5

На улице царил полумрак, слегка подсвечиваемый тусклым оранжевым светом фонарных столбов. Автобусные двери, открываясь, скрипом прорезали гробовую тишину улицы, которую до этого нарушали лишь порывы воющего ветра. Автобус, заревев двигателем, уехал и оставил на остановке Макса и Энн, которые своим смехом и чмокающими звуками поцелуев принялись продолжать начатое: нарушать гробовую тишину ночного квартала Нью-Йорка. Чья-то собака принялась лаять, услышав вдалеке гулкие звуки шагов нетвердой поступи Макса и сбивчивое цоканье каблуков Энн. Пьяный Макс прикрикнул между делом на нее:
- Пшла вон, шавка!
И тут по улице прокатилось раскатистое хихиканье Энн.
- Да-да! вали! - Добавила она сквозь смех.
 Смех пронесся по всей улице на столько громко,что где-то завыла хриплыми звуками сигнализация маленькой,почти разбитой в хлам, машинки. Резкое брынчание в кармане у Макса вызвали ключи,с большими переплетами и множеством ключей, то от старой квартиры,то от почтового ящика,то от офиса. Жмурясь от переизбытка алкоголя и ища из этой груды металлолома нужный ключ к двери,Макс и Энн простояли практически пять минут у закрытой двери дома,которая подсвечивалась почти затухающим желтым отблеском фонарика, который вот-вот уже перегорит.
После,когда уже нашелся нужный ключ и с облегчением выдохнув воздух из накуренных легких,Макс поспешно начал открывать дверь. Энн молча стояла и смотрела на него с улыбкой,как будто что-то ждет от него,как влюбленная девочка. Открыв дверь "открывалкой", дверь со скрипом приоткрылась,из щели начал подавать признаки жизни мелкий,но почти свежий ветерок,который проносился по ногам. Зайдя в квартиру,Макс и Энн начали целоваться и ласкать друг друга,что случайным,но резким движением тел включили не яркий,но очень приятный цветовой гаммы свет ламп,которые находились по всей квартире Макса,связанные одной нитью питания. Расширенные зрачки Энн,осматривали квартиру до точностей всех деталей,но вдруг её мысли перебил нежный голос Макса:
- Ну вот,это моя берлога.