Город негодяев

                «Наш мир кишит неудачниками
                С топориками в руке,
                С мальчиками с пальчиками
                На спусковом крючке!»
                В. Высоцкий

         В нашем городе могут убить «за дело». Например, за то, что у тебя другой разрез глаз; за то, что ты по–особенному, ни как все одет; за то,  что не боишься выродков, встретивших тебя в темном переулке; за то, что прямо смотришь в глаза; за то, что ты другой веры; за то, что отказался выпить с кем-то водки; за то, что  не дал закурить; за то, что болеешь за другую футбольную команду, и много - много еще за какое дело. 
        Но могут убить просто так, ни за что.

        Ночью каменные кварталы вымирают, а на охоту выходят те, кто живет радостью причинения мучений, истязаний и унижений. Берегись одинокий прохожий! Пощады не жди! Тебя могут спасти только зоркие глаза, крепкие кулаки, объемные легкие и хорошая реакция. Но бежать от ублюдков не хочется, это ниже твоего достоинства. А натренированные кулаки и привычные к бегу легкие, не спасают от удара палкой сзади по темечку или брошенного издали меткой рукой камня.  Поэтому часто человек остается лежать на месте происшествия в виде вещественного доказательства. Попросту этот объект называется покойником.

Я не люблю свой город, потому что вынужден даже в магазин, находящийся в соседнем доме, ходить с пистолетом за пазухой. Ожидание нападения хуже и страшнее, чем само нападение. Кроме того, от самообороны может пострадать случайный прохожий, который вовсе не хулиган. Он воспитанник детского дома, поэтому не знает правил поведения,  или слабоумный, или выпил лишнего. Но он не несет смертельной угрозы для людей.  Тебе только показалось. Но ты уже достал пистолет, а значить вынужден применить его по назначению. Смысла  доставать огнестрельное оружие из кармана, только чтобы показать его окружающим, нет. Выстрел необходимо производить  в голову, так как это не боевое оружие, а травматическое. Но выстрелом в голову с близкой дистанции можно убить не только человека, но и лошадь. Здесь уж, как повезет!

На похоронах несчастного, погибшего в подворотне от удара заточкой в живот, близкие и родственники обязательно задают вопросы, на которые нет ответов: куда он поздно шел?; почему был один?; зачем не позвонил?… Человек так устроен, что вынужден иногда, по разным причинам,  возвращаться один и поздно, забыв позвонить близким или предупредить их о маршруте. Нельзя, по его мнению, все время жить в страхе, или постоянно ходить с мыслью о смерти. Он допускает всего одну ошибку, которая остается в его судьбе последней.

Если в нашем городе кому и живется хорошо, то только нашим руководителям. Жены у них не чета нашим кикиморам. Они лет на тридцать моложе своих супругов, красавицы, умницы, и почему-то всегда улыбаются.
Эти перцы с обложек глянцевых журналов и купленных ими телевизионных каналов доказывают обывателю, что преступность у нас не больше, чем в других городах России. Что они сами, добровольно, выбрали наш город для проживания, и никогда не поменяют его на другие регионы страны.

         Кто-то им верит. Моя мама, например. Она верит всем проходимцам, даже пацанам из телевизора. А я нет. Мои мысли, в отличие от маминых убеждений, прямы, как телеграфные столбы. Я убежден, что жить здесь нельзя. Нет, я не боюсь умереть. Но мне обидно заканчивать свою короткую, подаренную богом жизнь от удара бейсбольной биты, нанесенного  каким-нибудь придурком, ради спора, или из-за тридцати рублей, которых не хватает  пацанам на банку пива. От того, что хулиганов поймают и дадут им по пять лет условно, мне легче не станет. Я ведь этого  не увижу.

         На днях в наш дом вселили сирот. Им, оказывается, положено сколько-то бесплатных квадратных метров, после окончания специализированной, коррекционной школы, куда они толпами поступают прямо из детских домов. Выдачу ордеров транслировали по ящику. Мэр торжественно вручал ключи, играла музыка, в небо взлетали шарики. После вселения нежданных гостей жители срочно стали продавать свои квартиры.

По большому счету, в такой жизни мы виновны сами. Все, включая, конечно, меня.  Моя вина в том, что я вынужден мириться с такой жизнью, и не уезжаю в Россию. Хотя Сибирь, говорят, тоже Россия. Но другая. Это территория без гарантий, законов, правил. Это страна без будущего. Песни пацанов о том, что по убийствам мы не так уж выделяемся среди других регионов, пусть слушают другие. Постоянная агрессия, хамство, тупость, выступающие надбровные дуги, тяжелая нижняя челюсть, гнилые зубы и удушливое равнодушие людей – есть норма. А жизнь превращается в тюрьму. Основной закон, вместо Конституции, звучит в нашем городе примерно так: «хочешь жить – сиди дома и не высовывайся!».

Может быть, я ошибаюсь? А другие люди живут счастливо? Может быть, они не боятся за своих детей, которые  вечерком вышли в кино? Ну и дай им бог так жить. Я с этими ошибочными взглядами вынужден остаться в одиночестве. По одной простой причине. Я знаю действительное состояние дела. Потому что читаю специальные книжки, и моя работа связана с криминалом. Меня не проведешь на бодрые, написанные посторонней рукой речи из ящика, льющиеся полноводной рекой по купленному губернатором каналу с птичьим названием.

        Любой человек, выбирающий местом жительства наш город, к сожалению, обрекает себя на риск умереть преждевременно. Наиболее безопасными по статистике являются Ставраполье, Краснодарский край и республики Северного Кавказа. Да, друг мой! Именно в тех местах, где по центральным каналам  показывают взрывы и страшных террористов с длинными, черными бородами, и есть самая безопасная жизнь в России. Никто этому поверить не может, потому что люди у нас в стране доверчивые. Они считают, что если по местному телевидению играют бравые марши и показывают васильковые поля, то так оно и есть.
Совсем забыл. Еще безопасно жить в Сибири где-нибудь в горах Хамардабана, или на плывущей льдине, или сидя в одиночной, бесплатно представляемой государством, камере.

       Конечно, можно выбрать другой вариант. Можно начать вести себя так, как ведет себя наша власть. То есть, разговаривать на  языке междометий; хамить; толкаться;  ездить на джипе с тонированными стеклами; давать взятки; убивать конкурентов и постоянно лгать. Но я так не могу.  Потому, что пришло понимание жизни. Оказывается, жизнь коротка, и она единственная. Ею можно, а иногда и нужно жертвовать, тогда она наполняется смыслом. Но жертвовать жизнью можно только ради большой цели. А еще нужно дарить радость людям. И не только близким.

         Люди у нас не верят в спокойную жизнь на Кавказе, зато фанатично уверены в том, что хорошо только там, где нас нет!

         Я желаю всем счастья. Нужно верить в то, что однажды можно разорвать бесконечную череду неустроенности. Безвыходных ситуаций не бывает. Однажды Вы поймете, что я был прав: усталого путника непременно ждет привал, а бесконечные темные туннели, как в песне Высоцкого, выводят на свет!

        Бросить детскую мечту, отпустить голубой шарик, оставить любимого рыжего кота и забыть могилы предков не так то просто. Обыватель сибирской глубинки однажды садится в купейный вагон, уезжающий на запад, и смотрит в окно. Где-то за Уралом он встречает других людей. Внешне они похожи на нас, но только внешне. Если заговорить с ними, то  можно заметить некоторые  отличительные особенности. У них нет испуга в глазах, а в голосе, страха умереть преждевременно. За плечами у них рюкзаки. Они улыбаются, прямо смотрят в глаза и не озираются по сторонам.

         В нашем городе негодяев живут, в общей массе, неплохие люди. Моя первая учительница, например. Или мои близкие друзья и родственники. Но мы разобщены, и поэтому нами правят организованные бритоголовые, широко улыбающиеся в камеру дяди. Попросту эту сплоченную группу зовут шайкой. Потихоньку они и простые горожане друг к другу привыкли.
Вот так и существуем, или, как говорят, выживаем.
 
         В принципе, ситуацию можно изменить. Уехать из Сибири не всем нам, а чиновникам. Нужно взять и выселить этих улыбчивых пацанов из города, вместе с сиротами и проститутками. Отправить всех на сто первый километр. Потом разобрать городскую тюрьму, построенную для устрашения в центре города.  Насадить кругом цветов. Включить музыку в парке  погромче. Вот, заживем!

          Сегодня за окном идет последний в этом году снег. Он прикрывает мягким покрывалом грязные улицы. Природа дает нам удивительный пример не думать  иногда о сером, неуютном и грустном.

         Нам вновь кажется, что жизнь прекрасна и безоблачна. Мы, забывая о возрасте, выходим на улицу, поднимаем вверх лысые головы, ловим беззубым ртом крупные снежинки и верим в счастье.