Портрет эпохи в прозе Александр Канюков

Портрет эпохи в прозе

 Александр Фёдорович Канюков (20.05.1932– 4.12.1972),  ненецкий писатель.

Александр Федорович Канюков прожил короткую яркую жизнь. Всего сорок лет было отпущено ему судьбой на то, чтобы, родившись на краю земли между Белым и Баренцевым морями в семье ненецкого оленевода в Канинской тундре, стать писателем своего народа.

Тяга к слову проявилась в годы учебы в педучилище в Нарьян-Маре, которое он окончил в 1948. Три курса Ленинградского педагогического института им А.И. Герцена, оставленного по семейным обстоятельствам, дали Александру Канюкову друзей на всю жизнь – Василия Ледкова и Алексея Пичкова, культурный уровень русского интеллигента, широкий кругозор будущего журналиста.

Не сразу Канюков стал корреспондентом, зав. отделом сельской жизни в газете «Няръяна вындер» в столице Ненецкого округа. Почти два года он работал плотником в п. Хальмер-Ю и был нештатным, как тогда говорили, рабселькором «Нарьянки». На его мастерские зарисовки людских характеров обратило внимание руководство газеты; Александр Канюков приезжает в Нарьян-Мар и с 1958 по 1972 год,  четырнадцать оставшихся ему лет,  отдает журналистской работе.

Эрудиция в актуальных окружных делах – оленеводстве, животноводстве, рыбодобыче делала его материалы в газете значительными и весомыми. Он умел затронуть внимание читателя, поднимал существующие проблемы во всех уголках округа, где ему довелось побывать. В своих статьях и репортажах Канюков дает характерные портреты своих современников – героев того времени – тружеников, строителей новой жизни в Припечорье, захватывая читателя динамичностью композиции каждой заметки, очерка, рассказа.

Канюков ведет активную общественную деятельность и избирается зам. секретаря литобъединения «Заполярье», а потом ответственным секретарем.
 
В 1961 году в газете выходит его первый рассказ, а  1964 – первая книга «Мой ясовей». Повесть «Нюдяко – сын Валея» издана в 1966. Он пишет на русском языке, но основная тема – это жизнь ненецкого народа, раскрытие сути явлений окружающей действительности. Его журналистские работы и художественные произведения отличает глубокое проникновение в душевный мир человека, лиричность и самобытный язык.
 В 1967 он принят в Союз писателей РСФСР одновременно со своим другом – ненецким поэтом Алексеем Пичковым.

 Произведения Канюкова, жившего почти полвека назад, завораживают с первых строк, поражают изумительным русским литературным языком, а к его героям равнодушно отнестись невозможно.

 Достоверность, художественная и жизненная правда настолько спаяны в его прозе, что временами она смотрится полудокументальной, к примеру, со страниц рассказа «Мой ясовей» (ясовей – ненецкое – проводник, знающий местность) автор выступает в качестве действующего лица, причем,  здесь он – журналист (как и в жизни).

У Канюкова так тесно переплетаются проза и публицистика, что порой бывает трудно различить, что это: реальные путевые заметки или литература. Так  рассказ «Встреча», из книги «Мой ясовей», с  удивительными приемами построения сюжета (автором используется «пауза» и прием «слово – это молчание»), за год до выхода книги  был опубликован в областной газете «Правда Севера» под названием «Первожитель» и выглядит там как зарисовка реальной человеческой судьбы.
 Напряжение и накал внутреннего действия во «Встрече» - «Первожителе» достигаются… молчанием героев. Один предается воспоминаниям, оказавшись на Печоре спустя 20 лет. Другой, — сын тундровика, ставший капитаном речного судна, узнав в солидном пассажире из Ленинграда Иване Николаевиче Прохорове давнего товарища своего отца, спустя годы приехавшего в край своей тундровой молодости, хранит это открытие от гостя как тайну  – до самой  встречи с отцом на пристани.
 
И только тогда, выдержав эту длинную паузу (во время которой читатель догадывается о многом), кричит: «Быстрей, быстрей, отец… приглядись хорошенько…» Эффект от такого, казалось бы, немудреного приема получается сильный: у читателя слёзы на глаза наворачиваются. Дело тут не только в мастерстве писателя: за рассказом стоит жизненная правда, героизм человеческих судеб, достойных любого романа. 

В воспоминаниях своего героя Ивана Прохорова автор предельно лаконичен,  описывает только начало его судьбы, оставляя в контексте всю жизнь. И от этого, как ни странно, читатель, включаясь в незримое сотворчество с автором, получает такое представление о судьбе Прохорова, что никаких слов не нужно…
Часто создается впечатление, что проза Александра Канюкова автобиографична. Несомненно, он глубоко знал то, о чем писал, хотя, предпочитая говорить обычно от первого лица, далеко не всегда повествовал о личном.

Как писатель и журналист, он пытливо всматривался в людей, в жизнь, в природу. Это отличительные особенности художника: умение понимать другую душу как свою. Недаром, его герой Нюдяко (повесть «Нюдяко – сын Валея»   автобиографическая, как признавали его современники) научился этому в тундре еще ребенком: «И голова моя кругом пошла. Шумы и голоса заполнили уши. Казалось,  слышу я, как травинки между собой шепчутся таинственно, как машины тарахтят, пароход гудит и как белый комочек  на руках дяди Прохора плачет, а доктор Наташа смеется так звонко, — даже скалы  отзываются…».
 
 Образное мышление, присущее ненецкому народу, рождает таких художников слова как Алексей Канюков. Даже в его публицистике: в очерках и заметках ощущается рука талантливого писателя, есть изумительный вкус – «вещество искусства». Вот уж, истинно, как говорил Даниил Андреев в «Розе мира» повторяя цитату из Иоанна,  «дух дышит, где хочет»…

Нельзя не вспомнить о его друзьях по литературе и журналистике, больших поэтах Алексее Пичкове и Василии Ледкове. Их сближали общий жизненный опыт, масштабы таланта, высокий уровень языковой культуры, взаимно  обогащало творческое  общение, ведь они создавали в Ненецком округе активную, постоянно развивающуюся писательскую среду высочайшей пробы.

Интересны вещи, написанные совместно, например,  «Песни тундры» (в содружестве с  Василием Ледковым): «Летели ли мы на самолете, ехали ли на оленях, шагали ли пешком по тундре, — мы знали, что эти дороги ведут нас к людям, к их сердцам с чудесными песнями. А песен в тундре больше, чем куропаток. И поет их каждый», – поэтично друзья ведут рассказ о своей творческой командировке по  тундровым дорогам-воргам…

Их творчество черпало силы из недр древней культуры родного народа и суровой тундры с полиэтничным населением. Удивительные люди с достоинством истинных тундровиков, которым под силу духовно и физически победить стихии заполярного мрака и холода, они обладали тонкими умами  настоящих аристократов духа, а сердце у них было одно. Так оно и было, почитайте только вещи, написанные совместно, и вспомните слова Тыко Вылки, сказанные им о Русанове: «У нас с ним было две головы, а сердце одно».

Что отличает Канюкова от его собратьев по перу? Прежде всего, язык и стиль. Слог его близок к разговорной речи, недаром, он часто использует в своих рассказах форму диалога. Но в каждом слове ощущается высокая культура автора, счастливо совмещавшего в себе «ленинградскую» образованность и ненецкую народную культуру, знания настоящего тундровика, для которого природа – это открытая книга. “Порою на тундру спускались тени — и тогда угасал блеск озер, хмурились травы, глуше слышались голоса птиц, стойбище, которое находилось в стороне через низину, словно пряталось под землю. Но вот облака наверху раздвинулись, залучилось снова солнце, зажглись озера, чумы вырисовывались отчетливее, засветилась на них береста...”.

Литературные герои Канюкова говорят на русском языке Нижнепечорья середины прошлого века (печорский говор). В лексике много ненецких слов, понятных без перевода любому местному жителю, – красивых, создающих изумительный северный колорит. Проза Канюкова – талантливый образец русского литературного языка. Недаром еще в молодости его и Алексея Пичкова на писательской конференции ставили в пример всем русским: «Учитесь писать на русском так, как пишут эти два ненца».
Чувства, которые он пробуждает к своим героям, «перекидывают мостик» во взаимопонимании двух культур, воистину, неоценимы.
 
Кроме прозы у Александра Канюкова,  – в глубине души он был поэтом, – нашлось, правда, немного, опубликованных стихотворных строк. С пожелтевших страниц «Нарьянки» он выражает свое кредо в стихотворении «К свету»:
По тундре снежной
Ветров быстрей
Летит упряжка –
Седок на ней.

Вокруг кружится
Старуха Хад:
«Дороги нету
Тебе назад.

Напрасно, гордый,
Спешишь вперед!
Лишь горе путник
В пургу найдет».

«Постой, напрасен
С тобою спор.
…Выходит солнце,
Цветет простор.

Я к свету еду,
Мне солнце друг.
Проходит время
Ветров и вьюг».

Александр Канюков был певцом добра, как и его товарищи по «литературному цеху». Причем, – активным борцом, так как рисовал в своих произведениях  не только положительные характеры и ситуации.  Его литературных героев не разделишь на “просто хороших” и “плохих”: талантливый писатель всегда остается верным жизненной правде и использует полутона, а не только черные и белые оттенки.
Его герои – прежде всего, труженики: оленеводы – зрелые мужчины, старики, и, конечно, дети - настоящие тундровики, на оленьей упряжке форсирующие бурную реку,  везущие доктора к больному “быстрее вертолета”. Канюков «творит легенду»: его героями становятся реальные «исторические» персонажи, например, русский журналист Иван Меньшиков, свой человек в тундре (“Женитьба Ненцийки”).

Образ председателя округа “лицом на оленевода похожего” из повести “Нюдяко - сын Валея” – идеал крупного руководителя, внимательного к людям, обладающего всеведением во всех проблемах. Его реальный прототип – Иван Егорович Ледков, председатель ОНКа 1961-70 в годах. Александр Канюков приветствовал становление в тундре новой жизни во благо честным труженикам, когда человек чувствовал себя хозяином на своей земле.

Его женские характеры разнообразны: молодые ненецкие девушки, стремящиеся учиться, выйти из круга традиционного женского труда; крепкие тундровички, мудрые или сварливые особы пожилого возраста, русская «доктор Наташа», с риском для жизни беззаветно выполняющая свой долг…

Отрицательные персонажи в его художественной прозе и публицистике – злые и жестокие люди “с черным сердцем ворона” любой национальности. Это Матвей Матвеич, Ефрем из “Пурги”, Яшка Лаптандер из рассказа “Четыре белых оленя”, злой шаман, богач-многооленщик...

Критерий добра и зла у Канюкова – отношение к людям, к оленям, к родной земле. Созидатели – добры; разрушители всего живого, гребущие все себе, злы. Это противоположные полюсы, но сколько между ними оттенков в далекой от совершенства человеческой природе!

Главные особенности наследия Александра Канюкова — это чувства любви и сопереживания к своим героям, которые он пробуждает в читателях, глубоко национальные корни творчества. В его публицистике и художественной прозе запечатлена широкая панорама тех лет, наполненная молодым задором  строителей новой жизни, дружбой и взаимопомощью людей разных национальностей, которых судьба свела на этой земле, их борьбой за лучшую жизнь.

 «Он показал Заполярье таким, каким оно было», —  слова Алексея Пичкова, точная характеристика содержания творчества нашего замечательного писателя  – Александра Федоровича Канюкова.
Александр Канюков умер во время командировки в Мезень в возрасте сорока лет. Его литературное наследие составляет более 320 очерков, рассказов, зарисовок в газете «Няръяна вындер», «Правда Севера» и других, и две вышедшие при его жизни книжки. В «Сочинениях» представлены основные грани творчества замечательного ненецкого прозаика.

Настоящий народный писатель, он занимает достойное место в плеяде талантливых классиков ненецкой литературы, его вдохновенное слово еще много лет будет служить людям на благо родной земле. Издание "Этнокультурным центром НАО" его «Сочинений» стало важным событием в сохранении и развитии национальной  литературы.