Салат и мировой финансовый кризис
Пашка, скрывая волосатые ляжки под скатертью, старательно нарезал лук. По совету Андрея Макаревича, одного из ведущих шоу «Смак», он навешал на уши бронзовой шелухи, что будто бы предотвращало выделение слёз.
— Плачешь, Пашка? — менторски погрозил ему Одинцов. — Верно плачешь. А это только рубль. Слышь, Ната?
В кухонном проёме показалась жена, одетая то ли к субботнику, то ли мусор вынести. Волосы чёсаны едва-едва, основа под макияж – скрыть угри на подбородке; вместо помады использовала блеск, подчеркивающий разве что собственную дурноту; потёртые джинсы, из которых как квашня вылазят года и еда перед сном, серая безвкусная блузка и вельветовый пиджак в крупную клетку.
— Я за сигаретами, — с хрипотцой тяжело сообщила она, глядя перед собой.
— Слышь, Ната, — сделал равнение направо Одинцов, — цены на хлеб повысили на один рубль.
— Вот суки, да простят меня дети, — вяло откликнулась жена. — Если кризис то во всём, в том числе и в семье. Неужто цена отношениям — рубль?
— Наташа, Саша! — оживился Паша, отвлекаясь от лука, — Аналитики говорят, что третья мировая идёт с девяностых. Арабская весна — её активная фаза. И всюду эпидемии, заражения, природа вопит. Вот о чём следует задуматься.
Одинцов некоторое время внимал другу, затем махнул рукой, и ни к кому не обращаясь, вполголоса причитал: рубль, на целый рубль подняли.
— Ну и дурак ты, — жалко ухмыльнулась жена, — у меня Пашенька. Хоть бы поинтересовался: чего за сигаретами пошла. Пол блока в гардеробе лежит. Скандал бы закатил.
— Скандал — это нервы, — с многозначительным видом отвлёкся Одинцов.
— Да всё худеть хочу. Вот Катька, что на проходной сидит, стройная, как комод — ни складочки. А у неё муж пьёт, сын из армии вернулся стукнутый, тоже пьёт. С чего бы добреть бабе?
— Демографическая проблема не решена, — озабоченно спрятал глаза в смоченных луковым соком ладонях Паша. — Террористы закупают атомные бомбы, а бизнесменов волнуют только деньги. Вот что страшно.
Сухо щёлкнул замок входной двери. Над ухом Одинцов как молитву бормотал проклятия.
— Па-ап! — тревожным сопрано тянули из прихожей. — А мама где?
Из-за угла на кухню заглянуло странное монохромное создание. Кожа лица была покрыта как извёсткой густым слоем тонального крема, оттенок "слоновая кость"; одежда молодёжная - мешковатая, где не надо стянутая - исключительно траурных расцветок.
— Ушла за сигаретами, — всхлипнул отец, отняв ладони от лица.
— Это, конечно — трагедия, — озабоченно согласилась дочь. — А пожрать дома есть?
Она кровожадно загляделась на лук.
— А в Африке, — как бы между прочим веско заметил отец, — дети голодают.
— И что теперь, не жрать? — искренне расстроилась дочь, теребя смоляные дреды, — Если я голодной останусь, их чё, в «Макдональдс» сводят?
— Слышь, — не зная как обращаются к молодёжи подал голос Одинцов. — Цены на хлеб подняли. На рубль. Кризис.
— А у нас мама за сигаретами ушла — трагедия. Барсик, мы сегодня худеем, прикинь?
Персиковый с кремовыми подпалинами кот, путаясь под ногами, вошёл на поклон хозяину. Услышав страшную весть, вылупил шафрановые глаза и явственно возмутился:
— Почемяу?!
Обыкновенное бытовое чудо никто не заметил. Да и кот пришибленно примолк. Ведь если узнают, что он говорящий, за еду придётся работать. Вопрос риторически завис на кухне, но молчание разбавила ласковая колкость Одинцова:
— А ты, Паша, фотографией не увлекаешься?
— Нет, — свалил нарезанный лук в салатницу Паша. — А что?
— А ты когда дочь делал, в постели «Зенитом» жену не фотографировал? Результат налицо.
— Пошёл ты, за хлебом — скучно отлаялся Пашка, глядя на неочищенные варёные яйца. — Апокалипсис на дворе, а я салат делаю. Какая, скажи, от меня, гражданина, польза от этого?
— Бери пример с кота, — простодушно посоветовал Одинцов. — Он у вас в семье единственный нормальный человек.
Свидетельство о публикации №212040101660
Пашенька - вы богатый человек! Жму на зелёную.
Юрий Литвак 05.02.2014 22:16 Заявить о нарушении