Глава девятая. Жандарм-растяпа

  Себастьян прожил у кузнецов несколько дней, не выходя из мастерской, чтобы ненароком никто посторонний не увидел. Лишь, когда Жак принёс известие, что вора - убийцу якобы видели в соседнем порту, и что тот собирался бежать в трюме торгового корабля в столицу, и его чуть не сцапали, но тот сбежал, Себастьян понял, что погоня прекратилась. По крайней мере, в этом городе. Он может быть свободен, пора покинуть гостеприимных людей, чтобы дальше не создавать им проблем. Вечером за общим столом эту новость обсудили, и Морен пожелал Себастьяну удачи. Но уходить посоветовал лучше по утру, народец ещё сонный, неосторожный. Если кто случаем и узнает его, то не сразу сообразит, что надо делать. На том и порешили. Ранним утром, едва начало светать, Себастьян собрался в путь. Его вышел проводить Морен.
- Спасибо, что не тронул Бениту. Маленькая она ещё, глупая. Не убережёшь - будут проблемы.
Себастьяна даже пот холодный пробил. Откуда тот узнал про ночной визит? Морен заметил в его глазах немой вопрос:
- Не дёргайся, я всё знаю. Я слышал весь ваш разговор. Дочка-то моя почти созрела, за ней глаз да глаз нужен. Ещё за ужином заметил, как она с тебя глаз не сводит, боялся - быть беде. Я и ночью из-за этого не спал. Знал, что посреди ночи она попрётся к тебе. Вот и пошёл за ней. Я, если признаться, думал, что всё закончится гораздо хуже. Вот потому мы к тебе такое участие и приняли. Коли ты к нам по-человечески, не нагадил в душу, то и мы для тебя всё сделать постарались. А сейчас слушай меня. Пойдёшь на базар, только смотри, аккуратнее. Там засаду сняли, безопасно теперь, но чем чёрт не шутит... Где столяры торгуют, знаешь? Ложки резные, чашки точёные? Так вот, видели там вашу прачку с больным ребёнком, нога у него сломана. Она со своей кузиной пристроилась у одноногого, они ему одёжу стирают, да по хозяйству помогают, а он им угол выделил. Поговаривают, что в мечети облава была, какие то бумажки ищут, или писаря, кто намарал пасквили на них. Точно не знаю, но скажу одно: в мечеть не суйся, там никого нет, кто был - тех забрали солдаты, остальные разбежались. Вот у них про Виолетту и спросишь. Не хотел тебе всё это при всех говорить. Об этом случае даже знать опасно, солдат просто так не пригоняют шпану уголовную брать. И ты молчи. Я тебе ничего не говорил. Ну всё, с богом.
И Морен перекрестил Себастьяна напоследок.
  Уже показались первые лучи солнца над городскими крышами, когда Себастьян осторожно входил на базарную площадь. Народу ещё почти небыло. Он натянул поглубже подаренный ему картуз, так, чтобы его не сразу узнали, и двинулся в сторону  столярных рядов. Лавка, где жил одноногий, была уже открыта, и там на крыльце возилась прачка, что-то стирая в деревянной кадке. Он осторожно окликнул её. Она обернулась, но сделала вид, что не узнала, лишь слегка кивнула головой.
-Господин желает чего? Ложек новых или тарелочек буковых? Да вы не стесняйтесь, заходите в лавку, я сейчас хозяина кликну.
Себастьян зашёл внутрь, за ним заскочила прачка и закрыла за собой дверь. Она удивлённо посмотрела на него, но, справившись с собой, тихо прошептала:
- Не ходи в мечеть, там облава была! Почему, из-за чего - никто не знает, одни слухи только. Поговаривают, что из-за пасквиля, который сочинили Поэт со Стрелком. Поэта и остальных под конвоем увели, но некоторым удалось спастись.
- А Виолетта, что с ней? - перебил её Себастьян.
- Она с нами была в городе, когда это всё случилось. У меня сынок оскользнулся, ногу поранил, да чего там, сломал попросту. Вот мы ужин то и пропустили. Вчетвером к знахарю мальца понесли, да там и задержались. А с утра всю картину как на ладони видели. Полно солдат шляется вокруг мечети, наших никого уже не видать, забрали уже, жандармы ходят, орут. Кузина в разведку ходила, дурочкой местной прикинулась, так её даже близко не подпустили, прогнали к кустарнику хворост собирать. Кто-то нас сдал жандармам. Откудова тогда они прознали про пасквиль, коли его дальше мечети не выносили?
- Я знаю, кто это сделал. - сказал Себастьян. - Помнишь Щипача? Это он, гадина, к людям приходил, где я скрывался это время. Но там он уже не щипач был, а "горняком" прикинулся. Я его по голосу узнал, хорошо, что он меня не видел! Так, что ежели кого из наших увидишь, передай, чтобы остерегались Щипача. Мне кажется, не Щипач это, не простой предатель. Что-то такое в нём есть от профессиональной ищейки. Зачем у нас говорить одним голосом, а к другим людям приходить с другим голосом, а?
Прачка в ответ только пожала плечами.
- А куда же пошла Виолетта? - спросил после этого Себастьян.
- Так мы же на поляне, в кустарнике, что недалеко от восточных ворот, все и расстались. Она со Стрелком в горы собралась, а мы назад, в город. Ну куда я попрусь с больным то ребёнком...
Себастьян задумался. Это уже хорошо, что она не вляпалась, значит, они скоро увидятся. Теперь ясно, в каком направлении стоит идти. Он решил дождаться того времени, когда на площади будет полно народу. Одно дело, если ходить тайком по городу, когда все ещё спят, и совсем другое - выходить за пределы городских ворот. Там одинокий путник сразу привлечёт внимание. Спрятаться негде, не то что незаметно удалиться от города!
  Ближе к полудню, когда они расставались, они договорились, если кто будет из наших спрашивать про него или Виолетту, то пускай Виолетта остаётся на месте, он её найдёт. Себастьян вышел на улицу и пошёл в сторону восточных ворот. Когда он проходил ткацкую слободу, последний квартал на восточной стороне города, то чуть нос к носу не столкнулся с дворецким Анжелы. Он ещё глубже напялил картуз, и быстро зашагал в центр, к западной части. По пути была надежда свернуть за ангарами к порту, там проще уйти от погони. Вовремя он предпринял эти меры. Дворецкий узнал его! Тот быстро подошёл к жандарму, сонно облокотившемуся на прилавок жестянщика, и ткнул пальцем в сторону Себастьяна. Жандарм в один миг проснулся. Великолепная возможность выслужиться! тем более, что воришка, как он думал, ещё ничего не подозревает. А Себастьян нарочно шёл быстрым шагом к западной части базарной площади. Он не бежал, а просто шёл. Стоило побежать, и жандарм непременно засвистит. Тогда уж придётся полагаться только на свои ноги. Жандарм же, в предвкушении возможного повышения по службе, не стал вызывать подмогу, а решил сам справиться. Он сорвался с места и побежал за воришкой, надеясь нагнать того ещё до конца площади. Это было его ошибкой. Себастьян, дойдя до знакомого места, спасительной щели под забором, опять нырнул  туда, не оборачиваясь, чтобы его не запомнили в лицо. Теперь уж жандарм засвистел, не жалея своих лёгких, но шанс на быструю удачу был упущен. Себастьян опять откинул решётку сливного коллектора, бросил туда охапку мусора, и побежал в другую сторону. Туда, куда олухи не сообразили бы. Точнее, почти навстречу им. Он слышал, как подоспевшая подмога ломанулась к тому коллектору, крича, что балбес слишком предсказуем, и они его поймают уже через две минуты. Теперь главное, это не спешить. Он затаился за лавкой суконщика, и оттуда наблюдал, как стягивается кольцо вокруг "беглеца" в коллекторе. Главное, чтобы туда подошёл дворецкий. Или, хотя бы был на виду. Кроме него, здесь никто Себастьяна в лицо не знает. А те, кто знает, либо не сопоставляют его с тем воришкой, либо просто молчать будут. Когда жандармы и дворецкий стояли почти у решётки, только со стороны базара, Себастьян снял свой картуз, куртку, а лицо вымазал сажей, которой валялось вокруг в избытке. Повесив куртку на руку, он спокойным шагом вышел из укрытия, и пошёл в другую сторону, к западным воротам. На чумазого, грязного пацана в рваной рубахе, никто не обращал внимания. Все были поглощены очередным событием. И вновь будут по городу ползти слухи, как бедолага обставил крутого жандарма.
  Помня, что ему ходить по городу пока слишком опасно, Себастьян решил как можно скорее и незаметнее добраться до западных ворот и покинуть проклятый город. Если его кто-нибудь и опознает, то будет известно, что он ушёл на запад, а этого ему и надо. И из этого города теперь нужно уходить в любом случае. Такое не прощают. А что не виноват - никому не докажешь. Если волки голодные, то овцы и без вины виноватые. Просто оттого, что они - овцы. Вон, Стрелок тоже покинул уютное место, хоть и был в любимчиках прежнего короля. Кстати, Виолетта сейчас с ним. Себастьян поймал себя на том, что начинает потихоньку ревновать. Такого с ним ещё никогда небыло. Как бы сейчас Себастьян не крался, пару раз ему пришлось нырять то в проулок, то в кустарник. Мимо него проносились верховые жандармы, спеша как на пожар, хлеща нещадно своих коней. Только сейчас он подумал, что не по его ли поводу очередная суматоха. Подойдя поближе к воротам, он убедился в своей догадке. На выезде у ворот слонялось четверо жандармов, двое из них сидели на лошадях, готовые ринуться в погоню. Мышеловка захлопнулась.
  Всё, что теперь оставалось Себастьяну - это порт. Либо вернуться к Морену. К Морену теперь нельзя. Если поймут, что воришка не выскочил, то будут обыскивать каждый дом. В порту наверняка уже устроена засада. Но до порта ещё добраться нужно. Себастьян пытался рассуждать логически. Где его могут ждать, с какой улицы? На центральных подходах однозначно будут посты. На мелких улочках? Его явно не недооценивают, помнят, с какой прытью, теперь уже дважды обставлял жандармов. Такие подходы к морю будут охраняться с особой тщательностью. Что же остаётся? Себастьян решил всёже подойти по возможности поближе к морю, насколько будет возможно. Он вспомнил, что есть в городе, недалеко от порта, несколько домов с высокими крышами, и дома эти - вовсе не богатеев, а простые меблированные комнаты. На манер постоялого двора. Гостиницы. Там останавливаются приезжие, моряки, что при деньгах, пока не пропили, да разный люд для тайных любовных утех. Такие места не очень любят огласки, а по сему всячески будут препятствовать посещениям такому контингенту, как он сам. Тоже отношение будет и к жандармам. Навряд ли им удастся без проблем обшарить такие дома. А это уже кое-что. Остаётся только подобрать подходящий, да поближе к порту. Первое решалось просто, а со вторым есть осложнения. Как незамеченным подобраться к такому постоялому двору. Один такой как раз находился в паре кварталов отсюда. Себастьян сидел в узком проёме между домов, куда сложно было протиснуться. Проём, в локоть шириной, надёжно его скрывал от посторонних глаз. За поворотом, в квартале отсюда оставались западные ворота, но никаких ходов и лазеек Себастьян здесь не знал. Это был не его район. Он потому и уводил жандармов сюда, что здесь он больше не появится. И не заметил, как сам загнал себя в угол. Проклятый дворецкий! Какого чёрта старый осёл попёрся на базар в такую дыру? Что он забыл в ткацком квартале? Госпожа явно не с этого базара одевается. Видел он её наряды! Правильно про неё и Морен и Стрелок говорили, тёмная она. От того и опасная. От такой любой гадости ожидать можно. Сожрёт и не поперхнётся.

  Потихоньку солнце стало клониться к горизонту, надвигались сумерки. Нужно было срочно на что-то решаться. Ночевать в расщелине не получится, ноги затекут, да и все такие дырки ночью шмонают. Бежать по темноте, равносильно тому, как танцевать перед жандармерией. Любой, даже просто идущий, сегодня будет вызывать подозрения, а тут бежать придётся. И Себастьян покинул своё временное убежище. До ближней к порту гостинице он добрался без приключений. Благо ещё по улицам ходило много народу, и бежать не требовалось. Между гостиницей и соседним домом справа имелась такая же щель, меньше локтя шириной. Дальше, по правую сторону за тем домом шла улочка, которая вела к кожевенной слободе. Себастьян остановился, сделал вил, что поправляет одёжу, нагнулся поправить ботинки, и таким образом убедившись, что на него не обращают внимания, быстро шмыгнул в расщелину. Место оказалось довольно неуютное, но свобода была дороже. Он поднял голову, чтобы оценить свои шансы на затею. Подняться, опираясь на обе стенки было возможно, но при наличии сноровки. Такая сноровка у него была, не раз приходилось уходить от погони таким образом. Проблема была только в одном - соседний с гостиницей дом был на полтора этажа ниже, и существовало окно на последнем этаже гостиничной стены. Так, что придётся лезть именно на крышу гостиницы, теперь уже без вариантов. Забившись в дальний угол, и стоя в неудобной позе, Себастьян дожидался момента, когда получше стемнеет, чтобы со стороны его не заметили, когда ему придётся лезть по открытой стене. Хоть стена была бревенчатой, не за каждое бревно можно хорошо ухватиться, поход на крышу будет не очень комфортный. Перед самой крышей он дважды чуть не сорвался. Наверху крыша оказалась довольно пологой, что не могло не обрадовать Себастьяна. На такой и во сне не скатишься, и со стороны не заметят. Придётся тут заночевать. С крыши ему оказалось довольно хорошо всё видно. Почти весь порт, склады, длинные портовые причалы с несколькими кораблями, стоявшими на разгрузке. Главное, что подметил Себастьян, это то, что отсюда можно разглядеть все пути - подходы, а так же возможную засаду. Четыре точки возможной засады, этакие лакомые кусочки с великолепным обзором, он нашёл сразу. Здоровенный канатный барак сходу не обойти, изловят в момент, там ни парапетов, ни заборов, ни щелей под ангаром нет, некуда нырнуть в случае чего. Дальше, к восточной части отсюда плохо видать. Себастьян знал, что там огромными кучами навалены бочки с дёгтем, смолой, солью, и между такими штабелями даже пытаться прятаться не стоит. Он всегда боялся, что они в один прекрасный момент вся такая стопка бочек раскатится и засыплет насмерть. И его любимое местечко, недалеко от бондарей, уже полностью обложена, даже отсюда видно. Шляется какой-то грузчик, только походка на жандарма дюже похожа. К тому же постоянно хватается за подбородок. Профессиональная привычка местной жандармерии поправлять хлястик фуражки. С восточным краем порта всё ясно, центральная портовая дорога однозначно под охраной. Остаётся проверить западную часть пристани. Вот её-то отсюда видно хуже всего. Сама гостиница стояла с западной стороны от порта, и все ближайшие дома плотно прикрывали обзор своими крышами. Наверняка здесь тоже всё обложено. Да и эту сторону Себастьян знал хуже всего. Пока ситуация была безвыходной. Теперь рассвета бы не пропустить, а то придётся целый день на крыше загорать.
  С самым началом рассвета Себастьян решил спускаться. Ночью он слышал неоднократное хождение внизу, по улице, возню возле гостиницы, но посмотреть не решался. Топот коней не всегда означал жандармов, в этой гостинице, как и ей подобных, народец при деньгах предавался любовным утехам. Жёны отрывались без своих мужей, чьи то мужья крутили ля-мур с чужими жёнами, короче , ночная жизнь кипела на всю катушку. Перед рассветом всё стихло, в гостинице остались только приезжие. Для Себастьяна это было благоприятным временем, когда никто на него внимания не обратит. Даже если и погонятся за ним, то прохожие посчитают это за семейную разборку, мол "попался любовничек!" У жандармов помощи точно не будет. Вместе с ним в это время шли не только подгулявшие ловеласы, но и портовые рабочие. Через два дома его кто-то окликнул по имени. Внутри у Себастьяна который раз всё похолодело.
- Пора начинать привыкать к такой жизни - подумал он, и собрался уже бежать, не оглядываясь назад, как его снова окликнули, и при этом назвались. Это был Клод, некогда они вместе промышляли на базаре. У Себастьяна сразу отлегло на душе, он повернулся, постарался сделать беспечное лицо:
- А, это ты? Привет, дружище! Какими судьбами, откуда и куда?
- Куда, куда... В порт! - Клод гордо задрал голову - Я теперь там работаю! Сейчас самый сезон, много кораблей, много товару, скоро из Нового света должны корабли прийти, целый караван, слыхал?
- Конечно! Сам хочу туда устроиться. На разгрузку. А ты кем устроился?
- Я то? Да тоже на разгрузке. Сейчас там хорошо платят. А ты слыхал, чего в городе творится?
Себастьян вмиг напрягся. Дожили! Даже старый друг, бывший карманник, которого вообще никакие сплетни раньше не интересовали, и тот знает о случившемся. Себастьян внимательно всмотрелся в своего бывшего друга. А можно ли теперь ему доверять? Столько времени прошло, почти полгода не виделись. Так и подмывало всё ему рассказать. Насколько он помнил, Клод - настоящая могила. Несколько раз, и из-за него в частности, тот попадался жандармам, пороли его как собаку, но он никогда никого не сдал. Тут и Клод уставился на него с таким же взглядом. Они поняли друг друга. Тогда Клод взял за рукав Себастьяна, и потащил в сторону, к ближайшему скверу.
- Рассказывай. Вижу по твоим глазам, что знаешь гораздо больше меня. - Клод испытующе уставился на Себастьяна. Тот помялся немного, огляделся вокруг, и вкратце рассказал свою историю, опуская детали. Всё это время глаза у Клода медленно расширялись, и уже готовы были вылезти из орбит. Выслушав Себастьяна, он сказал, что надо что-то думать. Бездействовать уже нельзя. Если за дело взялся Гаспар, то ничего хорошего не жди. Рано или поздно, тот всё равно поймает. Клод задумался ненадолго, затем с довольной миной взглянул на Себастьяна:
- Есть одна мысль. Помнишь наше зимнее лежбище? Не то, что было в богатом квартале, а у ремесленников? Лети туда, к полудню я за тобой приду.
Себастьян ему верил. Если Клод что-то задумал, то дело обязательно выгорит. Хотя и на грани фола. Теперь выбирать не приходится.


***
Продолжение:  http://www.proza.ru/2012/04/01/2346