Оскар и Розовая Дама. К тесту готовы?

Христиане боятся смерти. Да, разумеется, как и все люди, и дело тут не только в страшилках про ад. Вместе со страхом неизвестности, потери всего, к чему ты прикипел сердцем, приходит страх предсмертной немощи, отторжения тебя живыми, страх одиночества и бессилия. «Боже, Боже, почему Ты оставил меня?» – может каждый повторить слова Христа на кресте, охваченный предсмертным томлением. Страдание смерти велико и неизбежно. Вот одна из причин, почему христиане уделяют подготовке к смерти очень большое внимание. Иногда, возможно, в ущерб жизни, пренебрегая её красотой, поэтичностью, боясь связать себя с ней, жизнью, ещё крепче. Жизнь – страх. Смерть –  тоже страх. Есть ли выход из этого, есть ли успокоение, или  и оно – лишь форма бессилия?

«Да, человек смертен, но это было бы еще полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен, вот в чем фокус!» – говорил устами Воланда в «Мастере и Маргарите» Михаил Булгаков. И ещё один неприятный момент: в жизни всё можно попробовать, пережить, повторить, но рождение и кончина единичны. Даже испытав клиническую смерть, человек не до конца переживает то, чему не дать полного объяснения и описания, к чему полностью не подготовить себя. Оттого и хочется ему  хотя бы потренироваться, написать пробный тест.
Почему нет, нормальное желание. И – непременно знать, что тест пробный. И для того, чтобы подготовить свою душу к принятию смерти, к разговору с Богом (разговору, вечно откладываемому на потом), не надо заболевать неизлечимой болезнью, страдать недели, месяцы, мучить себя и близких. Посмотреть фильм на эту тему – оптимальное решение: полтора часа (почти столько и длится средний тест), никаких материальных жертв, кроме, разве, носового платка. Снять фильм на такую философскую тему – также оптимальное решение, решение для художника, готовящегося к собственной смерти. Это тоже написание теста.

Нулевые оказались щедры на такие тесты. В 2000 году Кшиштоф Занусси снял «Жизнь как смертельная болезнь, передающаяся половым путём», фильм, повествующий о приходе к вере и примирении со смертью зрелого человека, шестидесятилетнего, состоявшегося в профессии и жизни врача Томаша Берга. В 2009 вышел в свет фильм «Оскар и Розовая Дама». Впрочем, экранизация стала третьей ипостасью текста, появившегося в 2002 году, успевшего побывать романом и театральной пьесой, так что по времени появления идеи работы Занусси и Эрика-Эммануэля Шмитта очень близки. Оба главных героя фильмов поставлены перед необходимостью подвести некий жизненный итог, принять важное решение, оба приходят к вере, только, в отличие от Томаша Берга, Оскар – десятилетний мальчик, и жизненный итог подводить ему очень сложно. Для этого и появляется перед ним Розовая Дама.
Если фильм Занусси, начинающийся с легенды о святом Бернарде, можно сравнить с фреской, то картину Шмитта скорее отнесёшь к святочному рассказу, лиричному, сентиментальному, не лишённому толики волшебства. И как часть этого волшебства предрождественских дней, когда все заняты подготовкой к празднику, возникает перед десятилетним пациентом небольшой больницы Розовая Дама, разносчица пиццы Роза. Роза уже не молода и похожа на сварливую зубную фею, но она так искренна, жизнелюбива, иронична, что мгновенно завоёвывает доверие мальчика, и он предпочитает общаться с ней, а не с собственными родителями, подавленными известием о скорой смерти сына. Розовая Дама иногда напоминает католическую Notre Dame, но лишь иногда, когда речь заходит о самом глубоком и сокровенном.

У Розы на все случаи жизни есть байки о её фантастических победах на ринге в молодости, когда она, якобы, была кетчисткой (кетч — разновидность профессиональной борьбы, в которой разрешены любые приемы). Оскар сам становится зрителем этих грандиозных поединков в духе Рабле, когда вглядывается в магический шар. Эту рождественскую игрушку, которая была сделана влюблённым в борьбу мальчиком на инвалидной коляске, Роза подарила маленькому другу в самом начале их общения.

Эрик-Эммануэль Шмитт предлагает как данность принять педагогический и психологический талант Розы, посоветовавшей мальчику каждый день воспринимать как десять лет собственной жизни. Роза появляется в больнице с уже готовым решением, как фея (между прочим, её мать держит собственную портновскую мастерскую «Золотая фея», где шьёт «платья для маленьких принцесс»).
 
В кадре очень много серого и синего цвета: стены в больнице, одежда сестёр, врачей, маленьких пациентов, бельё, даже абажур лампы на прикроватном столике разных оттенков синего и голубого. Лицо Пегги Блю, девочки из соседней палаты, в которую влюблён Оскар, из-за нехватки кислорода тоже голубого оттенка. И фирменный розовый костюм Розы, её розовый автофургон, сначала кажутся китчем, нелепицей в этом холодном мирке, в этой отрезанной от жизни больнице, где по ночам дети видят призраков.
Роза приносит в этот мир жизнь, самое главное, она делает эту жизнь уместной и не пошлой  даже в самой скорбной ситуации. По её совету Оскар пишет письма Богу со своими желаниями, которые Роза отправляет в небо на воздушных шариках – по одному каждый день. В этой переписке есть одно условие: Бог – не Дед Мороз, желания не должны касаться материального мира.

И мальчик желает, и желания его исполняются. За сто двадцать лет жизни Оскар переживает первую любовь, женитьбу, кризис среднего возраста, старость и смерть. Он примиряется с родителями, усыновляет Розу, проводит в её доме Рождество – и взрослые дети Розы по-новому начинают понимать свою грубоватую в манерах мать. Оскар и Роза преображают жизнь друг друга, но, как герои сказки, они не делают это только для себя, они делают это для зрителя. Моралите святочного представления Шмитт не прячет от зрителя, как не прячет всю условность, философичность и христианскую идею этой истории. Возможно, чтобы не упустить ни одну из линий, чтобы сохранить все пропорции компонентов, автор «Оскара и Розовой Дамы» никому не доверил экранизацию и сам стал сценаристом и режиссёром картины. Стало быть, образы, созданные Мишель Ларок (Роза) и Амиром Бен Абдельмуменом (Оскар) ближе всех авторскому замыслу, такими они были, герои святочной истории о жизни и смерти.
Верно ли автор составил вопросы теста? Он сам узнает об этом лишь на той стороне бытия. Но, если смерть чуть менее пугает вас, наверное, тест написан неплохо.