -Не кручинься, краса-девица, к чему морщинки от расстройств преждевременных? Лучше свата опытного послухай. Воточки допарим ментонеров - силушки у болезных прибавится, а куда девать-то родимую? Ту-то командируем тепленьких по назначению - им-то не привыкать женишка иноземного выкрадывать,- на моей памяти сей оборот прокручивали не единожды, так что не сомневайся и пригубь-ка рюмашечку - от огорчениев средство проверенное...
   …че нам стоит!- Атаману море по колено.- Струг справим, снарядим ладью крутобокую, парус пошьем - старинушку вызволим и-и... Плыть-то далече?- поинтересовался у юного конфедерата, который на памяти атамановой, когда-то прилежно пытался разобраться в картографии, но ныне разомлел, сторонясь служебных дел, рассупонился не столь от бесед задушевных, не от арака, а более от внимания сюзиного. Та, за выпивкой разохотившись до брудершафтов, периодически с холуевриканской дотошностью припоминала о профессиональной принадлежности: Стараясь напустить на себя обманчивый непосредственный вид, невинно интересовалась, к примеру, как это можно «шпик» есть сырым, без яичницы, или нет ли поблизости секретного военного флота? Что за пароли, вооружение, под какие объекты корабли в здешних акваториях маскируются?
   Но ответы рассеянного юноши звучали как-то неконкретно, неопределенно: «завсектора», мол, его знает. А вопрошающих подчиненных и того проще  - культурно посылал справиться у Магеллана с Васко да Гама.
   -От, це дибро, зариз зипишимо фимилию.- Кишивий обстоятельно разгладил на колене затертую цидульку от ифрийтера и старательно завозил замусоленным огрызком карандашика.- Лицман Вясиль Ми-ги-ля-нинь-ко - пи утрю пишукиимо у шилиши с Гаммою…

   -Эх-ма! Вот это парок! Позабористей бульгонского!- благодатствовал, щедро направо и налево раздаривая шлепки веником, как вулкан распалившийся ментонерище.
   Зеленый коллега тоже хлестался в охотку, а вот переводягу при совсем некстати прозвучавшем упоминании об «Бульгонской» чуть ни замутило, закрутило по-серьезному. Рыпнулся по позыву желудка к выходу, но бдителен ветеран не сплоховал – перехватил дезертира, благо за теснотой тянуться далеко не приходилось, и паротерапия, согласно имкиному рецепту, возобновилась по новой, с пущим усердием.
   -Ух-ух! Кажись, вправду полегчало!- восторженно отметил зеленый отставной ментонерик благотворные изменения в самочувствии, когда с потоками влаги из непривычного к обильным возлияниям организма выпарилась добрая половина принятого алкоголя, оставив на месте недобрую, сплошь состоящую из не столь летучих соединений сивушных масел.- Раньше бы кто надоумил.
   -Клин-клином, точно по уставу прописано,- согласился старшой.- А вот прорабу не по себе - до чего же гробят науки здоровьишко. А ну-ка, подмогни...
   Уличенного в неважном самочувствии бедолагу загрузили на верхний полок и пустили в оборот сперва в один веник, потом во все отпущенные имкой мощности. Но сказалась пагуба тропиков - надолго ментонеровой дыхалки не хватило, пришлось довольствоваться, когда совсем стало невмоготу, устными лишь признательными показаниями, что переводягу наконец-таки проняло, и организму вроде как полегчало. Еле стащили возвращенного обществу, чуть было ни состоявшегося пароотступника с полки и повлекли отбитое у недуга, хорошо не столь тяжкое, как выпаренная хвороба, тело к выходу.
   -Вообще-то, в первый заход надо бы просто погреться, вроде на разведку сходить,- вполне взвешено, что за ветераном водилось, с присущим здравомыслием рассудил опытный ментонер, вываливаясь из пышущей жаром парной.- Но коль товарища выручать надобно, тут уж не до рекогносцировок - давай-ка выздоравливающего под душ.
   Немудреный, простенький, с леечным, точно в огородных удобствах, краном душик по тесноте пять очков вперед дал бы даже парилке, зато водичку имки наладили вполне сносную, градусов под двадцать, что в безраздельно царящем зное являлось превеликим достижением.
   -Э, э,- в отдушину оконца, просунулось беспардонное, подвыпившее имкино мурлишко,- чего воду поливочную переводите? Погодь, счас сбацаю холодненькую – зубы раскрой, а то сведет судорогой. Держись!- Мурлишко бесприветно исчезло, но на смену завибрировали трубы, взвыла душевая колонка, со злорадным клацаньем переключаясь на «правильную» подачу. Из вполне мирного до сей поры леечного ситечка долбануло, как с ледника периода мирового похолодания, аж снежками запахло да льдинами. Невесть каким макаром переохлажденная коварными в изобретательстве имками чуть ни до кристаллического состояния водичка пронзала тела, будто иголками на швейной фабрике. Пить такую - зубы впрямь сломит, к торжеству своекорыстных стоматологов. Ледниковая же вода, смекнув, что не по зубам, аж зашипела на кобрин манер от соприкосновения с раскалившимся телом не чаявшего переводяжки да пошла клубами пара, отплевываясь брызгами, словно на доменный металл выплеснулась. Пользуемого пациента удержать удалось только первые пару минут - вырвался, чтоб сызнова в парилке отлеживаться.
   -Во, видал, как бойцами закаленными становятся?! Ишь, в парную, точно врукопашную на взвод неприятелей ринулся. А водичка-то!..- Запихнул ветеран под струи, для придания крепости духа, зеленого напарника, но, не в пример переводяге, всякое измывательство на барской-то барщине претерпевший младший помощник конюха от освежительной прохладцы лишь на лошадиный манер пофыркивал да, довольный, отплевывался. Потому вытолкал ментонер моржа взашей.- Хорош без толку прохлаждаться!- И отважно заступил на освободившееся место.
   -Ух! Ух...- в восторге поухал с полминуты раскрытым ртом, словно принял добавочную водочную порцию.
   -Имки! Откуда водичка колотушная? Из крещенской иордани доставили?- Восхищенно нарисовалась теперь уже его распаренная мордень, едва втиснувшись, чуть не высадив без того на одинокой петельке болтающуюся форточку.
   -Знамо дело, через рефрижератор гоним, взамен возгонного продукта.- Похлопав новораспечатанную, пузатенькую бутыль с араком, подбоченился для солидности имка, а ученый племяш с горечью посетовал:
   -Уж больно велик расход электричества, но в том вина не наша - счетчик весьма хитер, никак ни жучком не окрутить, ни отверткою сковырнуть, не замкнуть проволочкой: током щиплется, как пингвин императорский иль, того пуще, птеродактиль плейстоценого периода...
   -Не за зря щиплется – холодок по высшему разряду, вот спасибочки!- Распаренная рожа скрылась в банных блаженствах, чтобы уступить в форточной отдушине место клубящимся туманным массам непривычного для пустыни сырого воздуха, но, еще разок освежившаяся, быстро внове закупорила отверстие.
   -Слышь, братцы, самое бы время еще по одной - для закрепления паротерапийного эффекта. А?
   -Знамо дело, как без закрепления, чего уж...- Не скупясь, разлил на глазок имка.- Каков парок?
   -Как в Ахрика и положено, самого слонища наповал сшибет! Но прораб крепок, на милость паротерапии не капитулирует,- точно сводку с передовой донес последние банные новости ментонерский ветеран.
   -Так, может, выпимка ему более без надобностей?- Замер имка с поднесенными стопками.- Чего чистейший продукт пущать на ветер?
   -Не-е, обязательно требовательно: не годится оставлять молодого специалиста не излеченным! К тому же велика вероятность простудиться,- озаботился распорядительный ветеран состоянием здоровья переводяги, выползшего из парилки да тут же плюхнувшегося в водяные струи, аж загустевающие от рефрижераторной морозности, а потому, спасая товарища, протянув требовательные руки, сгреб стакашки без пересчета и формальностей с тостами.
   -Хорош доканывать надежу строительства, а то вечно не знаем меры в закалке организмов, будто любые перегрузки нипочем.- Заботливо вырубил воду ментонер, прежде взбодрив стриженную голову.- Антидепрессант прибыл - налетай, ребята! Передохнем чуток и по второму заходу оформим, а кто из особо рьяных – по третьему. Одно плохо, други...
   -Плохо? Куда лучше-то? Вон даже переводяга оклемался.- Приподнял зеленый напарник голову от фобии, судя по состоянию организма, излечившегося парильщика, фиксируя блуждающий, ищущий взгляд алчущего на стопарике.- О, будто на мушку взял.
   Сфокусировавшись, неверной, трясущейся рукой, но цапнул переводяга стакашек.
   -...плохо, други, то, что нету здесь патрона нашего: уж он-то толк в паре понима-ал...
   -Помню-помню, как же,- после изгнания парофобии впервые расцвел улыбкой при воспоминании о «гостеприимстве» на станции «Бульгонской» зеленый ментонер,- как вениками, что розги хвостатыми, мочалили, а патрон ничего, никому потом не жалобился.
   -Предлагаю накатить за протектора!- Полез чокаться с давешними компаньонами пришедший в разумение, оживающий переводяга.- Ответственный мужик. Трансфертами в его компании заниматься - одно удовольствие: удары на себя принимает, все шишки, будто магнитом притягивает. Будь здесь протектор, вы бы со мной не так... не эдак… под ледяную-то воду.
   -Правильно!- одобрил тост ветеран.- Патрон бы не допустил эгоизма одной бессовестной персоной душ занимать - сам бы под ледяными струями моржевался, закаленный мужик. За него, словом, за по-настоящему надежного партнера! Чтоб на поправку шел, вопреки медицине и прочим придирочным диагнозам, по которым боевых ребят почем зря со счетов списывают... А-а, чего там…
   Крякнул ментонер под стопарик да от недосказанности накативших чувств, и, поскольку из организмов улетучилась прибитая вениками позорная парофобия заодно с избыточными от волнения сердцебиениями, то второй заход в парную прошел по накатанному, даже переводяга париться не слишком-то сопротивлялся, более того, силился веником размахивать к морщащемуся неудовольствию окружающих...

   Отдыхалось бы, кажется, приятно, в охотку, с удовольствием, но, как уж подлейшими законами заведено, в противовес скромному людскому счастью норовят заявиться напасти, водящие неразлучную компанию со злоключениями.
   Распарились, расслабились - тем неожиданнее прозвучал дикий, голосящий воем первобытности вопль, перемежаемый визжащими сиренами, донесшийся со стороны пляжа, погруженного в объятия тропической, с налетами истомной неги, сахарно-тростниковой, обволакивающей бархатом ночи.
   -Че это у вас,- проявила неподдельный интерес экс-наложница,- неужто охальники оргиальничают - противящихся оприходывают?
   -Мы, конечно, не передовики пока, но вносим скромную лепту – «гоработов» переворачиваем да смазываем, но столь активного оживления на лежбище что-то не припоминаю.- Насилу оторвавшийся от сюзиного внимания юноша тревожно поднялся из-за стола и пытливо всмотрелся в непроглядную темень.
   -Может статься, налетели вороги?- Преисполненный надежды встрепенулся атаман, тоже предприняв попытку подняться, но так как одной рукой сжал самых многообещающих размеров, злодейского вида вилку, а другой - горлышко едва лишь початой бутыли, то попытка успехом не увенчалась.
   -Да балует, должно, кто. Озорников, что в родных Имках, не счесть...- ближе прочих к истине оказался гостеприимный хозяин, безуспешно, однако, пытавшийся, проявляя заботу об имуществе, разжать пальцы атамана на заветной емкости.
   -Догонята, гонята наша, погоня, как в планшето фильма показывай!
   -Куда гонята? Мой не виновата совсем!- Из темноты вынырнули две хорошо знакомые, чумазые морденции, явно пребывавшие в состоянии паники, готовые забиться куда угодно, ни то, что под стол, но даже под юбку экс-наложнице, обрадованной и давним знакомцам, и ухажерам негаданным.
   -Да не сюда,- выудил беглецов имка из обретенной укромности,- в баньке схоронитесь – ментонеры за ни понюх табаку не выдадут!
   Сюзи, увидев, куда имка загоняет припозднившихся гостей, в облегчении вздохнула, захлопала ресницами, не настроенная укрывать беглых полуфиопов по примеру подружки.

   Не смотря на довольное ментонерово бурчание да посвистывание веников в разохотившихся переводягиных руках, пляжный вой произвел впечатление даже на парильщиков.
   -Ишь, компания, нас в парилку, а сами...
   -Не, не наши это: чего выть – харч в достатке, выпимка…
   -Факт, ведь не зверье выть на комфортабельной завалинке, но провести наблюдение не помешает.- Не поленился шаткий от пара ветеран подняться да, прошлепав босиком, настороженно выглянуть из-за скрипучей дверцы, но едва сам не взвыл, столкнувшись нос к носу со внезапно, точно ПТР влетевшими в предбанник, переполненными нешуточного волнения полуфиопами.
   Ментонер зеленый с переводягой прям застыли на пороге парной, один с шайкой, другой с веником, будто окатить кого вознамерились с последующим исхлестанием.
   -Стучаться надо, морд... физиономии немытые, тьфу-тьфу-тьфу- отплевавшись от нечисти, перевздохнул без того навидавшийся видов да ужасов ветеран ментонерский.
   -Погоня-гоня-гоня! Ареста-реста-реста! Губа! Карантина!- затараторили в два голоса стремящиеся проникнуть мимо заградивших путь мокрых тел в спасительный, как представлялось, жар парилки паникеры. Но несоображающие тела в оторопи замерли непролазными препонами, донельзя скользким, в листочках, не проскочить, не оттащить - увязли беглецы в предбаннике.
   -Чего это с ними?- едва прошептал переводяга.
   -Лиха хлебанули ребята.- Вылупил глаза ментонер зеленый, но беглым посочувствовал:
   -Раз в бегах, знать есть от кого – укрыть бы надобно.
   -Приключилось что?! Толком докладывай!- Затормошил ухваченного за шиворот полуфиопа ментонер - второму, более пронырливому, таки удалось протиснуться в парную.- Почему в неприглядном виде? Кто зубы без моего ведома посмел выставить?!
   -Не выставила. Твой мене что говорить? Белый? А-а! А той что рассказывать? Скоча черный! Вота что!- Полуфиоп чуть было руки ни скрестил на груди в праведном негодовании.
   -Говорила, говорила!- поддакнул за спинами откуда-то из-под полока другой, забившийся в невесть какое укрытие беженец.
   -Вона скоча!- Полуфиоп захлопал ищущими ладошками по пустующим карманам, и, не обнаружив ни искомого, ни, за поздним часом, отлынивающего от несения службы неразлучного голубя, все равно глянул по-прокурорски, вроде изобличая пойманных с поличным мзды неплательщиков. Затем, скомкав разоблачительную дикцию, попытаться отлепить с зубов нечто донельзя прилипчивое.
   -Мой с его в шалаши, к горбиледи - нашей говорить: «Нет! Мал-мал не черный.» Тогда наша зубы улыбать, показать - «Черны!» Их писком кричать как стай макак джунгли,- пояснила с предосторожностью высунувшаяся из укрытия кучерявистая голова отважного полуфиопа-медаленосца.
   Зеленый некогда ментонер для осмысления, видать, полученной информации, присел прямиком на мокрый, забрызганный пол предбанника.
   -А-а - принял вид, будто что-то сообразил ветеран и тоже присел рядком с младшим товарищем, одно лишь - на скрипучий табурет.
   -Опять без меня чего-нибудь напортачили, влезли в неприятности,- переводяга по восстановившейся банной привычке поискал глазами выпивку,- непутевые...
   -Во-от оно что,- сообразил, наконец, ментонер, где собака зарыта, и из деликатности постарался подавить приступ неуместного смеха, но слезы на глазах все-таки выступили. Когда подавляемые позывы отпустили, сердобольный ветеран помог одной из нечаянных жертв спонтанно сымпровизированного от спасательской рутины розыгрыша избавиться, преодолев сопротивление, от цепляющегося скотча. Другому пострадавшему пытался помочь ментонер зеленый, но медаленосец к тому времени с липучкой справился собственноручно, теперь же, неприступный под полоком, морщился от отвратительного послевкусия.
   -Клей остался, беспокоит, да? Случаем, ни ядовитый?- успокаивал паникеров, как умел, бывший ментонерик.- Неужто вправду так противно?- Покривился за компанию да, по конюшенной привычке не брезгуя, прилепил на пробу будто бы многоразового использования скотч на собственные челюсти - тут уж скривился по-настоящему.
   -Растворителя бы, уайт-спирита - мигом любой клей отдраивает, во!- проявил техническую осведомленность новоиспеченный прораб, разочарованно не обнаружив в стаканах искомого и, очевидно, от расстройства спутал зубы с кафелем.
   -Тоже мне знаток выикался! Одного теперь лишь не доставало - перетравить бедолаг, чтоб не маялись. Хотя...- Ветеран в хмурой задумчивости глянул на чересчур жалко выглядящих полуфиопов.- Борьба с паникерами - концы бы в воду... и ни малейшего уныния в рядах…
   Полуфиопы, то ли от жара добросовестно истопленной парилки, то ли от внезапно проснувшейся подозрительности, аж с лиц посерели, не зная чего уж ожидать от тех еще, оказывается, а ведь некогда боевых товарищей.
   -Нет, отставить растворитель! А это что?- Ветеран потряс переводягиной рукой со скромно слитыми в стопарик недопитками.- Вишь, чему выучился в ускоренных квали-фи-кациях - не до дна да в одиночку выпиванствовать, по-интеллигентному! Именно подобные пагубы приводят к скрытому от друзей алкоголизму.
   -Да я...
   -Смотри у меня...- Словно демонстрируя, как надобно действовать, обмакнул ветеран уголок банной простынки, придирчиво отобрав менее замызганный, в ароматную, куда там уайт-спириту, жидкость и попытался оказать пострадавшим первую помощь – те в отказ. Насилу, при поддержке партнера преодолевал воспылавшую вдруг недоверчивость: проделал прежде операцию по протирке зубов на ни сном, ни духом, ни в чем инкриминируемом не повинном переводяге. С ним-то дело обстояло проще: от возмущения, но, главное, от нахлынувших вопросов новоявленный прораб рта не закрывал.
   Не успели процедуры по оздоровлению коллектива да санации челюстей закончиться, как, шух!- долбануло в форточку светом прожектора... или фонаря чрезмерной мощности.
   -Всем оставаться на местах! Выходить с поднятыми руками!- Голос казался знакомым - казенными интонациями раздражал до крайности.
   -Неужто алковники и сюда добрались с барином-хозяином по идеологической части?- Внове затрясся в лихоманке зеленый ментонер. Антидепрессант, паротерапия, контрастен душ…- все втуне, впустую кануло; расстроился донельзя - прилипчивую гадость с зубов отодрать запамятовал.
   -Не-е, то, видать, альмеговцы прознали о полученной профессии, будь она неладна. Ве-ведь работа-то дипломная, пропади, подлая, пропадом, аккурат по мостовому строительству. Предлагали душевные профессора по коттеджам специализироваться, по особнякам защищаться, ан нет, рванул, куда посложнее - вот уж привычка мерзкая. В жизни никогда к мостам не притронусь – пускай народишко реки вброд переходит!- Затрясся прораб в квартете за компанию с прочими, потому что полуфиопы давно уж под полоком морзянку очищенными зубными рафинадами выстукивали.
   -Ерунда, нечего в пораженчество впадать прежде времени!- На патрицианский манер наспех обмотавшись подпачканной стоматологическими услугами простынкой, пропаренный ветеран с приставшими к темени, без малого лавровыми листочками отважно вывалил из баньки. Однако совершенно напрасно потрясал кулаком с прилипшей черной меткой - прямиком чуть ни в объятия угодил к тоже разгоряченному, но вовсе не парилкой, а духом погони, азартом преследования заведующему Сектором отдохновения.
   -Ага, с поличным! На ловца, как говориться...- возликовал тот.- Вот, оказывается, в чем казус.- Прозорливо уставился на «метку»- обрывок скотча.- Уж от кого, но никак не от аквалангиста, не от спасателя ожидал столь вопиющего нарушения!
   И вы тоже хороши,- переключил заведующий негодующие внимание на имок, которые вообще ни при чем,- вот, значит, для каких целей банное строительство затеяли – в качестве убежища хулиганствующих элементов, отмывать, без преувеличения можно сказать, беглых преступников!
   -А-а, так то не алковники! - обрадовался сбросивший ярмо гнета отарина по идеологической части зеленый экс-ментонерик, радостно выскочив на поддержку старшому товарищу, но весьма не ко времени…
   -Вот и подельник! Да я разворошил целое логово, осиное гнездо! Приметы-то как совпадают - тоже не черный и с зубами!- восторгам персональной сыскной проницательности не предвиделось предела.- Запротоколируйте,- довольно потирая руки, подвел отставной координатор итог криминалистической деятельности:
   -Подозреваемые изобличены и задержаны с поличным! Плохо, что не на месте преступлении…
   Ветеран вздохнул, неодобрительно покачал стриженной головой, но что-либо возражать, тем более оправдываться не стал, лишь бросил виноватый взгляд на протоколирующую дамочку, что посмотрела в ответ вовсе не осуждающе и казалась вроде бы смущенной – не разберешь.
   -А это что такое?!- Завсектора с любопытством уставился на объемистую бутыль, право на владение которой по инерции продолжало оспариваться атаманом со вновь от выпивки замшелым имкой, последним, правда, без особой надежды на успех.
   -Да я думал: вороги!- Воинственно потряс бутылью атаман, не обращая ровно никакого внимания на цепляющиеся имкины заскорузлостью скрюченные пальцы.
   -Вороги? Хм, тоже мне, размечтались. Дождетесь, пожалуй, здесь ворогов. А если даже так, предположим, чем же вознамерились отбиваться? А-а, я вас спрашиваю?- Бывший координатор втянул чутким носом дух расплескавшегося напитка.- Та-ак, распитие на подвахте! Возмутительно, а ведь на хорошем счету числились - на курсы повышения квалификации, к премиальным представлять уж собирался… Подумывал?
   Но дамочка, выходец из администрации, в силу личной склонности или привычки не отлынивая от неприятных обязанностей, никаких поощрительных намерений начальства не припомнила. А по внешнему виду судить - не особенно-то старалась, лишь вздохнула, словно извиняясь, то ли за произволы начальства, то ли перед ним же - за распития.
   -Что, не представлял? Правильно, и впредь не подумаю! А ну, давайте сюда, под опись,- решительно изъял заведующий бутыль у атамана, взамен непонятного клочка квитанции.
   -С какой стати я должен отдавать личное имущество, если оно мое?- не очень-то убедительно пробубнил привычный, вроде бы, к изъятиям ушкуйник, разжимая захват на бутылочном голышке и растерянно рассматривая врученный квиток.
   -Твое? С каких это пор? Мое, мое лекарственное средство на всю артель нагнано, от знойной чесотки, к прочим полезностям потребляемое,- отважно вмешался в имущественный спор замшелый имка, аж подскочив в негодовании, но пред взором начальственным облапить драгоценную бутыль не набрался решимости.
   -Спокойно! Изъятие производится с целью проведения экспертизы. Если напиток не крепче тридцати шести градусов, то собственность возвратят совладельцам на паритетных, как понимаю, началах, но придется предоставить документы, подтверждающие права владения...
   -А если крепче... вдруг?
   -В лаборатории определят. Ух!- экс-координатор нюхнул прямо из бутыли.- По предварительным прогнозам – жидкость несомненно подлежит изъятию из личного пользования и будет употреблена для нужд сугубо технического или дезинфекционного характера. Лица, принявших участие в распитии, до получения результатов экспертизы выводятся из подвахтерного состояния, вопиющие нарушители порядка - аналогично,- сугубо неодобрительно обратился завсектора к молчаливо застывшим на блаженном, после настоящей-то баньки, тропическом холодке отставным ментонерам.– Уж ваши-то действия, граничащие с преступными умыслами, направленными на срыв репродукции подведомственных «гоработов» не вызывают ни малейшего сомнения!..
   Ка-ак, и вы здесь? Ну да, а чего, собственно, остается ожидать от тлетворно влияющего на кадры коллектива?- изобличительно обратился заведующий к неосмотрительно, зато как по заказу выпавшему из баньки переводяге.- Молодой специалист, а туда же - скатываться по наклонной плоскости! Руководство надеялись: на вас примутся усиленно равняться, образцом для разгильдяев станете…
   -Что вы, это с других, с меня пример вовсе не берут,- невесть за что содеянное, но на всякий случай оправдался переводяга, потирая занемевшее от подслушивания за дверьми ухо. Настороженно оглядевшись да осмелев от отсутствия альмеговцев, запанибрата подошел к распалившемуся начальству и, бережно придержав «конфискат», наклонив за горлышко, нацедил-таки стопарик.
   -…подобное обстоятельство может послужить оправданием, в некоторой степени, так что спасибо скажите!..
   -Да? Ну, тогда я еще...- Воспользовавшись льющимися нравоучениями начальства, прикрывшись оправдывающим фактором, нацедил молодой специалист, точно из аракового аппарата, и другой стопарь, и третий, подошел к ментонерам, чокнулся да исполнительно, как было велено, поблагодарил.
   -Во, видишь, как много в нынешние времена значит образованность,- в какой уж раз поставил в пример зеленому напарнику выучившегося переводягу ветеран, при любых обстоятельствах одобряющий дерзкие поступки, на свершение которых самолично не набрался бы наглости.
   Завсектора отдохновения с некоторым запозданием прозрев, побагровел от столь вопиющей бесцеремонности, но тут уж пред разоблачительны взоры весьма кстати нарисовались два полуфиопа, сияющие отмытыми зубищами и потому лелеющие надежду на столь же блистательное  ближайшее будущее.
   -Вот с кого пример берите!- Уловив исходящие флюиды, указало на парочку начальство.- Можно ведь оздоровительные процедуры принимать, сохраняя в процессе вполне приличный почти человеческий облик!- Поощрительно шагнул педант-заведующий к сверкавшим улыбками полуфиопам, принялся торжественно пожимать руки, но вновь весьма некстати принюхался.
   -А ну, дыхнуть, живо!- подал безапелляционную команду.- Та-ак, разложение проникло в самую основу коллектива, в корни, можно сказать. Оба, как протрезвитесь, завтра поутру ко мне. И вообще, приглашение касается всех присутствующих спасателей. Слышали?! А особенно вы, молодой человек? Взамен оказанного доверия, порученного поста… вместо того, чтобы в зародыше пресекать созревающие безобразия, допускаете нарушения дисциплины!- с гневным разочарованием обратился несгибаемый экс-координатор на сей раз к понуро стоящему, осознавшему пагубу женских чар на служебные дела молодому конфедерату. Сюзи с экс-наложницей, отзывчивые на отчаяние да раскаянье, сквозящие в юном взоре, попытались прикрыть очередного выявленного виноватого, но тот почел ниже достоинства укрываться за женскими спинами и прочее…
   -Займитесь экспертизой и немедленно!- Завсектора, вздернув нос на манер фарисействующего проповедника, торжественно, точно переходящий вымпел победителю шлюпочных гонок, вручив увесистую бутыль пожавшей плечами дамочке.- Пойдемте!- Не получив вполне заслуженного отпора, ничуть не сомневался в исполнении следующего выказанного пожелания.
   -Нет. Я остаюсь с девушками... со свидетелями - надо опросить...
   -Правильно. Потом доложите.- Гордый сознанием неприступной принципиальности экс-координатор, ко всеобщему облегчению и удовлетворению, удалился.

   -Неужто все добро до последней капельки на хспертизу уйдет да на нужды непотребные?- хозяйственно обеспокоился имка.- Это ж тройничок, арак самого, что ни есть, высочайшего качества. Для себя берег да на «раз уж такое дело»!
   -Не беспокойтесь, на посошок хватит,- дамочка конспиративно всмотрелась в поглотившую начальника зияющую темень и взболтнула бутыль,- а мне - на «за встречу» с подружками.- Трогательно обнялась с Сюзи и с непривычно застоявшейся в растерянной неподвижности невестушкой, давненько уж не встречавшей мужеского рода сухарей, напрочь игнорирующих выдающиеся достоинства.
   -Вот и ладненько. Мне-то что, не жалко, не последняя, просто добро переводить на хспертизы зряшные… тьфу на них. Это ли дело?- бурчал под нос имок, оправдываясь в бережливости да наливая бугорочками, чтоб не особенно-то зажировала  экспертиза клятая.

   Олга, подернутая застывшей прохладцей, даже не трепыхалась, а оцепенела, как вобелка, кружкой прохладного пивка зачарованная. Необъятные дали веяли свежестью, дышали неторопливо, а потому притягательно. На стругах, нехотя, с льняным хрустом колыхались воздухи. Ширь.
   Простор-то какой, гладь благодатная, раздолье, э-эх.
   Одно только - княжна, даром что прикидывалась утонченной персиянкою, а навалилась сущей тяжестью. А ну-ка, за борт самозванку – доставлю ватаге невесть какое, но развлечение в долгом плаванье.
   Бултыхнулась княжна нежданным от точеной фигурки весомым всплеском. Всколыхнулась гладь водная, заиграла-забаловала, но не суетно, а с солидностью, не нарушая величия дум, да все ж за шиворот косоворотки затекла остужающей водицею.

   Не видать берегов, одно лишь черное, бездонное небо нависло над чубатой головой, словно за отступничество карающим полумесяцем. Звездоньки лукавые многообещающе заподмигивали, как в Рождественскую ночь перед поеданием вареников. Тишь, только «редкие птицы», обессилев, словно неведомым гриппом подкошены или мнительно начитавшись классики, так и валятся, вздымая приятные, прохладные брызги, то справа по борту чайки, то слева, то прямо по фарватеру... Но что с того отважному кишивиму, крепко сжимающему кормило, правящему к одному ему ведомой цели?

   -Эй, застольники, хорош дрыхнуть!- Окатил имка полукувшином рефрижерной водицы сперва одного из наиболее стойких собутыльников, потом другого, и, когда те с понимающим видом, будто вовсе от дела не отвлекались, подавляя зевоту, заморгали соображающими глазами, выставил на стол очередную заповедную.
   Атаман уже не во сне, наяву отпихнул плечом навалившуюся тушу кишивиго, распрямился и невольно прислушался к давно неслыханному в пустынном бесптичьем хозяйстве чириканью.
   -Мальчики, для экспертизки оставьте.- Смеющаяся неизвестно чему женская стайка, вспорхнув, изъяла, непочатую бутыль, якобы для отчетности перед педантичным руководством.
   -Это ж мед!- Огорченный нечаянным набегом имка ссутулился непривычней обычного.- Это ж импорт на привозных шишках. Это ж для другарей, в нормы прийти, чтоб, как огурчики. А арак-ак-ак вышел весь - прикончилась-лась, стал быть,- затрясло до заикания имку, оживившегося от злорадства,- хспертизка ваша, фиг ей достанется!
   -Точно, что фиг. Наливай, дамочка, да не скупись для девичьей компании. А им вот...- невесть что посулила мужской половине кукишем истерзавшаяся в разлуках с суженным невеста.- Выпьем, подруженьки, за долюшку безутешну, да пора апартаменты осматривать,- плохо: провожатые, как есть вдрызг упимшиеся.
   Не вся мужская компания служила иллюстрацией сему утверждению, но экс-ментонеров с переводягой, уж точно, развезло после оздоровительных процедур да беспричинных начальственных выговоров донельзя – свалило, словно заезжих патрициев в простынных тогах да в триумфальных лаврах многоценных веников.
   -Чау, бамбины!- Принудив-таки кряхтящего имку навсегда распрощаться с заповедной бутылью, девчата, пренебрежительные к расслабленным кавалерам, удалились, прихватив, не спросив разрешения, весьма сподручные не в экспертизе, а для девичника бокальцы.
   Хитпой, помятуя про естественные надобности страждущего организма, встрепенулся, но на канитель с провожаниями не отважился. Юный же конфедерат, до того искренне распереживался выговору, что упустил из виду уже не просто дамочку, а с ума сводящую, как у блондинок заведено, иностранку, однако, блюдя лицо родины и прочие атрибуты мужества, потянулся вослед, но атаман одернул обоих:
   -Знаем этих княжен, проходили. Навалятся - сбрасывай потом обузу в набежавшую, будто штангу выжимать приходится. Не до них сейчас.
   Как наяву помнится, ух, великого ума человек говаривал: раз после выпимки голова трещит да раскалывается - не пей.
   -Ни пий.
   -Говорил сей умен человек: коль живот крутит да вертит, одно спасенье - не пей.
   -Ни-ни, ще ризь.
   -Вот видишь, братуха, у вас - то же самое! Наливай по совпадению, потому что человек сей опытен про случай, когда враз и голова, и живот - ничего не сказывал, а я по неопытной младости спросить не удосужился.- Хлопнул по плечу соседа, бодрясь, атаман. Кишивий, за думкой задремав, вновь встрепенулся, прочь стряхнув сонное оцепенение, потянулся к откуда лишь взявшейся бутыли, но имок, не перепоручая более никому ответственное дело разлива, из темени, как гном из шахты вынырнул, многоопытно «сокровище» перехватил.
   -Конечно, не говорил и сказать не мог, потому как вот,- любовно похлопал бутылку по брюшку,- самое есть лекарство. А человек, коль вправду умен, как сказываешь, всенепременно медком моим пользовался, потому не хворал.- Бережно, в отличие от арака пустынного, разлил имка по стакашкам напиток, попахивающий заснеженной изморозью, и все-то переживал:
   -Бутыль заповедного деревского уволокли, это ж... А, а равноправия где - ресурсы административны в ход пущать? Стращать хспертизою - каково, разве по правилам?
   -Нет, но правильно. Мало нас, стойких бойцов, осталось, а рассвет не за горами, с убереженным бы поспеть управиться. Так что, девчата - молодцы, на подмогу подоспели вовремя,- утешил, как мог, имку атаман и по отзывчивости души вознамерился разбудить кого из банной компании, но те в ответ лишь натренированно вениками отмахивались.
   -Тоже верно,- атаман нисколько не огорчился,- пускай отдохнут до завтрака, залетчики,- вскорести жарче парной шпарить будут…

   Дознание первой смены нарушителей проходило довольно гладко, без излишних препирательств. Выспавшийся, плотно позавтракавший, привычный к периодическим выкрутасам подведомственных бузотеров комендант, по-напускному злодейски насупленный, в общем-то, благодушествовал. Участие в весьма кстати, аккурат после завтрака подвернувшейся экспертизе настраивало на умиротворенный лад; так что, как брови ни хмурь, как лоб ни морщи, а походил на сытого сивуча, дремотно следящего за владениями подведомственного прайда. Зато экс-координатор, ныне заведующий Сектором отдохновения, один витийствовал за двоих, будто не спал вовсе, а ночь напролет терзался праведным негодованием за составлением обличительной речи.
   -...скажите главное - от кого исходила преступная затея с зубами?- как бы исподволь сплетал нити следствия в непролазную для злоумышленников паутину.
   -Лично от меня,- охотно признался спасатель первого класса с правом вождения сопутствующей техники, отрадно оглядев нехилые руки, отпаренные, наконец, от постылого, прилипчивого, как грязь, южного загара вплоть до проявления боевых шрамов и памятных татуировок.
   -В таком случае объясните следствию внятно, осмысленно, зачем, для чего понадобилось учинять подобное сумасбродство, какие цели преследовал злой умысел? А еще лучше - кто надоумил, какой окопавшийся враг зародил идею диверсии? Не подвергались ли прямому шантажу извне сектора или тлетворному влиянию засланных извращенцев?
   -Думал помочь товарищам обрести счастье да самому попутно от скуки развеяться: давно ведь не шантажей, не грабежей, не, соответственно, задержаний; диверсанты порой встречаются, но не вражеские: либо бестолочи, либо в руководстве - гонять некого.- Чуть не зевнул в ответ ментонер.- Пошутил, конечно, неудачно, но, похоже, попал в яблочко…
   -Пошутил?! Неслыханно! Какой неприкрытый цинизм - одним махом пустить под откос достижения, наработанные месяцами, кварталами коллективного труда. Теперь горбиледи неделю на представителей противоположного пола не позарятся, устроят обструкцию по всему лежбищу в отместку за недопустимо-необдуманное, легкомысленное поведение спасателей, между прочим. Вот, получена предварительная распечатка, насколько негативно скажется шоковое потрясение на приросте популяции, более того, результаты, по заверениям исследователей, грозят непредсказуемым всплеском весьма вероятной переориентации. Так что никто теперь, на отдыхе - заметьте, не сможет чувствовать себя в безопасности!- Попытался судия заинтересовать ментонера распечатанной сводкой, но тот подобного добра столько за предыдущую службу нагляделся - с души воротило.
   Нисколько не смущенный чуть ли ни демонстративным отсутствием интереса завсектора перенес допросную активность на робко жавшихся в уголке полуфиопов:
   -Пили?!- Будто пригвоздил провинившихся обличительным жестом.
   -Кофа с капучино.
   -Нета, с кокос молоко.   
   -До чего докатились - отрицать выявленные факты по предварительному, небось, сговору заодно с круговой порукой!- в неподдельном переживании констатировал неприглядность морального облика опрашиваемых непреклонный дознаватель.- Что, кстати, показала экспертиза? Куда запропастились данные?
   -Параметры уточняют для распечатки.- Вздрогнув, вынуждено отвлекся от накатившей дремы комендант.- Формула напитка уж больно мудреная, но результат воздействия на организм положительный,- зажмурился от приятных воспоминаний и ощущения умиротворяющего урчания в желудке,- очень даже...- причмокнул губами.- На своем веку многое пивать доводи... и без анализов крепость определяю в сороковник - как минимум.
   -А ведь отрицают очевидное – видели, слышали когда-нибудь подобное? Найти бы, кто за наглецов поручился пред Конфедерацией - век бы у меня с пляжа не вылез!
   Вот вы, подследственный, может, тоже вздумаете отпираться, утверждать, что зубы не чистили? Не юлите – от нас ничего не утаишь, любого лжеца на чистую воду выведем.
   -По утрянке некогда было. Сами, небось, знаете: пока глаза продерешь – а уж на завтрак скликают,- пытался за напускной грубостью сокрыть постыдное бескультурье некогда зеленый ментонер, через полусмывшийся загар трогательно покрывшийся стеснительным румянцем.
   -А ночью, простыней, чтобы следы замести?- С вкрадчивостью, не уступающей манерам стоматолога, подобрался вплотную к допрашиваемому завсектора.
   -Да-а!- Перестал смущаться, позабыл таиться ныне зеленый спасатель третьего, без права погружения в глубину, класса. Отлегло от сердца - расцвел румянцем пуще прежнего.- Было дело, а то чего ж людям с клейкими-то зубами разгуливать без Гигиеничности, или как кличут ту, кому велено следовать?
   -Хотелось бы поверить, но уж больно ваша искренность показушная. Поняли, небось, что отпираться бессмысленно, доказательства налицо?!- Разоблачительно извлек завсектора из в меру помятого, сыроватого магазинного пакета многострадальную простынку с несколькими прилипчивыми банными листочками и торжественно шмякнул на стол пред комендантским клюющим носом.
   Не разобрав, развернул подношение комендант, но брезгливо поморщился.
   -Вот видите, не удалось замести следы преступления!- восторжествовал экс-координатор.- По верному пути пошло следствие – извлекло сданную в прачечную улику! Осталась мелочь - определить меру наказания в зависимости от степени ответственности!..

   -Уф! - из кабинета начальства вывалились ментонеры, красные, что ошпаренные ракообразные, к имкиным угощениям атаманом категорично запрещенные. Вослед плелись понурой походкой полуфиопы с грузом запоздалого осознания и, несмотря на просвещение на счет вреда пьянства, с потемнелыми лицами цвета раков обыкновенных, в кастрюлях не уморенных.
   -Следующие!- из кабинета болезненно для голов, на манер корабельной рынды, донесся зычный комендантов голосище.
   -Ну, каково там?
   -Ню, ще?
   -Влетело?- шепотом, весьма напряженно поинтересовались атаман с хитпым да более других переживающий юноша.
   -В поле - всех под одну гребенку, в команду проштрафившихся оперативников до первого ранения или сотрясения - как повезет!- в предвкушении удовольствий радостно сообщил ветеран, сияющий, чисто наградной орден, в очередной раз не отметивший подвиги.
   -Во везуха! Мне бы туда.
   -И мини в пиле...
   -Размечтались, мелких залетчиков направляют исключительно в тепленькие местечки…
   Молчаливые, чуждые человеческому любопытству двери замкнуто захлопнулись и за юношей, и за повязанной, почитай, одной веревочкой ватагой.
   -Мальчики, как вы? Что грозит?- Запыхавшаяся дамочка да подружки ворвались в приемную, распространяя ностальгические по вчерашнему вечеру ароматы.- Мы волновались, переживали - почти не ложились спать.- Поморгала дамочка и впрямь не выспавшимися, а от того сияющими ярче прежнего, интригующими глазами.
   -Как заснешь, раз танцульки до полуночи весьма подходящи, только кавалеры подкачали: больно брюхаты, за юбками еле волочатся, а туда же - в ухажеры.
   Сюзи, по-агентски традиционно привычной к смешанным коктейлям, но ко двум-трем максимум, было не до расспросов: слегка пошатываясь, силилась на ком-нибудь сфокусировать внимание.
   -Все путем, дамочка - в опера да на севера, как положено!
   -Ух, молодцы какие!- Кинулась дамочка поздравлять экс-ментонеров.- Не зря с девочками постарались: хоть часть восхитительного напитка, что на полярную клюковку похож, но в комендантскую лабораторию доставили - помогла экспертиза, наверное.
   Покорная судьбе, пребывая в несколько расстроенном состоянии, Сюзи старалась не отстать от дамочки и нашла товарищей по неважному самочувствию в огорченных донельзя полуфиопах. Попросила на почти полуфопском наречии не особенно расстраиваться, потому что в очередном рассекреченном секторе, похоже, как и повсюду царствует хаос, который местным обитателям, похоже, до «лэмпочки», а агентов, засланных с заданием, просто ни в полупени не ставят.
   -Наш  выпила мало-мало кокос за обед...
   -Не знай, что нельзя теперя...- Наконец-то нашлась внимательная слушательница, заинтересованная в выбалтывании секретов.
   Однако вослед пониманию нахлынуло сострадание:
   -Вот, дурашки, бегаете где-то, шалаши всполошили, а удобствами на местах обслужиться долго ли...
   Верно, Сузя?
   Ничего, на отвальной самоличной персоною займусь кое-кого воспитанием - сторицей упущенное наверстаете.- Потрясла, чтоб растормошить, обоими полуфиопами, как сушеными погремушками, поднакопившая за разгульную ночку энергии экс-наложница.
   -Где все?! Почему не разбудили?!- Переводяга ворвался в приемную эдаким смерчиком - в рассупоненном, развевающемся плаще на голое тело.- Я же с миссией, а со мной так-то...
   -Не переживай - все путем.
   -А то давайте дипломанта с собой на передовую прихватим, для веселья?..
   -Не, нечего строителями разбрасываться, глядишь, в тылу геройствами отличится.
   -Неужели распределили, успели, назначили? Куда, к кому, кем?
   -А как же, пока некоторые дрыхнут, мы шась и в дамки. Будем опять как прежде...
   -…возможно на конях!- Аж дух защемило у зеленого некогда ментонера от запавшего с младых ногтей в душеньку занятия.
   -Конный патруль? Что ж, это мысль. Отпечатки снимать, дубинками помахивать, то да се, только, чур, уговор - протоколы ты составлять будешь.
   -Куда вас опять понесло? У меня ведь при себе амнистия для любых встречных-поперечных забубенных, даже осужденных и посаженных! Я уполномочен...- Потряс переводяга грамотой с висячими на шнурах печатями, выглядевшей столь же многообещающе, как лицензия контрактовать рабов на сахарную плантацию.
   -Тогда чего мнешься? Не нас, хотя бы ребят выручи: может, их уже с пристрастием допытывают, пока прохлаждаешься тут...
   -Пум - впихнул ветеран уполномоченного прораба на расправу к руководству да заодно, чтоб в приемной стало потише, а то далеко ли от досадливой трескотни до головной боли?
   -Произволы учиняют! Тару конфисковали! Разгром даже по предбаннику! Безобразия!- Вкатилась новая угроза безболезненному самочувствию с проблемами в виде двух возмущенных имок.- Одно утешеньице - на опохмелку ничегошеньки не оставили, а то б - конфискат с ликвидацией. Определи-ка, племяш, как по науке окрестить сих передельщиков?
   -Промискуитетчиками.- Припомнилось ученому имке самое непристойное из вычитанного в раздобытом томе энциклопедии.
 -Ай да племяш, ни в бровь, а глаз, наглющим харям по мордасам! Как есть, комитетчики, всего-то и горазды громить дело чужих рук да на разборки зазывать повестками!- Демонстративно бросив под ноги, растоптал имка разбитой обувкой неприглядную официальную бумажку.
   -Не теряйте, приятели, времени: от переводяги штрафникам выходит амнистия - может статься по вашему правонарушению предусмотрено послабление. Кто разберет причуды начальства?
   -Глядишь, тару возвернут, а, племяш, как полагаешь?
   -Предпочтительней - перегонное устройство, чего тара-то? Взяли, сколь надобно, да на бой списали.
   -Тоже верно. Воротят змеевик как миленькие – никуда не денутся!- Расхрабрившийся пред обществом имка парадным шагом промаршировал, было, в начальственны альковы, но у дверей шаг укоротил, а по лицу видать: бодрится, аки пожарник изготавливается к борьбе с наводнением.
   -Быстро, двигайте.- Принялся ментонер запихивать имок в молчаливо, омуту подобно вбирающее проштрафившихся бездонным кабинетным зевом пространство.
   -Зачем так много народа сразу? Неразбериха же...
   -Вот-вот, специальный подарок завсектору - пускай блеснет администраторскими способностями. Хочешь ему помочь?- Ментонеру, в числе многих, явно не по душе пришлось увлечение дамочки сухарем-координатором. Вновь приоткрыл двери, но из кабинета донесся столь неприветливый комендантский рык, что дамочка предпочла от нарушителей дистанцироваться.
   -Похоже: без меня помощников предостаточно, я лучше с подружками...- Как раз весьма кстати Сюзи отвлекла просьбой пособить разобраться с лингвистическими полуфиоповыми вывертами, так что остался экс-координатор, к мстительному ветеранскому удовлетворению, одиноко брошенным на растерзание нарушителям.

   -Ну как, что?- Истомленные пусть не столь уж продолжительным, но выматывающим ожиданием девицы, к тому же недоспав, вынужденно презревшие завтрак со сдобными булочками, с тем большим нетерпением накинулись расспрашивать выходящих.
   Штрафники от дам не отставали:
   -Может, к нам?- приветливо поинтересовался зеленый ментонер.- В конный патрульный разъезд?
   -Не-е, сухопутные варианты не про меня. В Мариманский корпус определили.- Донельзя заважничал вчера еще свой в доску атаман, свысока поглядывая даже на восхищенно заробевшую, казалось, дамочку.
   -Всех?!- восхитился экс-ментонерик, поневоле представляя себя в шикарной матроской форме, но почему-то с вожжами в руках да на плюющейся пеной тройке.
   -Не,- столь же важно продолжил атаман,- корешок медкомиссию по возрасту не прошел, к тому же выхлоп не тот, в батисфере, говорят, экипажные задохнутся.- Сочувственно, тоже благоухая далеко не фиалками, похлопал по спине вновь, вроде, замшелого, согбенного пуще обыкновения имку да снисходительно добавил:
   -Вот его-то как раз к вам: старикан шустрый - с унтер-офицерской должностью справится запросто.
   -Я тоже в полевики вызывался,- ученому имке донельзя не по нутру предстоящая разлука с родственничком, под чьей опекой выпестован, чьими наставлениями набирался житейских премудростей,- но тест по образованию превзошел на свою голову.
   -У нас во флоте да с образованьем - в шкипера одним махом!
   -Да мне тож, только захоти, в шкиперы - раз плюнуть, но рецепт раскрыть требовали, тогда хоть на продсклад да в самый Воздушный корпус... заправщиком. Тока никак нету возможностей, таковский зарок даден!- Напустил туману отбракованный имок.- Сказание древних годов баяны упившиеся горланят-сказывают: «Как,- то вороги спытывают,- готовите вы, имки, деревсковый мед?!»- значится.- Выразительно глянул на ученого родственничка.- Раскрыть, ну, ни в жизть не дозволяется! Зарок. А то недолго загреметь кой-куда с высотной-то руинки...
   -Правильно!- одобрил ветеран ментонерский имкину решимость.- Нечего араками, тем паче медами тыловых паразитин баловать. По эксклюзиву, к тому ж тайно выгнанному, на северах жажда более насущна.
   -Э-эх, где ж в тех краях подобающий ингредиент сыщется? Нету должного сырья тамочки.
   -А образованный кадр на что?- Предовольный ветеран взъершил голову донельзя расстроенного переводяги, печально глядящего на зажатую в руке, не пригодившуюся давним друзьям гербовую с печатями амнистию.- Пришлет аэропочтой, а то - с сухопутной оказией! Эй, кореш, очнись, тебя что, контузило?
   -Расстаемся,- промямлил переводяга.
   -Стало быть, разлучаемся,- в унисон констатировал непреложный факт ученый имок,- но лучше уж так, чем в домашнем сказании «О меде деревсковом».- Представив жуть древнего бытописания, невольно поежился.
   Атаман, по давешней памяти большедорожного сотрудничества посвященный в имкин героический эпос и осведомленный об антигуманной концовке сказания, поспешил успокоить ученого:
   -Раз на роду прописано мариманить, то никакими медами от рекрутчины не откупишься. Рано ли, поздно, но море призовет, лишь бы куда подальше от акульих тропиков,- добавил уже для личного успокоения, а от неприятных воспоминаний брезгливо поежился.
   -Э-эх, что вы понаделали?!- Переводяга, стоически перенеся тяготы раннего, почти бессонного подъема, пришел в себя - не сломило прошедшего горнило ускоренного обучения специалиста неважное самочувствие, но выбивала из колеи очевидная неудача с амнистией.- У меня же разнарядка на вербовку подследственных любых штрафных уровней, а вы... не захотели в строители... Мы бы уж понастроили, навоздвигали эдакого, как мечталось - голова пошла бы кругом. Планы грандиозные...
   -Не, милок, уволь, у меня в сем деле достало опыта: строишь, возводишь Имки, а потомочки ка-ак бабахнет - и будто летописная старуха у разбитого корыта. Нетушки, пускай другие турусят апартаменты, а я довольно уж банных срубов насметал, хватит.
   -А шо? В стриитили - то мини любо, будимо будовати. Ифрийтиря випишимо с чийкию дли пидвизу циминта ди кимишу…- один лишь кишивий изо всей компании купился прорабскими посулами.
   Юный конфедерат, казалось, всерьез опечалился и тем, что не справился с обязанностями, и разжалованием, но к нему вплотную подобралась Сюзи, за компанию с дамочкой, трогательно обняли – паренек, будто окрылился, расцвел, как магнитом утянутый от прозы будней в беззаветную героику, чтобы знали, годились, писали письма в действующее подразделение.
   -Что-то в тылу засиделся,- скромно сообщил напускавшим чары женщинам, лишь едва заметно взгрустнув от предстоящей разлуки.- Непривычно как-то, неуютно без тревог, разрывов бомб, снарядов…
   -«Оу, глэмэ лаверфренд», мне недавно конспиративно переслали «тхе пэн», презент тебе «то врите летер» на борту замаскированного авианосца.- Пощелкала агент ручкой, но так, чтобы ученый имка не заинтересовался и не озаботился последующим усовершенствованием устройства.
   -Оу, Сюзи, меня - просто в пехоту. Сказали, что для флота я пока «разгильдяй недостаточный».
   -Безобразие, со столь многообещающим послужным списком и «недостаточный», комиссия наверняка не ознакомилась с данными личного дела! Возможно, часть досье где-нибудь затерялась - сейчас я мигом все улажу...
   Но претворить инициативу в жизнь дамочка не успела.
   Двери без предупредительного скрипа распахнулись. Из темнеющих недр кабинета вышел сухощавый, подтянутый завсектора, выглядевший весьма довольным, в компании, напротив, распаренного, тяжеловесного коменданта, неодобрительно то и дело поглядывавшего на упорствующего, не выдавшего рецептуру имку.
   -Внимание! После полдника всем отчаливающим получить новые предписания вместе с командировочными и подъемными. Личный состав полевиков возглавит вот он,- комендант недружелюбно поглядел на расцветшего улыбкой экс-координатора,- как лицо, с треском провалившее деятельность вверенного Сектора отдохновения. А за доставку экипажа в Мариманский корпус отвеча-ает... вот ты.- Указал комендант на пуще прежнего возгордившегося атамана.- Отчаливающим сдавать дела – паковать чемоданы, а вечером дозволяю, данной мне властью и полномочиями, отвальную. На сей раз не возбраняется,- поглядел на имков многозначительно,- пригласить кое-кого из администрации...- Но сколь начальственный либерал губешками со вкусом ни причмокивай, имки столь же упорно делали вид, что подобное мероприятие их не касаемо, и невозмутимость непонятными намеками не прошибить.






                Глава 3.

                По заветам Гиппократа вылечат и супостата.


   Кто не побывал в клинике с клистирами и градусниками, тем просто повезло; кто не доставлялся в больничку с перспективой поваляться в коридоре, за неимением вакантных мест в палатах, пропахших гнилью язв и немытыми телами, тем повезло двукратно. Кто не загремел мимо лечебницы прямым ходом в реанимацию, тем не то что повезло, а элементарно подфартило. Фортуна улыбнулась, как алчному Крезу с финансами и рыжему эллину Фемистоклу в морском сражении: лишены были счастливцы запаха карболки, обхождения персонала, понаслышке лишь ознакомленного с гиппократовым кодексом, избежали шприцевания мимо вен и процедур от капельниц, до действующих совсем по-иному принципу.
   Просветить бы счастливчиков, которые за незнанием сути предмета, не в состоянии оценить с ними не произошедшего, но поздно: вышеперечисленные прелести нынче не бесплатные и в такую влетают копеечку, что надобно обернуться тем самым Крезом, чтобы спонсировано подвергнуть недоумков поучительному лечению.
   Однако жалки, никчемны пребывающие в иных реалиях здоровяки, достойны презренного сожаления. Что их белоснежная, тридцатидвузубая улыбка супротив надежно прогрессирующего кариеса, что их не познавшая изнанки жизненных соблазнов печенка, супротив подгорелой, как на сковородке, боевой, проверенной печени? Что отсутствие даже самого никчемного песочка супротив добротных, наработанных безрежимным, под пивко питанием камешков в весьма ответственных органах - что их жалкое здоровьишко против стационара в Оздоровителе Конфедерации?
   Не раз и не два «аки тати в нощи» отлавливались подозрительно румянощекие лица, желающие нелегальными путями, вплоть до самозаражения инфекцией, проникнуть в святая святых медицины.
   -Э-э,- прикрывались отговорками с поличным задержанные нарушители, мол, к сестричкам симпатичным пробираемся, а нарушительницы женского полу бессовестно «гнали» на санитаров. Но были выявлены, разоблачены и после прививок от гриппа да прочих обеззараживающих мероприятий изгнаны из Оздоровителя во внешнее бациллоносное пространство, дабы неповадно впредь самозванствовать.
  Кафель, мрамор, зеркала, работающие лифты - не в счет. Стервизоры, демонстрирующие вместо тошнотной рекламы ваш симпатичный хирургу кишечничек - это само собой. Кухня: салаты из креветок, полезная выздоравливающим жареная на сальце да с лучком картошечка - в счет не идет тоже.
   Обхождение обслуживающего персонала на высшем культурном уровне, а в подходящем случае даже с приведением по памяти цитат самого Парацельса - тоже ничего удивительного: выдержав нешуточный конкурс при устройстве на работу в храм оздоровления, никто из уважаемых эскулапов, медсестричек и должностных уборщиц даже подумать не мыслили вести себя по-иному.
   -Утю-тю-тю-тю, дорогой пациентик!- Пощекочут стетоскопом за ребрышки для бодрости духа да подъема тонуса.- Чего пожелать изволите: клизмочку, уточку или предпочитаете в иной последовательности?- И это без предварительного обследования кредитоспособности: магнитных карточек, чековых книжек и содержания бумажников.
   -Полная чушь!- возмутятся многие.- Не верим: нигде, ни в каких краях не существует столь фантастического сервиса!
   Что нам до них? Во что верят - пускай и живут соответственно, в том числе - лечатся. Недосуг препираться с Фомами неверующими, а то вовсе с откровенными пропагандистами убогих идеалов. Оздоровитель был таков, как есть, и точка.

   Гнусный секретаришка, будто билет лотерейный в Оздоровитель у болезного зеваки без зазрения отсутствующей совести стибривший, хоть поначалу, затаившись, пребывал в забытье, но видя, что никто его драгоценную особу «секуляризировать» в обозримом, по крайней мере с кровати, будущем не намеревается, на шланго-датчики не подвешивает, не мстит за проваленную миссию, не благодарит за то же самое и не перевербовывает, сообразил, что имеет дело с полными олухами, да решил поскорее «сдернуть», а мимоходом подзаработать за счет простофиль на комфортную дорожку в бизнес классе с шибающим в нос газированным винчиком.
   -Неужели наконец-то привалила удача?!- надеялся, но не верилось окончательно, что вырвался-таки из заклятого круга нескончаемого краха, сменяемого лишь очередным витком совершенного фиаско.- Необходимо выждать удобный момент и, когда представится подходящий случай, взять да выявить средь придурочных чистоплюев «неверного» человека, с кем переговорить о проблемах, связанных с отягощенностью купюрами, чтоб стрясти подъемные по статье общего предпринимательства. Загребу чистоган - только меня в процедурной и видели…
   Стал, было, закидывать секретаришка «удочки», но тщетно: должно, выбитые душевными да физическими травмами прохиндейские навыки восстановились чересчур медленно. Попыток не оставлял, а точно паучишка на подломленных лапках с терпеливой, холодной злобой сплетал сеть, поджидая, когда же подвернется заинтересованный в приумножении капитала человечек. Но народ большей частью попадался бессовестен: как только секретаришка, предварительно разов с десяток подмигнув для установления взаимопонимания, заговаривал о существенном, всяк норовил злокозненно ткнуть рукояткой ланцета под ребра, а когда отвлечешься на неприятные ощущения, хорошо если просто заставят вылупить глаз, чтоб пошуровать по роговице фонариком, а то ведь за язык ухватят да для осмотра сверх полной длины вытянут - это когда, проморгавшись, вслух возмутиться вздумаешь...
   Нет, не присутствовало в здешнем заведении понятия о соблюдении коммерческого интереса, не говоря уж о секретариковой выгоде.

   -А ну-ка, сообщите, пожалуйста, пациент высокочтимый и, к великому сожалению, все-то болеющий, что вам напоминает предъявленный рисунок?
   Секретаришка внимательно, с максимально доступной серьезностью отнесся к солидному господину, весьма предусмотрительно защитившему глаза очками в золотой оправе, и как бы полунамеком, будто пробный шар для прицеливания закатывая, произнес:
   -Изображение напоминает засекреченную карту с подробными планами зарытых в Тюрикских банках несметных счетов с сокровищами.- Небрежным жестом изъял у опешившего профессора очки, дабы проницательно по выражению глаз определить степень заинтересованности субъекта в финансовом преуспеянии. А чтобы разглядеть получше, напялил конфискованную оптику на нос и возвращать добровольно не собирался, разве что в обмен на заграничный паспорт с видом на укрывательство. Но профессора очки интересовали мало: он чуть ли ни с головой погрузился в заляпанный пятнами различных конфигураций околонаучный атлас, силясь рассмотреть особо близоруким левым глазом, что же потаенного может скрываться за никчемной, пусть даже чрезмерно разлапистой кляксой?
   -Э-э, уважаемый и, гм, любезный, а нельзя ли поточнее указать место и номер какого-нибудь счета, посолидней? Поставьте-ка для начала крестик.
   Секретаришка милостиво протянул руку и тут же получил безопасностью запрещенный, отточенный карандаш, каковым инструментом без малейших злых умыслов сосредоточенно поковырял в ухе. Не смотря на недовольство серной урожайностью, милостиво нарисовал нолик, так как, стосковавшись по свободе, к различным крестовидным конфигурациям, точно к решетками холуевриканского узилища, относился весьма настороженно,- месторасположение же крестика препоручил определять профессору.
   -На ковер сыгранем.- По-хозяйски огляделся секретаришка в кабинете. - Все по-честному - очки ставлю.
   -Мои?- счел уместным уточнить профессор, раздумывая над вырисовывающимся ребусом.
   -Зато со стопроцентной гарантией, что подойдут.
   -Ненужно преувеличивать квалификацию и слишком уж лестно судить об офтальмологах. Хотя… а ведь в вашем суждении, пожалуй, прослеживаются отблески логического мышления. Чрезвычайно любопытно - случай, из рамок вон выходящий...- Поддавшись азарту, чиркнул крестик и, конечно же, не там, где следовало.
   -Дебют проигрышный: срабатывает Сицилианская защита - сворачивай ковер.- Небрежно ткнул выявленный «выходящий случай» в место, где надлежало присутствовать следующему нолику - профессор старательно вывел овал с завитушкой как у писсуара,- давно, видать, не брал уроков рисования, а то имел обыкновение пялиться, куда не след.
   -Сворачивай и адью!- Помахали ему на прощальный манер ручкой.
   -Погодите-погодите, сразу и скатывать. Ведь за мной ход...
   -Ничего от следующего хода не зависит - победа в моих руках,- поднапряги извилину-то. Что, никак не сообразить?- Беспардонно разметал секретаришка несколько по недосмотру не привинченных стульев, чтобы сподручней упаковать ковер в походный рулон.- На, очки нацепи,- смилостивился над щурящимся ученым мужем, - а мне верни карандаш. Простенькие задачки в уме решать полагается, это не кляксами бумагу замарывать - тренируйся.
   -Неужели в уме? А-а, а зачем вам карандаш? Не положено, вроде бы...
   -Грызть стану… в лежбище, чего с ним еще делать? «Мазер тудазер!»- не выдержала подлая секретарикова натура, чтоб с усвоенного в походных условиях благородного ворликского диалекта ни скатиться на грязные холуевриканские выражения.
   -А ко-ковер для чего?- запоздало забеспокоился профессор о сохранности имущества.
   -Не твое дело. Вопросы задавать будешь, когда задачку решишь, дошло?
   -Но позвольте!.. Понял. - Спохватился профессор, не стремящийся к конфликтам, более того, от их проявления лечащий.
   -Ответ правильный. Ну, коль мужик ты покладистый, разъясню: лежбище обустраивать. На подельников теперь одна надежа, а то с олухами вроде тебя вступать в деловые отношения даже мне, прожженному цинику, и то стыдно. Где ж прикажешь вызволения дожидаться с вашими народными обычаями в утопительный период батареи то и дело размораживать? Холода-то ого-го каковские! В окошко вон посмотри - задувает, а ватник, другарями дареный, изъяли.
   Ну, чего уставился?
   Да ты, видать, совсем не грамотен - новости не смотришь про теплотрассы-то?
   -А-а! Так это но-овости! Наконец кое-что прояснилось.
   Не пропускать!
   Санитары, тоже очень обходительные, но подозрительно сосредоточенные, скрестив на животах крупно-рельефные руки, заступили выход.
   -Та-ак, голубчику назначаю: таблеточек розовых в крапинку дозочку чуть увеличить, по одной зелененькой с голубыми шашечками - раз в полчасика и никаких, категорически никаких новостей по стервизору, одни мультяшки да комедии, но не холуевриканской, садистской направленности...
   -Не проглатывает пациент лекарства…
   -…за щеку - а потом в горшок...
   -Ишь ты! Ло-овок. Да вы тоже - молодцы!
   Как узнали-то? Дай-кась, угадаю. Ага! Препараты оказались настолько сильны, что поступила жалоба от сантехников?
   -Если бы. Он хитер - в горшок с бегонией медикаменты сплевывает.
   -Ах, бедный цветочек. Что теперь с ним?
   -Кто знает: убегла бегония - не сыскать.
   -Не-е, уборщица сказывала: вроде с фикусом со второго уровня спуталась - не расцепить.
   -Как, неужели удалось?! Вы хоть хронографировали интервалы, последовательность выплевывания медпрепаратов?!
   -Не волнуйтесь, профессор, плевки подробно запротоколированы.
   -Пробуждение осознанного рассудка у представителя растительного мира! Чудо, претворенное в практику моим невралгическим отделением!- Закружилась голова у профессора от предстоящих чествований с академическими триумфами.- Пропустить пациента вместе с ковром! На тебе, голубчик, от имени благодарного научного сообщества и другой карандаш - грызи на здоровье.
   Заменить таблетки уколами…
   С тех пор секретаришка начал путаться в элементарных вещах, все-то пытаясь обрести, пусть не полную свободу - потому что убежище уж обустроил… в виде скомканного ковра под кроватью, из которого с попеременным успехом отбивался от швабры уборщицы - так хоть послабление режима. То и дело называл сестричкам слова заветные, ключевые двойных и более путаных паролей, но, немотивированно вдруг перестраховываясь, вместо кодовых цифр сообщал интимные телефоны полюбовниц заморских пэррезидентов, а то и обретающихся не за морем. Не принимали столь пошлого подхода санитарочки, не ценили медсестрички – без малейших скидок на невменяемость шпилили в седалищные четвертинки на полную игольную мощность, как полагается.
   Сгрыз секретаришка карандаш - выручка ментонерова запаздывала, экономно обглодал и другой - все едино, подельников след простыл. Затаился, осознав, что обрекается мучениям, на приветливый медперсонал не огрызался, а с мазохистским изголением принимал лечебные измывательства в процессе которых недобро щурил глаза да клялся холуевриканскими «мазерами», что отомстит, и мщение будет ужасно.
   Поплыл секретаришка затяжным заплывом, курсом, весьма далеким от релаксации. Мнилось горемычному, что в окружении распаренных ворликских авторитетов принимает муки на станке пыточном - на банном полоке. Потому матерился в бессознательности почем зря и вновь клялся наизабористыми из заморских матюгов, что ничего не выдаст, не раскроет ни самой малюсенькой тайночки, требуя взамен паспорт с Кокодильих островов и полную замену внешности… всем медсестричкам на уродин.
   Пытались подсовывать, чтобы успокоить да притупить бдительность, бумажки всевозможные, что под рукой о сдаче анализов, да только справки липовые, достойные лишь мигрантской шушеры, были отвергнуты с придирчивым пренебрежением.
   Не знали уж, в каком направлении силы науки к неподдающемуся больному прикладывать? К тому же, во след за бегонией, светило науки, профессор, посрамленный крестиками-ноликами, решил, по здравому размышлению, в ботаники на Биофак податься, как на дело весьма перспективное и более приятное в общении.

   Ах, как не хотелось отрываться от любимой книжки маститого бексиканского автора про любовь с настоящими чувствами да от шоколадки, но что поделаешь, приходилось на дежурстве заниматься рутинными занудствами, далекими от глубинных переживаний метущейся меж Эстебанами да Родригами души девичьей.
   -Пациент, попрошу вас лечь на кровать и спустить штаны!- Представляла, чтоб отвлечься от неприглядных обязанностей, пухленькая как шанежка и столь же для гурманов аппетитная медсестричка, что спасает инкогнито в Оздоровитель загремевшего самого милашку Альберто от знойной - прикоснешься - зашипит - тропической лихоманки - Марисобели чудодейственной вакциной, из кураре с агавой провизорами выведенной.
   -Паспорт с визой - тогда рассекречу двоичные коды, нет - отомщу, даже самому жутко становится, как...
   Уж очень не хотелось сестричке, чтобы на болезного беднягу, вдобавок к хвори, напустилась злопамятная мизантропия, не хотелось собственноручно штаны пижамные спускать с костлявого секретарикового седалища, украшенного посредством прицельного шприцевания двумя расплывшимися синяками.
   -Ладно, что с тобой, доставучим, поделаешь? Держи уж...- Разделила шоколад по-сестрински, пожертвовав на алтарь медицины хрустящую обертку, изукрашенную пальмами, кокосами да изображением весьма примечательного ахро-негроида. Тот лыбился с портрета во весь рафинадный оскал бритого черепа, должно от радости, что предстает при полном параде: с серьгой в ухе, в бренчащих ожерельях и со свинячьей косточкой, продетой сквозь носярник, то есть понарядней дядюшки «анкла» с продуктов питания сомнительного качества. Сама же сестричка скромненько за щечки закусила остатки шоколадки, отчего предстала миловидней прежнего, теперь даже для приверед-эстетов притягательней поспевшей ягодки.
   -Быстро работаете.- Доволен остался секретаришка выправленным «документом».- Смуглый я на фотографии - загорать не придется.- Полюбовавшись портретом ахро-негроида, спрятал полученный «паспорт» в пижамную потаенность да рассеянно, по приказанию спустил штаны, успев по ходу очароваться марисобелиной соперницей - пришлось той самой вульгарного пошляка на живот переворачивать.
   -Постыдились бы в вашем-то возрасте демонстрации устраивать.- Не вколола сестричка, а вшпилила - ото всей души.
   -У-ух, кому другому отомстил бы, но ты... тебе обязан - прощаю: можешь пригодишься впоследствии для обналичивания и легализации...
   Так и быть, записывай,- произнес секретаришка несколько сложных нетренированному выговору, заплетающих язык словес типа Антананариву - Гвадалквивиру и с десяток циферок.- Успела? Записала?
   -Да, других забот нету. Ватку держи, Танаваривер неугомонистый. Ладно...- природная душевность взяла свое,- какая «ривэ» и где протекает?
   -В Тюрихе, как прилетишь - сразу по такому-то адресочку...
   И в сей точно момент тиком мимолетного содрогания дернулись несколько экс-премьер-воров, когда еще из мятущейся Ворликии сдернувших, а посему в ус не дующих. Вздрогнули за беззаботностью времяпрепровождения, но так как ничего себе, за спиной преемственности-то, разорительного не думали - не гадали, решили: почудилось. Запили померещившийся кошмар виски из дорогущих стеклянных со свинцом графинов, пакостно ухмыльнулись собственному стаканами разграненному отражению и продолжили, знай себе, торчать в гольф-клубах, где на них прочие неприличные члены почтительно пялились. А то, что некоторые редкие приличные завсегдатаи, весьма консервативно не прерывавшие из-за окаянного соседства от отца к сыну переходящее гольфовое членство, косились со всей допустимой светским воспитанием неприязнью, так то, конечно же, проистекало от зависти.
   Душевная же девчушка, столь отзывчиво угомонившая беспокойного пациента, отныне пребывающего в отрадной беззаботности, и предположить не могла, что надежно припрятанная бананово-ананасная обертка толкнет больного на благодатный путь выздоровления. Наконец-то в мирском хаосе обрел секретаришка стабильный базис, от которого можно оттолкнуться, чтобы, привычно извернувшись, выскользнуть из липких объятий на сей раз реального помутнения рассудка.
   Дела еще потому пошли на поправку, что профессор, отвергнутый на Биофаке капризной бегонией, рвался обратно в Оздоровитель похлеще настырных крепышей за досужими развлечениями. Неймется ему, видишь ли, вновь курировать невралгическое отделение – именно сия причина, вполне согласуясь с естеством научного мира, подвигла новое честолюбивое руководство к более активной деятельности по выявлению выздоравливающих, а то просто проявляющих робкое желание релаксации или хотя бы подающих симптомы осмысленности.
   У секретаришки, как по заказу, карандаши когда еще вышли, лежбище, к облегчению уборщиц, пустовало заброшенным, прожекты мщения, может статься не в мыслях, но на словах он более не вынашивал и даже пару раз потребовал добавки экзотического персикового пюре, выжатого из гораздо полезнейшей для стабилизации психики антоновки. То есть, судя по симптомам, больной уверенно принялся выздоравливать. Тут еще непрестанный интерес верхов к непримечательной буйствами особе, возросший в разы после запротоколированных медсестричкой хитрых словечек и немудреных циферок. Вот и потребовала цепочка совпавших факторов привлечения выписанных на консилиум светил туманности человеческого бессознания, академично мерцающих в галактике утерянного разума (без особого, конечно же, толку, по мнению дежурного персонала). «Светила» то и дело шастали в хвостатых, как у комет, халатах, под прикрытием озабоченности выдувая невесть сколько подотчетного коньяку. Кому из кадрового персонала по вкусу придутся подобные обстоятельства - стали готовить пациента к поднадзорной выписке, но без права преподавания в дошкольных учреждениях да с запретом кулинарного творчества на предприятиях общественного питания…

   -Ура, ребята! Девчата, ура! Нас премируют!
   -С какой стати? Брось шутить. С таким-то показателем по израсходованным средствам на выписываемую единицу...
   -Точно, вам говорю - данные проверены! Особо выдающихся фельдшеров - в спасатели для смены обстановки на долговременное проветривание: вакансий в секторе Отдохновения освободилось – пруд пруди.
   Средний медперсонал приуныл, но, сориентировавшись, ну интерн на практиканта валить, кто наиболее достоин поощрения.
   -А вдруг позабудут, и пронесет?- Замерла в неподдельном ужасе пухленькая любительница шоколадок: не замечая за собой какой-либо исключительности, больше за друзей переживала.
   -Вряд ли, обо всех помнят персонально. Вот тебя, Ягодка, к примеру, командируют в очную аспирантуру на Психологический факультет с заочным подтягиванием по профилирующим предметам и с сохранением оклада. По окончании запросто можешь возглавить Оздоровитель. Так что поздравляю!
      -А-а?- Машинально достала без малого аспиранточка из кармашка и рассеянно взглянула на шоколадку любимой марки с фруктами и злосчастным, издевающимся ахро-негроидом на обертке.- Паспорт, фотография… скорее обратно сюда по прямому назначению попаду…
                ____________


   -Поздравляю! Поздравляю!- Шлепнул вице-владелец пухлую секретарикову медкнижку на стол, до того лишь стаканами заляпанный.- Давай-ка по столь счастливому случаю соку агавы выпьем! Ведь не каждый день полезного для дела человека выписывают из Оздоровителя с обнадеживающим диагнозом, тем более пациентов, вроде тебя, столь превеликими трудами загремевших на излечение.
  Секретаришка поморщился, поерзал в удобном полукресле исколотыми четвертинками, повертелся, кривясь от неприятных ощущений; подобным образом уже минут пять недоуменно озирался, хоть особо разглядывать было нечего. Столь убогого убранства не доводилось видеть ни в одном офисе самых удаленных от аферистских сфер компаний, ни у одного придурочного, а потому неподкупного судьи и ни у одного умственно отсталого хренатора, за столь выдающееся качество выдвинутого на законодательный пост заправилами животноводческого бизнеса.
   -Да, согласен: сок агавы, конечно, на любителя,- уловив недовольство гостя, продолжал, как ни в чем не бывало, вице-владелец, будто к конкурсу барменов подготавливался.- Можно бы сухого красного, но, знаешь ли, виноделие в Конфедерации, к стыду моему, никак не достигнет приемлемого ценителями уровня потребления – не создано пока затейливых, богатых букетом, насыщенных танинами вин. Не налажена, к сожалению, столь ответственная отрасль...
   Конечно, про всякий случай имеется «Шустовский», но уж больно много изысканного напитка уходит на нужды авиации,- винтокрылы коньяком заправляют, наверное? Надо бы проверить, разобраться...
   Спрос же в первую очередь порождает, увы, вовсе не предложение, а диктует цены.- Вздохнул вице-владелец с оттенком грусти, разбавленной бережливостью, однако, не уловившему голосовых нюансов секретаришке подумалось о банальной скупости.
   -Но поскольку до ужина я из принципа не пью крепкого,- многоопытно не уловил секретаришка на сей раз в голосе хозяина искренности,- да, вдобавок, как убежденный протекционист, потребляю лишь отечественное, то кроме, разве что, фирменной минералки, ничего выдающегося продегустировать не предложу...
   Секретаришке подумалось, что вице-владелец шутит: за встречу да не дерябнуть… нет, не заведено в Ворликии столь позорного обычая - уж этому-то его выучили.
   -Вот соберусь, разыщу-таки достойного человека, чтобы порядок навел в питейной сфере Провиантского ведомства… да что ведомство - воеводство выделю! Тогда держись! Но разве сыщешь, чтоб авторитетен да ответственен и, главное, с творческой жилкой? Пока одни лишь забулдыги попадаются...
   Зато в противоположном направлении достижения налицо - попробуй водичку, не одному же мне во всей Конфедерации ею травиться. Рекомендую: бодрит, дух прочищает - нашатыря не надо.- С нелишней предосторожностью наполнил вице-владелец исходящей парком жидкостью на четверть сначала один стакан, потом, решившись, свой.- Только не чокаться: жидкость требует бережного обращения, в соответствии с инструкцией на этикетке: «Перевозить и потреблять с тщанием. Знать меру!»
   Секретаришка вознамерился подозрительно прищуриться да принюхаться, но, не отдавая отчета разуму действием, рефлексивно, следуя приобретенному навыку, дернул залпом, что было налито.
   -У-ух!- Следуя тому же рефлексу, стараясь не вдыхать, затряс головой.
   -Запить бы...- на сдерживаемом дыхании замялся, гадая для подстраховки да избегая неприятностей, на какой манер, чтоб не прогневить, обращаться к «гостеприимному» хозяину? Припоминая, какие от того можно ожидать каверзы, решил именовать вице-владельца неопределенно, а стало быть, во множественном числе, что позволяло, пусть всего лишь интонациями, но как бы отождествлять давнего знакомца, восточного загнипийца, с обрушившимися на секретарикову головушку неприятностями.
   -И это называется «минералкой»?- Но, после принятого «лекарства» глянув на окружающее пространство другим, будто прочищенным взором, впервые, возможно, за долгое время испытал состояние полного оздоровления.
   -Не отрицаю, некоторые вещи, напитки, явления - чего в цивилизованном мире нет и быть не может, у вас присутствуют в переизбытке. Но, похоже, необходимых в быту вещей так и не завели...- не уставал гость несколько удивленно осматривать нарочито скромную обстановку кабинета.
   -Я же говорил: взял за правило потреблять лишь произведенное именно в Конфедерации, за исключением тропических фруктов, которые не употребляю принципиально, пока пустыню ни освоим,- о напитках ты уже в курсе...- Прислушивался вице-владелец после принятия оздоровительной водички ко вкусовым ощущениям, явно подумывая о закусить или прополоскать горло, но насущными нуждами стоически пренебрег.
   -Вот стены, возведены доморощенными строителями, надежные - не нравится?
   Секретаришка поерзал, покривился, пусть стены четырежды были ровные - нашел к чему придраться:
   -Умные нации на стройках используют гастарбайтеров или наоборот – аборигенов, выпущенных из резервации. А когда на работах категории «сри ди» трудятся свои же сограждане, обладающие правом голоса, то это очень дорого... страховки оплачивать.
   -Грязно, опасно, трудно, но очевидны выгоды, социальный комфорт в частности: ни тебе гортанных кликов, ни интеграции диковатых нравов. К тому же экономия: впоследствии не придется сооружать чуждые храмы да школы для невесть каких меньшинств, что через три-четыре поколения неизбежно превратятся в этническое большинство с последующим, пусть не официальным, но фактическим отчуждением территорий.
   -Я, вообще-то, веротерпимо отношусь к разнообразию религий и толерантен даже к откровенно дикарским нравам, при условии, если гастарбайтеры или по недосмотру не перебитые аборигены непреложно чтут кредитные обязательства, с готовностью на протяжении никчемных жизней исправно выплачивают проценты, налоги… Именно этот глобальнейший фактор рационально превалирует в истинно цивилизованном обществе над прочими розовыми соплями.
   -Я тоже готов с терпением отнестись к чуждым духовным воззрениям, если апологеты не конфликтны и не проползают на ПМЖ ко мне на Родину, потому что когда на одной горе сооружают чуть ли ни пять храмов разным божествам, то начинает попахивать идолопоклонничеством. Чур, меня...- Безжалостно предложил вице-владелец «веротерпимцу» вновь всего лишь минералку на угощение, потому что гость большего не заслуживал.- Да, стены…. я с удовольствием украсил бы  картинами. Погрузиться в мировосприятие того или иного художника, изучить манеру письма, исполнительское мастерство, композиция, перспектива, присутствовала ли сверхзадача вообще, удалось ли раскрыть замысел? Умиротворяющие пейзажи: журчащий ручеек, тенистый лес без докучливого комарья или прокаленный песок горьковатого морского пляжа без опасений изжариться на солнце, а то игривая, беззаботная сень города Балрижа, где люди, как птицы, детвора и шарманка… не достают арапы с контрафакцией, не навязывают твои же фотографии…
   Но нет, вместо живописных шедевров - большей частью бестолковая, подмалеванная, не дотягивающая до ведуты графика - то поиски архитектурных решений.- Вовсе не извинялся хозяин, а разъяснил причину украшения безупречных стен весьма сомнительными, с художественной точки зрения, урбанистскими по тематике плакатами.- Если чертежный рисунок здания постоянно маячит перед глазами и не вызывает раздражения или тошноты хотя бы неделю – значит, можно претворять в камне,- метод не новаторский, некогда присущий общеизвестному тирану, зато проверенный. Так что в интерьере, как во многом другом, не до помпезности, не до шика - оправдания богатств, хотя доводилось проходить через подобные отвлечения от истинных ценностей бытия, но искусы алчности меня занимало недолго. Все-то не давало покоя чувство, будто шагнул на неверный путь, увяз и не выбраться. Отныне никакой утягивающей в трясину роскоши. Производится, конечно, мебель с завитушками, витиеватости, лепнина, золочение... умельцев в достатке, но заказами их балуют общественные центры, дворцы-музеи,- я же гостей, не обессудь, принимаю по-простому.
   «Видишь, чай пью - садись, пей», как говаривал легендарный комдив.
   -Вот-вот, в спартанской обстановке даже чайника с «ти-и» не вижу, а не отказался бы от чашечки с коньяком…- Мечтательно зажмурил секретаришка глазенки.- Помню: «эйрплайн», «ти-и» и кто-то убаюкивает, как ласковая медведица... только уже без меха.
   -О «медведице» не переживай - отсутствует временно. Коль пошел на поправку - выпишем подружку с отдыха, а раз проявила чуткую заботу о пострадавшем - шубой одарим,- видать, запала в душу-то...
   А коньячишко, что ж, осталось немного, исключительно для поправки здоровья. С тех пор, как перестали напиток позорно именовать «бренди», сделался вполне приличного качества, вкус очень даже ничего… Поступиться, что ли, разок принципами – сбрызнуть твоею выписку? И чайку бы сбацали - где-то имелся кипятильничек...
   -Вы... вы меня пугаете.- Искренне насторожился секретаришка.- Неужели у вас нет секретаря? Нет «офисбоя», нет буфетчика? На что растранжирили «мании»? А может... Не-ет, на подобное безумство неспособны даже ворлики. Нет, вы не вложили деньги в холуевриканские ценные бумаги! Ведь нет?
   -Трудно ответить на все вопросы сразу. Словом, чай собственноручно завариваю, а на деньги что-то сделать удалось, на какой-то жалкий, набитый купюрами фургончик... Вон полюбуйся.
   -Город…- подошел секретаришка к витражному окну слегка шаткой после приема минералки походкой,- деревья зачем-то нерационально посажены. «Трисы» обязаны расти в «сентрал» парке, куда, как стемнеет, носа не сунуть. «Кар» нету совсем, а это что ползет и… неужели тренькает?- Прислушался секретаришка.- Звенит! О-у, «трэм»! Древнейший анахронизм!
   -Да, потому что это - город-сад, о котором мечтал поэт... вернее - город-парк.
   -Не знаю, какой цивилизованный поэт вздумает мечтать о захолустье, и как может жить в подобной глуши заработавший «манеи» человек: слишком уж много дикарства - урбанизм отсутствует напрочь.
   - Дело вкуса. Кому что нравится, тем более на твоей местной прописке никто не настаивает.
   -Нет-нет, я весьма далек от категоричности в выборе места прибежища, тем более пейзаж пока не разглядел, как следует. Возможно, присутствуют какие-либо скрытые от взора достоинства?- Спохватившись перечить вкусам хозяина, человека, от которого в нынешнем положении зависит не абы как, а, похоже, с потрохами, целиком, полностью, попытался секретаришка сделать вид, что внимательно вглядывается в панораму. Но не покривил тем, что имелось вместо совести:
   -Прямо скажем, взгляду уцепиться не за что.
   -Вот-вот, чтобы появились достопримечательности, кое-кому придется поработать. Прожектов-то сколько, гляди!- Широко взмахнул рукой вице-владелец, отчего многие чертежные рисунки на стенах затрепетали, просясь претвориться в жизнь в первую очередь.- Стадионы, дворцы, театры… ипподром.
   Пока секретаришка изображал немую сцену живой заинтересованности, вице-владелец размотал шнур и сунул кипятильник в соответствующую, столь же нерепрезентативную емкость.
   -Кстати, к вопросу «о поработать» - как поживает Мусорос, не соскучился ли неустанно меценатствующий  филантроп по заманчивым предложениям?
   -О-у, старикан совсем сдал, живет лишь пустыми прожектами и когда-то гремящим по мировым биржам прошлым. Вспоминает, как опускал валюты, кинуть кого-то обещается, но осторожничает. Злопамятен. Подозреваю, что не без его помощи меня… гм, у меня были весьма продолжительные неприятности.
   -Да-да узнаю, неисправимый фантазер. Очень признателен старику за это ныне редко встречаемое, отмирающее качество, ведь мечтать не вредно, как говориться, а вот не мечтать… Ничего не поделаешь, придется переключаться на финансистов, мыслящих сугубыми реалиями: с них проку больше, причем при меньшем напряжении воображения. А вот о неприятностях, к тому же продолжительных… весьма удивлен, что ты не спихнул незадавшуюся планиду на кого-нибудь козла отпущения. Неужели подходящий кандидат не подвернулся?
   -Никто, кроме «ванн» тупой «адмирэл».
   -О! Совсем неплохо, значит, навыки не утеряны. Почему бы, пользуясь восстановленными физическими и, возможно, не утерянными умственными кондициями ни заработать на безбедное существование, а заодно - на претворение в жизнь явленной осмотру живописи?- Вице-владелец, уделяя больше внимания заварке чая да разливу коньяка, поглядывая между делом на развешенные чертежи, к ответу, казалось, особо не прислушивался.
   -Ой, нет. Я пас.- Секретаришка помимо воли непослушным сознанием пустился перебирать в уме кое-какие приберегаемые на безбедный пенсион тайные вклады да сокрытия подопечных, как отставных, так и не помышляющих о завершении прибыльной карьеры премьеров и безбедных министров. Мысленно прикидывал в уме, ни наступил ли тот самый «цунг-цванговый» момент, когда дальнейшая инициатива по приумножению капитала неизбежно наказуема гораздо большими утратами.- Довольно. Не могу. Пора остановиться. Финансы, подлоги, растраты - такая грязь! Лично меня, например, с некоторых пор при воспоминании о купюрах бросает в оторопь, к горлу подкатывает тошнота. Похоже: необходимо долечиться.
   -От тошноты настоятельно рекомендую минералочки…- Принудили пожаловавшегося на здоровье гостя осушить чуть ни полстакана.
   -Думал: у мусоровского секретаря нервишки покрепче канатов, а на поверку-то оказалось: натура, легко ранимая, донельзя впечатлительная и чистоплотная. Работка грязная, верно, согласен. У нас,- вице-владелец глянул на развернувшуюся за широким окном панораму,- далеко не всякий вынужден печься о деньгах, но чтобы многие могли позволить себе эдакую роскошь, кому-то приходится мараться.- Приветливо улыбнулся не чаявшему столь чуткой заботы городу.- Отвращение же к купюрам – чрезвычайно редко встречающееся качество, а потому ценимое на вес золота, но ревизором столь прожженного пройдоху как ты, назначить не рискнул бы.
   Понимаю: хлебнул лиха,- на правах старого знакомого, в свойственной ему манере с прохиндеями особо не деликатничать, постарался утешить секретаришку вице-владелец,- досталось, конечно, хотя... а чего лучшего, собственно, ты заслужил? По делам и награда, к тому же полученная не сполна, ведь не сгорел синим пламенем вкупе с презираемыми дензнаками. Считай: в сорочке родился или, по своему обыкновению, спер у кого-нибудь одежонку, чтобы не голышом марать свет Божий!
   Но после некоторой паузы, припомнив кое-что из грешков  молодости, вице-владелец переключился на лад более философский да самокритичный:
   -Другое дело - не мне выступать моралистом да в чем-либо тебя упрекать, тем более осуждать, а тут еще статистика, штука чрезвычайно упрямая, неумолимо свидетельствует: «Мало кто получает по заслугам».
   Перековался, значит? Бывает - по себе знаю. Гм, лирику на сон грядущий пописываешь, грешишь стишками или предпочитаешь любоваться ночными звездными небесами? Впрочем, одно другому не помеха. О чем разговор, занятие возвышенное, достойная замена прежней пакости - самозабвенно копаться преимущественно в чужих, но столь же грязно заработанных банкнотах.
   Даже в лучшие времена секретаришка смахивал на осажденного в Рущуке дурецкого сераскира, где по диете от Кутузова жрал исключительно одну лимитированную конину. Ныне же, после мытарств да лечений, пожамканный, исколотый добросовестней запоздавшего с капитуляцией башибузука, и впрямь приобрел чахоточный лоск принудительно вытащенного из сквозняков мансардного чердака художника, хоть и широкого профиля, но хлипкого здоровьем.
   -Видно, имеешь счастье принадлежать к немногим «избранникам праздным, пренебрегающим презренною пользой» - можешь позволить себе отвлеченный, артистический образ жизни и мыслей... или тешишься иллюзией, будто бы можешь…
   «Что это он имеет в виду, уж ни собирается ли меня шантажировать?»- лихорадочно силились прокрутиться скрипучие шестеренки в мозгу секретаришки, но зловредный, наглый, себе на уме тип не стал погружаться в длительные размышления да предположения. Чего напрягаться-то, тем более ни оправданий никто не требовал, ни счетов к оплате не предъявлял? Восточный же загнипиец пусть нынче на коне, но, похоже, зуб на секретаришку не точит – совпадение отрадных обстоятельств, от которых в скитаниях да заключениях гнусная натура вроде как поотвыкла.
   На сей раз попытался секретарик провернуть застывшие мыслительные шестерни в привычном направлении наиболее пакостного использования сих благоприятных факторов, но застоявшаяся мозговая механика без долгой практической смазки ходу не давала.
   -Не тужись, не перенапрягайся - лучше чайку «прилиптонского» на ниточке, как вы, загнипийцы, от домохозяек вплоть до премьеров уважаете, выкушай, я же по-простому - привычной «Бодрости».- Отсыпал вице-владелец заварочки.- Видишь, без «офис боя» преотлично разобрались. Коньячишко, как я рекомендовал, а ты заказывал, знатный, по стародавней рецептурной памяти восстановленный. Со знатным «Шустовским» катаклизмы нипочем, стрессы по колено: нагрузка на нервную систему понижается, сосуды, кровоснабжение, оптимизм и прочее... Увы, но более достойного напитка изобрести пока не удалось.
   Хотелось бы выпить за возвращение в строй, но пока просто - за выздоровление!
   Отпили совсем недурного коньяку, посмаковали, прочувствовали ощущения, повторив, задышали, будто прочищенными воздуховодами.
   -Постарайся отвлечься от пустых, суетных дум. Незачем натруживать неокрепший организм, тогда не станет нужды долечиваться - вовсе не к чему позволять медицине лишать нас удовольствия взаимовыгодного общения еще на месяцы. Увы, это непозволительная роскошь, тем более что сейчас мы даже мыслим в схожих, совпадающих направлениях: ты, по привычке - с кого бы побольше содрать, облупить, как липку, я - о прибытке Конфедерации.
   Нервно дернулся секретаришка, но никого, нисколечко, за отсутствием медперсонала, настораживающим симптомом не озаботил - не кинулся вице-владелец с чудодейственной «микстурой» на выручку.
   -Говорил ведь: не напрягайся. Отходы чайной промышленности в стакане уже заварились, попей-ка лучше. Я ведь кое о чем, совместно да успешно провернутом, помню и, отлично понимая, с кем имею дело, по старой памяти предлагаю интересное мероприятие; кривить душой не стану – прежде всего, выгодное мне, но для тебя тоже не лишенное привлекательности…
   «Что за достойное внимания дело, о каком бы я не догадывался, может предложить этот никчемный аферист?- подлая секретарикова натура щедро наделяла подобными же презрительными определениями, нелестными эпитетами встречных - поперечных финансово-озабоченных дилетантов, при этом редко когда ошибалась.- «Должно быть, кое о чем прознал, что-нибудь выудил, выкрал из моей законной добычи».- Нюх тоже редко подводил секретаришку.
   -Давно уж стало известно: загремел ты в холуевриканские застенки. За толику деньжат удалось узнать номер бокса, где болтаешься, подвешенный на шланго-датчики, какой дрянью тебя пичкают, но выручить, извини, не смог: на расценки холуевриканских штабных недельного бюджета не хватило бы. А тут, представляешь, «подарочек» собственной персоной присылают да прямиком в руки! Поначалу даже не поверил, по размышлению решил, что после застенков ты – отработанный, по сути, пар, а заброшен лишь в качестве наживки. Но заполучить «приз» все же распорядился, не из расчета, нет, так, по старой памяти, и оказался не просто прав, а прав вдвойне!..
   В том смысле, что приятно, когда благородные порывы вознаграждаются. Ты не пар - ты залежь неразработанная. Кстати, вот по этому счету, к примеру, сумма изъята полностью, вплоть до получения кредита под недвижимость - движимость из гуманности оставили хозяину, в качестве средства перемещения, колесить в поисках пропитания.
   Насторожившийся секретаришка, позабыв злокозненно благодушествовать, сверлящим взглядом впился в предъявленные двойные пароли да в заковыристые шифры. В голове, вослед за конвульсивной запивкой «Шустовским», заперемигивались втравленные в память цифровые данные, удалось даже припомнить нечто, сокрытое на подсознательном уровне - в рассеянности порылся по карманам теперь уже цивильного пиджака со штанами и в потаенном закутке, справа от незастегнутой ширинки, обнаружил надежно перепрятанное искомое.
   Нечто, представлявшееся чрезвычайно важным, значимым, патентовано гарантирующим прибежище под сенью мангровых зарослей, оказалось напрямую связанным с никчемным фантиком. С чувствами неприкрытой неприязни отбросил прочь секретаришка ни в чем, в общем-то, не повинную, некогда заботливо вчетверо сложенную шоколадную обертку, изукрашенную пальмами, кокосами да прочей экзотической атрибутикой вплоть до утрированного ахрокожего субъекта. Горечь, обида захлестнули и, не без участия очередного разочарования, травмированное сознание, вымолвить хоть что-либо сделалось невозможным, пока вновь судорожными глотками, но весьма благотворно для организма ни подействовал целительный коньячок.
   -Я, я, я… Ягодка!- припомнилась пухленькая любительница шоколадок. От кого угодно, но только не от излучающей неподдельную искренность медсестрички ожидал подвоха секретаришка.
   -Не знаю, ягодка ли, ананас, но бумажка с тропическим натюрмортом уникальна - а ты выбрасывать. Вставлю-ка в памятную рамку, отделанную золотом c яшмовыми вкраплениями – заслужила: обыкновенная, казалось бы, обертка, а обошлась кое-кому на несколько порядков дороже наиценнейшего полотна «Доктора Гошета»,- остается порадоваться, что не миру искусства, к тому же тебя, надеюсь, в особый разор не ввела ...
   Встревоженный секретаришка напряженно порылся в памяти, спустя полминуты вздохнул с некоторым облегчением, но постарался выглядеть донельзя расстроенным.
   -Капиталишко из серии сбережений непуганых экс-премьерчиков - приберегаю на заслуженный пенсион, а ты... вы в благодарность так со мной...
   -Не хиленькая намечается пенсия, к тому же «покой нам только сниться». Не особенно огорчайся: у одинокого шакальчика, вроде тебя, с отставными акулами вряд ли дельце выгорело, разве что в виде якорной стоянки на дне Тюрикского озера. С нами же расчет на месте и чистоганом, вот получите - пять процентов, как по депозиту во вполне приличном банке при инфляции в десять...
    Секретаришка добросовестно попытался вникнуть в сущность разукрашенных пропеллерами да пузатыми, донельзя от важности раздутыми дельтапланами, против обыкновения расписанных основательной кириллицей, деловых, по приметам видать, бумаг, но безуспешно.
   -Акции «Рижаблестроя» - дело верное. Погоди чуток, наберись терпения, котировки взлетят - не угонишься. Правда, мало кто понимает очевидную выгоду, из-за чего непорядок с привлечением инвестиций, но с твоей-то поддержкой да вливанием капитала...
   -Так это - доля?- Недоуменно уставилась жертва финансовой комбинации на красиво изукрашенные, но весьма сомнительной ценности активы.- Я же работаю из пятидесяти процентов, а тут...
   -Всему свой срок, лет этак через десять стоимость акций возрастет даже гораздо выше твоей нагло претендующий на половину изъятого заявки. А что касается доли, то прежний уговор носил разовый характер, теперь же дела обстоят примерно как с авторскими гонорарами: выплаты небольшие, зато необязательные. Имеется другой вариант - провести расчет паспортами с Кокодильих островов - за сим дело не затормозится, да только не советую. Чей-то из нас двоих недобрый знакомый, черыреххвостый адмирал, в тамошних краях чувствует себя, как щука в родном омуте среди плотвички, и уж достать нынче кое-кого, не оправдавшего возлагаемых надежд, расстарается с особой прытью. Ведь, если верить купленным по демпинговой цене разведданным, один весьма подозрительный прощелыга клятвенно обещался уладить проблемы со срезанными винтами, а воз и ныне там, более того, осложнения не прекратились – ухари Мариманского корпуса все-то не угомонятся.- Покачал вице-владелец головой, но не похоже, чтобы осуждающе.- Со времени твоей действующей командировки отметились пару раз… по винтовой части.
   -Ага, значит, я был прав! «По винтовой части», вот именно!- погрязший в финансовых аферах секретаришка на дар провидца, ввиду привычки действовать исподтишка, без предупреждающего афиширования, не притязал, но, тем не менее, несказанно обрадовался, что занесла-таки нелегкая по искомому адресу. Задрал ополоснутый от волнения в коньяке нос, без намека на стеснение приписывая попадание в десятку своей якобы выдающейся прозорливости:
   -Вот оно, отсюда, из замаскированного логова, ниточка вьется!- Подпитывал самомнение в неиссякающем, потому как вновь наполненном бокале.
   -Конечно. Кто же еще способен на столь вопиющие безобразия?..
   Ты бы лимончика отведал – «николаевской» закуски. Ух, кислый паразитина. Должно, привозной, не доморощенный, не из родной оранжереи...
   Так вот… способны только выпускники Мариманской школы, лоботрясы. Традиция, видишь ли! А с чего пошло? Одно время, точно тати, таясь в ночи, конному памятнику некий срамной фрагмент шлифовальной пастой надраивали, а как перестали запрещать - сделалось неинтересно, вот в пику чрезмерно либеральному командованию да из потребности пощекотать нервишки на субмарины, как гончие на дичь, набросились. А ведь сколь сурово залетчиков наказывают: и в пехоту, и на севера, и на гальюны, само собой разумеется, – любая суровость приговоров нипочем!
   Но нельзя однозначно заявлять, чтобы подобное занятие является совсем уж бесполезным: винты, все как один, на мелководье учебного полигона выполняют функцию волнорезов…
   -Винты похитили не только с субмарин, даже с авианосца...- поспешил заложить ослушников закона секретаришка, обмозговывая, какую выгоду поиметь со столь внезапного разоблачения, и кто больше отстегнет: адмирал - за раскрытие тайны океанов, или за сокрытие - восточный загнипиец?
   -К сожалению, информация неточная: не сладилось что-то с авианосцем. Жалко, конечно, столько металла коту под хвост, а ведь винт-гигант стал бы украшением коллекции, достопримечательностью. Но теперь хулиганства на водах пресечены. Можешь даже адмиралу телеграфировать: «С безобразиями отныне покончено!»
   Доложись – раз завербовался на шпионскую службу - что виновные выявлены и примерно наказаны: ниже полярного круга никто из штрафников к погружениям целый год допущен не будет!..
   Хотя, не многовато ли, не погорячилась ли Морская коллегия? Три, нет, целых четыре месяца - вполне достаточно! Пускай знают о строгости и непреклонной твердости в наказаниях!- Посуровевший вице-владелец, известный секретаришке восточным загнипийцем, под решительное настроение, перестав смаковать, одним махом приговорил призывно, плавными перекатами поигрывающий в бокале коньячишко.
   -С докладом начальству поторопись, а то, прикрываясь потерей распроклятых винтов, холуевриканский флот тотально истребляет океанскую фауну. Столь масштабного коллапса планета может не вынести - накажет всех подряд обитателей без разбора, не спрашивая, лживый ли он политикан или вполне искренний человек? К тому же из истории доподлинно известно, что именно безнаказанные злодейства распаляют аппетиты разномастных проходимцев - как полагаешь, не собирается ли адмирал баллотироваться в холуевриканские пэррезиденты: кандидатура вроде вполне подходящая?
   -Кишка у него тонка: от достойного кандидата в пэррезиденты я бы фиг ускользнул,- раздобытая информация представлялась крайне интересной и, обдумывая, кому бы сбагрить ее, тепленькую, отвечал секретаришка несколько рассеянно, а потому с элементом искренности.- А на биржу телеграмму тоже разрешено отправить?
   -Можешь послать весточку адмиралу, но без указания обратного адреса, который тебе, собственно, не известен. Да что там, телеграмму, я бы даже по стервизору разрешил «позвонить», чтоб видел четыреххвостый в каком ты полном, вопреки палаческим стараниям, здравии. Но, увы, в отсталой Холуеврике новейшая техника конфедератского производства под запретом, вроде как нет стервизоров и точка. Как раньше штамповали школьные географические карты с белым пятном вместо ныне почившего Союза - нет, мол, на евразийском севере ничего, и верьте на слово учителю. Так что мракобесам и ретроградам к подобным фортелям не привыкать.
   -Сообщить... надо обдумать, как. Не простое же «летер» отправлять, а поквитаться, чтоб другим адмиралам неповадно было... Должен же я, в конце концов, хоть кому-нибудь отомстить!?- Вновь поерзал секретаришка в полукресле исколотыми четвертинками.
   -Вот видишь, я ведь тоже примерно об этом: поквитаться не мешало бы, но не пустой же местью, что, по заверениям чистоплюев-философов, унижает прежде всего достоинство самого мстителя – в тебе ведь присутствует нечто эдакое, не так ли? - а действовать с умом: по твоим «наводкам» в финансистской среде, с нашей технической поддержкой и телесной подстраховкой. Видел бы, что за кадры к мужикам приставляются страховыми агентками... у-у...
   -Уже представляю.- Секретаришка посмотрел на несчастную, мятую обертку прямо-таки испепеляющим взглядом, будто всю расподлую жизнь являлся, вдобавок, законспирированным ненавистником шоколадок.- Если прочие кадры столь же ловко действуют, то...- сорок пять.
   -Ладно, поскольку отныне ты - акционер «Рижабльстроя» и на сотрудничество подписываешься добровольно, без принуждения, то по льготному тарифу полагается… семь.
   -Если надо мной решили поиздеваться, то нечего было из Оздоровителя выписывать, я даже за сорок работать не стану, не говоря уж о каких-нибудь жалких тридцати.
   -О! Вот теперь верю: пациент выздоровел окончательно. Давай-ка накатим по столь отрадному поводу...- Не скупясь, разлился по бокалам «Шустовский».- Может, имеется желание справить лицензию на розничную торговлю? Устрою по старому знакомству - на базаре вдосталь поторгуешься...
   Восемь, и то в расчете на плодотворное сотрудничество да учитывая некоторые предыдущие заслуги. На твоем бы месте я потрудился хотя бы из одного эстетического удовольствия: ведь пристального внимания ожидают, ух, какие неприступные, по канонам потребительского общества прямо-таки неприкасаемые лица. Разгрызать пуленепробиваемые «орешки» равносильно чуть ли ни эпохальному творению, не знамо уж какого вида искусства.
   -Но мне придется пойти против закона...
   -Ба! Вот это новость! Давно ли стало беспокоить соблюдение законности? Что ж, тогда - десять...
   -...против закона действующей коммерции. Если преступить каноны, то где гарантия, что по отношению ко мне станут соблюдать хоть какие-либо правила?
   -А-а, вот оно что, все-таки - восемь.
   Знаешь, у каждого свои законы. Ваши - писаны во благо аферистов, банкиров и проходимцев. Наши - служат защите от проходимцев, аферистов и ростовщиков, как бы последние ни именовались. Нечего существовать по своим законам - живи по нашим!
   -Ваши, это которые против меня... гм.
   Но личность секретаришки бесповоротно уже вступила на путь противления подленькому, сквалыжному сознанию.
   -Дзинь-нь - после непродолжительного раздумья звякнули бокалы.