Правдивая история о Святополке. Эпизод 46. Часть 2

Нет свидетельств и источников, могущих показать источник своей осведомленности –это вполне закономерно- в православной литературе принято по смирению скрывать свое имя, но в мартирологии особый чин свидетеля. В первые века христианства мучеников, пострадавших за Христа, причисляли к лику святых без канонизации-по свидетельским  показаниям очевидцев, тоже нередко становившихся мучениками. В мартирологии отсутствует свидетель аноним или свидетель боязливый. Для свидетелей не существовало программы защиты свидетелей-они находились только под небесным покровительством- и могли уповать от опасности преследования за свое свидетельство только на власть всемогущего Бога. Поэтому о гибели Бориса рассказал Предславе Моисей Угрин- позже спасшийся и причисленный в лику святых, как и Борис. Все дело в субъекте восприятия..

В проекции вещей на себя интересный довод предлагает в своей работе Крис Фрит «Мозг и душа. Как нервная деятельность формирует наш внутренний мир»: «Проблема концепкии, которую дает нам теория информации. Состоит в том, что в ней никак не учитывается субъект, смотрящйи на изображение. В рамках этой концепции все смотрящие равны, и их воспринятие раздражителя должно быть одинаковым. Но мы-то знаем, что все смотрящие разные. Они отличаются разным прошлым опытом и разными ожиданиями. Эти отличия сказываются на нашем восприятии. Рассмотрим черный квадрат. Для некоторых смотрязщих  это не просто черный квадрат. Это «черный квадрат» Казимира Малевича, выставленный им в 1915 году первый образец  отвлеченного, абстрактного искусства русских супрематистов. В данном случае знание того, что это значительное  произведение искусства , меняет наше восприятие  объекта. Несмотря на то что объем содержащейся в нем  информации про этом не меняется. Это простейший пример показывает, как наши исходные заннаия вляиют на наше восприятие. (Я преувеличиваю несовершенство теории информации. Идеального байесовского наблюдателя, с которым мы вскоре познакомимся, можно опистать  и в терминах теории информации: он максимизирует полное количество информации, общей для окружающего  мира и его самого)».

Так и здесь-бытие определяет сознание- сознание Моисея Угрина- его сознание лица духовного сана, верующего, православного, и предопределило его свидетельства об обстоятельствах погибели Бориса-несмотря на то обстоятельство, что «Сказание и страдание и похвала святым мученикам Борису и Глебу» Анонимное сказание не содержит ссылок на его свидетельство, тем не менее- его описание, как единственного выжившего и одновременно потерявшего родного брата от рук заказных убийц повлияло на описание и фиксацию истории преступления в летописном источнике, как письменном доказательстве преступления, дошедшем до нас:


«Блаженный же Борис возвратился и раскинул свой стан на Альте. И сказала ему дружина: «Пойди, сядь в Киеве на отчий княжеский стол — ведь все воины в твоих руках». Он же им отвечал: «Не могу я поднять руку на брата своего, к тому же еще и старейшего, которого чту я как отца». Услышав это, воины разошлись, и остался он только с отроками своими. И был день субботний. В тоске и печали, с удрученным сердцем вошел он в шатер свой и заплакал в сокрушении сердечном, но с душой просветленной, жалобно восклицая: «Не отвергай слез моих, владыка, ибо уповаю я на тебя! Пусть удостоюсь участи рабов твоих и разделю жребий со всеми твоими святыми, ты бог милостивый, и славу тебе возносим вовеки! Аминь».
Вспомнил он о мучении и страданиях святого мученика Никиты и святого Вячеслава, которые были убиты так же, и о том, как убийцей святой Варвары был ее родной отец. И вспомнил слова премудрого Соломона: «Праведники вечно живут, и от Господа им награда и украшение им от всевышнего». И только этими словами утешался и радовался.

Между тем наступил вечер, и Борис повелел петь вечерню, а сам вошел в шатер свой и стал творить вечернюю молитву со слезами горькими, частым воздыханием и непрерывными стенаниями. Потом лег спать, и сон его тревожили тоскливые мысли и печаль горькая, и тяжелая, и страшная:, как претерпеть мучение и страдание, и окончить жизнь, и веру сохранить, и приуготовленный венец принять из рук вседержителя. И, проснувшись рано, увидел, что время уже утреннее. А был воскресный день. Сказал он священнику своему: «Вставай, начинай заутреню». Сам же, обувшись и умыв лицо свое, начал молиться к Господу Богу.

Посланные же Святополком пришли на Альту ночью, и подошли близко, и услышали голос блаженного страстотерпца, поющего на заутреню Псалтырь. И получил он уже весть о готовящемся убиении его. И начал петь: «Господи! Как умножились враги мои! Многие восстают на меня» — и остальные псалмы до конца. И, начавши петь по Псалтыри: «Окружили меня скопища псов и тельцы тучные обступили меня», продолжил: «Господи Боже мой! На тебя я уповаю, спаси меня!» И после этого пропел канон. И когда окончил заутреню, стал молиться, взирая на икону господню и говоря: «Господи Иисусе Христе! Как ты, в этом образе явившийся на землю и собственною волею давший пригвоздить себя к кресту и принять страдание за грехи наши, сподобь и меня так принять страдание!»
И когда услышал он зловещий шепот около шатра, то затрепетал, и потекли слезы из глаз его, и промолвил: «Слава тебе, Господи, за все, ибо удостоил меня зависти ради принять сию горькую смерть и претерпеть все ради любви к заповедям твоим. Не захотел ты сам избегнуть мук, ничего не пожелал себе, последуй заповедям апостола: „Любовь долготерпелива, всему верит, не завидует и не превозносится“. И еще: „В любви нет страха, ибо истинная любовь изгоняет страх“. Поэтому, владыка, душа моя в руках твоих всегда, ибо не забыл я твоей заповеди. Как Господу угодно — так и будет». И когда увидели священник Борисов и отрок, прислуживающий князю, господина своего, объятого скорбью и печалью, то заплакали горько и сказали: «Милостивый и дорогой господин наш! Какой благости исполнен ты, что не восхотел ради любви Христовой воспротивиться брату, а ведь сколько воинов держал под рукой своей!» И, сказав это, опечалилась.

И вдруг увидел устремившихся к шатру, блеск оружия, обнаженные мечи. И без жалости пронзено было честное и многомилостивое тело святого и блаженного Христова страстотерпца Бориса. Поразили его копьями окаянные: Путьша, Талец, Елович, Ляшко. Видя это, отрок его прикрыл собою тело блаженного, воскликнув: «Да не оставлю тебя, господин мой любимый, — где увядает красота тела твоего, тут и я сподоблюсь окончить жизнь свою!»