Толцыте да отверзется

В доме хождение и даже беготня. Удивительно, но сегодня не мама отчитывает отца, а наоборот. При всем при этом мама молчит, слегка опустив голову, и изредка что-то тихо говорит, как бы оправдываясь.
Неслыханное дело!


Папа достаточно громко пеняет: «Я говорил тебе: не бери чужие деньги! Для этого существует сберкасса. Пусть там и хранят. А то ночь-полночь: " Евдокия Петровна, возьмите деньги! Евдокия Петровна, дайте деньги!» Ты-не кассир, чтобы с бумажками этими дело иметь. У тебя и так ходоки с утра до вечера: то документ помогите составить, то-письмо написать, то-задача у сына не решается. Закончился рабочий день-все, люди по домам идут, делами своими занимаются, а у тебя и на работе-работа, и дома-ее продолжение.»
«Владимир!-тихо, но уверенно отвечает мама.-Я-учитель, у меня работа такая-не просто с людьми, а с детьми. Как я могу отказать, если просят о помощи…»
«Ладно,-говорит папа, сбегая по ступеням к калитке.-Съезжу к ребятам, может, кто и займет денег. Зарплата, правда, нескоро…»
Папа запрыгивает на велосипед и уезжает.


Мама расстроенно садится на стул.
«И надо мне было на уступки идти,-шепчет она.-Попросили, как люди, всего на сутки, вот и дала деньги. Добро бы - только свои, а то – еще и чужие…»
Я маячу неподалеку, стараясь не особо попадаться на глаза, но и обозначаю себя. Очень хочется узнать причину переполоха.


Мама поднимает глаза.
«Вот, Наташа,-обращается она ко мне.-Никогда не давай в долг чужие деньги. Своими можешь распоряжаться, как хочешь, а чужие, они чужие и есть."
"Хорошо!"-с готовностью киваю я.
С деньгами у меня разговор короткий: нет ни чужих, ни своих. Вернее, свои иногда бывают, но стремительно заканчиваются, превращаясь в пирожок, газировку или мороженое.
"Принесли люди, доверили, а я соседке их заняла,-продолжает мама.- Очень уж та просила. Шифоньер они покупают, а денег не хватает. Что-то там у них не сложилось, пришли, прощения попросили, мол, еще денька два подождите. Отдадим. А тут, как на грех, Гале,-и мама указывает подбородком в сторону дома напротив,-тоже деньги понадобились…»


Галя –наша соседка. Не так давно умерла ее мать, баба Мотя, и Галя постучалась в нашу калитку: «Евдокия Петровна, возьмите мои деньги, а то потеряю ненароком.»


Это происходит уже несколько месяцев: Галя приносит деньги, мама при ней открывает коробочку, где лежит записка с указанием находящейся там суммы. Мама берет деньги, пересчитывает их, записывает новую сумму, и Галя уходит домой.

Галя работает рабочей на одном из предприятий, зарплата у нее совсем малюсенькая, тем более-нужен учет. Иногда Галя приходит за деньгами. Мама достает коробочку, выдает ей нужную сумму, делает пометки в записке и уносит коробочку в шифоньер.


Конечно, Галя должна хранить деньги в сберегательной кассе, а не в чужом доме, но с грамотой у нее большие проблемы, и заполнение приходно-расходных ордеров - сущая пытка, да и сберкасса находится в центре города, не особенно находишься.

 
Во время войны им с бабой Мотей жилось туго, кормилец давно умер, случалось, что и побираться приходилось. Какая уж тут учеба…


После войны баба Мотя нанималась на тяжелую неквалифицированную работу: мешки таскала на комбикормовом заводе, кирпичи-на кирпичном, а после работы шла копать огороды. За это платили небольшие деньги: не было богачей в наших краях. Перед смертью успела баба Мотя построить хатку саманную, с крышей же загвоздка получилась: текла крыша.


Галя не просто хранила деньги у моей мамы, она их КОПИЛА. Шифер и работа стоят денег, на улице, слава Богу, лето, на голову пока не каплет, так что можно спокойно собрать определенное количество желтеньких рублевок, пригласить мастера и перекрыть хотя бы часть кровли.


Сегодня после работы Галя пришла за деньгами, когда мамы не было дома. Отец велел ей подойти попозже, а сам метнулся за мамой: «Иди, клиентка твоя приходила. Разбирайся!»
Денег в нужном количестве дома нету ни своих, ни чужих, вот папа и помчался к сослуживцам: авось, хоть у кого-то можно будет «перехватить» на пару дней десятку-другую...


У калитки слышен зов: «Евдокия Петровна!»
Это пришла Галя.
Мама выходит из комнаты.
«Евдокия Петровна, дайте мне денег!»-обращается Галя к маме.
«Галя!-говорит мама.-Денег сейчас нет. Будут чуть попозже.»
Галя в замешательстве: «Как это-нет?»

Вера в порядочность и честность учителя привычно неколебима. А как иначе? Самое дорогое им доверили: детей, что уж о деньгах или тайнах говорить.
И вдруг: "Нету денег!"

Галя, потоптавшись у порога, тихо спрашивает: «Совсем-совсем нету?»
«Да,-кивает мама.-Совсем.»
«А где же мои деньги?»-растерянно уточняет Галя.
Мама не ссылается на соседей, не сдержавших слово, они вроде бы тоже не виноваты, и отвечает: «Мы их потратили, но, если они тебе нужны срочно, вернем.»
Галя все еще не может осознать происшедшее. Ей сложно понять, как можно потратить чужие деньги.
Она перебирает кончики платка пальцами и просительно обращается к маме: «Евдокия Петровна! Дайте мне хоть немного денег! Сегодня вечерком мастер придет, он задаток требует, а у меня вот только это.»
И она достает завязанный в узелок носовой платочек. Развязав узелок, Галя высыпает на ладонь монетки.

Самая крупная среди них-пятак. Деньги немалые! На эту денежку можно купить пять стаканов газировки без сиропа. Хватит на целый день: пей-не хочу! Уж я-то знаю!...


Мама опускает голову еще ниже.


«Галя,-обращается она к соседке.- Иди домой. Я обязательно принесу тебе сегодня деньги. Слышишь? Обязательно! Вот прямо сейчас пойду по дворам и соберу всю сумму.»
«Нет!-машет рукой Галя.- Только задаток. Все деньги не надо! А то я их потеряю.»
Галя еще недолго стоит у нашей калитки, потом вздыхает и направляется к своему дому.


Мама снимает передник, вешает его на забор и выходит на улицу. Я пытаюсь увязаться следом.
Мама не разрешает. Нужно позвать ее, когда приедет папа, чтобы знать, сколько надо еще занять денег.
Конечно, мама могла пойти к соседям, занявшим у нее чужие деньги, и потребовать долг обратно. Но мама во всем винит только себя.
«Не знаю, куда глаза девать, прямо так и провалилась бы сквозь землю!..»-повторяет она и идет ко двору соседа деды Мити.


Через некоторое время проблема улажена. Папа привез основную сумму, так что маме пришлось занять совсем немного. Мама относит их к Гале, и я слышу их разговор: «Галя, я больше брать на хранение деньги не буду. Мне очень стыдно, что такое произошло. Возьми. Здесь все записано. Пересчитай.»
Галя отдергивает руки: «Я не буду все деньги забирать! У меня их украдут или сама кому отдам. Пожалуйста, Евдокия Петровна, пусть они у Вас лежат!»
Препирательства длятся недолго, Галя начинает плакать, и мама сдается.


Мы идем к нашему двору, где на пороге нас ждет папа: «Ну, отдала?»
«Не все,»-тихо говорит мама.
«А я так и знал!-машет отец с досадой.-Мне надо было идти. Меня бы не упросила.»
«Что же делать,-говорит мама.-Не могла я ей отказать…»


Остаток вечера мама и отец молчат. Переживают. И чего переживать? Отдали же деньги! Вон и дядька на галиной крыше уже возится, молотком стучит.


Когда затихает птичий гомон во дворе, унимается жара, мы садимся с мамой на железобетонные ступени крыльца, и мама, немного помолчав, спрашивает меня: «А ты бабушку помнишь?»
«Нет!»-отвечаю я.
«Совсем-совсем?»-почти как Галя спрашивает мама.
«Совсем..»-отвечаю я. Очень хочется соврать, я чувствую, что маме почему-то особенно важен положительный ответ.
Я не помню бабушку. Совсем. Совсем-совсем.


«Знаешь,-начинает мама,-твоя бабушка была очень хорошим человеком. Соседи ее уважали. Кричат вечерком: «Ильинична, иди на посиделки!» А бабушка только рукой махнет: «Некогда мне!» И сама себе бормочет: «Сейчас скажешь что не так, или головой кивнешь невпопад-и будешь виновата, что кого-то обидела. Не люблю я сплетен этих.»

Как-то на соседней улице умерла женщина, и сын ее остался один. Был он уже достаточно взрослый, но "перепуганный", как говорили в селе.

Давно, когда ему было лет шесть, они с мальчишками играли в прятки. Он спрятался в чужой погреб. Ребята возьми, да и накинь крючок снаружи. Пошутили. А потом забегались и забыли, что Коля остался в погребе.


Мать пришла домой в потемках, стала управляться, сразу и не кинулась, что сыночка единственного нету. Мало ли: у друзей засиделся! Только когда совсем стемнело, постучала она в соседское окно: «Колька мой у вас?».
Тут-то и стало по-настоящему страшно. Разбудили пацанов, а они спросонья вспомнить ничего не могут. Мать руки заламывает! Давай все по дворам бегать, мальчика искать, звать. Только никто не отзывался. Лишь к утру кто-то из мальчишек вспомнил, что Коля в погребе остался.

Мать кинулась к дверям погреба, отворила их и скатилась по осыпающимся ступеням вниз. Там, под полуистлевшими пыльными мешками, лежал Коля. Он не реагировал на крики и свет, никак не отзывался на свое имя.
Перепуганная мать вытащила ребенка наружу, на руках внесла в дом, соседки нагрели воды и уложили ледяное тело мальчика в корыто с теплой водой. Они потихоньку подливали горяченькую водичку, обтирали лицо влажной тряпицей, убирая грязные разводы-следы слез отчаяния забытого в темном погребе ребенка, окликали мальчика, но тот был безучастен. Наконец, веки его дрогнули, и он открыл глаза.
«Живехонький!»-облегченно вздохнули женщины и стали расходиться по домам. Радостная мать прижала ребенка к себе.


Коля даже не простыл. У мальчика оказался крепкий здоровый организм. Но от перенесенного испуга что-то сломалось в тонком чувственном механизме ребенка, и он замолчал. Коля не разговаривал больше года, а потом заговорил, как трехлетний малыш, плохо произнося звуки. Он учился всему заново. Обливаясь слезами, мать наблюдала, как ее рослый сынок играет с малышами, считая их равным себе. Время для Коли остановилось где-то на возрасте пяти-шести лет. Он рос добрым и тихим, но это не приносило утешения матери.


Мать умерла, когда Коле исполнилось тридцать. Мужчина-мальчик остался один на один с трудной взрослой жизнью. Он не умел готовить себе пищу, не мог растопить печь, постирать белье. Сердобольные соседи помогали ему, как могли. Колю стали приглашать на простые работы по хозяйству: что-то перенести, передвинуть, вскопать, разбросать навоз по огороду, почистить за скотиной.


Коля был не особо силен, но чрезвычайно усерден. Он не понимал, что такое усталость и работал ДО УПАДУ в прямом смысле этого слова, т.е. просто валился с ног, когда силы покидали его.
Не все хозяева были честны с Колей, обманывали при расчетах и иногда посмеивались над дурачком, подливая ему в стакан спиртное. Опьянев, Коля становился угрюм и плаксив, и тогда кто-то из шутников указывал на окно: "Коля, вон мать твоя пошла. Догоняй!" Коля срывался с места и бежал по улицам, ища и окликая мать. Это веселило недобрых людей. Слава Богу, на селе таких были единицы.

За работу Коле давали старую одежду, хлеб, угощали обедом, накладывали еды в чашку с собой, а иногда платили деньги.

Спустя короткое время после смерти мамы Коля пришел во двор к моей бабушке. Почему он выбрал именно ее-загадка. Но Коля протянул бабушке свои заработанные деньги и, как мог, попросил их сохранить.

Бабушка отвела под его сбережения специальную коробочку. С тех пор Коля, получив в руки деньги, сразу же приносил их бабушке. Он не умел считать в привычном нам смысле, но как-то соотносил деньги не по значимости, а по цвету.
«Зелененькие, зелтенькие…»-любовно перебирал он свои богатства.


Бабушка обстирывала его, кормила, а иногда, когда в коробочке собиралась определенная сумма, вела его в магазин, где торжественно покупала ткань на рубашку или брюки. Причем расплачивался Коля сам, держа в руках «грошики». Потом бабушка на машинке «Зингер» шила ему необходимую вещь, и Коля просто светился от счастья.


Время от времени Коля наведывался к бабушке с одной целью: полюбоваться на свои «грошики». Он раскладывал их на столе или прямо на полу, разглаживал ладонями бумажные купюры, перебирал монеты и бесконечно спрашивал: «Это сколько? А это?»
И бабушка терпеливо объясняла Коле: «Это-рублик, это-полтинничек.»


Однажды в дом к бабушке забежала соседка: «Полька, займите грОшей! Такая корова продается хорошая, а денег не хватает.»
Бабушка отдала все свои деньги, но этого было мало.
«А Колины деньги есть?»-спросила осведомленная соседка.
«Да,-сказала бабушка.-Коля давненько денег не брал.»


Колины деньги были также изъяты, и счастливая соседка, схватив торбу с деньгами, умчалась на улицу, где ее поджидал муж. Семья укатила в соседний городок, где и купила вожделенную корову. Наутро соседка принесла деньги, поблагодарила за участие, и бабушка со спокойным сердцем положила соответствующую сумму в колину коробочку.


Прошло несколько дней, и Коля пришел «посмотреть грошики». Бабушка вытащила коробочку и вышла из хаты.

А через несколько мгновений раздался крик.
Бабушка вбежала в комнату и увидела катающегося по полу Колю. Сбежались соседи. Все вместе смогли остановить несчастного, иначе он мог просто разбить себе голову.
Из его нечленораздельных криков были понятны только слова: «Грошики, мои грошики…»

Бабушка не могла понять причину такого поведения Коли, ведь деньги лежали в коробочке все до копеечки.
В конце концов Колю удалось успокоить.

Он отдышался, вытер слезы, а потом протянул в сторону моей бабушки руку, сложив ее лодочкой, как для подаяния: «Тета Полецка, отдай мои грошики!»
 
Теперь уже пришлось отпаивать водой мою бабушку...

Оказалось, что колина память запечатлела определенное количество определенных купюр, и объяснение, что три желтеньких бумажечки-это все равно, что одна зелененькая, вызывали у Коли только новый приступ рыданий.

Соседки разбежались по домам и принесли деньги, что были у них. И Коля, все реже всхлипывая, неторопливо и безошибочно собрал из них СВОЮ денежную мозаику...


Мама вздохнула и сказала: «Бабушка запретила мне брать на хранение чужие деньги. Я ведь была уже достаточно взрослой, когда все это происходило. А я не послушалась. Надо же: такое совпадение! Вот так, дочечка: на веку-как на долгой ниве.»

Ясно теперь откуда у мамы опыт хранения чужих денег: все эти коробочки, бумажки с расчетами... Пословицу ту я, правда,  тогда не поняла. Зато история о деревенском "перепуганном" мальчике была мне близка и понятна.

В каждом городе, деревне или селе есть свой такой мальчик или девочка. И отношение к ним-как весы, на которых взвешивается человеческое сострадание, порядочность и доброта.
Кто-то увидит в беззащитном существе объект для насмешек, крикнет:"Дурачок идет!" и бросит вслед камень, а кто-то разглядит в этом Мише, Феде или Любе затравленное дитя, защитит от нападок, переведет через дорогу, поделится куском хлеба и сердечной теплотой.


Обычный случай из небогатой на события повседневной жизни простых людей, а в моей памяти иногда звучат косноязычные слова пятилетнего мужчины так, как произнесла их тогда, давным-давно, моя мама: «Тета Полецка, отдай мои грошики!»


Как правильно поступить в этой ситуации? Оттолкнуть протянутую за помощью руку и жить спокойно, или все-таки принять на себя ответственность за чужую судьбу? Можно долго взвешивать «ЗА» и «ПРОТИВ», приводить множество аргументов и контраргументов…


Мои же бабушка и мама поступили так, как подсказало им их сердце: пожалели слабого. К ним постучали, и они открыли. Ибо сказал Господь: «Ищите да обрящете, Толцыте да отверзется, Просите и дастся вам. » По - другому: "Ищите и найдете. Стучите и отворится. Просите и получите." Хотя, собственно, и на старославянском все понятно.


Слова, одинаково близкие любому человеку независимо от вероисповедания и степени религиозности: для глубоко верующей бабушки и атеистки мамы, которая на мой вопрос зачем она все-таки взяла на хранение злополучные деньги, ответила: «Кто же, если не я, дочечка?!»


Рецензии
Поучительно, прекрасно изложено. Себе кое что для памяти записала.
Здоровья и творческих находок.

Ада Бабич   25.10.2021 14:19     Заявить о нарушении
На это произведение написано 14 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.