Делай, как должно...

                Делай, как должно...

      Возвращаясь ночным поездом из Варшавы в Москву, Василий Малахов долго не мог уснуть, тяжело ворочаясь на купейной полке. Вспоминались проведенные в Польше дни, разъезды, переговоры, лица польских друзей. Очередная зарубежная командировка. Он вздохнул. Все дела, да дела. На личную жизнь и общение с братом Борькой не хватает времени. Баба Маня жалуется, что Бориска совсем отбился от рук, ведет себя, словно вырвавшийся на свободу индеец. Кровь из носа, а надо уделять братишке как можно больше внимания...

      Он наконец задремал под равномерное перестукивание колес. Очнувшись от сна, не сразу понял, что находится в поезде. Какое-то время Василий лежал неподвижно, боясь развеять ощущения от недавнего сновидения.
      А приснился ему дедушка Митя. Дед привиделся идущим в колонне людей (должно быть, на праздничной демонстрации). На нем был парадный костюм, и он махал кому-то рукой с зажатой в ней фетровой шляпой. Это была любимая шляпа деда, которую он привез, бог знает когда, из Америки, куда ездил знакомиться с производством на автомобильных заводах Форда.
      «Милый дед! Как же мне тебя не хватает», - думал он, затягиваясь сигаретным дымом в тамбуре поезда, рассекающего ночною тьму.
      До пограничного Бреста оставалось четыре часа пути.

     После Бреста, чтобы скоротать утомительную дорогу, он отправился в вагон-ресторан. Официант предложил место за столиком, за которым уже обедала молодая женщина. Оказалось, что она, как и он, возвращается в Москву из Варшавы. Обычная застольная беседа познакомившихся в дороге людей. Вскоре он уже знал, что Мария (так звали его собеседницу) окончила экономический институт и работает главным бухгалтером в компании, ведущей оптовую торговлю тканями. Ничего необычного.  Внешность у новой знакомой симпатичная, но вполне заурядная. Только одно в рассказе попутчицы удивило и привлекло внимание. Мария сказала, что ездила в Польшу, чтобы побывать на могиле деда, погибшего в годы второй мировой войны. Какое странное совпадение. Совсем недавно он тоже вспомнил о деде, который привиделся ему во сне. В этом было что-то мистическое. Разные люди, случайно встретившиеся в пути, вспоминают об отцах своих матерей...

      Провожая Марию  к ее купе, он попросил  рассказать о том, как, спустя полвека после войны, отыскалась могила ее погибшего деда. Вот, что он от нее услышал:

     «...Мама очень любила отца. Когда он ушел на фронт, ей было семнадцать лет. Многие годы она надеялась, что ее отец не погиб, ведь извещения о его смерти получено не было. Так и прожила она с этой надеждой до дня своей смерти, завещав мне помнить о дедушке. Два года назад на один из моих запросов о судьбе пропавшего деда пришел ответ из центрального архива в Подольске. Мне сообщили, что сержант Петров Егор Степанович пропал без вести в марте 1945 года в ходе боев за освобождение польского городка Вейхерово. В Комитете ветеранов войны посоветовали обратиться в созданную при российском посольстве в Варшаве группу специалистов, занимавшихся выявлением и учетом захоронений советских воинов на территории Польши. Представьте мою радость, когда я получила из Польши письмо с известием, что установлено место захоронения праха дедушки. При первой же возможности я отправилась в Польшу... 
      Это было не просто. За границей я до этого никогда не была и иностранными языками, к сожалению, не владею. Но в Варшаве мне помогли сотрудники нашего военного атташе, а в Гданьске - представитель российского консульства. Добралась до Вейхорово, а там уж поляки провели меня к братской могиле...  Вот везу оттуда горстку земли и фотографии мемориала...»

     Рассматривая протянутые попутчицей фотографии, Василий мысленно негодовал на себя: «Будь неладна эта вечная занятость. Вот Мария - поехала за тысячи верст, в другую страну, чтобы побывать на могиле деда, а я не помню, когда в последний раз приходил к могиле деда на Ваганьковском кладбище».

      За окнами экспресса Варшава - Москва проносились  пейзажи страны, в которой Василий вырос, а в его памяти  всплывали образы живого деда Дмитрия Павловича.
      Первые детские впечатления от общения с дедом были смутными и размытыми в памяти, словно не проявленные до конца переводные картинки. Вот они с дедом гуляет по лесу, обрывают с колючих веток малины ягоды. Дед во время таких прогулок обычно что-то рассказывал. О чем именно, теперь уж не помнится, но в сознании прочно застряло впечатление удивления от услышанного и то, как он упрашивал деда рассказать еще что-нибудь. А еще хорошо запомнилось, как дед водил его в зоопарк после того, как прочитал ему толстую книгу о жизни животных...

      Родители маленького Василия были геологам и часто уезжали в длительные экспедиции, оставляя сына на попечение деда и бабушки. Дед работал инженером на автозаводе, и Васька с нетерпением ожидал его выходного дня, потому что в такие дни они с дедом отправлялись в какое-нибудь интересное путешествие. Однажды дед повел его на завод, в огромный цех, где двигалась по конвейеру бесконечная вереница готовых машин. После этого незабываемого посещения дед подарил ему трехколесный велосипед, на котором он часто рулил по коридору в большой коммунальной квартире. Во время одного из таких заездов долговязый сосед Марк Иосифович схватил Васю за шиворот и отвесил ему подзатыльник, - не мешайся, мол, под ногами. Дед тогда успокоил ревущего внука, говоря при этом, что обижать слабых и маленьких - это не по-мужски и что Вася должен всегда соблюдать это правило. Бабушка после рассказывала, как дед провел с соседом воспитательную беседу, и чуть было не оборвал ему уши.
      Спустя многие годы дед точно так же был заботлив и нежен с младшим внуком Борисом.

      Бориска родился, когда дедушка Митя был уже очень пожилым человеком. До сих пор без улыбки не вспоминается, как он нянчил Бориску. Шаркая тапочками, первым спешил подойти к плачущему младенцу, брал его на руки и даже пытался что-то ему напевать, хотя петь совсем  не умел.
      Вот такой у них с братом был дедушка Митя...

      О смерти родителей Василий узнал, находясь за границей. Они погибли в горах под завалом рухнувшей лавины камней. После этого дед как-то сразу состарился, долго болел, но выстоял, справился с горем и своими болезнями, твердя Василию, что они должны вырастить Борьку и заботиться о стареющей бабушке.

      В то время Василий много работал, занимая ответственный пост в аппарате одного из центральных ведомств. Зарплата была немаленькая - на жизнь и воспитание брата денег хватало. Но никак не получалось осуществить мечту с переездом в благоустроенную квартиру. А так хотелось, порадовать своих стариков, и чтобы у Бориски была отдельная комната.
      Сослуживцы Василия хмыкали или пожимали плечами, услышав, что Малахов до сих пор живет в коммунальной квартире. 
      Плевать он хотел на пересуды и злопыхательские высказывания по поводу своей личности. Служил усердно и честно, помня о мудром совете деда.
      - Не смей даже думать об уходе со службы, - рассердился дед, когда он поделился с ним осложнениями в отношениях с коллегами по работе. - Сейчас почти каждый норовит что-то урвать для себя, особенно наши чиновники. На заводе конвейер с места не стронется без подмазки людей, подписывающих контракты. А ты, Василий, не бери с них пример. Служи, как служили раньше люди чести и долга. Делай, как должно, и будь, что будет. Это присказка такая была у служилых людей в старой России.

      Во время командировки, из которой он сейчас возвращался, ему не раз вспоминалась Эва. Еще бы ему не помнить об этой женщине. Несколько лет назад Эва чуть было не перевернула дальнейшую жизнь Малахова, приехавшего тогда в Польшу на стажировку.
      Эва была варшавянкой, истинной католичкой и работала в национальном бюро переводчиков. Так уж случилось, что Эва стала его переводчиком, и к концу стажировки они поняли, что любят друг друга.       
      Много ли надо времени молодым и влюбленным людям, чтобы выяснить между собой отношения и решиться на жизненно важный шаг?

      - Я тоже люблю тебя, и буду счастлива, если стану твоей женой, - сказала она тогда. - Знаешь, у нас не приветствуют браки между полячками католической веры и парнями из вашей страны. Но я все устрою. Только тебе придется жить и работать в Польше, потому что я не хочу никуда уезжать.
      Ситуация складывалась тупиковая. Он тоже не мог покинуть Россию, оставить деда и бабушку и, конечно же, брата Бориску. Решили, что, вернувшись в Москву, он поговорит с семьей и напишет Эве. Он лукавил, тогда уже зная о невозможности своего переезда в Варшаву... 

      В Москве он не стал ни с кем ничего обсуждать. Это их личное с Эвой дело. Вот только, что же написать ему женщине, которую он полюбил? На помощь пришла наблюдательность деда. Заметив, что внук вернулся из командировки, будто бы сам не свой, и что его гложет какая-та тяжкая дума, он затеял с ним разговор по душам. Выведал старикан все, о чем Василию не хотелось рассказывать, не желая грузить деда и бабушку своими проблемами.

      - Может, написать Эве, что я ее не люблю - и дело с концами? - уныло спросил он деда.
      - Ишь, что надумал, стервец! - в глазах деда сверкнули гневные искорки. - Разбить даме сердце. Изволь написать ей правду. Все, как есть. Ели любит, она поймет и приедет к тебе.
      А спустя год Василий узнал от друзей, что Эва вышла замуж за крупного предпринимателя и уехала с ним во Францию. К тому времени дедушки Мити уже не стало...
   
      Скорый поезд Варшава – Москва подкатил к одному из перронов на Белорусском вокзале в столице.
      Простившись с Марией у выхода из вагона, Василий медленно пробирался сквозь встречный людской поток. Суетливые пассажиры, носильщики. Цветы и нетерпеливые взоры встречающих. Торопливая речь и волнение провожающих, за минуту до расставания.
      Перекрёсток, на котором переплетаются или расходятся в разные стороны дороги и судьбы людей.
      Царство  встреч, но и долгих тревожных разлук.


                Март 2012 г.