Зимний день

             В шестом часу утра в двери моего дома постучали, я ждал этого стука, но не был еще совсем готов. Я открыл двери моему другу Мансуру, пропустил его в дом и попросил не много подождать. Одевшись, я снял с не остывшей еще с вечера печи чайник с кипяченой водой и поставил его на газовую плитку, через минуту, другую, пока я готовил бутерброды на завтрак, чайник закипел. Мы с Мансуром попили чаю с бутербродами, и, захватив оставшиеся не съеденными бутерброды с собой, предварительно уложив их в рюкзак вместе с термосом наполненным чаем, взяв ружье и патронташ, мы вышли из дома. Рядом с воротами моего дома стояла работающая автомашина. Это была рабочая автомашина Мансура, на которой он развозил питьевую воду по отдаленным от поселка объектам. Я попросил его однажды взять меня с собой, с тем условием, что, отъехав от поселка километров двадцать, я покину автомашину и по реке Кумачка от места прозванного „ Старая мечеть“, буду продолжать свой путь на лыжах, в сторону дома, в надежде найти свежий след зайца, или встретить мышкующую лису. На что он естественно согласился. Привязав к борту кузова лыжи, чтобы с ними в дороге ни чего не произошло, я отпустил с привязи, давно беспокоившегося спаниеля, мою охотничью собаку. От нетерпения он приплясывал на месте и лаял, и как только я снял с него поводок, он стрелой полетел к автомашине. Оббежав ее раза три, он остановился возле дверцы, я открыл ее, Патрон, так звали моего спаниеля, чуть присев, прыгнул на подножку автомашины, а за тем в ее кабину. Для него это было вполне естественно, усевшись на сиденье, он посматривал на меня, мол, чего же ты медлишь, садись в машину, ехать пора. Спаниель, охотничья собака, которая работает по водоплавающей пернатой дичи, и брать его с собой на охоту зимой нет ни какого смысла. Но, я, не мог, ему отказать, в этом удовольствие, сопровождать меня, в лыжной прогулки. Сев в автомобиль, мы тронулись в путь. Было раннее зимнее утро, вернее сказать, еще ночь. Небо было звездным, но свет звезд был уже не столь ярок, они как бы отдалялись, постепенно затухая, уступая место, медленно и неохотно наступающему зимнему рассвету. Весь небосвод был темно-синий, и лишь с края горизонта появилась сероватая полоска. Зимой солнце выглядит совершенно иначе, чем летом, оно не такое яркое и теплое, и его диск, как бы уменьшен в размере. Его животворящие лучи не могут справиться с наступившей зимой и ее морозами, и лишь поддерживают землю в ее заснувшем состоянии. Я говорю о природе, о растениях и о наших степных речках спящих под толстым покровом льда и снега. Да и на полях спят, укрытые снегом, взошедшие еще по осени озимые, и ждут весеннего часа, что бы дружно пойти в рост и порадовать земледельца густотой и налитостью хлебных колосьев. Вдоль всей дороги лежали метровые, а то и выше сугробы снега, дорога представляла собой длинный туннель пробитый в снегу, только без верхнего покрытия. Неровности дороги отдавались нашим телам автомашиной, нас качало из стороны в сторону, и подбрасывало так, что мы доставали головой до крыши кабины. Но вскоре наши мучения кончились, мы выехали на грейдер. Так называлась в простонародье дорога искуствено насыпанная, и поднятая над землей на полтора метра и прорезавшая степь во всех направлениях. Конечно, эту дорогу нельзя сравнить с европейскими Автобанами, но все же, в осеннее распутье или, как сейчас зимой, это единственное спасение для транспорта. Впереди показался мост через реку Кумачка, но здесь она имела другое название, вернее место называлось Старая мечеть. Сняв лыжи с автомашины, повесив рюкзак и ружье на плечо, я попрощался с Мансуром. Мой спаниель, ошалело носился вокруг меня, подпрыгивая, хватал меня зубами за рукав белого маскхалата, « Идем, идем», сказал я ему и мы тронулись с ним в путь. Лыжи скользили легко, но я не торопился, что бы постепенно войти в ритм и не сорвать дыхание, да, и мой пес был не из породы гончих. Старая мечеть, это так называемое место на берегу реки Кумачка. Когда-то на заре двадцатого века, здесь на берегу реки стоял казахский аул. Судя по остаткам фундамента, проросшему уже давно травой, и приличному старому кладбищу, я имею в виду его размеры и сохранившиеся могилы с большими надгробьями, этот аул, был довольно многолюден, и даже имелась своя мечеть. Где люди, почитавшие и исповедовавшие мусульманского Бога, отправляли свои молитвы. И где под вечер собирался аульский люд перед намазом, ведя неторопливые беседы о скотине, о кормах или для решения каких-либо аульских проблем, ведь аульчане были все одного рода-племени. Место для поселения было выбрано очень удачно, немного выше по течению реки, от места расположения аула, в реку Кумачка, впадала еще одна река имеющая название Верблюжка. Я не могу с точностью сказать, откуда река получила свое название, возможно, на берегах реки жил когда-то богатый бай, имевший огромное количество верблюдов, а может, в ней утонул верблюд, что мало вероятно. Да, наверное, это не столь уж и важно. Верблюжка имела очень чистую воду богатую ключевыми источниками. Родниковые ключи, бившие со дна реки, делали воды реки студеными, они сохранились и по сей день, и во время купания, в жаркий летний полдень, когда ты, раздевшись, прыгаешь с разбега в воду, у тебя появляется ощущение, что тебя как бы вытащили из горячей печи и бросили в ледяную прорубь. Ниже аула на расстояние трех-четырех километров по течению реки, в Кумачку впадала еще одна река, носившая название Джебога. Берега этих трех рек, как бы образовывали не законченный прямоугольник, то есть без одной стороны, и на этих берегах находилось достаточно сочного зеленого корма для аульского скота. Но, к беде аульчан, на берегах реки Кумачка, и в ее окрестностях были найдены запасы золота, и ниже по течению реки, от места расположения аула, образовался шахтерский поселок, носивший название Прииск-Кумак. И с тех пор аул стал хиреть, На берега этих трех рек, кинулись старатели в поисках своего счастья, в поисках золота. Жизнь в ауле становилась не спокойной, беднейшие слои аула потянулись на золотодобывающие шахты в поисках заработка и лучших условий жизни, а, более состоятельные, имевшие свои стада баранов и крупнорогатого скота, уходили далеко в степи, образовывая новые аулы и, стараясь сохранить старый уклад жизни. Но, наступившая революционная буря нашла их и там глубоко в степи. А, сейчас я стоял на месте, когда-то здесь находившегося аула, покрытым метровым слоем снега, все было вокруг бело и пустынно. Пес мой, немного успокоившийся от первых впечатлений, стоял рядом со мной и поглядывал на меня, его молчаливый взгляд спрашивал: - Ну, а, теперь, что?» Я, нагнувшись, потрепал его по загривку и сказал « Пошли дальше». Солнце уже полностью взошло. Его не жаркие, утренние лучи, ощупывали каждую былинку, каждый кустик, торчавший из под плотно, слежавшегося снега. Река лежала под толстым покрытием льда, с ее обрывистых берегов нависали причудливые козырьки из белого снега. По верху льда лежал тоже снег, но кое-где высвечивали пятнышки зеленых зеркал льда, отсвечивая солнце. Я наклонился над одним из них, река была здесь не глубока, и промерзла почти до дна. Между дном реки  и льдом оставался промежуток примерно в десять, пятнадцать сантиметров. В некоторых местах река промерзала полностью до дна и тогда вода выходила наверх льда, напитывала вокруг снег, образуя ступенчатые наросты, и опять уходила под лед в более глубоких местах. Я шел нормальным шагом, лыжи хорошо скользили по снегу, мой пес бежал рядом со мной. Внимательно осматривая местность и впереди себя снег, я несколько раз пересек следы корсака, и несколько раз следы лис, которые пересекали реку и уходили в поле. Изредка попадались следы зайцев, но, это были следы мелкого зайца Беляка, не представлявшие для меня ни какого охотничьего интереса.  И, я не обращал на них ни какого внимания, да, и, мне не хотелось сворачивать с намеченного мною маршрута. Зимние дни очень коротки, а по моим подсчетам, мне предстояло пройти еще километров тридцать-тридцать пять. Но я прекрасно знал, что так не будет, и что обязательно свежий след зайца Русака, это крупный степной заяц, заведет меня, черт знает куда, извините за неприличное выражение, и придется воротиться на свой лыжный след. Так, оно, в конце концов, и случилось, мы с моим псом уже прошли одну треть намеченного мною маршрута и подходили к водохранилищу образованному на реке Кумачка. Водохранилищу уже было около двадцати лет, оно,  успело естественно, зарасти по берегам кустарником и деревьями,  прибрежная часть отмелей была заполнена густым камышом. Здесь находили приют и гнездовья разного рода водоплавающая дичь, а, зимой, в злую стужу и бураны, находили здесь укрытие лисы, корсаки, зайцы. Забредали сюда и волки, но они здесь долго не останавливались, а предпочитали этому людному месту, глухие овраги или безлюдные, мелкие степные речки с густым сплетением тальников. А водохранилище было людным местом зимой и летом, осенью и весной берега его украшали фигуры рыбаков или просто отдыхающего люда. К одному берегу почти в плотную подходили совхозные огороды, с другой стороны тянулись бесконечные, хлебные поля, лежавшие от берега метрах в двухстах. Со стороны нашего поселка оставались луга для покосов и кое-где лежали клочки картофельных полей, принадлежащих частникам. Пройдя по льду под мостом, который здесь пересекал реку, и как бы служил воротами к открывающемуся передо мной водохранилищу, я повернул его левому берегу, по ходу моего движения. И тут начиналось камышовое царство, в отдалении был виден поселок, это было отделение зернового совхоза Веселый, конечно, довольно таки странное наименование для серьезного, зернового совхоза, но да Бог с ним с названием, раз так назвали, значит, были для этого свои причины. Наконец, мы с моим  псом встретили хорошо отпечатанный, свежий заячий  след, это был след крупного зайца Русака. Он выходил из камышей и уходил в поле в сторону поселка. Я решил протропить его, мой спаниель, естественно ничего не понимал в зайчих следах, так как был выдрессирован на пернатую дичь. Он нюхал след и смешно пофыркивал, смотрел на меня удивленно, как бы спрашивая: - Что это такое? Что я должен делать дальше?» Посмеиваясь над ним, я двинулся по следу, впереди, метрах в трехстах, по ходу моего движения, проходила высоковольтная линия электропередачи, высокие, бетонные столбы тянулись в небо и держали на своих перекладинах толстые нитки электропроводов. След выводил меня на один из этих столбов. Вокруг столба из снега, была образована круглая с ровными краями, в два раза больше диаметра столба ямка. Согласно, каким законам физики, при каких условиях она образовалась, я рассуждать не берусь. Дело в том, что дальше этой ямки заячий след не шел, и по всей видимости заяц находился внутри этого укрытия. Я знал, что за столбом его нет, он должен лежать головой в сторону своего следа. Так оно и было, заяц наверняка уже заметил меня и ждал удобного момента, что бы скрыться. Я  осторожно снял с плеча свою старенькую одностволку и взвел курок, скорее всего заяц услышал щелчок взводимого мною курка и поднял голову, увидев направленное на него ружье, опустил ее, это было мгновение,  в которое я выстрелил, и конечно промахнулся, так как заяц убрал голову. После выстрела он подскочил, вверх, как подброшенный пружиной и побежал в противоположную от меня сторону, при этом так удачно, что я, перезарядившись, второй раз выстрелить не смог. Он бежал прямо перпендикулярно столбу, все время, оставаясь под его прикрытием, Я повесил ружье на плечо. Мой пес после выстрела побежал за убегающим зайцем, громко лая и волнуясь, мол, как это так, Дичь после выстрела должна оставаться на месте, а, эта улепетывает со всех ног. Так, как спаниели не приспособлены для гона дичи, он скоро умаялся и взволнованно лаял на меня, упрекая меня в моем промахе, я развел руками, и постарался его успокоить, поглаживая его по голове. Я не стал преследовать зайца, зная, что он меня больше не подпустит на выстрел. Мы вернулись на зад на  водохранилище, и продолжили свой путь, в надежде встретить новый, свежий след и не такого хитрого зайца. Мы продвигались вдоль камышей, а когда возможно было, между ними, Снег был весь истоптан следами различных пернатых и зверьков. Здесь, что-то делили сороки, оставив на негу крестики своих следов, а это пробежала горностайка, хорек оставил ровную цепочку следов, встречались следы лисы и корсака. Но, надежда на встречу с ними была слишком мала, это в принципе ночные хищники и днем, если у них была удачная ночная охота, они отсыпаются в своих норах. Что бы с наступлением темноты, выйти опять на ночной промысел. Изредка можно было увидеть днем мышкующую лису, вероятно ночь для нее была не удачной, и голод не дает ей покоя, заставляя ее забыть про сон в поисках пищи. Еще раза два зайчьи следы уводили меня в огороды, но было безрезультатно.  Мы с моей собакой взяли направление в сторону дома, пересекая водохранилище, которое находилось под метровым слоем льда. И не смотря на такой толстый лед, рыбаков на нем было предостаточно. Я хочу сказать, что зимняя рыбалка своеобразна, и приносит рыбаку, который посвятил себя ей, очень огромное удовольствие и огромный заряд бодрости на всю рабочую неделю. Есть такие рыбаки, которые берут отпуск специально на это время года и приезжают на лед. Устанавливают палатку, обсыпают ее снегом, утепляя ее, строят из снежных пластов снежные дворики, наподобие старых крепостей, оставляя узкий проход в свою крепость, и неделю проводят на свежем воздухе, предаваясь своему любимому занятию. Мы с моей собакой проходили, как раз мимо такой вот снежной крепости, за стеной которой ровно гудел походный примус, разогревая обед рыбака. Рыбак сидел на походном стульчике, легко складывающийся стульчик, помещался в рюкзаке или привязывался к нему сбоку, перед ним, на снегу, лежали две коротенькие удочки. Поплавков на удочках, видно не было, но на концах их, были прикреплены так называемые кивки. Зимой рыба клюет вяло и вроде бы не охотно, и при наличие поплавка тяжелее определить поклевку, нежели с кивком. Дело в том, что вода в лунке находится в колеблющемся состоянии, то поднимается, то опускается, конечно, колебания эти не значительны, но, все-таки, можно спутать с поклевкой. Поэтому-то рыбаки и придумали такое приспособление, как кивок. Кивок успешно заменяет поплавок, и рыбалка стала намного интересней и производительней. Принцип его действия и изготовления очень прост, кивок изготавливается из пружинки или кусочка резинового ниппеля, надевается на конец удилища, и через него пропускается леска. В тот момент, когда рыба тянет за насадку, кивок опускается вниз, тем самым, показывая поклевку, а дальше все зависит от опыта и умения рыболова. Рыбак сидел на походном стульчике и ловил рыбу. Поздоровавшись с ним, я остановился. Мы разговорились. О рыбном клеве, о погоде на завтра, вообще мы говорили о том, что может интересовать охотника и рыбака. Попрощавшись, я заскользил дальше, пожелав ему дальнейших успехов в ловле рыбы, а, у него на льду уже лежали пара хороших килограммовых лещей, и три приличные щуки. Мой спаниель трусил рядом со мной, в одной из пустующих снежных крепостей, мы остановились, я попил чаю и закусил бутербродами, поделившись с моим другом спаниелем. Отдохнув минут двадцать еще, мы двинулись в сторону дома. Солнце уже зашло за другую половину неба, дело шло к вечеру, зимой очень быстро темнеет и мы спешили домой, где меня ждал горячий ужин, а моего спаниеля теплая похлебка.