Руби дерево по себе Главы 13, 14

                Глава тринадцатая

Понедельник выдался пасмурным и прохладным, а низко нависшие тучи грозили вот-вот разразиться нудной питерской моросилкой. И настроение у всех было под стать погоде – хмурое и неприветливое. За завтраком Семаков сделал объявление о порядке проведения допросов. Иностранцы и кое-кто из иногородних уже допрошены. Теперь очередь за остальными иногородними. Время их отъезда уточнили, так что никаких накладок быть не должно. После обеда займутся москвичами и, в последнюю очередь, питерцами. Если же сегодня до них дело не дойдет, то в ближайшее время их вызовут в прокуратуру. Все предельно просто и ясно – я до дома доберусь нескоро. Затем майор еще раз призвал всех к гражданской ответственности и попросил подойти к нему тех, у кого есть какие-то сведения или хотя бы соображения по поводу случившегося, с ними побеседуют вне очереди. Однако никто к нему не кинулся. Он еще немного побурчал на этот счет, так как если в ходе сегодняшнего допроса ничего установить не удастся, то им придется допрашивать чертову гибель экологов и прочих отдыхающих. Конечно, бывают случайные встречи, сказал он, возможно, убийца не из вашей компании, но я в это не верю. И еще раз обвел банкетный зал, где мы завтракали, пристальным взглядом. Всем стало не по себе.

Интересно, а каково убийце? Впрочем, может быть, его здесь и нет. Во всяком случае, на завтраке присутствовали не все – Рокотова и Бориса я не заметила. Олег мелькнул, издали кивнул мне и куда-то умчался. Он удрученным не выглядел. Неужели это все-таки Олег? Ведь он ненавидел Румянцева, впрочем, ему многие не нравятся, но они пока живы. Я была не готова делиться своими подозрениями с Семаковым.  Запятнать человека легко, а как потом отмыться? К тому же, есть люди, которым известно об их отношениях гораздо больше моего.


Эвансы выглядели мрачными и подавленными. Интерес Риты к жизни российских граждан, похоже, угас. Она не донимала меня бесконечными вопросами и вообще была непривычно молчаливой. Нетрудно представить, что она будет рассказывать своим подругам после возвращения домой. О том, что они собирались ко мне в гости, она не вспоминала, я тоже помалкивала, хотя бабушка не подкачала и испекла две кулебяки – с капустой и грибами. Но пока непонятно, когда я освобожусь. Эвансы должны ночным поездом уехать в Москву, так что у них оставалось полно времени до отъезда, которое собирались провести здесь. Сейчас они намеревались вернуться в свой терем и поспать,  так что мои услуги пока не требовались. Я вообще никому не была нужна и после завтрака отправилась к себе, но и там долго не усидела, а потеплее одевшись, отправилась на прогулку. В голове была полная сумятица. Вчерашний бесконечный день дал много пищи для размышлений, а вот размышлять было некогда. Я все время находилась среди людей, в постоянном напряжении, а события следовали одно за другим, не давая никакой передышки. Встреча с Рокотовым, знакомство с Борисом, убийство Румянцева и долгие допросы… Не знаю, как я все это выдержала. Но главное – у меня не осталось никаких сомнений в том, что Алину похитили, и даже кандидат на роль похитителя имелся – Борис. Если бы не мои подозрения, граничащие с уверенностью, вряд ли я осталась бы равнодушной к его обаянию, а так… Еще и Рокотов приснился, нагло влез в мой волшебный сон… В этом месте я себя одернула. О чем я думаю, что я за человек? Ведь Алинка в беде! Она послала мне сигнал SOS, а меня на лирику потянуло. Я ускорила шаг, пытаясь перевести мысли в деловое русло. Что еще я могу сделать для Алины? Рокотов, чтоб ему пусто было, практически открестился от нее, правда, обещал нанять частных сыщиков. Это хорошо. Но обращаться в милицию не советует. Чего в этом больше – беспокойства за безопасность Алины или за собственное благополучие? Опять вопросы без ответов. А Борис? Предположим, хоть это и сомнительно, что он и впрямь увлекся мной. Смогу ли я это использовать в интересах подруги? Вряд ли. Он же не станет признаваться в преступлении.


От быстрой ходьбы я запыхалась и присела на скамейку, которая уютно расположилась в окружении густого кустарника. Тяжелые мысли и быстрая ходьба привели меня на самый край владений загородного клуба «Карелия». Когда дыхание пришло в норму, я ощутила привычную усталость. У меня даже не осталось сил досадовать на нее. Нужно вернуться в гостиницу и поспать. Силы еще понадобятся – предстоит допрос и возвращение домой. Я поднялась, но почувствовала слабость и опять села. Но мне хотелось лечь. Я посмотрела на скамью – широкие лакированные доски мягкими не назовешь. Я не йог, да и с жировой прослойкой негусто, к тому же, на меня может кто-нибудь наткнуться. Недолго думая, я обошла скамью и увидела за кустарником небольшую площадку, покрытую густой травой. Несмотря на низкие тучи, дождь так и не собрался, так что роскошный пушистый ковер был сухим, и я в блаженстве раскинулась на нем. Усталость и хронический недосып взяли свое, я почти сразу уснула.

Разбудил меня незнакомый мужской голос:

- Не паникуй! – разражено произнес мужчина.

Открыв глаза, я увидела над собой слегка прояснившееся небо и кроны высоких деревьев. Неподалеку радостно щебетала какая-то птичка. Я пыталась сообразить, уж не приснился ли мне мужской голос, когда услышала продолжение монолога:

- В крайнем случае, избавимся от нее.

Я поняла, что говоривший сидит на скамейке, которую я недавно покинула. Его собеседник молчал. Затем послышалось шуршание гранитной крошки, видимо, они поднимались со скамьи. Я осторожно села и посмотрела в их сторону, но густой кустарник не дал мне ничего разглядеть, а высовываться я побоялась, уж больно не нравился мне их разговор. Шаги удалялись, но все же мне удалось услышать еще одну фразу:

- Не беспокойся, я все беру на себя.

Некоторое время я продолжала сидеть в оцепенении, потом поднялась и вышла на дорожку,  посмотрела в одну сторону, в другую – пусто!  Кто были эти люди, и что имел в виду незнакомец, произнося слова: «В крайнем случае, избавимся от нее»? Неужели он говорил о какой-то женщине или речь шла о ненужной вещи? Я произнесла про себя все, что он сказал, пытаясь запомнить не только слова, но и голос. Хоть что-то, его собеседник вообще не проронил ни звука. Оставаться возле скамьи не хотелось, и я решила сделать небольшой крюк по пути к гостинице. Мысли лениво царапались в голове, когда меня обдало горячей волной. А если речь шла об Алине? Конечно, сейчас в клубе более двухсот гостей, маловероятно, что преступники решили обсудить свои планы именно у меня под носом. Но все же такая вероятность есть!

Я ускорила шаг, но не только мое тело стало двигаться быстрее, но и мысли. Они уже не царапались, они яростно бились под черепной коробкой. Я посмотрела на часы. Судя по всему, я проспала полтора часа. Вряд ли эти злодеи присели на скамейку для того, чтобы сказать всего несколько фраз. Наверняка разговор был долгим и обстоятельным, а я все проспала! Почему же проснулась – неужели мой спящий мозг отфильтровал опасную фразу? Вряд ли. Скорее всего, незнакомец произнес ее более громко. Да, он был раздражен. А почему некто, очень молчаливый, вдруг стал паниковать? Ответ пришел сам собой, и я резко остановилась.  Его испугало убийство Румянцева! Значит, это убийство и похищение Алины связаны между собой. Такая мысль у меня и прежде мелькала, но теперь я была в ней почти уверена. Я побежала по направлению к гостинице, потом опять остановилась. Если я сообщу о своих подозрениях милиции, они быстро за это ухватятся, так как у них нет никаких зацепок, начнут допрашивать всех в определенном ключе, прозвучит имя Алины, тогда и незнакомец может поддаться панике и позвонить своим сообщникам, приказав избавиться от нее. Нет, так рисковать нельзя. Сначала нужно опознать говорившего по голосу. Если мои подозрения верны, то он из Москвы. Москвичей собираются допрашивать после обеда, их человек пятнадцать или двадцать. Я знаю голоса пятерых – Рокотова, Бориса, Олега, Леши и Инны, так что их можно исключить, правда, кто-то из них мог быть тем, к кому обращался незнакомец. Как я могу его представить, если судить только по голосу и манере речи? Лет тридцати пяти – сорока пяти, образован и уверен в себе. Это, конечно, немного, но кое-что.

Я стояла посреди дорожки, озираясь по сторонам, и не знала, что делать. А этот облагороженный лес, в пятницу вечером приведший меня  в восхищение, теперь мне совсем не нравился. Деревянная скульптура, утрамбованные и посыпанные гранитной крошкой дорожки, заплаты из неестественно-изумрудной травы казались грубым вмешательством в природу. И где-то здесь, совсем рядом, ходил убийца. Возможно, сейчас он замышлял следующее убийство – убийство моей лучшей подруги. Душа моя рвалась на части – как помочь Алине, как не ошибиться? Я увидела двух идущих навстречу женщин и наконец-то сдвинулась с места, так и не приняв никакого решения. Ответственность давила на меня тяжким бременем и очень хотелось ее на кого-нибудь переложить, хотя бы частично. На эту роль был только один кандидат – Рокотов. Я достала из сумочки телефон, но тут же засунула его обратно. Дорожку обрамлял густой кустарник и, памятуя о том, как недавно сама оказалась свидетелем чужого разговора, я решила не рисковать и выбрать более безопасное место.

Через десять минут я была на берегу озера. Там тоже не сразу нашлось подходящее место, везде кустарник мешал. Наконец, я увидела то, что искала – небольшую лужайку с пеньком посередине, будто по заказу. Усевшись на него, я достала телефон.

- Здравствуйте, это Наташа Нарышкина, - сообщила я.

- Привет, привет, - отозвался Рокотов. - Ты где сейчас, в Нью-Йорке?  - Я поняла, что он не один и не хочет, чтобы догадались, кто звонит.

- Почти, - ответила я. – Сижу на берегу озера и не знаю, что делать.

И я сбивчиво и не очень вразумительно поведала ему о подслушанном разговоре и своих выводах.

- Понимаешь, у меня сейчас тут такие дела творятся, - говорил он, - в общем, я занят. Перезвоню через десять минут.

- Поняла, – ответила я и отключилась, затем взглянула на часы и засекла время.

Я повторяла про себя слова незнакомца, чтобы они и его голос удержались в памяти. Ни на что другое я была не способна, мысли путались, и никакие версии не складывались. Я смотрела на озеро. Ветер поднял на нем небольшую рябь, и я заметила, как утиное семейство, будто чего-то испугавшись, торопливо направилось к берегу.
Рокотов позвонил через семь минут.

- Это Андрей, - представился он, заставив меня немного смутиться. – Нам нужно встретиться и поговорить.

Я не возражала, надеясь, что он поможет мне принять правильное решение. Разумно ли и сейчас скрывать от милиции свои подозрения? К гостинице не подходите, тем временем командовал он, там вас караулит ваш поклонник. Оказывается, он слышал, как Борис справлялся у дежурной, в каком номере я остановилась.

- Вы знаете, где теннисные корты? – спросил он.

- Да.

- За ними расположено небольшое административное здание, возле него стоит пожарная машина. Подходите туда через полчаса. Я буду вас ждать.

Как и было велено, я добиралась туда окольными путями, но все равно оказалась на месте на пять минут раньше назначенного срока. Однако меня уже ждали. Леша стоял в дверях и махал рукой. Я миновала хмурого пожарника и вошла в здание, подумав: «Надо же, у них и своя пожарная часть имеется. И впрямь, государство в государстве». Леша шел впереди, указывая путь. Мы поднялись на второй этаж. Прямо на лестничную площадку выходила дверь, в нее мы и вошли.

Небольшая комната выглядела по-домашнему – на окне пестрые шторы, уютный диванчик, тумбочка с телевизором, шкаф. Небольшой письменный стол стоял боком к окну и за ним на стуле с высокой спинкой разместился Рокотов. При нашем появлении он встал и, кивнув мне, обратился к своему охраннику:

- Покарауль внизу, но особо не светись. В случае чего, сразу звони.

Леша молча удалился. Я села на диван, Рокотов опустился на свое место, и мы оказались друг напротив друга. Между нами было не больше полутора метров. Зеленые глаза в упор смотрели на меня.

- Вы очень бледны, - обвиняющим тоном произнес он. – Вы себя плохо чувствуете?

- Да, я себя чувствую не слишком хорошо, - нехотя признала я, - но не будем отвлекаться.

Похоже, он и впрямь был обеспокоен моим самочувствием, так как предложил мне прилечь на диван. Признаться, эти реверансы стали меня раздражать. От его соболезнований мне легче не станет, а время идет. Однако Рокотов не спешил приступать к делу. Он неожиданно улыбнулся, в зеленых глазах зажглись золотистые искорки:

- Вы, значит, никак не можете избавиться от детской привычки и, сидя в кустах, подслушиваете?

Мне было не до смеха.

- Ах, если бы я действительно забралась в кусты, чтобы подслушивать! - воскликнула я. – Но на меня вдруг такая усталость навалилась, что не было сил дойти до гостиницы. Не могла же я развалиться на скамейке! - будто бы оправдывалась я. – Я нашла укромное местечко, прилегла и – заснула! Я весь их разговор проспала, услышала только три предложения.

И я повторила их, а потом сообщила, какой портрет составила на основании услышанного. Рокотов задумался, потом сказал, что под это описание подходят почти все мужчины, принимавшие участие в семинаре. Он высказал сомнение в том, что подслушанный мной разговор имеет отношение к Алине, но я стояла на своем и предлагала обо всем рассказать следователю. Возможно, убийство Румянцева как-то связано с похищением.

- Каким образом? – удивился он. – Она почти не общалась с ним, да и он особой симпатии или антипатии к ней не проявлял. Нет, это исключено, - уверенно заявил он. – Кирилл был исполнительным, надежным и лишенным каких-либо эмоций.

Тут я с ним не согласилась.

- Людей без эмоций не бывает, - не менее уверенно парировала я. – Просто некоторые выставляют их напоказ, а другие прячут в себе. Возможно, его такие демоны терзали, что вам и не снились!

Высказавшись, я опустила глаза, чувствуя на себе его пристальный взгляд. И чего он все время так меня разглядывает?

- И долго вы будете меня изучать? – не выдержала я. – Я не подопытный кролик.

- Я не изучаю, я любуюсь, - почти весело заявил он.

Я знала, как сейчас выгляжу – растрепанная, бледная, с синяками под глазами. Конечно, он лжет. Я хмыкнула, оставив его высказывание без ответа.

- Вижу, вы мне не верите. – Рокотов продолжал уводить разговор в сторону. – Неужели вам не говорили, что вы очень красивы?

- Сто раз говорили, - буркнула я, - правда, в основном, бабушкины подруги.

Он рассмеялся.

- Вы просто неподражаемы! А что вам говорили мужчины?

Честно говоря, комплименты мне делали нечасто, но, поковырявшись в памяти, я кое-что вспомнила.

- Говорили, что у меня благородная внешность, - пробормотала я и опомнилась. – Андрей Васильевич…

Он меня перебил:

- Можно просто Андрей.

- Хорошо, Андрей, почему мы говорим о всякой ерунде, когда надо решать, что делать дальше?

Он больше не улыбался, но золотистые искорки в глазах не исчезли.

- Это не ерунда, - серьезно сказал он, – и, думаю, вы понимаете, почему мы об этом говорим.

Я, конечно, понимала, чего он добивается. Хочет запудрить мне мозги, чтобы я не лезла к следователю с новой информацией. Он все обдумал, что-то для себя решил, а тут опять я со своими домыслами. Но меня так просто не проведешь! Видимо, мои мысли отразились на лице, так как Рокотов посмотрел на меня несколько озадаченно:

- Неужели я вас чем-то обидел?

- Нет, конечно, просто давайте обсудим то, ради чего встретились. – Искорки в его глазах погасли. – Каким образом Румянцев может быть причастен к похищению Алины?

- Никаким, - резко ответил он. – Я вам об этом уже говорил.

Я задумалась, и тут меня осенило.

- Вы говорили, что звонили ей, когда она находилась в квартире Могилевской? – вскричала я. Он кивнул. – Это был ваш последний разговор? – Он опять кивнул. – Кто же ей позвонил и велел изменить маршрут? Теперь вы знаете, что ее первая любовь тут ни при чем. Кому бы она поверила?

От возбуждения Рокотов тоже поднялся.

- Леше или Кириллу, - хрипло сказал он.

Я видела, что теперь и он не сомневается в том, что убийство Румянцева связано с похищением Алины. Некоторое время мы стоя обсуждали новую версию, потом снова сели на свои места. Конечно, Кирилл мог позвонить Алине и сказать, что посланцы Рокотова встретят ее на своей машине и отвезут в гостиницу или еще куда-то, так как у Андрея изменились планы. Значит, Румянцев был в сговоре с похитителями. Что его на это толкнуло, неизвестно, но это пока и неважно. Важно то, что организаторы преступления наверняка в ближайшем окружении олигарха. Но ведь с момента похищения прошло больше месяца! Почему же вдруг началась паника? Здесь был только один вариант ответа - кто-то услышал наш разговор во время танца, и этот кто-то – Румянцев. Он не танцевал, но стоял возле проигрывателя – тихий и незаметный. Мы пытались вспомнить, в каком именно месте находились, когда я представилась Рокотову как подруга Алины Угрюмовой. Нам  это не удалось, но вполне вероятно, что это случилось неподалеку от секретаря. Возможно, ему сказали, что Алину просто припугнули, и она отступила. Поняв, что Алина исчезла, Румянцев запаниковал и обратился к кому-то за разъяснениями. Этот кто-то назначил встречу на берегу озера, которая закончилась убийством.

В это время Рокотову позвонили.

- Займись чем-нибудь, - резко сказал он. – У меня важный разговор. Встретимся за обедом. – И повесил трубку.

До обеда оставалось всего полчаса, а мы еще не решили, что делать с новой информацией. Я все больше склонялась к тому, что пора подключать милицию. Рокотов еще колебался, но и он понимал, что похищение и убийство – слишком серьезные преступления, так что для самодеятельности нет места. Тут мой мобильник просигналил о получении  сообщения. Я машинально взяла его в руки и остолбенела.

- Это от Алины, - тихо сказала я.

Рокотов просто выхватил телефон из моих рук и вслух прочитал:
«Наташка, привет! У меня все отлично. Я во Франции. При встрече все расскажу. Все очень сложно. Отцу я звонила, не докучай ему. Целую. Алина».

Я вернула свой телефон и еще раз перечитала сообщение.

- Не докучай! – вскричала я. – Она просит о помощи! Нужно все срочно рассказать следователю!

- Подождите, - осадил меня Рокотов.

В отличие от меня, он сомневался, что эта эсэмэска содержит просьбу о помощи. «Все очень сложно», - процитировал он и поделился своими соображениями. Возможно, в своем разговоре с ним Алина сослалась на первую любовь, говорил он, чтобы не усложнять объяснения. У нее могли быть другие причины для того, чтобы расстаться с ним, и он даже допускает мысль, что сейчас Алина скрывается, опасаясь мести с его стороны. Признаться, в первые дни такие мысли его посещали. Если это так, то своими подозрениями мы уведем следствие в сторону, и преступление может остаться нераскрытым. К тому же, он не может представить причин, которые могли бы толкнуть Кирилла на предательство. Он щедро ему платил, и никаких конфликтов между ними не было.

- Не докучай! – напомнила я.

- Это всего лишь слова, - парировал он. – Возможно, Алина недавно ввела их в свой лексикон, а о том эпизоде из далекого детства давно забыла.

Он немного поколебал мою уверенность, так как Алина, конечно же, весьма взбалмошная особа. И все-таки ее эсэмэска меня не успокоила. Почему она появилась именно сегодня? Наверное, убийца нервничает и хочет сбить нас со следа. А вдруг Алина вообще не имеет никакого отношения к этому сообщению? Ведь любой мог набрать текст с ее телефона. Хотя общий стиль и это «не докучай!» вроде бы свидетельствуют о том, что все-таки это сделала она.

- Андрей, а вы можете проверить, уезжала ли Алина во Францию? А, может быть, можно установить, откуда пришло сообщение?

Он улыбнулся:

- Ваша прелестная головка отлично работает. - И тут же позвонил и отдал распоряжение.

Время летело незаметно, уже пора было отправляться на обед, а мы далеко не все обсудили. По-прежнему оставался открытым вопрос: «Говорить следователю о наших подозрениях или нет?» В конце концов, мы решили, что сначала я постараюсь опознать голос. К этому времени могут появиться сведения о том, где сейчас находится Алина, тогда многое прояснится. Если она действительно во Франции, то незачем огород городить. Если же она границу не пересекала, то будем думать, что делать дальше. А пока молчок. Если Алину все-таки похитили, то любое упоминание о ней может спровоцировать очередную волну паники, которая для нее, скорее всего, закончится трагически. На это мне было нечего возразить.

- А как я буду опознавать голос? – напомнила я. – Я же не могу подходить ко всем подряд и заводить разговоры!

Рокотов быстро соображал и уже все придумал. Москвичей скоро начнут допрашивать. После допросов он соберет всех в гостиной своего терема для откровенного разговора. Изобразит нечто вроде внутреннего расследования. Туда же пригласит и Эвансов, а я буду там присутствовать в качестве их переводчика.

- Но я же из Питера, - заметила я. – Меня будут допрашивать в последнюю очередь.

Он сказал, что берется уладить эту проблему с Семаковым, так что меня пропустят через мясорубку вместе с москвичами. Мы уже поднялись, чтобы отправиться на обед, когда мне в голову пришла еще одна мысль. Я достала телефон и позвонила Валентине. Ах, Наташенька, защебетала она, я как раз собиралась вам звонить. Сегодня Алина объявилась, разговаривала с отцом. У нее контракт с модельным агентством  во Франции, еще ей небольшую роль в кино предложили. Сережа так обрадовался! Ему уже лучше, а тут такая приятная новость. Она обещала через пару месяцев приехать. Валентина все щебетала и щебетала, так что мне пришлось ее прервать и сообщить, что я тоже сегодня получила весточку от Алины, после чего передала привет Сергею Николаевичу и отключилась. Значит, с отцом разговаривала Алинка, тут не обманешь. По крайней мере, она жива. Но почему от меня отделалась эсэмэской? Наверное, подругу трудней провести. Неужели же она сама воду мутит, и никакого похищения не было?
Рокотов терпеливо ждал окончания разговора. Сунув телефон в сумочку, я вкратце изложила то, о чем  поведала Валентина.

- Вот видишь! – Он уже был со мной на «ты». – С ней все в порядке!

- Нет, не думаю, - уверенным тоном заявила я, но на самом деле моя уверенность пошатнулась.

Мы все же решили пока ничего в наших планах не менять, и я направилась к двери.

- Наташа, вы очень красивая девушка, - вслед мне сказал Рокотов.

Я на мгновение застыла, не зная, как реагировать на его слова, потом решила. что лучше всего вообще никак не реагировать. И тут мой мобильник просигналил о получении очередного сообщения. Рокотов вмиг оказался рядом.

- Что на этот раз?

Я трясущимися руками вынула телефон из сумочки и растерянно сообщила:

- У меня деньги на счету закончились.

- Час от часу не легче, - сказал он. – Тебе нельзя оставаться без связи.

Мы не знали, есть ли в этом государстве в государстве пункт мобильной связи. Если его нет, сказал он, то он пошлет Лешу в поселок, чтобы пополнить мой счет.
Я первой вышла из административного здания, махнув на прощание Леше, и вдоль крутого склона, который  в этом месте ограничивал владения клуба, направилась к гостинице. Рокотов должен был появиться со стороны озера. В общем, мы вели себя, как шпионы.
Возле гостиницы, как и предупреждал Андрей, меня караулил Борис. Он сидел на скамейке с желто-гламурным журналом в руках. Неужели он такое читает? Даже я после памятной встречи с ДД оставила это занятие.

- Где ты пропадаешь? – сразу набросился он. – Я уже два часа тебя жду.

- Здравствуй, Борис, - спокойно сказала я. – Разве мы договаривались о встрече?

Он рассмеялся:

- Здравствуй, Наташа. Хоть мы и не договаривались, я тебя ждал и хотел пригласить на прогулку.

- Ты опоздал, – так же спокойно и неторопливо заметила я, поднимаясь по ступеням. –
Я сегодня нагулялась на неделю вперед, а сейчас хочу пообедать. – Затем перевела взгляд на журнал в его руках – Черпаешь знания в бульварной прессе?

- Что ты! – в ужасе открестился он. - Взял на ресепшене, чтобы скоротать время.

- Ну, и как там, в мире гламура?

- Все, как обычно – свадьбы, разводы и тусовки, тусовки…

- А ты попадал на страницы таких изданий? – поинтересовалась я.

- Было несколько раз, - нехотя признал он. - Андрей не любит этой мишуры и ужасно бесится, когда Инна или я попадаем в кадр.

Войдя в холл, он бросил журнал на столик к его собратьям, и даже руки отряхнул, демонстрируя свое отношение к ним.

- Мы с тобой даже номерами телефонов не обменялись, - бубнил Борис. – Я хотел у Эвансов все разузнать, так они завалились спать. – Мы стояли возле лифта. Он достал из кармана мобильник: «Диктуй!»

- Нет смысла, - сказала я и вернулась в холл, Борис неотступно следовал за мной.

Я поинтересовалась у администратора, нельзя ли пополнить свой счет, в ответ на что он долго и нудно объяснял, почему сделать это невозможно. Аппаратура сломалась еще в пятницу. Мастер, который ее обслуживает, на больничном. Обещали прислать замену, но тут подвернулись выходные, а сейчас, хотя уже понедельник, мастера все нет. Когда он в своих объяснениях пошел по второму кругу, я поблагодарила его и отошла. По счастью, телефон Бориса вернулся в карман, и мы больше эту тему не обсуждали. Мне почему-то не хотелось давать ему свой номер, хотя узнать его совсем нетрудно.
Мы присоединились к Эвансам, когда они уже приканчивали второе. Судя по всему, отдых пошел им на пользу, и интерес к жизни к ним вернулся. Рита напомнила мне о приглашении и поинтересовалась, остается ли оно в силе, на что я ответила, что своим временем не располагаю, так как питерцев обещали допрашивать в последнюю очередь.

Тут появился Рокотов, Леши с ним не было, из чего я сделала вывод, что он отправился пополнять мой счет. Хоть какая-то польза от знакомства с олигархом. Рокотов прихватил с собой в поездку пятерых охранников, но предпочитал повсюду ходить с Лешей. Интересно, чем остальные занимаются – неужели просто бьют баклуши?
Завидев будущего родственника, Борис оживился и направился к нему, тот даже не успел дойти до своего стола, за которым сидела Инна и двое мужчин. Я повнимательнее к ним присмотрелась. Одному на вид под сорок, второй лет на пять-шесть моложе. Старший выглядел очень интеллигентно, про второго этого нельзя было сказать, но оба были хорошо одеты и ухожены. Я прошлась взглядом по другим столам и отметила, что прав был Рокотов, возраст и культура речи не приметы, здесь большинство им соответствует. Нужно услышать голос. Я прислушалась, но многоголосый гул не позволял выделить ни одного голоса.

Подошел довольный Борис.

- Андрей приглашает всех к семнадцати тридцати на коктейль в главный терем. – Он сделал поклон Эвансам, затем посмотрел на меня. – Нашим американским гостям нужен переводчик, так что ты, Наташа, тоже приглашена. Андрей обещал уладить вопрос о твоем допросе с майором! Ура! После коктейля мы едем к тебе в гости!
И все радостно загомонили, будто все хорошо, и никто никого не убивал. Это неправедное веселье прервал подошедший Коромыслов. Раскланявшись со всеми, он сказал мне, что я могу во вторник на работу не выходить, он предупредит Максима.

- Спасибо, Андрей Иванович! – с чувством сказала я. – День отдыха придется мне весьма кстати.

После обеда, с трудом отделавшись от Бориса, я отправилась к себе в номер. Борис сказал, что Андрей приглашает всех на коктейль, значит, нужно одеться соответствующим образом. Однако я знала, какой будет тема этого сборища, так что вечерние наряды неуместны, да и прохладно. На хлопковом костюмчике можно поставить крест, не по погоде. Бриджи не годятся, джинсы после моих прогулок и валяния на траве выглядят не лучшим образом, светлые брюки я залила соком. Мне казалось, что я набрала с собой слишком много вещей, а оказалось - слишком мало. Теперь я поняла, почему светские львицы, отправляясь в вояж, берут с собой кучу чемоданов.

Я достала брюки и застирала пятно, потом отправилась к горничной за утюгом. Наконец, мне удалось привести их в надлежащий вид, и с чувством исполненного долга я легла на кровать, решив, что ожидать допроса можно и в таком положении. Эсэмэска мне и звонок Алины отцу поколебали мою уверенность в том, что ее похитили. И все же такая односторонняя связь меня настораживала. Почему она боится или не хочет, чтобы я ей позвонила, почему ее телефон сразу после связи отключается?  Конечно, она взбалмошная и непредсказуемая, но не до такой же степени! Я вспомнила зеленые с искорками глаза Андрея, его красивое лицо, стройную и в то же время мужественную фигуру… Нет, Алинка не могла отказаться от  такого мужчины, да еще умного и богатого.  Впрочем, это все о его достоинствах, но у него есть и недостатки. Он, наверное, быстро загорается и так же быстро остывает. Влюбился, ритуальную брошь подарил, а через две недели переметнулся в объятия другой. Это он говорит, что у них все было замечательно, а, возможно, Алина почувствовала охлаждение и решила не отказываться от поступившего предложения. Кстати, откуда оно взялось? Впрочем, она повсюду рассылала свои фотографии, может, это и  сработало. Алина ведь очень красивая, лошадиная красота Инны, на мой взгляд, не идет с ней ни в какое сравнение. Почему же Алина решила исчезнуть таким диким способом? Наверное, понимала, что в тот момент Рокотов был не готов ее отпустить, вот и придумала сказочку про первую любовь. Зная о его мстительности, решила затаиться, даже мне ничего не сообщала, так как слишком много наболтала Андрею обо мне, и он вполне мог меня разыскать. Но он очень быстро утешился.

Почти все укладывалось в эту схему, но «Не докучай!» терзало меня по-прежнему. Если бы это было использовано по делу, еще можно понять, а так… С другой стороны, по словам Андрея, она должна была ехать в «Асторию». Тогда, сев в такси, она просто произнесла бы название гостиницы, Крайнов бы это запомнил, но она назвала какой-то адрес. И тут же возникала еще куча вопросов. Если она собиралась расстаться с Рокотовым, то зачем потащилась к Могилевской? И кто ей позвонил, после чего она изменила маршрут? Опять куча вопросов без ответов. Мне никак не удается придумать такую версию, в которую укладывались бы все нюансы.

Я и не заметила, как задремала, а разбудил меня мобильник, сообщивший, что на мой счет поступило пять тысяч рублей. Олигарх есть олигарх, я никогда таких крупных взносов не делаю. Я отправила Андрею благодарственную эсэмэску, таким образом просигналив о том, что связь восстановлена. Он ответил сразу: «Не стоит благодарностей. Буду рад вас увидеть в половине шестого». Он опять обращался ко мне на «вы», тем лучше. То, что я о нем только что думала, не делает ему чести, и я не хочу с ним сближаться. Он очень опасный человек, Алинка уже обожглась, я не хотела бы оказаться на ее месте. «Буду рад вас увидеть…», поди ж ты, какие уси-пуси.
Я решительно встала и отправилась в душ, каждой своей клеточкой ощущая, как прекрасно себя чувствую, давно такого не было. Я была готова переплывать реки, сдвигать горы и разоблачать преступников, в общем, действовать, а не сидеть в кресле и рефлексировать. Надев светлые брюки и голубой джемпер, взглянула в зеркало и осталась собой довольна. В настоящий момент вряд ли кому придет в голову интересоваться моим здоровьем. Я слегка подкрасила глаза и добавила блеска губам – совсем чуть-чуть, но это «чуть-чуть» все изменило, во всяком случае, мне так показалось. После этого подушилась своими любимыми духами, которые в прошлом году купила в музее духов в Париже.

В этот момент раздался стук в дверь. Я решила, что пришли  приглашать меня на допрос и, надевая босоножки, крикнула: «Войдите!» Вошел Борис. На нем были коричневые обтягивающие джинсы и бежевый джемпер с высоким воротом, светлые волосы зачесаны назад – хоть сейчас на обложку глянцевого журнала.

- Ты потрясающе выглядишь! – как мне показалось, искренне воскликнул он.

- Спасибо, - поблагодарила я. – Ты тоже не урод.

Он хохотнул:

- Мне очень понравился твой комплимент, не такой банальный, как мой. – И мы оба развеселились.

Борис говорил, что осенью ему исполнится тридцать лет, но выглядел и вел себя, как мальчишка. Не то, чтобы уж совсем без царя в голове, но явно не отягощен высокими материями. Неужели он способен замыслить и, главное, осуществить преступление? Опять у меня ничего не сходилось, и это раздражало. Если верить детективам, то расследование любого преступления начинается с поисков того, кому оно выгодно. Здесь все очевидно. Исчезновение Алины прежде всего на руку Борису и его сестре, остальным должно быть без разницы, с кем спит олигарх. А если похищения не было? Тогда я возвожу напраслину на этого плейбоя, милого играющего мальчика. Я так глубоко задумалась, что не ответила на вопрос Бориса, и он взял меня за руку, желая привлечь внимание. В это время зазвонил телефон. Незнакомый мужской голос пригласил меня проследовать на третий этаж в комнату рядом с банкетным залом для дачи показаний.

- Вызывают на допрос, - сообщила я.

Борис хмуро смотрел на меня:

- Почему ты меня обманываешь?

- Ты о чем? – насторожилась я.

- Ты сказала, что у тебя телефон не работает, так как деньги на счету закончились.

- Ах, это, - облегченно произнесла я. – Бабушка не могла мне дозвониться и догадалась, в чем дело, со мной такое не в первый раз случается. Минут пятнадцать назад пришло сообщение, что деньги на счет поступили. Хочешь, эсэмэску покажу?

Я предложила просто так, надеясь, что он не станет проверять, но он неожиданно заявил:

- Хочу.

Я порылась в мобильнике и нашла сообщение, хорошо, что не удалила. Он внимательно его прочитал и виновато улыбнулся:

- Наташа, извини меня.

- Ладно, проехали, - примирительно сказала я. – И все-таки я тебя немножко обманула. – Он опять напрягся. – Сказала, что сообщение получила пятнадцать минут назад, а уже прошло, - я взглянула на часы, - двадцать две минуты.

Он рассмеялся и вслед за мной вышел из номера.

- А бабуля у тебя щедрая, - заметил он,  – небось полпенсии отвалила.

- Ничего, я ей все возмещу.

Беседа с Борисом была неплохой разминкой перед допросом. Похоже, он крутится возле меня вовсе не из романтических побуждений. Прикидывается этаким простачком и милягой, а сам следит за мной. Вчера с утренней прогулкой подловил, сегодня с телефоном, еще мои разговоры во время пикника пытался подслушивать. В чем меня можно подозревать? – Только в связи с Алиной. Тогда выходит, что он причастен к ее исчезновению. Опять двадцать пять. А ведь и Рокотов туда же. Делает комплименты, на что-то намекает. Похоже, оба считают, раз я молодая и неопытная, то обязательно дурочка. Впрочем, что с них взять, они же не знают, что я мудрая старушка. Обычно размышления приберегают на старость, а в молодости живут чувствами, но у меня все не так, как у нормальных людей.

По пути на третий этаж Борис сообщил, что его во время допроса просто вывернули наизнанку, у него даже желудок свело.

- И ты признался? – невинно поинтересовалась я.

- В чем?

- В убийстве.

- На этот раз ты неудачно пошутила, – хмуро сказал он.

- Да, со мной иногда такое случается.

Пробормотав, что будет ждать меня внизу, Борис удалился, а я подошла к двери и, стукнув в нее, вошла. Накануне я несколько часов провела здесь, но теперь у меня были совсем другие ощущения. Егоров встретил меня приветливо, произнес несколько дежурных фраз, после чего резко преобразился и приступил к допросу. Я отвечала довольно четко, нигде не спотыкалась. Рассказала о встрече с Рокотовым, о нашем чаепитии в домике сторожа, подробно описала маршрут своей прогулки, и как произошло обнаружение трупа Румянцева.  Никаких версий и гипотез по поводу убийства у меня нет, заявила я, так как ни с кем из участников семинара  раньше знакома не была. Если Егоров в чем меня и заподозрил, то только в интрижке с олигархом, но углубляться в эту тему не стал и отпустил с миром, пообещав, что, возможно, еще придется встретиться.

Я зашла в свой номер, чтобы подправить макияж и взять курточку, затем спустилась вниз. Борис поднялся мне навстречу. На этот раз журнала в его руках не было.

- Ну, как? – спросил он.

- Желудок не сводило, а в остальном ты прав – они умеют наизнанку выворачивать.



                Глава четырнадцатая

Когда мы появились в главном тереме, было уже без двадцати шесть. Борис повесил мою курточку в прихожей, и мы вошли в гостиную, двери туда были распахнуты настежь. Как и два дня назад, был накрыт длинный стол, правда, на этот раз на нем не было такого изобилия – только легкие закуски, фрукты и прохладительные напитки. В углу комнаты два официанта смешивали коктейли и, сверившись со списком, разносили гостям. Пустовали три стула, два из которых мы вскоре заняли. Мне было оставлено место рядом с Эвансами, сидевшими по правую сторону от Рокотова, Борис с недовольным видом разместился возле сестры. Я обвела глазами собрание и насчитала всего восемнадцать человек плюс пустой стул. Для кого он был предназначен? А ведь есть еще пятеро охранников, их на коктейль не пригласили, как я услышу их голоса? Внезапно я натолкнулась на взгляд Олега, который сидел рядом с Борисом. Вот уж соседство, так соседство!  Они же терпеть друг друга не могут, так и до скандала недалеко. Олег радостно кивнул мне, и я ответила ему тем же.

В своей эсэмэске Рокотов написал, что будет рад меня видеть, но по вскользь брошенному взгляду я этого не заметила. Скорее, он злился, уж не знаю, за что - то ли за то, что опоздала, то ли за то, что пришла с Борисом. А, плевать! Возможно, Алинка и впрямь от него сбежала. Рита наговорила мне кучу комплиментов, и Том к ней присоединился. Рокотов, видимо, уже успокоился и послал мне мимолетную улыбку. Затем поднялся и попросил внимания. Это было лишним, так как все и так затихли. Вначале он поблагодарил присутствующих за участие в семинаре. По крайней мере, к пятерым – Инне, Борису и трем прихлебателям это не относилось. Затем подвел всех к тому, что такое приятное и полезное времяпровождение было нарушено тяжким преступлением.
В это время за моей спиной появился официант и прямо в ухо прошептал: «Какой коктейль вы желаете?» Я в них совсем не разбираюсь, поэтому заказала их фирменный, и он так же незаметно исчез. Тем временем Рокотов говорил о том, что теперь все запятнаны подозрением, с чем он не хочет и не может мириться. На следствие он не слишком надеется и собирается сам кое в чем разобраться.

- Ты никак хочешь нам повторный допрос учинить? – раздался возмущенный голос.

Мужчина лет пятидесяти с небольшой седой бородкой и аккуратными усиками, сидевший на другом конце стола, поднялся со своего места.- Я на это не согласен.

- Вадим Сергеевич Левченко, - представил его Рокотов, глядя на Эвансов. – Мой давний друг и конкурент. Уже много лет пасемся на одной полянке. - Я быстро перевела, и Рита улыбнулась. – Вадим Сергеевич, успокойся, - обратился он к Левченко. – Никаких допросов, никаких показаний, просто версии. И чем их будет больше, тем лучше.

- Значит, нечто вроде сеанса групповой психотерапии, - не унимался друг и конкурент.

Я с огорчением отметила, что голос Левченко мне незнаком. Рокотов кое-как его утихомирил, после чего последовали и другие высказывания, но не такие яркие. Рокотов попросил Олега все записывать, тот кивнул на стол, где лежал диктофон, и олигарх одобрительно кивнул ему. Олег просто сиял. Вот уж кому на руку кончина Румянцева!

- Будем говорить по очереди, - предложил председатель этого собрания, - начиная с Инны и по часовой стрелке.

- Почему с меня? – возмутилась Инна. – Я тебе уже говорила, что думаю по этому поводу!

- Теперь и другим расскажи.

Он сказал это таким тоном, что она не посмела отказаться. Инна поднялась и оглядела гостиную, будто проверяя, какое впечатление производит на окружающих. А впечатление она производила и впрямь неплохое. На ней были джинсы и белый свитер, плотно облегающий ее идеальную фигуру. Забранные в хвост светлые волосы и искусный макияж подчеркивали достоинства и скрадывали недостатки ее далеко неоднозначного лица. Она говорила спокойно и не слишком громко, но все равно проскальзывали визгливые нотки. Неужели Андрею нравится каждый день слушать эти повизгивания?

- Я думаю, что Кирилл был голубым, - заявила она. – И это ничто иное, как разборки на сексуальной почве.

С чего вы взяли, что он голубой? А кто его любовник? – посыпались со всех сторон вопросы.

- Спасибо, Инна, садись, - скомандовал олигарх, затем обратился к остальным. – Как мы договорились в самом начале, это не допрос, так что обойдемся без вопросов. Свои версии можете ничем не подкреплять и ничего не доказывать.

Наступила очередь Бориса.

- Не думаю, что Кирилл был голубым или розовым. В этом смысле он был никаким, но какая-то тайная страсть у него имелась, - задумчиво произнес Борис. - Однако я уже второй день голову ломаю, что бы это такое могло быть, но так ни до чего и не додумался.

Затем последовали откровения Олега. Он раскраснелся и говорил очень возбужденно, а начал с того, что не принято плохо говорить о покойниках, но иначе не получится. По его мнению, Кирилл был не только злобным, но и злопамятным человеком, любил исподтишка делать гадости и обладал патологической жадностью. Возможно, Румянцев кого-то обидел, предположил он, или даже шантажировал, за что и получил сполна. Его высказывания повергли всех в шок, а я тут же исключила Олега из списка подозреваемых. Если бы он был убийцей, то не стал бы столь откровенно демонстрировать свою ненависть.

Происходящее в этой уютной, с претензией на шик а-ля-рюс, гостиной напоминало спектакль, и режиссер Рокотов поставил его специально для меня. Я должна обнаружить человека, произнесшего фразу «В случае чего, избавимся от нее». Пока, кроме Левченко, говорили те, чьи голоса я и раньше слышала.

Следующим должен был высказаться мужчина, сидевший как раз напротив меня. Сегодня во время обеда я видела его и его соседа за столом Рокотова. На вид ему было под сорок, интеллигентное лицо, аккуратно подстриженные темные густые волосы. Красиво очерченный рот и волевой подбородок делали его весьма привлекательным. Рокотов отрекомендовал этого красавца как своего друга Петра Вавилова. Речь у Вавилова была довольно вялой и совершенно не вязалась с мужественным подбородком. Он пробормотал, что Кирилл был очень воспитанным и педантичным, и он понятия не имеет, кому мог помешать такой безобидный человек.

- Да не мямли ты, Петя, - оборвал его Рокотов. - Ты два года жил с ним под одной крышей. – Понятно, один из прихлебателей. – Ни за что не поверю, - продолжал Рокотов, - что у тебя нет никаких версий. С  IQ у тебя все в порядке.

Я заметила, как блеснули глаза у Вавилова, затем опять потухли, но голос немного окреп.

- Борис прав, - заявил он, - у Кирилла была тайная страсть – рулетка. - На мгновение мне показалось, что этот голос я где-то уже слышала, но его возбуждение быстро угасло, и он продолжил мямлить. – Возможно, он кому-то задолжал.

Я прикрыла глаза, чтобы отделить голос от его внешности, которые так не вязались друг с другом, но это не помогло. Услышав ТУ фразу, я представила решительного мужчину, привыкшего отдавать приказы, а этот какой-то мямля.

- Думаю, с ним за это и расплатились, - в заключение пробормотал Вавилов.
Рокотов бросил на меня вопросительный взгляд,  и я слегка пожала плечами, будто поеживаясь. Если после каждого выступления будем устраивать такую пантомиму, то это могут заметить.

Дошла очередь до второго прихлебателя – Николая Костюка. Он был лет на пять моложе Вавилова, крепкий, даже кряжистый, с простым грубоватым лицом, но одет, подстрижен и ухожен в соответствии с нормами, принятыми в окружении олигарха. После первых же его слов я потеряла к нему интерес. Голос у него оказался немного высоковат для его комплекции, да и с интеллигентностью было туговато. К тому же, ничего интересного он не сказал. Костюк считал Румянцева преданным сыном, который тратил все свои деньги на лечение матери. Сейчас она находится в швейцарском санатории, болезнь потихоньку отступает и вообще ей там нравится. Несколько месяцев назад подняли оплату, и Кирилл был почти в панике, так как хотел, чтобы мать там лечилась еще полгода. Если Кирюха и влез в какую-то темную историю, подытожил Костюк, то только для того, чтобы оплатить лечение матери.

Правду говорят, сколько людей – столько мнений. Две женщины из главного офиса Рокотова охарактеризовали Румянцева самым лестным образом – воспитанный, интеллигентный, образованный, исполнительный, надежный и т.д. и т.п., после чего усомнились в справедливости предыдущих высказываний и отказались высказывать какие-либо версии. Рокотов не стал на них давить, так как женщины пока были вне подозрений, и их голоса нас не интересовали.

Следующий стул пустовал, и олигарх недовольно поинтересовался, где Краснов. Олег уже неплохо освоился в новой должности и спокойно, с достоинством сообщил, что того должны были допрашивать последним, но он его обо всем предупредил. Рокотов велел срочно связаться с ним и вызвать сюда. Присутствующие воспользовались возникшей паузой и обратили внимание на напитки. Я с удивлением и перед собой увидела бокал с коктейлем. Вот, что значит хороший официант, я и не заметила, когда он  его принес. Я поднесла бокал к губам и тут же поставила на место. От него пахло мятой, а я ее терпеть не могу. В детстве, беспокоясь о моем здоровье, бабушка меня ею перекормила. Рита заметила мои манипуляции и поинтересовалась, в чем дело, после чего предложила понюхать ее коктейль. Он никаких отрицательных эмоций у меня не вызвал, и Рита тут же подозвала официанта и, обойдясь без моей помощи, жестами объяснила, что нужно сделать. Я зачем-то пояснила ему, что у меня аллергия на мяту. Официант невозмутимо удалился.

- У тебя и правда аллергия на мяту? – подал голос Борис.

Официанта поблизости не было, и я решила не упорствовать во лжи.

- Нет, просто я ее терпеть не могу.

- А зря, – вступила в разговор Инна. – Она очень полезна. Я ее не только пью, но и в кремы добавляю.

- Значит, предпочитаешь благородную ложь? – будто не слыша сестру, гнул свое Борис. – Опять он меня подловил.

- Не всегда, - буркнула я.

Рокотов окинул нас подозрительным взглядом, понимая, что в нашем разговоре есть какой-то подтекст. По счастью, в это время подошел Олег.

- Краснов на звонки не отзывается, я послал ему сообщение, - отрапортовал он.

Рокотов наградил Олега  одобрительным взглядом, и тот просиял, как малыш, которому вручили конфетку за то, что он без запинки прочитал стихотворение. Передо мной незаметно появился новый коктейль, и на этот раз я с удовольствием приложилась к нему.

- Господа присяжные и заседатели, – поднялся со своего места Рокотов, – заседание продолжается.

- Ну, что ж, - произнес Левченко, - играть, так играть. Послушав предыдущих ораторов, я кое-какую версию соорудил. Предположим, что Румянцев срочно нуждался в деньгах, неважно по какой причине. Он был секретарем крупного бизнесмена. Насчет эпитетов, Андрей, не обижайся, - обратился он к Рокотову, - у меня с ними туго. Итак, по роду своей деятельности он в курсе всего или почти всего, что происходит в фирме. Многие конкуренты дорого заплатили бы, чтобы разжиться кое-какой информацией. Дальше можете додумать сами, а могу и помочь. Кто-то кого-то «кинул» или о цене не договорились, выбирайте на вкус.

Его речь произвела большое впечатление на Рокотова. Он изменил своим принципам и вступил в полемику.

- Надеюсь, Вадим Сергеевич, что этот конкурент не ты.

- Что ты, Андрей! Я законопослушный гражданин и вообще, - он хохотнул, -  у меня свои методы работы с молодежью.

Его соседке Ларисе Витальевне  было около сорока. Миловидная, кокетливая, она тем не менее являлась ведущим экономистом фирмы и правой рукой Вадима Сергеевича. Мне почему-то показалось, что их связывают не только служебные отношения. Ее версия резко отличалась от предыдущих. Она считала убийство случайным. Румянцев после вечеринки решил прогуляться по территории клуба. В тот вечер многие не сразу легли спать, в том числе и она, правда, она гуляла в другой части парка, но и там встретила несколько знакомых. Итак, Румянцев идет по дорожке по направлению к пляжу. А тот лесок, в котором его нашли, как раз расположен между этой дорожкой и озером. Вдруг Румянцев слышит какую-то возню в кустах или крик, возможно, кто-то позвал на помощь, и он решает вмешаться. В пылу драки нож случайно попадает ему в грудь. Драчуны в панике убегают. Лариса Витальевна в своих предположениях пошла еще дальше. Она считала, что никто из участников нашего семинара не стал бы таким путем решать свои проблемы, зато среди экологов она видела несколько крепких бородатых парней, которые наверняка носят при себе ножи, и при случае готовы пустить их в ход. Похоже, ее версия многим понравилась и прежде всего потому, что снимала подозрения с присутствующих.

Теперь наступила очередь нашей половины стола. Трое мужчин и одна женщина ничем особым не запомнились. Их голоса нисколько не походили на тот, что я слышала из кустов, да и новых версий они не предложили. Одни присоединялись к уже высказанным, другие и вовсе ничего вразумительного не сказали. Впрочем, я слушала их вполуха и переводила кое-как, так как размышляла, что же скажу сама. Пороть полную чушь и выглядеть дурой не хотелось, а высказывать вслух свои подозрения небезопасно, да и преждевременно. Возможно, Алина сейчас во Франции и занимается своей карьерой, я такой возможности не исключала. Но ведь кто-то Румянцева убил! Кто и за что? В конце концов, я кое-что придумала.

- Думаю, что в безупречной биографии Румянцева было какое-то пятно, - начала я, потом после небольшой паузы продолжила. – Он тщательно его скрывал, так как разоблачение грозило ему потерей работы, а может быть, и чем-то более серьезным. Он держался замкнуто, ни с кем не сближался, но все же кто-то узнал его тайну и начал шантажировать. Кирилл был в панике из-за нехватки денег не потому, что повысили плату за санаторий, а потому, что стал платить шантажисту. Аппетиты этого чудовища росли, он и тут не давал покоя скромному секретарю, и Румянцев решился на убийство! – В гостиной повисла мертвая тишина. – Он отправился на встречу, - продолжала я, - прихватив с собой нож, но шантажист оказался ловчее и проворнее.

Сказав это, я плюхнулась на стул и, проигнорировав соломинку, отпила прямо из бокала.

- Круто! – выдохнул Борис. - Других комментариев не последовало.

Мою речь Эвансам переводил Андрей, и Рита, одобрительно похлопав меня по руке, поднялась, чтобы внести свою лепту в общее дело. Она, видимо, насмотрелась боевиков про русскую мафию, так что ее версия не выдерживала никакой критики. Она считала Румянцева агентом мафии, внедренным в преуспевающую фирму. В чем-то он прокололся и был близок к разоблачению, так что мафия выслала своего киллера, чтобы его прикончить. В общем, мафия, мафия, мафия… Ее версия изобиловала  подробностями, сплошь состоящими из «развесистой клюквы». Чтобы пощадить уши и время присутствующих, мой перевод был усеченным и отредактированным. Рокотов понимающе усмехался.

Том оказался немногословен и просто присоединился к версии Левченко о промышленном шпионаже. Наступила очередь Рокотова. А как же Краснов, охранники? Вдруг обладатель таинственного голоса среди них? Я думала, как дать ему какой-нибудь знак, но рядом с ним сидела Инна, а Борис почти все время пялился на меня.  В гостиной и до этого было тихо, но сейчас тишина просто звенела. Все ждали веского слова олигарха. Он кивнул Олегу, после чего тот отошел к окну и позвонил. Рокотов в очередной раз поднялся из-за стола.

- Это, господа, еще не конец,  - произнес он. – Охранники тоже эти дни находились здесь и имеют право высказаться.

Почти все, как по команде, повернули головы к двери. Она была открыта, и мы увидели, как в терем вошел Леша. Немного потоптавшись в прихожей, он переместился в гостиную. Рокотов кивнул ему на свободный стул. Леша встал за ним и положил руки на спинку.

- Скажи, что ты думаешь по поводу убийства Румянцева? – обратился к нему Рокотов.

Лешин ответ был детским и по форме, и по содержанию:

- Ну, значит, наступил кому-то на хвост, ну, его и того, прихлопнули.

- А кому он наступил на хвост?

- Да мало ли кому, он был довольно едким.

Дальнейшие расспросы были бессмысленны. Рокотов подозвал его к себе и велел разыскать Краснова. Затем один за другим перед нами предстали еще четверо охранников. Все были крепкого сложения, молоды, но никто интересной версии не выдвинул, а один и вовсе нес какой-то бред, хотя судя по манере говорить где-то чему-то учился. Он предположил, что это самоубийство, так как у Кирилла якобы была депрессия. Когда я перевела его домыслы, Эвансы рассмеялись, а Борис спросил:

- И куда, по-твоему, он дел нож после того, как зарезался?

Тут и остальные развеселились, только Рокотов сокрушенно покачал головой. Да, умеет он подбирать сотрудников – сплошь прохвосты и дебилы. Но главное, никто из охранников не обладал тем голосом, который я так хотела и так боялась услышать. Андрей посмотрел на меня, а я опустила глаза и покачала головой, будто разминая шею, надеясь, что очередной нашей пантомимы никто не заметил. В это время Рокотову позвонили, после чего он всех проинформировал, что только сейчас приступают к допросу питерцев, а автобус, который довезет москвичей до вокзала, уже в Деревеньке. Время быстро пролетело, шел уже девятый час, следовало поторапливаться. И все, как по команде, стихли и уставились на Рокотова.

- Вы так на меня смотрите, - начал он, - будто я сейчас выну из шляпы кролика, который знает ответы на все вопросы. Моя версия ничем не лучше других, и я не могу и не собираюсь ее обосновывать. Просто я исхожу из того, что Кирилл был не подлецом, а  просто угодившим в тяжелую ситуацию человеком, который нуждался в деньгах. Жаль, что он не обратился за помощью ко мне, но он был очень щепетильным. – На мой взгляд, преамбула оказалась слишком длинной, но ему виднее. – Думаю, кто-то из знакомых обратился к нему с предложением, - продолжал Рокотов, - возможно, пообещав за это заплатить. Якобы кто-то кого-то хотел разыграть. От Кирилла и требовалось-то всего-ничего  -  что-то сказать или кому-то позвонить. - Кровь ударила мне в голову. Андрей озвучивал нашу версию! – Шутка удалась, Румянцев получил свой гонорар, и все забылось. Но находясь здесь, он случайно узнает, что шутка вовсе не шутка, и кто-то здорово пострадал.

Я исподволь смотрела на трех подозреваемых, сидящих прямо передо мной. Борис выглядел озадаченным, Вавилов опустил глаза, его лицо напоминало посмертную маску. Костюк же смотрел на олигарха, открыв рот. Я случайно заметила встревоженный взгляд Инны, который она устремила на Вавилова. Ну, дела…

Рокотов тем временем продолжал:

- Узнав, что шутка вовсе не шутка, Румянцев обращается за разъяснениями к своему знакомому, тот назначает ему встречу. Если бы Кирилл был отъявленным мерзавцем, они бы как-то договорились, но он не идет на сделку и грозит разоблачением, и шутник расправляется с ним.

После этой версии никому шутить не захотелось. Все выглядело очень правдоподобно. Рокотов быстро вышел из роли оракула и распорядился, чтобы подали кофе и пирожные. Мы с Ритой попросили чаю. В это время началась какая-то суета. Все устали от долгого сидения и спешили размяться, кто-то  и вообще отправился собирать вещи. Я тоже поднялась. Впервые за весь вечер Андрей открыто взглянул на меня:

- Наташа, думаю, вам нет смысла дожидаться питерского автобуса, поезжайте с москвичами. Скажете водителю, где остановиться.

Я поблагодарила и заверила, что обязательно воспользуюсь его предложением. Пока я объяснялась с Эвансами, Борис тоже поднялся.

- Куда ты? Поедем с нами на машине, - предложила Инна.

- Я предпочитаю автобус.

- А ты вещи собрал? – проявил заботу и Рокотов.

- Конечно, не с Урала. – Борис посмотрел на меня. – Наташа, я сейчас вещи в автобус заброшу и тебя догоню.

Моего ответа он не стал дожидаться и быстро умчался. Я попрощалась со всеми и, пока отвечала на очередной вопрос Риты, краем уха услышала, как Инна сказала Андрею: «Он влюбился в эту малышку». Вот еще, только этого не хватало! Самовлюбленный эгоист, тунеядец, да еще, возможно, преступник. Избави бог от таких поклонников! Жила без них и впредь обойдусь. Может быть, когда-нибудь потом и появится кто-нибудь стоящий, но только после операции, а то я до нее не доживу. Накинув курточку, я быстрым шагом направилась к гостинице.  Борис догнал меня, едва я успела выйти за ворота Деревеньки.

- Автобус отправится в путь без двадцати девять, - проинформировал он. – У гостиницы сделает остановку, я с водителем договорился. А ты вещи собрала?

- Похоже, я с Урала, - с усмешкой отозвалась я. – Ничего не собрала, думала, что поеду питерским автобусом и все успею.

Мы ускорили шаг, но мое сердце вело себя прилично. Скоро я окажусь дома, размечталась я, лягу на диван и обо все спокойно подумаю. Я так устала от этой сутолоки, от подозрений, от навязчивого внимания Бориса, от тайных встреч с Андреем и вообще ото всего. Хочу взять в руки свои лоскутки и, неторопливо работая над мозаикой, размышлять о случившемся. Именно так завтра и поступлю. Спасибо Коромыслову за выходной.

- О чем задумалась? – нарушил молчание Борис. – Небось, хочется скорее оказаться дома и заняться вышиванием?

- Да, - от удивления я даже остановилась. – Как ты догадался?

- По твоему отсутствующему виду, - резко сказал он. – Знаешь ли, если девушка идет рядом со мной и думает о вышивании, это не делает мне чести.

Мне хотелось напомнить, что его никто не заставлял меня сопровождать, но стало жаль его добивать, и я промолчала. Борис, похоже, не привык долго унывать, поэтому сменил тему, а я почему-то почувствовала себя виноватой. Как ловко ему удается повернуть любую ситуацию в свою пользу. Он зашел в номер следом за мной и, пока я переодевалась в джинсы и кроссовки, упаковал в мешки остальную обувь. Вместе мы быстро все собрали и, держась за руки, вышли из гостиницы. Автобуса еще не было, и мы присели на скамейку. Борис не отпускал мою руку, нежно сжимая в своей. Я не понимала, что чувствую. Сердце от страсти не замирало, но и неприятно не было, в общем, ни то, ни то се.

- Наташа, я тебе хоть немного нравлюсь? – вдруг спросил он.

Я поняла, чего мне в нем не хватает - мужественности. Обаяния – пруд пруди, а с мачизмом слабовато. Рядом с ним, несмотря на то, что он старше меня на восемь лет, я чувствую себя мудрой старушкой, а это не самое приятное чувство, да оно мне уже порядком надоело.

- Об этом нельзя спрашивать, - с расстановкой произнесла я.

- Почему?

- Можно нарваться на неприятный ответ.

- А ты соври, - весело предложил он.

- Намекаешь на то, что я часто вру?

- Типа того, - вроде бы в шутку ответил Борис. - Опять он в чем-то пытался меня уличить.

- Я вру только по необходимости, а не из любви к искусству, - строго сказала я, давая понять, что разговор на эту тему окончен.

Автобус подъехал только к девяти часам, и я просто не знаю, как выдержала два с половиной часа дороги. Эвансы сидели перед нами. Том, привалившись к окну, дремал, а Рита развернулась в нашу сторону и трещала без умолку, охватывая самый широкий диапазон тем – от сожалений по поводу несостоявшегося визита ко мне до московских достопримечательностей и новых подробностей в деле Румянцева. В одну из коротких пауз Борису удалось выпросить номер моего телефона. Он сразу же позвонил по нему якобы для того, чтобы в моем мобильнике отпечатался его номер, но думаю, просто проверял, не обманула ли я его.

В половине двенадцатого автобус подъехал к Московскому вокзалу. Я тепло распрощалась с американскими друзьями, они еще раз посокрушались, что им не удалось побывать у меня в гостях, пригласили к себе (Рита еще в начале пути сунула мне листок с их адресом), потом помчались к поезду. Борис задержался на пару минут, чтобы чмокнуть меня в щеку и пообещать вскоре позвонить.

Когда я осталась одна, то испытала огромное, всепоглощающее чувство свободы и радости, близкое к восторгу. Мне хотелось петь и танцевать, но я поступила весьма прозаически, направившись к метро, и уже через полчаса была дома. В квартире царил идеальный порядок, видимо, накануне бабушка весь день наводила чистоту. Еще и кулебяки испекла.  Открыв форточки в обеих комнатах, я прошла на кухню. Сейчас наемся до отвала и завалюсь спать!


Продолжение следует...