Диффенбахия - что может быть проще...

ДИФФЕНБАХИЯ – ЧТО МОЖЕТ БЫТЬ ПРОЩЕ…

Какое низкое коварство
Полуживого забавлять,
Ему подушки поправлять,
Печально подносить лекарство,
Вздыхать и думать про себя:
Когда же черт возьмет тебя?

Название ее мне до сих пор режет слух. Не зналась я с ней раньше. Это растение из взрослой жизни. А новых непонятных слов я не люблю. Выговаривать их трудно, запоминать не хочется, начинаешь теплее относиться к тем упрямцам, которые всех подряд называют пальмами.
Первую свою диффу я честно купила с кем-то за компанию. Малюсенькая Камилла из самого мелкого и дешевого «микса» ничем не обещала тех приключений, которые составили потом такую драматичную ее биографию. От нее просто невозможно было оторваться: белые листочки с размытой зеленой окантовкой внесли веселое разнообразие в зеленые заросли моих подоконников. Кустик был свеж, густ и крепок. Сейчас мне кажется, уж не с ее ли, ох, нелегкой руки стали появляться в моем доме не всегда и не совсем зеленые растения.
Камилла была определенно в моем вкусе. Я люблю, чтоб было много листьев, чтоб они были большие, густые и прочные. Я тогда еще не играла в аспарагусы, прочность которых, кстати, оказалась выше всяких похвал. Но о них в другой раз.
А вот прочность диффенбахии оказалась эфемерной. Камилла моя принялась было расти, но ее новые листочки были мельче предыдущих, что не прибавляло девушке декоративности. К тому же белизна ее новых листьев малодушно уступала место традиционной зелени. Дальше становилось еще хуже: нижние листья пожелтели, стволики начали вытягиваться и оголяться. Растюха приобретала вид голодного и рахитичного дистрофика. Тут совершенно испортился основной ствол. Без всяких признаков залива он стал недвусмысленно гнить, и его пришлось вырезать. Обезглавленный куст окончательно утвердил меня в мысли, что отношения с диффенбахией у меня не сложились. Вторую попытку я предпринимать не собиралась.
Камилла балансировала на краю мусорного ведра, но меня отвлекли. И это спасло ее.
– Вы не хотите завести диффенбахию?
– Ох, не живучие они, был уже неудачный опыт.
– Да что вы! Это же не голландские, эти – местного разлива! Они же здесь везде растут. В соседнем отделе рухнуло огромное дерево. Они порубили ствол на куски и всем раздают.
Это было предложение, от которого я не смогла отказаться. По-видимому, я угодила к самому концу раздачи, коллегам уже надоело заниматься распространением черенков, и они радостно ссыпали все остатки в пакет и вручили мне целую кучу толстеньких обрубков.
Дома я их высыпала в лоток для студня и залила водой так, чтоб не могли всплыть.
– Мам, что это за макароны там вымачиваются? По-моему, они уже так разбухли, что варить пора. Позеленели даже.
– Это черенки диффенбахии. Они прорасти должны, – говорю я, делая обиженный вид. Дочь крутит пальцем у виска.
– А кто будет негром на плантации?
«Местный разлив» доказал, что Россия – родина слонов. Черенки проросли все до одного, «ни один не заболел и ни один не отказался»!
Высадка проросших черенков и раздаривание диффенбахий надолго отвлекли меня от мысли о Камилле. Когда же я ее обнаружила, задвинутую в угол подоконника и загороженную чьим-то большим горшком, ее вид мне оптимизма не прибавил. Занеся несчастную растюху над мусоркой, я все-таки успела удивиться тому, что в ней еще теплилась жизнь, хотя узнать в заморыше пышную кустовую диффенбахию уже было невозможно. Но я опять ее не выбросила. И это спасло ее еще раз.
Однако я все-таки уничтожила ее как растение. Срезала то немногое, что с большой натяжкой можно было назвать надземной частью, и поставила в воду. Я до такой степени не верила в жизнеспособность голеньких чахлых стебельков, что даже выделила им пластиковый стаканчик. Обычно все черенки у меня укореняются в стеклянной посуде: с одной стороны – стеклянная посуда устойчивее: меньше риск опрокинуть кого-нибудь ненароком, а с другой, – мало что ль у меня настоящего стекла, чтоб я одноразовую посуду начала использовать? А тут я даже стакан пожалела.
Корни, однако, из камиллиного горшка я вытряхнула вполне приличные. Гнилых не было, но не было и никаких там ростков или почек, вселявших надежду на отрастание новых побегов. Неплохие корешки нарастили и задохлики в пластиковом стаканчике. Настолько неплохие, что я решилась снова посадить их в землю. Они вроде обещали выпустить новые листики. Обещание вновь посаженные ростки сдержали. Как смогли. Новые листочки были полностью зеленые, мелкие и недолговечные. Вся история повторилась сначала.
Опять вершки не оправдали моих надежд на возрождение белолистной красавицы Камиллы. Опять от помойки ее уберегла какая-то случайность. Опять я все срезала и поставила в воду. Опять, очищая горшок, я обнаружила полноценные корни. И опять посадила в землю укоренившиеся черенки.
Тем временем простая «местная» диффенбахия вымахала в высоту, я уже срезала и переукоренила ее верхушки. Высадив несколько штук в один горшок, я получила широкий и пышный куст, который уже доказал свою живучесть, а единственная проблема, которую он создавал, заключалась в выборе для растения достаточно просторного места.
Третья высадка в землю остатков Камиллы оказалась удачней предыдущих. Диффа, наконец, принялась расти по настоящему. Выпустила листочки, в которых угадывалась исходная расцветка, даже нарастила несколько новых побегов от корешков. И хотя до былой ее красоты еще было очень далеко, положительная динамика в более терпеливого цветовода могла вселить надежду. Но я к терпеливым себя не отношу. Поэтому я снова все срезала, но букет на этот раз выглядел уже не так плачевно.
Вы спросите, зачем же было лишать корней едва начавшее восстанавливаться растение? Представьте себе тоненький черенок, который начал расти изо всех сил. Нижняя его часть еще сохраняет признаки рахитичности, а верхушка уже наращивает мускулатуру. Недавние дистрофики просто не могли головки держать, им необходимо было отрастить корни от потолстевшей части стебля. На этот раз я поставила укореняться коротко срезанные, но определенно раздумавшие загибаться верхушки диффенбахии.
Ее голландское происхождение к этому времени было окончательно забыто. Со времени покупки прошло восемь лет. Теперь Камилла занимает почетное место среди самых красивых моих растений. Она разрослась и вширь, и ввысь, пришлось даже поставить ей кольцо, чтобы немножко ограничить ее захватнические наклонности. От ее корня отрастают новые побеги. Некоторым из них, правда, не всегда хватает устойчивости, да внутри пышного куста это почти не заметно. Окраска листьев не портится даже зимой, когда света становится меньше и другие вариегатные растения заметно испытывают дискомфорт. Прошедшая все тернии возрождения Камилла радуется жизни и  на смену времен года внимания не обращает.
За годы, проведенные «у постели» диффенбахии, я не раз сталкивалась с гибелью ее голландских родственников. Симптомы угасания растений повторялись с такой удручающей точностью, что сам собой напросился вывод. Выращенные в промышленных условиях диффенбахии, попадая в теплые руки цветоводов-любителей, испытывают такую жестокую ломку, что мало у кого хватает терпения и мужества это пережить.
По закону жанра в этом месте на сцену должны явиться грабли. Зачем? Да чтоб наступить на них, конечно! Очень уж красива диффенбахия Green Magic! Дорогущая! И совсем не попадается в мелких «миксах». Не стану же я покупать большую: ведь все равно загнется!
Магазин закрывался. Ему грозил переезд в другое помещение. Тотальная распродажа обусловила смешные цены… Растения были свежи, выбор роскошен, жаба милостива, а грабли… естественно, забыты.
Не буду пересказывать все этапы превращения густого сочного куста с матовыми темно-зелеными листьями, на которых просвечивала упругая белая жилка, из пышущего здоровьем растения в два тощеньких росточка, каким-то чудом не сгнивших вслед за основным стволом. Правда, родных листьев на них не осталось, зато им удалось вырастить на двоих три новых листика. На этом все пока и замерло. Любимые грабли обретали черты закономерности.
Ой, я только сейчас заметила, что посадила новую диффенбахию в такой же горшок, как у Камиллы. Вот только в пластиковый стаканчик ставить нечего…