Размышления о прошлом

Вспоминать прошлое задача весьма неблагодарная. Автор всем угодить не может. Его всегда можно обвинить в искажении прошедшего, найдя при этом веские причины. И что делать?

Остаётся кропотливо восстанавливать сплетённые временем вехи своей жизни, полагаясь на свою совесть и порядочность. Эти нравственные критерии не подвластны старческой немощи. На мой взгляд, они даны человеку Божественной сущностью. Вся жизнь человека – борьба с главными его недугами: лживостью и жестокостью, порождением дьявольских задумок.

В одной из экспедиций мне посчастливилось попасть в небольшой городок Алёсунд, затерявшейся в фиордах юго-западного побережья Норвегии. Город рыбаков удивил меня не только чистотой, порядком и спокойствием людей, занятых своей повседневной работой. Он поразил меня бережным отношением к жизни ушедших поколений и стремлением сохранить о них память. Что может более благородно и достойно охарактеризовать нацию?

Норвежский Городской музей оставил неизгладимое впечатление. Многовековая история различных слоёв населения: от известных личностей до простых граждан! Я не умоляю значения наших музеев. Но скажите мне, много ли вы видели музеев в небольших затерянных городках, не говоря уже о посёлках, в наших обширных провинциях? За очень малым ис-ключением – нигде.

У нас история простого люда, в большинстве случаев сопровождается орнаментом из мозаики уголовного кодекса.

Мне просто захотелось на моём примере написать историю обычного человека, не смотря на малознакомую профессию, могущую вызвать интерес у некоторых читателей.
Идея сама по себе не нова. Моя жизнь не образец причёсанных и прилизанных мемуарных страниц. Хотелось бы в памяти последующих поколений, если они уцелеют в водоворотах природных и людских катаклизмов, оставить представление о нашей жизни близкое к истине.
Выбор профессии таинственный и загадочный шаг в будущее. На мой взгляд, во многом он непредсказуем.

В том мире, в котором я родился, не было ни малейшего намёка на мою тягу к бродяжничеству. Помню рассказы моей матери о нашем родственнике, я не помню, кем он нам приходился, о том, как он собирался ехать в Москву. Там тоже много было родственников. Он к кому-то собрался на какое-то время погостить. Стоя на перроне,  тянул время. Наконец провожающие уговорили сесть в вагон. Раздался первый удар станционного колокола. (Дело было ещё до 1917 года) Он насторожился. Второй! И третий…! Поезд отправляется в путь... Произнеся: в гостях хорошо, а дома лучше, поспешно выбрался из вагона.

Я по натуре домосед. Сейчас на склоне лет я не помышляю о путешествиях, кроме поездки на дачу за сто пятьдесят километров от Москвы. Хотя, возможно, лукавлю. Если бы я был пенсионером какой-нибудь другой страны, европейской или североамериканской, разьежал-бы куда хотел, но, увы, место рождения человеку выбрать не суждено.

Может мой дед по материнской линии, Николай Волков, передал мне унаследованное прошлое, не знаю. Но точно знаю: отец мой, простой деревенский парень, тяготевший к книжному чтению, и мать, купеческая дочка с отличным гим-назическим образование, передали страсть к книгам. От них мне перешло всё, что мне было нужно в жизни.
Конечно, не только книги, но и моя семья, окружающие люди и происходящие события формировали моё восприятие окружающего мира.

Сейчас я жалею, что в своё время не очень интересовался прошлым своей семьи. Родители, как я теперь понимаю, не старались вдаваться в подробности, опасаясь за моё будущее.
Началась первая мировая война. Добровольно уйдя на фронт сестрой милосердия, мать прошла ещё и огненные вёрсты революции и гражданской бойни. Была причина вступить на такой путь. Я думаю, её поступок просто прятал страдания души. Окунувшись в гущу страшных событий, она давила в себе воспоминания о прошлом. Незадолго до войны её жених, студент горного института, трагически погиб от удара электротоком.

Жизнь стремительно шла вперёд и где-то на перекрёстках времени она встретилась с моим отцом. Он, человек смелый, решительный, обладал природной смекалкой, что компенсировало отсутствие образования, он не закончил сельской школы.

У меня остались жалкие осколки их прошлого:
-Удостоверение Всероссийского союза городов помощи больным и раненым воинам комитета Юго-западного фронта от июня 3 дня 1917 г. за №9781;10930 указывает, что Раиса Николаевна Жукова состоит на службе комитета в качестве сестры милосердия.
-На форзаце книги ;Словарь иностранных слов, вошедших в употребление на русском языке; карандашная запись, не стёршаяся до сего времени:11-я Добровольская армия, 20-я стрелковая дивизия, 177-й стрелковый полк, командир Иван Тимофеевич Карпов.
-Расписка: От гр-на Волостных получен рев. наган с семью боевыми патронами. 10 апреля 1933 г. Подпись неразборчива, написана на форзаце книги. ;Первая помощь в неотложных случаях;, Москва, Госмедиздат, 1932.

В моей библиотеке хранится несколько книг, оставшихся от мамы. Некоторые из них, такие как однотомники полных собраний сочинений Пушкина, Лермонтова, Гоголя, сопровождали меня в течение всей школьной жизни.

Даже, когда я повзрослел, меня не очень посвящали в историю моей семьи. И ко всему прочему меня тщательно оберегали от влияния улицы. Мне это не нравилось. Возникали раз-доры, в которых я всегда проигрывал. Теперь я понимаю, хорошо, что мне не давали потворства. Я вырос дисциплинированным, не любил никаких конфликтов и тем более занимать-ся всевозможными кознями.

Мой прадед по материнской линии был деревенским кузнецом. Слушая рассказы бабушки, я помню, долго не понимал, что такое крепостное право. Рассказывая о своём детстве, ба-бушка вспоминала как её отец, мой прадед выгонял её с матерью, моей прабабкой, в сильный мороз на улицу, будучи в сильном подпитии. Но она не укоряла отца, сочувствовала и оправдывала. Он был очень хорошим кузнецом, но заработки были небольшие. Большая доля того, что он должен был получать, уходила в карман его хозяина, владельца нескольких деревень. Для меня эта загадка разрешилась в школе при изучении истории.

Козлов в те годы был обычным русским городом, затерянным среди степей и лесов.
Почему-то бабушка не захотела, чтобы моё рождение регистрировали в Москве. Пришлось отцу отвести маму в Козлов, где я и появился на свет.
Из воспоминаний, начиная с момента рождения, сохранилось одно - холод металла весов на которых меня взвешивали. Почему, именно это, не знаю.

Отец работал в Москве и у меня в памяти сохранились отрывки моей жизни и в Козлове и в Москве.
Кочетовка, небольшая станция с паровозоремонтным депо, где в маленькой квартирке я впервые познавал окружающий мир. Под окнами регулярно останавливался паровоз, ворча и пыхтя смесью дыма и пара. Долго заправлялся водой, затем оглушительно с рёвом свистнув, грохоча какими-то железками, трогался в дальнейший путь. Я всегда с замиранием сердца ждал этого свистка, и всякий раз непроизвольно вздрагивал всем телом.

На похоронах Ивана Владимировича Мичурина, отец нёс меня на плечах. Много людей провожали знаменитого садовода в последний путь. Бабушка моя, Вера Ивановна Иванова дружила с семьёй Мичуриных. Мне было очень удобно сидеть на отцовских плечах, и с интересом впитывать всё происходящее вокруг.

В Москве у нас была дача вблизи теперешней станции метро Щёлковская. Недалеко находился аэродром. Случилась авиакатастрофа. Я увидел на носилках забинтованного человека, и меня поразила его похожесть на обрубок. Одно забинтованное тело без рук и ног.

Запомнил охватившее меня странное состояние. Я располагался за столом, передо мной лежала стопка бумаг. Справа стояла чернильница и в руках ручка. На чистом листе я выпи-сывал закорючки, страница за страницей. Иногда брал крышку от чернильницы, она круглая, тщательно пером смазывал края чернилами и внизу страницы крепко припечатывал. Написано и скреплено. Как будто я выбирал, кем быть? Чиновником или писателем. Будущее оказалось несколько иным. Я не стал ни тем, ни другим.

От взрослых я знал о Чаплине, Утёсове и великолепном цирковом артисте Дурове. Его представления с домашними животными, которые нас окружали, меня настолько поразили, что я постарался осуществить своё желание.
У нас в доме было небольшое хозяйство: свинья Машка, шикарный петух Петька со своими поданными, белоснежный шпиц по имени Альма и мой любимец сибирский кот Бимка, названный так в честь одного из двух знаменитых клоунов, Бима и Бома, особо почитаемых в нашей семье.
Бимка родился в один день со мной и, прожив, отведённый природой максимальный срок, умер достойно. Морозным февральским утром 1943 года он вышел на обычную свою прогулку и не вернулся.
Мои питомцы на мою радость и на удивление родителей подались дрессировке и радостно выполняли мои простые задумки. Они делали пробежку по двору. Бежали строго друг за другом. Впереди неслась Машка, за ней Альма. Семенившего за ними Петьку подгонял ленивой рысцой Бимка. Они вбегали в комнату к туалетному столику, останавливались. Затем Машка становилась передними копытцами на стул, и видя в зеркале своё отражение, радостно хрюкала, опускалась на пол и выбегала во двор. Затем подобное проделывали Альма и Петька, издавая лай и петушиный крик, устремляясь вслед за Машкой. Завершал представление Бимка. Потом все вместе со мной бегали по двору, резвясь, каждый в своё удовольствие.

Научившись читать, я начал заполнять чистые листы моей девственной памяти.
Как ни странно, я запомнил и до сих пор помню:

…купать ребят решила тётка.
  Они сидят и смотрят кротко.
  Оставив мальчиков вдвоём,
  уходит тётя за бельём.

Вдвоём оставшись, мальчуганы,
Пускают мыльные фонтаны.
Ныряя в воду не забудь,
что уши следует заткнуть.

Из уха Франца речка льётся,
а толстый Фриц над ним смеётся…

Далее за веселеем, следует наказание.
Тогда я не задумывался, почему Франца и Фрица я узнал раньше, чем всяких комариков и мух-цокотух.

Прочитав ;Черемыш – брат героя;, понял – хоккей игра для меня… Дальше – больше. Озеро Хасан, Карацупа, Джуль-барс, сборничек ;Республиканцы;… хотелось быть и тем и тем и тем…
Стал читать более серьёзные вещи, узнал, кто такой Циолковский. В дальнейшем в школе по астрономии у меня были одни пятёрки. Хорошо, что не стал космонавтом. Всё равно бы не прошёл по здоровью.

 Жалею, что не сохранил свои мысли в любой форме. Что делать? Тогда я ещё не созрел до желания сохранять следы чернил на бумаге.

Я взрослел, но окружающее меня всё ещё оставалось интересным и познавательным, трагедии происходящего не осознавались.
Помню, мама показывала мне большое красное кирпичное здание с большим количеством зарешёченных окон и кивала на одно из них, говоря, там сидит твой отец. Я понял, что отец сидит в тюрьме. Осмысление происшедшего пришло позже. Я благодарен своей семье за то, что они не дали мне усомниться в виновности отца. Как можно дольше меня старались оберегать от всего плохого. Доброту и отсутствия чувства мести я считаю своими самыми ценными качествами.

Трагические события в нашей семье ускорили встречу с тем, что определило мои окончательные профессиональные влечения. Море и горы помогли мне сделать окончательный выбор.

Конечно, я не догадывался об истинных целях стремительного переезда нашей семьи на юг, в Сочи. Для всех спасение, лично для меня – событие! Чёрное море! Море это грандиозно, это…море есть море!
Хорошо помню свои детские спектакли, которые я разыгрывал перед взрослыми. Вечером все собирались дома.

 Мой неродной дед, Франц Вебер, принимал активное участие в моих играх. Бабушка моя, второй раз вышла замуж за молодого венгра, бывшего военнопленного, нашедшего в России вторую родину. Апофеозом сцены было всеобщее ликование. Я со своими друзьями, котом и собакой, садился в поезд, сооруженный из стульев, громко восклицая: ; Мы едем в Сочи!!!
Возможно, старшие, гася боль утраты, старательно отвлекали меня от того момента, когда бы я начал задавать вопросы об отце. Не знаю, но насколько я помню, ответы я получал позже, от мамы…

Не исчезнут из памяти, пока я жив, утренние часы, когда я окунался в такую солёную и прозрачную воду. Разве можно забыть время, проведённое в Китайской беседке. Громадный красный диск медленно опускается в тёмно-бирюзовую воду. Волна, набегающая на гальку и заставляющая её шепотом выражать недовольство. Пальма, силуэт которой на фоне бледно-синего с розоватым оттенком неба, постепенно сливается с темнеющей закатной стороной, вызывая тоску по дальним странам. Светлая черта на горизонте таяла, маня и зовя за со-бой, заставляла сильнее биться сердце, вызывая слёзы непонятного восторга, как бы в предчувствии сбывшихся на яву путешествиях.

Дед по жизни очень неплохой кулинар. Он устроился поваром во вновь построенный санаторий, кажется, он называл-ся ;Беларусь;. Получив какое-то прибежище, мы на время из-бавились от поиска подходящего дома. Родители мои привык-ли жить в собственном доме и санаторная жизнь их мало устраивала. И через некоторое время был куплен домик, вернее квартирка. Как принято на юге на небольшой двор приходилось несколько семей. Кроме нас ещё было две семьи.

Своё житьё в санатории я вспоминаю с особенным чувством. Мне нравилось по утрам вместе с отдыхающими заниматься зарядкой. Особенное ощущение радости, физической бодрости усиливала музыка, сопровождающая занятия.

Я учился в разных, но хороших, на мой взгляд, школах.
В сочинской школе №1 пошёл в первый класс. Хорошо помню свою первую учительницу Марту Ивановну. Впоследствии мама вела с ней переписку. Недалеко от школы находился сочинский цирк. Шли знаменитые цирковые выступления с участием Дурова. Иногда во время школьных перемен мы ухитрялись булочками угощать слонов. Это было довольно просто. Проходя мимо, как бы невзначай протягивали ароматную слойку и слон, просунув хобот сквозь прутья, аккуратно брал её и отправлял в себе в рот.

Недолго мне пришлось наслаждаться видами морских просторов. Мы переехали в Кисловодск, и я продолжил учёбу.

Школьные учителя отшлифовали и выбросили из меня всё ненужное. Возможно, это им далось легко, я добрый, любознательный и легко воспитуемый.
Наряду с взрослением и приобретением необходимых навыков, коих необходимо иметь молодому человеку, по мнению воспитателей, шёл процесс открытия реальных явлений, вызывающих не только удивление или сомнение, но и неприятие.

 Наступают моменты, когда человека захлёстывает страх и шаткость своего существования.

Одним и самым трагическим таким моментом является война. Я до сих пор не понимаю, по-чему убийство друг друга стало какой-то чудовищной традицией. Это объяснимо, если бы мы все питались человеческим мясо. Но, если кто и питается, то их ничтожно мало и они об этом громко не вещают.

В годы войны все санатории г. Кисловодска превратились в госпиталя. Поток раненых оказался велик. Люди трудились почти круглосуточно. Бабушка и мама, работавшие санитар-ками, старались не травмировать меня рассказами об искалеченных молодых ребятах.
Но война вещь жестокая и некоторые трагические обстоятельства навечно засели в моей памяти.

Появилась угроза прихода немцев. Несколько дней шла эвакуация раненых. В последний день, когда уже гражданские власти оставили город, наши красноармейцы, в большинстве своём тяжелораненые, не были вывезены в безопасное место. Я не знаю, почему не пришёл транспорт. Возможно, он просто не дошёл до места назначения. Я видел лежащие на земле носилки с ранеными бойцами. Они были настоящими солдатами. Ободряли плачущих медсестёр и санитарок и просили их быстрее уходить, чтобы заодно с ними не попасть в плен…

Так старые и пожилые женщины, с робким и тихим мальчишкой на руках, без гроша в кармане, очутились в чужом для них мире. Если бы не дед, умелый повар и бывший вояка, как знать, что бы было с нами.

В одном из плаваний на ;Академике Курчатове; замполит Андрей Брызгалов, человек, достойно нёсший крест политического воспитателя, на вечеринке по поводу моего дня рожде-ния предложил почтить память моих родителей. Признаюсь, был немного удивлён, но воспринял с благодарностью: приятно человеческое внимание к рядовому сотруднику экспеди-ции.

Спустя какое-то время после прихода немцев, я услышал о том, как их встречали жители города. Люди в военной и казачьей форме царских времён с хлебом и солью приветствовали входящих в город немцев. Я, воспитанный на легендах (теперь можно прямо сказать на мифах) революции и гражданской войны, воспринял такое событие детски откровенно, с неприятием, оставившим в душе горькое то ли сожаление, то ли разочарование.
Моя встреча с немцами началась буднично и мирно, а закончилась кошмаром, который долго преследовал меня по ночам. Несколько дней город жил, сам по себе, и никто не мог сказать какая власть в городе.

Мы с мамой удовлетворенные возвращались домой по случаю удачного обмена каких-то вещей, я уж не помню каких, на мешочек кукурузной муки и стеклянную банку свиного смальца.
Перейдя мост через речку Берёзовую, впадающую в Подкумок, увидели мотоциклы и солдат, стоящих неподалеку. Немцы! Они рассматривали городскую электростанцию, находящуюся на левом берегу реки.
В Кисловодске тогда находилось три важных ;стратегических; объекта: молокозавод, мясокомбинат и электростанция. Электростанция при отступлении наших была взорвана, а остальные объекты, в том числе и предприятие по производству нарзана остались целы. Почему не знаю.
Но их не забывали бомбить ни немцы, ни наши. Меня удивляло, что бомбы падали на дома мирных жителей, а объекты благополучно пережили войну. Многие горожане были довольны тем, что уцелел мясокомбинат. Особо ловким и предприимчивым дважды повезло. После ухода наших и после ухода немцев какое-то время власти в городе не было, и представился случай бесплатно запастись мясными продуктами. Помню, одна из соседей уговаривала бабушку помочь дотащить барана, обещая поделиться. Долго потом обижалась на нас, получив отказ.

Так вот, пока немцы в бинокль разглядывали противоположный берег, а случайные прохожие, в том числе и я с мамой, боязливо топтался в стороне, возникнул, откуда-то самолёт и сбросил бомбу. Все бросились кто куда. Мы упали в какую-то канаву. Врыв! Самолёт улетел. Поднявшись, я увидел немца смотревшего в бинокль. Какое-то мгновение он стоял с биноклем в руках без головы, а из шеи бил кровяной столб. Потом он упал.

Самое смешное то, что разрушенную электростанцию продолжали настойчиво добивать.

С наступлением войны мы жили небогато, но и не бедно. Профессия деда ; вся наша надежда и опора. Спустя какое-то время после начала оккупации в городе открылись магазинчики, лавки, шашлычные с невероятным набором блюд, особенно кавказской кухни. Конечно, всё это изобилие было для нас недоступно. Хотя дед и работал в шашлычной, но продукты домой не носил, а получал зарплату раз в неделю.
Возникший городской рынок, дал нам возможность менять вещи на еду. Хотя обменивались семейные пожитки только на необходимые продукты, дом пустел.

Мы жили в окружении дружелюбных соседей, но иногда возникали конфликты. Я дружил с Ашотом. Он, как и я, рос без отца. Мама его, тихая скромная армянка, не покладая рук, еле сводила концы с концами. Они, как и мы, остались в городе. Пожилые и дети, пешком по горной дороге, не смогли бы далеко уйти под постоянными бомбёжками и тем более пересечь Главный кавказский хребет.

 Городские власти имели возможность вовремя эвакуироваться в отличие от всех остальных горожан. Практически все жители Кисловодска оказались в оккупации.

Другие наши соседи, евреи, смогли уехать. Я уж не помню, по какой дороге. Кажется, уезжали через Минводы, когда ещё они не были заняты немцами. Бабушка оказала им помощь. Они попросили сохранить ценные для них вещи. Я помю только рояль, на котором, я изредка пытался учить ноты, но безуспешно. По мнению мамы, мне, что не дано, то не дано.

 Моя мама, окончив гимназию, неплохо играла и пела. Хотела в своё время учится и дальше. Бабушка, женщина властная и старой закалки не позволила ей стать актрисой, а начавшаяся первая мировая война напрочь смела все личные планы. Всю дальнейшую жизнь она переживала в тайне свою личную обиду к своей матери, моей бабушке.

Вернувшись после отступления немцев, соседи были несказанно благодарны за то, что мы сохранили всё, что они нам оставили. Они считали пропавшими и нас и свои вещи.

Я с Ашотом любил играть в мушкетёров, начитавшись книг Дюма. Длинные шашлычные шампуры заменяли нам шпаги. Частенько острием царапали кожу до крови. Однажды увлёкшись, я неловко ткнул его в живот. Он сильно на меня разозлился. Добрососедские отношения испортились. Ашот злобно заявил: он донесёт на меня немцам о том, что я был председателем школьной пионерской дружины. В ответ я обещал не оставить его в живых. Досталось нам обоим крепко от наших родных.

Через некоторое время после прихода немцев, дом, покинутый соседями, заняла другая семья. Это была семья из трёх человек: мать, дочь и сын. Их привезли на грузовике немец-кие солдаты вместе с их нехитрым скарбом. Спустя некоторое время бабушка сдружилась с ними и мы, узнав их историю, не позавидовали их участи. Муж, бывший офицер белой армии, с приходом немцев стал командовать кавалерийским соединением, воевавшим на стороне немцев. Он заставил их переехать в город (Кисловодск) из горного аула Нижняя Теберда. Тихая, скромная карачаевка с дочерью-студенткой и сыном моего возраста не осмелилась нарушить решение мужа. Они не ушли при отступлении немцев. У горцев возник какой-то конфликт со своими хозяевами, и они ушли в горы. Семья эта не успела перебраться в свой аул.

С возвращением советской власти они быстро были депортированы в Сибирь. Бабушка и мама хотели, как-то засту-питься за них. Но все доводы в защиту не принимались во внимание. Бабушка провожала их до Минвод, собрав в дорогу, что могла, где их с другими погрузили в товарные вагоны…Больше мы о них ничего и никогда не слышали.

А впереди назревали события, исход которых мог быть трагичным для нас.
На дворе осень, но мы бездельничаем, не учимся. Школа закрыта. Я закончил четыре класса в школе, расположенной на окраине городе.

Никогда не думал, что придётся учиться в немецкой гимназии.
В октябре я пошёл в пятый класс мужской гимназии, от-крывшейся в бывшей городской школе №14. Новые власти рекомендовали продолжить учёбу, иначе нас направят на трудовой фронт. И мои родители и другие вынуждены были согласиться. А как было не согласиться? Все видели отступление наших измотанных и раненых красноармейцев. Все знали о расстрелянной семье врача-еврея. Знали о поимке подпольщиков.
Впоследствии я, смотря кинофильм ;Смелые люди;, впервые удивился и в душе возмутился, как так можно рассказывать то, чего не было. Хотя сам по себе фильм неплохой и актёры хорошо играют.
стория – мой любимый предмет послужила началу моих размышлений о справедливости, добре и зле.
Мы, пятиклассники, были мальчиками начитанными, и став гимназистами, повели себя подобно героям любимых книг. Но время было иное, а мы оставались наивными романтиками. В гимназии ввели должность надзирателя. Я не помню, как его звали, но он был злобный и грубый, иногда бил нас хлыстом за какой-либо мелкий проступок. И ему устроили тёмную. Дело было хорошо организованно, виновных не нашли. По поведению все получили двойку. В перспективе вторая двойка грозила исключением из гимназии со всеми дальнейшими последствиями.

Канун Нового года принёс тревогу нам и родителям. Составлялись списки для отправки в Германию. Нам объясняли, что продолжать учёбу необходимо в немецких школах.
Разгром немцев под Сталинградом избавил нас от поездки в Германию.

Случилось так, что бабушка повстречала наших красноармейцев, первыми вступивших в город. Они произвели на неё большое впечатление. Она нам рассказывала о хорошо одетых и обутых солдатах, с автоматами вместо винтовок, а главное в новой военной форме с погонами. Она даже подумала: неужели в России произошла смена власти. А я сказал, напрасно мы прятали старые фотографии, где мама в форме сестры милосердия со своими сослуживцами в мундирах с погонами, а также фотографий отца на партийных съездах и его наградах. Кстати, я так и не нашёл документы, которые я сам зарывал у нас в саду. Теперь я сожалею, что не мог их найти. А может всё, что не делается к лучшему. Я знал всё об отце, и но в различных анкетах писал то, что советовала мама.

Я был смущён потоком событий происшедших за столь короткое время. Погоны одних, погоны в Красной армии…
…Так мы жили и выживали. Радио у нас в доме не было, газеты покупать не было возможностей. Родительская библиотека, а затем школьная и городская, очень хорошие библиотеки были в то время, полностью удовлетворяли мои запросы.

Гимназия превратилась в среднюю мужскую школу №14, и я не потеряв ни года учёбы, в феврале 1943 года продолжил учиться в пятом классе. Предметы, которые мы изучали, не изменились, за исключением закона божия и предмета, я уже не помню его названия, наподобие нашей Конституции СССР. Некоторые преподаватели, например немка, продолжали нас учить и дальше. Не помню, чтобы это вызывало у нас какие-то вопросы. Меня приучили к учёбе в любых обстоятельствах. Главное, чтобы ты был хорошо грамотным и знающим челове-ком, говорили мне и бабушка, и дед и мама.

Память о войне также осталась в рассказах нашего военрука. К сожалении, я не помню его имя и фамилию. Картины поля сражения после боя, рассказанные им, впечатляли. Когда
объявлялось временное перемирие, то санитарные команды враждующих сторон вылавливали сошедших с ума людей и животных, с криками бегающих по полю или лесу.
Он закончил свою войну в звании старшего лейтенанта, командира миномётного взвода. Получил приказ удерживать участок на правом берегу Дона в течение трёх суток. После удара немецких ;Ванюш; у него миномётов не осталось. Получив пулемёты и в большом количестве гранаты, а также две канистры чистого спирта, он с пятью оставшимися бойцами отражал атаки немецкой пехоты. Во время штыковой атаки его спас сержант, успевший отразить удар немецкого приклада. Он остался жив, удар раздробил лицо, начисто выбил все зубы, обе челюсти и правый глаз. Таким я и запомнил нашего военрука, с чёрной повязкой на правой щеке. Когда он волновался, речь его становилась не очень разборчивой.
Последствия прошедшей войны ещё какое-то время сопровождали мою жизнь.

 Наша школа шефствовала над госпиталем. В подшефной палате лежали тяжелораненые молодые двадцатилетние ребята. Под гитару и аккордеон пели мелодии, которые и сейчас не могу слышать без слёз: кто сказал, что надо бросить песни на войне, после боя сердце просит музыки вдвойне… Как не течь слезам? Без руки или ноги, с выбитым глазом или изуродованным лицом, эти молодые парни ни в чём не хотели уступать нам здоровым, пели и плясали вместе с нами. Да и не только поэтому. Просто они победили! Эти концерты остались навсегда в моём сердце.

Шефская самодеятельность меня увлекла настолько, что в последних классах стал одним из организаторов школьного драмкружка. Я сыграл несколько ролей: профессора Макферсона в ;Русском вопросе; Симонова, Секретаря райкома в ;Сказке о правде; Алигер, Ивана Туркенича в ;Молодой гвар-дии;. Материнские гены всё же сказались…

Мои мысли о выборе профессии всё время работали. В городской газете в рубрике ;Кем стать; я выразил желание заниматься радиолокацией, почему не знаю. Кто виноват в моих метаниях?
Виной тому слепая страсть к морю. Так считал я, так считали мои друзья и знакомые, и родители в лице мамы и бабушки.

А на самом деле я искал свою зону комфорта. Мне не всё равно кем, и мне надо знать как, и в дальнейшем не маловажным оказалось в каком окружении я должен быть, чтобы мне было хорошо и свободно. Может мне надо было жить в прошлую эпоху, эпоху не обязательно великих географических открытий, а просто жить своей жизнью. Очевидно, в прошлых жизнях я проводил большую часть времени, кочуя под парусами…

Пока я думал, как и кем быть дальше, время своим ходом постепенно всё расставляло по своим местам. Незаметно накатили выпускные экзамены. Сдавали мы их весело, вернее торжественно. Мои друзья Костя Гончарук и Гена Девятериков неплохо играли на баяне. Их отцы, благополучно вернувшись с войны, одарили их трофейными подарками. Обладая музы-кальными способностями, они легко овладели заморским инструментом, перейдя с баяна на аккордеон.
Перед сдачей каждого экзамена мы исполняли своего ро-да музыкальный церемониал. Марш ;Прощание славянки;, говоря современным жаргоном – хит того времени, в исполнении нашего трио, двух аккордеонов и ударного инструмента, звучал очень и очень недурно.
В результате я научился хорошо выстукивать такты на стулофоне, за неимением ударных инструментов, и думаю, в современных телепередачах типа ;Минута славы; смог бы добиться заслуженного успеха.

Наш славный военрук так расстарался, что перед нами открылся доступ в любое военное училище того времени. Наш класс настолько лихо маршировал на праздничных демонстрациях, и мы всегда занимали первое место среди школьников. Пошёл слух, якобы у нас в городе появилось некое военное училище. Всех сбила с толку наша форма: пилотки, гимнастёрки, синие на выпуск брюки и чёрные полуботинки, а в руках трёхлинейки с примкнутыми штыками. Да, было заботы нашим родителям и нам!

Каждый из нас выбрал то, что хотел. Саша Колесников поступил в военно-инженерное училище в Ленинграде. Семья многодетная, жили, мягко говоря, очень скромно, не рискнул стать гражданским инженером. Военные люди более обеспечены, чем гражданские. Рудольф Паков поступил в одесскую мореходку. Чтобы продолжить учёбу ему пришлось изменить имя. Негоже будущему моряку носить немецкое прозвище. Но моряком он так и не стал. Получив диплом инженера-электромеханика и направление в ВМФ, не захотел служить подводником. За строптивость был наказан.Даже отказали в службе на торговом флоте, о котором он так мечтал. Нашёл работу в г. Череповце. Вовка Фёдоров, самый хулиганистый парень в нашем классе стал курсантом артиллерийского училища в Севастополе. Все остальные избрали гражданские специальности.

Шефство над военным госпиталем это вам не фунт изюма.

Что интересно - у всех оказался свой выбор. Текстильщики, экономисты, механики, журналисты, художники, горняки…Костя поступил в Ленинградский университет на химфак, Гена стал инженером-путейцем, Дима Гайдаренко стал журналистом и позже возглавил телевидение Ставропольского края.
Новые впечатления сглаживали остроту прошлых событий. Во время студенческой жизни стал происходить некий сдвиг в сознании. В начале самостоятельной жизни оптимизм молодости не был поколеблен возникающими жизненными неурядицами, и я не сознавал ещё, что вступил на линию раздела, по одну сторону которой власть, а по другую те, кто кормит её. К сожалению, она наступила довольно быстро. Впечатления военного детства, слившись с последующими вливаниями, давали свой результат: слепой стал прозревать.
Я считал, всё равно кем, лишь бы плавать. Мой девиз того времени – по морям по волнам, нынче здесь, а завтра там. Что ж, результат оказался плачевен.

До сих пор не понимаю, почему меня иногда бросало в непредсказуемость.
В газете “Советская Здравница”, от 19 мая 1948 г. №60(693), в рубрике ;Кем мы хотим быть; среди прочих были строки:
"Радиотехникой я стал увлекаться ещё будучи учеником начальной школы. Позднее я уже понял, что это не простое увлечение, а моё призвание в будущем, поэтому после окончания 10-го класса я буду изучать своё любимое дело, чтобы стать инжене-ром радиолокации.
Борис Волостных, 10 класс,14 средняя школа."
Через некоторое время на этой газетной вырезке я резюмировал: судьба играет человеком, а человек играет судьбой. 21;ХI 49 г г. Ленинград

Ради справедливости замечу, хотя я и не стал радиолокаторщиком, но окончил курсы радиомастеров при 1-ой школе Ленинградского радиоклуба, получив по всем предметам оценку ; 5(отлично).

Мои одноклассники Евгений Титов и Анатолий Лифанов решили поступать в институт инженеров водного транспорта на судомеханический факультет. Я присоединился к ним. До сих пор я веду споры сам с собой. Споры на всю оставшуюся жизнь. Стоит ли тратить время на дела для тебя лично пустяшные. Вернее, не интересные ни для ума, ни для сердца.
В целях самозащиты я себя всегда могу оправдать.
 Почему не морское училище, а институт. Белый билет – раз. А результат один, после института тоже можно попасть в корабельный состав. А форма, какая форма! В то время ввели ношение формы для студентов. Горняки, железнодорожники, водники…Но для сердца пусто. Всю жизнь с железом и на железе.

Окончив один курс судомеха, сумел получить диплом моториста 2-го класса. На большее меня не хватило, и я расстался с водным транспортом ни о чем ни жалея и некого не виня.
Некоторое время пытался определиться в выборе дальнейшего жизненного пути. По знакомству меня устраивали в мореходку на радиотехнический факультет, а я хотел на судо-водительский. Но белый билет (близорукость: школьная учёба и чтение книг при коптилке) осложнил, вернее, не дал осуществиться наивной детской мечте.

Матрос речного теплохода и токарь Кировского завода – последние метания в поисках истины.Если бы не случай, из меня бы, наверное, получился не плохой воспитанник одного из лучших рабочих коллективов ушедшей в небытиё страны.

После ночной смены, я заснул в трамвае по дороге домой. Выскочил на ходу, как я теперь понимаю, в ;нужном месте; и наткнулся на книжный киоск. Вместе с газетой приобрёл справочник для поступающих в вузы.

Помню «напутственные» слова начальника цеха, сталинского лауреата, товарища Грико, которому я представил студенческий билет, свидетельствующий о моём поступлении в Ленинградский гидрометеорологический институт на отделение океанологии. Слова, что бы я их долго помнил, подкреплялись письменно в трудовой книжке. До сих пор не понимаю одного. Хорошо, прогул проступок негодный, но почему поступление в институт причина не уважительная…?

Окончив первый курс, я и Гелий Гетманский, мой однокурсник и друг, устроились на лето на работу в топографическую экспедицию. Два с половиной месяца пролетели в одном из из красивейших уголков Карелии. К северу от Пяо-озера расположена система небольших озёр, связанных между собой реками, изобилующими живописными водопадами и порогами. Вблизи Северного полярного круга на реке Куме вздыбился тремя гигантскими зубцами Кума-порог. Знаменитый водопад Кивач мог бы претендовать лишь на второе место.

Ленинградское отделение Гидроэнергопроекта, вело геологическую и топографическую съемки для обоснования строительства Кумской ГЭС. Одной из головных болей начальства являлось обеспечение безопасности проводимых работ.
Рабочие полигоны находились по обе стороны русла и расползались в тайгу на многие километры. Река сужалась, подходя к порогам, и водяная струя уносила в ревущую пасть, всё, что попадало на пути её движения. Все административные здания, кадры, бухгалтерия располагались выше порогов. Полевые отряды жили в палатках по обе стороны реки. Между левым и правым берегами почти круглые сутки сновала лодка, прикованная цепью к стальному тросу, перекинутому между берегами. На обычной лодке с вёслами рисковали переправляться только отдельные смельчаки. Местные карелы на своих лодчонках рыбачили даже вблизи первого падуна. Они предлагали перегородить узость бонами, деревянными брёвнами, соединёнными цепями. Руководству цена показалась обременительной, и решили повременить. И повременили. Ладно, топили оборудование и продукты, но когда за первой жертвой, молодым парнем, ушёл баркас с прицепом, семь человек, не растерявшихся и до конца пытавшихся вырваться из дьявольского потока, среди них начальник топографической партии с материалами всей топосьёмки, то пришлось ставить боны, не считаясь с подскочившей ценой.
Журналы наблюдений нашли. Человеческие тела измельчили гранитные скалы и вода. Не найденные считались убежавшими за границу, она проходила недалеко. Запала в мою душу ещё одна печаль, а в голову полезли сомнения о справедливости и законности.

В институте я осознал сложность географического пространства, окружающего нас. С любовью и благодарностью помню своих учителей. К сожалению не все они запечатлены на памятной фотографии. Профессор Д.Б.Карелин, заведующий кафедрой океанологии, рано ушедший из жизни, приот-крыл мне незнакомый мир океана. К.К.Дерюгин, окунув в мир морских экспедиций, стал, как бы моим крестником на этом трудном, но увлекательном пути. В.И.Вульфсон раскрыл механизмы возникновения удивительных свойств морской воды. Г.Р.Рехтзаммер познакомил с новыми методами исследований, которые в скором времени стали внедряться в практику океанологии. Я.Я.Гаккель, исследователь Арктики, руководитель моей дипломной работы, приучил к тщательности в экспериментальных работах и поразил своими научными идеями.

Возможно, я жалею, что не занялся изучением разновремённых явлений: сжатием льдов и деформацией земной коры. Но и проблемы химии океана не менее интересны. Теперь, спустя много, много лет понял, не я один виноват в своих м-таниях.

? А кто! Но это другая уже история, о которой я, возможно, напишу…

Начало моей работы это, образно говоря, последовательное впитывание окружающего меня мира. Пришлось впервые понять, что такое государство, вернее, узнать о механизме, на первый взгляд бестолковом и не логичном, а на самом деле жёстко продуманном. Стержень жесткости прост – на первом месте государство, на втором человек.

На работу я был послан в Архангельск, в Управление Гидрометслужбы. Казалось, для недовольства нет повода. Обещали должность, оклад, квартиру. Мать продала домик в Девяткино и поехала со мной. Для сотрудников управления был построен 8-ми квартирный дом. Все квартиры были заняты. Неделю, прожив в кабинете начальника, исписав кучу бу-маг, я покинул моё гостеприимное место работы и покатил в Москву.

На приёме у начальника Гидрометслужбы СССР Склярова я изложил детали своего ухода. Я проходил производственные практики на морях Дальнего Востока. Оценив моё усердие, зав. Лабораторией промысловой океанологии Гаврила Михайлович Бирюлин обещал похлопотать о том, чтобы меня направили на работу к ним. Было послано соответствующее письмо. Но директор института, где я учился, сделал вид, что оно не получено. И меня распределили в Архангельск. В направлении важная деталь: с представлением квартиры. Я приехал с ма-терью и… квартиру не получил. Я имел право сменить место работы.

В отделе кадров ВНИРО мне нашли письмо с просьбой направить меня на работу в Тихоокеанский институт рыбного хозяйства и океанографии.

Склярову, начальнику Гидрометслужбы СССР, я показал копию письма. Препятствий он мне не чинил. Какие могут быть препятствия, квартира растворилась в воздухе, а я поехал во Владивосток за свой счёт.
На первых порах Гаврила Михайлович приютил нас у себя. Маме вскоре удалось приобрести домик на 4-й Матросской улице. Я с головой окунулся в новую жизнь.

Меня заинтересовала проблема, которая решалась многие годы, но так не решена, как я теперь понимаю, и по сей день.

Дальневосточные моря обильны всяческой рыбой. Одним из вкуснейших деликатесов слыла иваси. Я, как и все, полагал её селедкой.
На самом деле иваси является только ближайшей родственницей настоящей тихоокеанской сельди и относится к другому роду – сардинопс. Это некрупная, не превышающая в длину 25 см, рыба. Весь облик иваси говорит о том, что это хороший пловец, все время проводящий в движении. После нереста, происходящего в декабре – мае, вдоль япономорского и тихо-океанского побережий Японии взрослые особи устремляются на север. Скорость передвижения косяков достигает 20–30 км в сутки. У берегов Приморья иваси откармливаются планктон-ными ракообразными. Обратная миграция на юг начинается осенью, при уменьшении температуры воды до 8 °С.
 Сардина иваси доживает до 7 лет, но основу ее промысла составляют 2–5-летние особи.
Иваси, японское слово женского рода, небольшая рыба, японская сардинка.
В словаре Даля термин иваси не найден.
В словаре Ожегова иваси рыба семейства сельдевых.
 Иваси в словаре Ефремовой промысловая рыба семейства сельдевых, дальневосточная сардина.
Термин иваси в словаре Макса Фасмера не найден.
 В словаре русских синонимов иваси дальневосточная сардина, сельдь.
В современном толковом словаре изд. «Большая Советская Энциклопедия» иваси рыба семейства сельдевых. Длина до 30 см. В прибрежных водах Вост. Азии. Численность подвержена значительным колебаниям. Объект промысла.

В довоенные годы иваси вылавливали в большом количестве, а с 1941 года на длительное время они перестали приходить к берегам Приморья.

Всё эти премудрости я познавал в Тихоокеанском научно-исследовательском институте рыбного хозяйства и океанографии.

Летом 1954 года, работая на экспедиционном судне Изумруд;, впервые познакомился с Гаврилой Михайловичем Бирюлиным.

Он меня увлёк своим талантом учёного и писателя.

Я впервые подумал, а потом и начал чиркать бумагу, решив больше не бросать это, как оказалось трудное и не прибыльное занятие, по мнению моей жены. Она считала, даже человек талантливый не всегда достигает желаемого, а человек средних способностей, вроде меня, может и не мечтать о славе и, тем более, о деньгах. Я воспитанный на фальшивых идеях ушедшей эпохи, успокаивал себя доводами, которые мне сейчас кажутся смешными: я пишу для себя.

Мне Аня подарила его книгу ;Жизнь среди волн;, небольшой сборник великолепных рассказов. Она нашла её в книжном магазине в Калининграде.

Помню, на ;Изумруде; Гаврила Михайлович читал нам ;Розовую жемчужину;, готовившуюся к печати. Она вошла в сборник ;В штормовой вечер; .И ещё он прочёл фрагмент из романа, который так и не был опубликован, ;Опаловое кольцо;. В те времена он никогда не мог стать достоянием гласности.

Случай представил встретиться с Гаврилой Михайловичем спустя много лет. Вернувшись из экспедиции, я зашёл к нему в гости. Он жил в новом доме на окраине Владивостока.
В результате у меня в библиотеке хранится его книга ;Морские каникулы (Повесть для детей);. Читая посвящение «Бобу Волостных герою этой неправдоподобной истории с приветом из далекого прошлого. Автор. 1.х;.73.», вспоминаю красоту дальневосточных морей и своих друзей, учёных и мо-ряков.

Его роман ;Море и звёзды; я читал, уже работая на другом конце страны. Но, считаю ; "Опаловое кольцо;, неповторимо утерянный для читателя прекрасный мир пишущего человека. Не хочу открывать занавес в память о Г. М. Бирюлине. Может кем-то всё будет написано лучше, а может, никогда не узнают, что было на самом деле…

Вернёмся опять к проблеме миграций иваси. В 1956-57гг. мне пришлось проводить три гидрологические съемки Японского моря на судне ТИНРО ;Первенец;.

Жизнь рыб в море-океане тесно связана с температурой самой воды. Температуру надо измерить и построить её распределение по всей водяной толще. Казалось бы чего проще. Но вода система подвижная. ;Первенец; начинал работы в ноябре и заканчивал в конце декабря. Второй этап – декабрь-январь, третий – февраль-март. Одним судном проделана немалая ра-бота. А в тралах желанной рыбки нет.
Японцы проводят регулярно синхронные съемки Японского моря и прибрежных океанских вод. Около ста рыболовных судов выходят в определённое место и время для измерения температуры и взятия проб воды, строго соблюдая все методические указания.

В результате они выяснили ритм миграции тёплых струй Куро-Сиво и сумели прогнозировать появление вкусненькой иваси по обе стороны Японских островах. Как говорили наши остро-словы: ;не ковыряйся в носу, загребай поглубже;, т.е. надо было бы вести наблюдения и в океанских водах. Но одно судно, как не загребай, погоды не делает. Наблюдения имеют только исторический интерес, по ним прогноз невозможен.
Так мы работали: отбирали пробы и измеряли температуру и течения. Гаврила Михайлович говаривал, интересное дело: у ;Витязя;(судно Академии наук) открытия почти в каждой экс-педиции, а у нас или ничего или невезухи.

Начало моей работы в ТИНРО совпало с ;невезушной; экспедицией. Гаврила Михайлович обрадовался моему приезду к нему на работу.
Экспедиционное судно института ;Первенец; по программе Международного геофизического года должно было провести исследования в тропической зоне Тихого океана к северо-востоку от Японских островов.
Я был настолько рад, сходу попав в число участников, что даже не обращал внимания на угрозу срыва всей работы. Угроза реально нависла, не надо мной, конечно, а над планами лаборатории. Пока только двое были в списках: начальник экспедиции Г.М. Бирюлин и м.н.с. Б.В. Волостных.

По настроению и поведению начальника я чувствовал: не бывать мне в тёплых водах Тихого океана. Я был настолько безрассудным энтузиастом-романтиком, соглашаясь на выполнение всего объема работ и даже без оплаты, что, наверное, выглядел, в глазах наших сотрудников лаборатории полным идиотом.

Моя такая честная неосмотрительность дала о себе знать. В последствии, выполнял обязанности начальника рейса бесплатно, получая, зарплату младшего научного сотрудника.
Помню, зимой 1956-57 года, на ;Первенце; работали оптики из Института океанологии, Михаил Владимирович Козлянинов, Виталий Войтов и Володя Орлов. Иногда они не понимали мо-их командирских проявлений. Миша был лучший друг Бирюлина, но и ему поблажки не было. Из-за невозможности вести оптические наблюдения они помогали работать на гидрологи-ческих станциях.

Так вот экспедиция в Тихий океан под угрозой…
Сначала я не понимал, почему Гаврила Михайлович не хотел брать наших тружениц лаборантов Лизу и Машу. Я с ними начал работать ещё на студенческой практике и славно трудился в дальнейшем. В институте был напряжённый план экспеди-ционных работ, и они нужнее были в другом месте. Виктор Фукс, довольный моим приездом, собирался заканчивать диссертацию и уезжал в Ленинград. Если бы не мой приезд, ему бы не удалось быстро уехать, а так он плавно перекатился от кандидатской к докторской и хорошо угнездился в своём уни-верситете.
Гаврила Михайлович решил кадровые вопросы. Из ДВНИГМИ удалось получить двоих научных сотрудников: Юрия Романова и работящую сотрудницу, к сожалению, не помню её имя и фамилию, и Володю Яковлева, сотрудника из промысловой разведки. В будущем мы с ним встретились в Калининграде, где он продвинулся до директора АтлантНИРО. Итого в экспе-диции пять человек.
Не знаю, каким образом в нашу компанию вошло ещё три человека. Это были военные. Они занимались радиоразведкой.

Начав подготовку к работам, выяснилось, что забыли на берегу термоглубомеры. Возвращаться было уже поздно. Что-ж будем работать старым методом ; резюмировал начальник экспедиции. Термоглубомеры, особые термометры, по которым можно определить глубину погружения приборов для взятия проб морской воды и измерения температуры. Они только стали поступать на вооружение в научные организации и считались новинкой. До этого расчёты велись по длине и углу наклона троса за бортом.

Мы шли на юг и на подходе к широте Токио, нас настиг шторм. Через сутки он превратился сильнейший ураган. Мы оказались на пути очередного тропического циклона обычного для этого времени года. В таких случаях судно ложится носом на ветер и малым ходом маневрирует, не позволяя подставить волне борт. По нашим замерам высоты волн были в пределах 3;6 метров, в среднем около четырёх с половиной метров.
Радист доложил капитану, что центр циклона проходит через Токио, скорость ветра более 100 м;с. Получается, что некоторое время мы окажемся в центре всей этой круговерти.
Капитан и начальник экспедиции принимают решение, которое нас и обрадовало и до некоторой степени напугало. Вечером нас ждал шикарный ужин. В кают-компании накрыли стол со всеми необходимыми яствами и напитками. Торжественные речи были коротки и деловиты. Сидящий рядом со мной Юра Романов, после слов Бирюлина, о том, что жалко одного юнца, неженатого, а посему не познавшего сладость любви, прошептал: ; первый раз присутствую на собственных поминках. На что я ему ответил, это он имел в виду меня, а не его.

Наступившее утро обрадовало нас. Ветер не усилился. Неожиданно циклон повернул на восток и ушёл хулиганить в океанские просторы. Токио избавился от ожидаемых разрушений, а мы от наших страхов.

Для разведчиков ситуация сложилась драматическая. Вся их секретная аппаратура, хотя и была надёжно закреплена в самом надежном месте, на корме, под шлюпками, оказалась смытой коварной волной.
Помню, как мучились над составлением акта, оперируя высотами волн, силой ветра, глубиной места и отсутствием враждебных сил.

Враждебные силы появились. Мы ещё трое суток боролись носом на волну, когда вдруг возник красивый, покрашенный в голубую краску японский тунцелов. Он шёл быстро, несмотря на ветер и волны. Подойдя ближе, они спросили, нужна ли помощь. В благодарность мы им переправили мешок неплохой картошки, памятуя, что возможно у них плохо с питанием, едят один рис. Наши умельцы по промывки мозгов не зря получали деньги. В ответ японцы переправили нам тоже объемистый мешочек, в котором оказались очень вкусные апельсины.

Обменявшись любезностями, мы разошлись своими путями. Они быстро скрылись в облаке водяной пыли и брызг, а мы ещё некоторое время ковырялись, вздымая то нос, то корму. Позднее механик мне объяснил, что у них стоят мощные двигатели, используемые на военных судах. Я наивно спросил, а почему у нас…, но, не дождавшись конца вопроса, в ответ ус-лышал родные слова, подкрепляемые характерными жестами.

Оставшись не у дел, наши разведчики помогали в работе на глубоководных станциях. Их командир стоял вахту с нашим радистом.

По времени расстояние между точками наблюдений составляло примерно пять часов, при условии хорошей погоды. Мы не стали делится на вахты. Выполнив весь комплекс наблюдений, до подхода к следующей станции все отдыхали.

Я находил время для ведения промыслового журнала. Мы плыли в местах малоизученных и, как толкуют скудные сведения, весьма загадочных.

К юго-востоку от Японских островов находится район, который впервые упомянут в газете "Нью-Йорк таймс; от 27 сентября 1952 г. Интерес почему-то возникает с событиями драматическими. Вот она кровожадность рода человеческого, неистребимая во временах текущих, прошлых и даже будущих…

В океане в этом бескрайнем водном пространстве пропадали как рыболовные, так и, хорошо оснащённые технически, торговые суда. Сведения о таких случаях стали появляться в пе-чати на рубеже сороковых-пятидесятых годов. Сам термин Море дьявола (в переводе с японского ; ;море духов;) появился в газете ;Йомиури симбун; от 14 января 1955 года.
Изучая зону извержения подводного вулкана Мёдзин, погибли два исследовательских судна ;Кайо-мару; 11 августа и ;Тосуи-мару; 30 сентября 1952 г. Стремление тщательно изучить столь феноменальное явление привело к трагической гибели моряков и учёных. В связи с этим береговая охрана Японии предупредила об опасности захода судов в зону действия подводного вулкана. В дальнейшем возникло ошибочное мнение, якобы официально Море дьявола объявлено опасной зоной.

Среди японских рыбаков ходит немало легенд о разных районах океана примыкающих к островам. Границы района, называемого Морем дьявола, точно не определены. Одни считают, что оно расположено в 70 милях юго-восточнее острова Хонсю, другие полагают, что оно находится либо у архипелага Идзу, либо у островов Огасавара и Иводзима.
Отдышавшись после зацепившего нас слегка урагана, мы начали нормальное движение к югу, ведя работы на гидрологических станциях в зоне холодного противотечения Куросио.
Приведу выборочно записи моего промыслового журнала, не отвлекаясь на всякого рода рассуждения. Замечу, на моё замечание поработать вблизи рифа Мёдзин, Гаврила Михайлович заметил, что мы находимся восточнее на сотни миль, а времени и топлива нет на безрассудную любознательность.

« 15-16 09.56г. ;=36;51;;с.ш. ;=141;53;;;;в.д.
Постановка контрольных сетей размером 25 и 30мм
Ставились на глубине 4 и 6м за 3; часа
Улов:       Тунец;1штука
                Сардина;1штука
                Скумбрия;10штук

02.10.56г. ;=41;25;с.ш. ;=148;45;в.д.
Пробная ловля конусом сайры. Поймали за один час 4 штуки.
Неудачный улов был по причине крупной зыби, маленького размера конуса и отсутствия надлежащего света.

12.10.56г. ;=40;09;с.ш. ;=145;28;в.д.
Замечено несколько альбатросов. Некоторое время впереди по ходу судна шла косатка.

13.10.56. ;=39;25;с.ш. ;=145;25;в.д.
Справа по курсу большое скопление чаек. Включили эхолот и подошли ближе. Подход и движение за скоплением чаек не дали результатов. Ничего не обнаружено.

13.10.56г. ;=39;10;с.ш. ;=145;19;
11 часов, появились летучие рыбы. Температура воды 19.8;

14.10.56г. ;=36;58;с.ш. ;=142;17;в.д.
Слева по борту скопление птиц. Местами среди воды тёмно-синего цвета, выделяются длинные полосы коричневого цвета. Вероятно скопления планктона. 16-00 включили эхолот, 17-35 эхолот выключили. Ничего не обнаружено.

15-16 октября шторм, NO, 8 баллов

19.10-20.10.56г.;=27;52;с.ш. ;=145;25;в.д.
Постановка контрольных сетей размером 25,30, и 50мм на глубину 4 и 6 метров. Пробная ловля ярусом длиной 1400 метров из 36 крючков на глубине 40 метров.
Поймано: сетями за 15ч 35мин – 3 штуки собаки-рыбы
               ярусом – голубая акула вместе с рыбой-прилипалой и две рыбы-лоцмана.
Пробная ловля конусом. За 1 час поймано 22 штуки рыб неиз-вестных для нас.(;=145;27;в.д.)

26.1056г. ;=23;35;с.ш. ;=141;29;в.д.
На видимости острова Минамиио по ИП 347;на расстоянии 32-х миль ставили ярус длиной 1400 метров из 36 крючков на глубину 40 метров. За 9 часов 43 мин не было ничего пойма-но, наживка на крючках была целая (солёная сайра и мясо акулы).
В 15-00 на ходу судна нам расстоянии 20 миль от острова Ми-намиио справа по носу обнаружено крупное морское живот-ное. Что это: млекопитающее или рыба, установить не уда-лось.

27.10.56г. ;=25;19;с.ш.;=140;50;в.д.
На видимости острова Китаио (Сарычева) по ИП 259;на рас-стоянии 27 миль ставили ярус…., за 6 часов 15 мин не было поймано ничего. Наживка на крючках целая.


03 ноября Около мыса Сирия, северо-восточной части острова Хонсю, замечено большое скопление птиц и много японских рыболовных судов. Во время дрейфа на гидрологической станции обнаружена сайра.

04 ноября Вошли в Японское море…»

Я не участвовал в обсуждении и анализе результатов нашей работы. С ноября 1956 года по октябрь 57-го, пришлось потрудиться ещё в 4-х экспедициях института. Видимо мой энту-зиазм, и шальная любовь к морю, были наруку начальству.
Между тем листы моей уже не девственной памяти заполнялись нечёткими контурами размышлений, которые со временем приобретали ясность

После первых производственных практик мы почувствовали некую разницу, фигурально выражаясь, между словом и делом. Мой друг и сокурсник, Валерий Шишкин, был откровенно разочарован, вплотную познакомившись с океанографически-ми работами. А он проходил практику на ;Витязе;, куда попасть было мечтой недостижимой. Валерий окончил институт с отличием, но занялся иной сферой деятельности. Состояние наук о море он считал, мягко говоря, неудовлетворительным.

Моя последняя экспедиция с Гаврилой Михайловичем закончилась хорошо. В Тихом океане обнаружили на 180 меридиане район и назвали его Морем лососевых. Там среди волн рыбка нагуливала силы для броска к местам размножения к берегам Охотского моря.  Достойная заслуга нашей работы: мы были рады и довольны. Помыслы, о каком либо ином вознагражде-нии и в мыслях не возникало, во всяком случае, для меня.

Но у меня возникли вопросы, на которые я не получал ответа. Столько сил и энергии тратили при морских океанографических работах, а результаты малоэффективны. Успех на про-мысле обеспечивался за счёт многолетнего опыта капитанов рыболовных судов и в какой-то степени удачи.

Например, невозможность получения результатов химического анализа на борту, не говоря уже о датчиках, измеряющих необходимые параметры in situ, т.е. непосредственно в окру-жающей среде, во времени и пространстве, и многое другое не позволяли прогнозировать, мягко говоря, в достаточной степени промысел морской живности.

Случайно встретившись с Львом Кругловым, работавшим преподавателем в Гидрометеорологическом техникуме, мы быстро нашли общий язык и быстро пришли к соглашению.
Мы обменялись своими рабочими местами. Он перешёл работать в лабораторию промысловой океанографии к Гавриле Михайловичу. Тому важно было, чтобы место занимал специалист-мужчина. Я занялся преподавательской работой. Г.С. Хлоев, директор техникума, знал меня по студенческой прак-тике в экспедициях на исследовательских судах ;Гидролог; и ;Дальневосточник;.

Моя зарплата возросла раза в три, что для меня было очень важно.

Я нашёл свою половину, с которой живу уже пятьдесят четыре года. Анна родилась и выросла на херсонщине. Отец её, Григорий Кудас, в молодости служил в охране последнего русского императора. В страшные последующие годы сумел выкормить своих пять дочерей и сына, воспитать и дать всем достойное образование.

Работая в техникуме, я заинтересовался одной проблемой. По ходу дела я рассказывал студентам о путешествии Тура Хей-ердала на плоту. Думал, а почему бы не проплыть на плоту не с целью созерцания окружающих красот, а изучая, например, течение Куро-Сиво. Оказалось, что это практически недостижимо. Мало необходимости получения разных дипломов для каждого члена экипажа, но преодолев всё это, мечты твои разбиваются вдрызг очень просто. Морской регистр СССР не знает плавучего средства по имени бревно. Ни один порт страны, даже на борту какого-либо судна, не выпустит плот в открытое плавание. Интересно, какие силы выпустили Юрия Сенкевича на ;бревне;, да ещё на чужом. Позже об этом ещё поговорим.

Занимаясь своими делами, не подозревал о надвигающимся испытании.
Вздохнул облегчённо, выйдя по возрасту из комсомола. Абсолютно бессмысленная и зряшная суета, пригодная только для определённой категории людей, стремящихся обогатиться за счёт своих ближних.

Раньше чаще, со временем всё реже, раздумываю над своим согласием перейти на работу в органы милиции оперативным работником. Конечно, отговорка найдётся. Мне не навязчиво, но настоятельно намекнули, что в противном случае могу испортить свой дальнейший жизненный путь.
Срытую угрозу чиновника, вербовавшего меня, я не мог в то время трезво оценить и просто пропустил всё это, как говорится, мимо ушей.
Во-первых, свою роль сыграло моё разочарование в малоразвитости технической базы в практике океанологических исследований. Нас учителя познакомили со всеми новшествами, а на практике оказалось, что всё осталось на уровне начала века. Трата умственных и физических усилий на фоне поразившей меня нищенской зарплаты удручала. Правда, препо-давательская работа подняла мой материальный уровень, но я осознавал, это не мой выбор.
Во-вторых, воспитан я в патриотическом духе, любитель чтения детективной литературы. Но это слишком маловажная причина для смены профессии, причём смены радикальной. Я инженер-океанолог широкого профиля, променял столь любезную моему сердцу работу на роль розыскной ищейки.

 Стоп! Поступок мой имел причины более глубокие, чем, кажется на первый взгляд. То ли от рождения, то ли от воспитания во мне прочно заложены чувства справедливости, сострадания и уважения к другим людям. Я думаю основное в наследственности. Возможно, она не смогла проявить себя, если-бы не на-зойливая череда событий, происходящих, возможно, случайно, но чаще, как мне кажется, по прихоти, непонятно чьей и для какой цели.

Можно сказать проще. Неблаговидные поступки в отношении простого большинства у меня всегда вызывали неприятие. Донкихотство и романтика, пожалуй, мотивы моего поступка.
С временем романтика моя превратилась в трезвое любопытство, а донкихотство превратилось в нечто более совершенное.

Чего я только не узнал, за очень короткое время пребывания в Приморском краевом управлении, особенно, за время учёбы в школе милиции города Хабаровска.
Но, ни жестокость жизни в лагерных зонах, ни леденящую кровь рассказы о репрессивных методах прошлого и настоя-щего, ни отсталость в следственной технике определили моё отступление.

Широта аморального поведения и воровство большинства: и бедных, и богатых, пошатнули мою веру в незыблемость существующей идеологии. Почему? Бедные от бедности, богатые от жадности – причина? Нет, увы, нет, ; это следствие соци-ального ;букета,; изменившее бытиё существования.

Жалко было расставаться с ребятами, с которыми я работал. Кадры Управления отнеслись ко мне очень доброжелательно. Они оформили мой уход не по собственному желанию, а по сокращению штатов. Благодаря этому я получил денежное пособие, и не торопясь, нашёл себе работу по своей специальности.

Закончилась моя юношеская восторженность, и с каждым годом крепло недоверие к власти. К счастью для меня оно не переросло в политическое противостояние, но чувство раз-очарования в душе осталось. Моё спасение – интересная работа: многолетняя вереница морских экспедиций не дала вступить на ложный и никчемный путь дисиденства.
Честно признаюсь, чаша весов: страсть к путешествию и страсть к науке часто склонялась в пользу первой. На всю мою жизнь выбор профессии, сохранил некую двойственность.
Многие знакомые и друзья, не имеющие отношение к моей работе, считали меня счастливым человеком. Ещё бы, счастье ; заниматься тем, что нравиться! Факт, которому трудно возра-зить.

Школьные годы, пришедшие на военное время, привели к возникновению близорукости. Были моменты, когда не только электричество, но и свечи считались чем-то недостижимым. Заниматься приходилось при свете керосиновой лампы или коптилки: фитилёк торчал из пузырька с немыслимой горючей смеси. При моей любви к чтению результат, как теперь гово-рят, был однозначным. По окончанию школы заработал минус три на оба глаза. Казалось, дорога к бродяжничеству по морям навсегда закрыта…

Что определяет выбор жизненного пути? Цепь различных обстоятельств, случайных и не случайных. Хоть я и родился в рубашке, по словам мамы, но случайности редко вмешивались в мою жизнь. А вот мой выбор ; классика случайности: ;
прыжок из трамвая в объятья книжного киоска!?
Зато всё оставшееся время ни одна случайность не могла изменить натяжение властного поводка, которым управляется человек ; распорядком власть имущих.

Итак, поезд мчит меня в закатную сторону. Это не аллегория, это расставание с первой половиной моей жизни. Что ждёт меня впереди? Многое чего ждало меня.
В своих рассказах-очерках я обрисовал наиболее яркие, на мой взгляд, моменты экспедиционной жизни, позволяющие пережить корабельное однообразие.

Что интересно, именно в условиях, казалось бы, не способствующих творческим порывам души, возникали поэтические образы событий происходящих в мире или вокруг нас.
Не только я, написавший свой первый рассказ, но и мои друзья занимались более возвышенным, стихи сочиняли.

Кирилл Шлихтер откликнулся на трагическое событие, пожалуй, самое загадочное в ХХ веке.

На смерть президента


Убили Кеннеди.
Убили президента.
Две пули воткнулись
в президентское тело.
Мысли людей вертятся,
как киноленты…
Кому это нужно,
кто это сделал?


Чем не угодил
этот правитель
Новым людям
Нового света.
Где сейчас дышит
Убийца-любитель,
В лапах ;ультра;
Откормленный и согретый?



Ультраправые, сволочи,
бесятся,;
Новые ценители
старых порядков.
Я бы всех подряд
повесил их,
сытых, небритых,
корявых и гладких.



Мне жаль Кеннеди,
как президента и как человека,
Хоть были в Штатах
президенты и получше.
Но он не из худших
двадцатого века...
Убийство его –
не просто случай.



Безразличием выпестованный
очнись, американец.
Не смотри на жизнь,
как на цветную киноленту.
Наведи на мысли свои
разума глянец…
Убили Кеннеди.
Убили президента.



02.12.63г. эос ;Створ; Атлантический океан
К. Шлихтер

Образно говоря, всё осталось в прошлом…
Хорошо или плохо было в прошлом, не так важно.
Важно, была ли полезность от моего труда.

Если подходить к оценке серьезно, придётся полезность разделить на две составляющих. Они не сравнимы между собой, но они значимы.
Польза прибыли (полезность, приносящая прибыль) всегда занимает первенство в каждом деле, требующим определенно-го труда.

Но главное, на мой взгляд, испытывать, интерес к тому, что ты делаешь. Тогда можно надеется, что радость и удовлетворение будут твоим постоянным спутником. В идеале прибыль и интерес (выполняемая тобой работа) мечта, но мечта достижимая, если живёшь в нормальном государстве, где исполняются честные и справедливые законы.

К сожалению, иногда мечты превращаются не просто в ник-чемный воздушный замок, а в лопнувший мыльный пузырь.

Я уже не хочу говорить о скудости технического оснащения мореведческих наук, с которыми я столкнулся, работая в основных специализированных структурах прошлого времени.
Хочется рассказать о несбывшихся надеждах, а проще говоря, о том, что могло бы дать знания о природе океана, который не только управляет своими поданными, но и теми, кто живёт вдали от него.

Идея проводить наблюдения, перемещаясь на плоту по воле течений, в один прекрасный день неожиданно возобновилась.
Но я не думал, что она, в конечном счете, будет просто задав-лена бумажной волокитой и равнодушием. Я думаю сделано это скорее намеренно, нежели бюрократическим безразличи-ем.
Один осенний день, а именно 23 сентября 1979 года, запомнится мне навсегда. В этот день слились воедино: надежда осуществить давно задуманное и осмысление безнадёжности осуществления своего замысла.

Изобретатель Роберт Ряйккинен делал доклад на совещании у нас в лаборатории о своём многокорпусном судне с устра-шающим названием ;СПРУТ;. Вот оно то ;бревно;, что вопло-тилось в плоть в виде полимарана, на котором можно осуще-ствить важные исследования непосредственно на поверхности океана.
Научная программа, составленная мной, одобрена М.П.Нестеровой. заведующей лабораторией, и отданы на рассмотрение руководству института.

Казалось, общими стараниями: нас и автора ;бревна;, близок час торжества науки. Но не получилось осуществить наши ис-следования. Кто знает, что послужило преградой: равнодушие или идейные противники, а может просто недомыслие руково-дителей?...

Я думаю всё проще. Одно дело просто плавать на ;бревне;, другое заниматься научными исследованиями. Ясно, что ;классикой; невозможно проводить наблюдения. А всё новое сконцентрировано в недрах ВПК. ЭТО дорого!
Тратить деньги с целью владеть миром одно, тратить на мир-ные цели во имя блага людей…зачем?

Мне жалко Роберта. Он, потратив силы и здоровье на сооружение своих уникальных судов, кончил больничной койкой. Скончался в страшных мучениях – результат многолетней воз-ни с синтетическими смолами, строил суда сам и за свой счёт.

Я нашёл кое-что в интернете.
; при незначительной спонсорской поддержке ЦК ДОСААФ СССР, все же удалось выпустить в океаны более крупный 10-метровый КМСС «СПРУТ-ППР» с 12-ю стационарными закрытыми спальными местами в составе Советской кругосветной Антарктической экспедиции на двух крупных океанографических судах «Адмирал Владимирский» и «Фаддий Беллинсгаузен», где он успешно выполнил функции спасательного средства и немагнитного носителя измерительных приборов 1982 году, пятиэлементный 7,5-метровый пентамаран «ИНГРИЯ» (названный в память о многопушечном линейном ко-рабле Петра Великого «ИНГЕРМАЛАНД») и с частичной спонсорской помощью в 1992 году Сахалинского предприятия «Агросервис», возглавляемого, бывшим офицером флота Валерием Ильиным, и председателя Центрального Совета Российского добровольного общества спасения на водах (ОСВОД) контр-адмирала Н.М. Истратова, был создан и построен на Феодосийском судостроительном заводе «МОРЕ» пятиэлементный пентамаран «ГЕЛИОС», которому посчастливилось принять участие в Гранд регате «КОЛУМБ-92» в честь 500-летия воссоединения двух миров.;

;Первый автономный испытательный трансокеанский рейс 19-метрового парусного пентамарана «ГЕЛИОС» (класса «полимаран-ППР»), построенного по проекту автора Р.Р. РЯЙККЕНЕНА на Феодосийском судостроительном заводе «МОРЕ», успешно произошел в рамках официального участия в Грандрегате – «КОЛУМБ-92» согласно заявки автора – президента Общественного Международного Фонда Милосердия «МФМ
ПОЛИКОЛУМБ» Р.Р. РЯЙККЕНЕНА с финансовой поддержкой Сахалинского пред-приятия «АГРОСЕРВИС» по маршруту: «Феодосия – Стамбул – Афины – о. Мальта – Не-аполь - Кадис – Сантьяго-де-Куба – Гавана», впервые продемонстрировал миру свои ре-кордные мореходные качества.
Ночной таран теплоходом с погашенными ходовыми огнями, идущим на полной ско-рости перпендикулярно борта «ГЕЛИОСа», произошедший в проливе между островами Мальта и Сицилия, благодаря необычной конструкции «пентамарана», обошлась лишь потерей левой кормовой скулы «ГЕЛИОСа» шестиметровой длины и ширины (в традици-онных случаях гибнут под мощными винтами теплохода) и задержкой от графика движе-ния по трассе Грандрегаты – «КОЛУМБ-92». Свидетелями тарана оказались команды двух военных катеров Мальты.
При вынужденном заходе в Гавану «ГЕЛИОС» был захвачен силами ВМФ Кубы (уже пошел 14-й год пленения «ГЕЛИОСа», как объекта океанских исследований, который до сего времени не возвращен ученому. По вине кубинских властей произошла консервация этого уникального судна, созданного на основе результатов 50-летних научно-исследовательских трудов автора.;

;Пентамара;н — судно с пятью соединёнными в верхней части параллельными корпуса-ми.
Как правило, пентамаран обладает повышенной остойчивостью и хорошими мореходны-ми качествами, однако изготовление судов такой конструкции являются достаточно слож-ным, так как балки испытывают повышенные нагрузки. В связи с этим по схеме "пентама-ран" в основном строятся небольшие суда прогулочного типа или экспериментальные су-да.
По сравнению с однокорпусными судами имеет лучшую живучесть и бо;льшее сопротив-ление движению (большая площадь трения) на малых скоростях.
Повышенная живучесть пентамарана была использована в экспериментальном спасатель-ном судне «Пентамаран-ППР» Робертом Ряйккененом (СССР). Автор нашёл оригинальное решение конструктивной основы маломерного судна — пространственную плавающую решётку (ППР).
Также была построена рекордная яхта-пентамаран «Гелиос» длиной 19 метров для уча-стия в юбилейной гранд-регате "Колумб-500" 1992 года, осуществленной под эгидой ЮНЕСКО. Сопротивление опрокидыванию сохранялось даже при крене 70-80 градусов.
По скорости «Гелиос» показал очень хорошие результаты: большая энерговооружённость обеспечивалась парусами площадью 500 квадратных метров. Главная особенность, обес-печивающая высокую скорость судна, заключена в том, что конструктивные находки и расположение пяти корпусов в пространстве обеспечивают саморегулирование — выбор оптимального текущего кренового режима движения (одного из трёх) при изменении вет-ровой обстановки.
Британская компания BMT Nigel Gee and Associates Ltd, занимающаяся проектированием судов, и её лидер Найджел Ги (Nigel Gee) планируют использовать пентамаран для скоро-стной морской перевозки автомобилей и контейнеров со скоростью 30-40 узлов (55-75 ки-лометров в час). Запатентовал необычный пентамаран, в котором основной корпус — уз-кий, с небольшой площадью ниже ватерлинии. Такая конструкция даёт небольшое гидро-динамическое сопротивление, но неустойчива. Для придания устойчивости и применяют-ся четыре боковых корпуса.;

Как говорится, комментарии излишни.

Мой научный каталог литературных источников за тридцать лет оброс разделами, казалось бы, далёкими от дел, которыми я занимался.

Помню, во время плавания на барке ;Седов;, часто завязыва-лись разговоры о разных таинственных случаях. Однажды я вспомнил случай, произошедший в 1957 г.?, точную дату га-зетной статьи не помню. В ней изложена история гибели туристов, где то в средней полосе России. Спавших в палатке студентов, разбудило что-то ужасное. Они разрывали полотно руками, срывая ногти, убегая прочь. Их тела нашли на расстоянии несколько сот метров от спальных мест. Было уста-новлено отсутствие повреждений, но их тела находились в со-стоянии сильного переохлаждения. По метеоданным в это время и в этой местности не наблюдалось понижений температуры.
Капитан 3-го ранга Владимир Кузнецов, начальник гидрологи-ческой партии рассказал о подобном происшествии, когда он служил на Камчатке. На майские праздники отпустили троих пограничников в посёлок к знакомым. Они не вернулись в срок. Их нашли в таком же положении и состоянии, как и в рассказанном мною случае.

С тех пор я тщательно фиксировал источники не только научные, но все меня интересующие.

Со временем у меня возникли разделы по всяким аномальным явлениям в атмосфере, гидросфере, земной коре и околоземном пространстве.

За период с 1960 год по 1990-й накопилось несколько тысяч отечественных и иностранных статей и книг на научные и научно популярные темы.
Большая часть литературы относится к проблемам химии океана, которыми я занимался, это питательные соли в океане и добыча ценных металлов из морской воды.

В декабре на телеканале ;Культура; прошла передаче о Бермудском треугольнике. Усилиями американских учёных были раскрыты загадки одного из интересных района Мирового океана. Оказалось в исчезновении кораблей и самолётов повинны так называемые волны-убийцы и электромагнитные аномалии, вызванные тектоникой земной коры, подстилающей океан. Но самое интересное: признано свидетельство лётчика, попавшего в пространственно-временной туннель и сумевшего остаться в живых.

Океанология как всеобъемлющая часть наук о Земле, может подталкивать к интересным темам и неземного происхождения.

Ради собственного интереса я собирал сведения о так называемых неопознанных летающих объектах. Собирал с некото-рым недоверием, как человек воспитанный в рамках официальной идеологии, жаль, что в свои зрелые годы не раскусил ее фальшивый характер. В результате имею картотеку и книги.

Книгу Д. Мензела ;О ;летающих тарелках;;я приобрёл в 1962 году. В 2004 году повезло: купил ; НЛО: Операция ;;Троянский конь; Джона Килля в переводе с англ. Игоря Бунича.

В них представлено наиболее профессиональное (научное) обсуждение феномена ;летающих тарелок;.

Когда я писал кандидатскую диссертацию и собирал материал по изученности района исследования (Атлантический океан), меня занимал один вопрос. Почему немецкое океанографиче-ское судно ;Метеор; проводя исследования в южной Атлантике в тридцатые годы прошлого века, северную часть оставило без внимания. Вопрос чисто риторический и для моей работы малозначимый. Но почему-то он меня всё время интересовал.

Ответ я получил спустя многие годы. В 2008 – 2011 годах прочтя писателей-историков об исследованиях Антарктики, я с горечью ощутил оковы тотальной секретности и тотальной глупости. Путы эти превратили океанологию в нашей стране в бледную немочь.

Пелена времени туманит прошлое. Но остаётся горечь несвершения. Я помню свой выпускной вечер и пожелания на-ших учителей: ;…мы дали вам всё, что могли и ваша задача – успешно работать на благо любимой науки…;

Почему многие важные открытия в океанологии ХХ века со-вершены учёными других стран?
Если бы таких учёных, как профессор Михаил Ермолаев и академик Евгений Крепс и сотни других, преступно не оторвали в расцвете сил от любимого дела, как знать, каких бы вы-сот достигла отечественная океанология.

Вспоминая прошлое, сожалею, что на моём пути не так часто встречались интересные люди.

После окончания второго курса я проходил свою первую про-изводственную практику в ДВНИГМИ, на исследовательском судне «Гидролог». Я был рад, что в экспедиции будет участ-вовать Мария Васильевна Клёнова – известный морской геолог. Узнав, что у нас читал курс геологии И.П.Лобанов, её ученик, и я интересуюсь, именно морской геологией, она при-влекла меня к своей работе. Начальник экспедиции А.С. Хлоев согласился на моё участие в береговых работах, в перерывах между съемками течений. Меня не смущали мои нагрузки, и я с удовольствием занимался и течениями и сбором геологиче-ских образцов.

Мои знакомства с Е.М.Крепсом и М.М.Ермолаевым принесли не только радость общения, но и горечь несправедливости прошедшей истории страны.

В 1972 году я завершил написание диссертации о фосфоре в морской воде, одного из важнейших источников питания мор-ских организмов.

Начало 1973 года я встретил в экспедиции на ;Академике Курчатове; в Карибском море.
Виталий Николаевич Степанов, познакомил меня с академиком Евгением Михайловичем Крепсом, участником нашего плавания. Мне хотелось знать его суждение о моей работе. как че-ловека, стоящего у истоков развития морской гидрохимии.

Евгений Михайлович с 1921 года начал работать на Мурманской биологической станции в Полярном (Александровск на Мурмане), где он организовал лабораторию по сравнительной фи-зиологии нервной системы. Гидрохимические свойства морской воды и круговорот в ней биогенных элементов являлся важным и обязательным компонентом исследований.

Наши беседы не ограничились научными интересами. Я узнал о событиях, изменивших, на мой взгляд, стратегию изучения проблем морской химии. Чтобы не быть голословным, привожу фрагменты воспоминаний академика Е.М.Крепса.

;В марте 1933 г. в газете "Ленинградская правда" появилась статья (автор - К. Аренин) под названием "Осиное гнездо". Статья была наполнена бранью, ложью и клеветой в адрес Мурманской станции, ее директора Г.А. Клюге и старших сотрудников - руководителей гидро-биологических и ихтиологических работ. Высказывались и обвинения в адрес директора ГОИНа Meсяцева.

Вскоре были арестованы и увезены в Ленинград все руководящие со-трудники. Через месяц или немногим больше их освободили, и большинство из них вернулось на станцию.

Но однажды летней ночью пришел военный катер, на котором были Сталин, Ворошилов и, кажется, Киров. Я видел их своими глазами, правда, издалека. Они вызвали директора Клюге и через несколько минут уехали.

 А некоторое время спустя (8 августа 1933 г.) арестовали уже не только старших сотрудников, но и молодежь, и многих членов экипажей судов, и служащих станции. Неделю нас держали в Мурманске, а потом увезли в "столыпинских" вагонах в Ленинград. Нам инкриминировалась организация вредительской группы, сорвавшей выполнение плана промысла трески Рыбтрестом.

Все это было ложью и обманом, просто было создано дело и нужно было довести его до конца. Мне казалось на допросах, что и следователи прекрасно понимали, что никакие мы не вредители, но делали то, что им было приказано.

Рыбтрест заведомо не мог выполнить чрезмерно большой план промысла, обещанный директором ГОИНа Месяцевым. Не мог, потому что такой объем лова предполагал глубинное траление трески, а между тем ни флота нужного профиля, ни тралов для глубинного лова, ни специа-листов-промысловиков, ни рыбообрабатывающих заводов, ни даже достаточного количества бочек для засолки рыбы не было.

Неудачу решили свалить на сотрудников Мурманской станции.

Но главная причина разгрома заключалась прежде всего в том, что станцию нужно было убрать из Кольского залива, где намечалось создание военных объектов.

Именно этим и было обусловлено появление в гавани Александровска катера со Сталиным и другими "высокими" гостями.
Для закрытия станции нужен был предлог, которым и стало обвинение в якобы намеренном невыполнении изначально завышенного плана улова рыбы.

В результате пострадали ни в чем не повинные люди, находившиеся в то время на станции и работавшие сверх сил. У многих работников вспомогательных служб и судов жизнь была сломана.

Научные же руководители практически все были осуждены и на разные сроки лишены свободы. Мурманская станция, успешно работавшая в течение 34 лет на Баренцевом море, была ликвидирована.

Остатки коллектива вместе с оборудованием были переведены в Мурманск, где возник Полярный институт рыбного хозяйства и океанографии (ПИНРО). На этом окончилась славная история Мурманской биоло-гической станции.;
{ Евгений Крепс На Мурманской биологической станции }

Ликвидировав ненужный научный ;объект; и создав военный – (_Поля;рный город в Мурманской области России, расположен на берегу Екатерининской гавани Кольского залива Баренцева моря, в 33км от Мурманска. Население — 16,5 тыс. человек (2008). В городе расположена военно морская база Северного флота.) ; думаете наша страна стала могучей и прекрасной?

Ни стало страны с названием СССР…, нет развития мореведческих наук... А главное, во имя чего создавался военный объект?

Уже не спросить моряков и учёных, погибшего ;Курска;…

Кто виноват?

«…Немного о подводной лодке ;Курск;. Она, скорее всего, торпедирована кораблём ;Петр Великий.;
Цель: на борту ;Курска; было шесть адмиралов – прямых ис-полнителей вывоза 7000 тонн Российского золота во времена Горбачёва подводными лодками.

Эту операцию осуществлял Северный флот. За рубеж вывезли: 50% в Мадрид, 10% в Америку, 10% во Францию, 10% в Италию и 10% в другие менее значительные страны.;
Разгрузка золота осуществлялась дельфинами, обученными специально на подрыв кораблей. После завершения операции они были брошены и погибли.

Адмиралы получили Героев Советского Союза, командиры лодок – ордена Боевого Красного Знамени, солдаты – ордена Красной Звезды за проникновение и вход на чужую территорию..
.
LORD HADSTOCK
28/06/02»

{В.В. Синюков, А.Н. Пешков Поэма о потерянном рае. Историко-публицистическое эссе. М., 2002.}

Валерий подарил эту книгу моей жене Анне. с вклейкой эпилога: ;…Размышления о жизни на современном этапе, вычерк-нутые из книги редакторами издательства…;

Моё общение с М.М. Ермолаевым началось в связи с чрезвычайными обстоятельствами. Я работал в Атлантическом отделении института океанологии.

Профессор Ермолаев был проректором Калининградского государственного университета и заведовал кафедрой географии океана.
Методы гидрохимических наблюдений на его кафедре читала научный сотрудник АтлантНИРО, к сожалению, я не помню её имя. Во время одной из своих экспедиций она не вернулась в страну.

Предложение Михаила Михайловича читать лекции по гидрохимии моря я принял без лишних раздумий, тем более, он рекомендовал расширить тематику по различным проблемам химии океана.
К сожалению, моё ежегодное участие в длительных по времени экспедициях, позволило только довести до конца сессии то, что было утверждено планом занятий, составленным ранее.

Меня поразила его широта мышления и доброжелательная обаятельность в общении.

Его книга Введение в физическую географию блестящая разработка понятия ;географическое пространство;.
Если бы не вырванные из творческой жизни годы, вероятно, наша океанология не была бы тем, что есть сейчас.

;1954 году прокуратура СССР известила Ермолаева, что его дело "прекращено за отсутствием состава преступления с полной реабилитацией". Со дня первого ареста прошло почти 17 лет! На три года больше, чем у графа Монте-Кристо Эдмона Дантеса.;

Что ж, остаётся только радоваться тому, что… :

;Нужно переиздать и "Введение в физическую географию", за которую Всесоюзное географическое общество в 1977 году наградило М.М. Ермолаева золотой медалью им.П.П. Семенова Тян-Шанского. Она недоступна новым поколениям россиян, так как давно стала библиографической редкостью. А вот в США эта книга - основа курса землеведения во многих уни-верситетах ;

{ Полярная почта Ермолаев Михаил Михайлович (1905-1991) сайт: репрессированные геологи http://www.ihst.ru/projects/sohist/repress/geo968.htm }

Поток времени, ; мои мелькающие годы, ; упрощает вос-приятие прошлого. То, что казалось важным и интересным, уже не занимает воображения: экспедиционные заботы, стра-ны, города…

Просто хочется тишины и покоя.

Лето 1964 года я часто вспоминаю. Летний период выдался у меня свободным от экспедиций и я, приустав от прошлогодне-го семимесячного пребывания в Атлантике, продумал свой от-пуск и уговорил жену принять мой план отдыха.
Мы прошли пешком от Калининграда по Куршской косе до посёлка Нида.. На окраине поселка на дюне стоит небольшой домик, в котором до 1933 года проводил лето немецкий писатель Томас Манн. Собственно говоря, Аня согласилась на мою авантюру, чтобы побывать в доме-музее писателя.

Ради справедливости надо отметить, что не весь путь мы прошли пешком. Проезжающая мимо машина с пограничника-ми, сжалившись над мольбами Ани, быстренько доставила нас в пункт назначения.

Мы попали в тихое место с признаками, к нашему счастью, только нарождающейся ;цивилизации;. Среди красивых сосен и песчаных дюн я нашёл место для палатки. Во время благоустройства гнездышка меня все же зарождающая система ту-ристического отдыха завербовала в свои сети.

Подошедший ко мне человек оказался начальником туристической базы, на территории которой, я пытался окопаться.

К счастью все закончилось благополучным вселением в намеченное мной место.

Но, моя болтливость как человека весьма осведомлённого и отсутствие собственного авто (база имела платную автостоянку) Сделали своё дело.
А дело зашло слишком далеко, даже слишком далеко.

В результате начальник укатил по делам в Клайпеду, оставив
меня своим заместителем. Наказ был строгим: с автомашинами на территорию лагеря никого  пускать.

Наше пребывание в Ниде длилось недолго. Оживление внесло появление пары, не молодых уже людей, оказавшихся родственниками А.А.Игнатьева, автора известной книги ;50 лет в строю;. Я, на свой страх и риск, оставил их ночевать в их машине на территории турбазы.

Много интересного узнал от человека, принадлежащего миру дипломатов. Жёны давно спали, утомленные нашими разговорами, а мы до восхода солнца вели беседу, запивая эмоции белым сухим вином. К счастью, других напитков в нашем магазинчике не водилось.

Вскоре вернулся из Клайпеды начальник, и я с женой двинулся далее к месту назначения, в Палангу.

Тяжело нагруженный, я тянул жену за руку, чувствую назревание бунта.
Везение, на мой взгляд, одно из важных обстоятельств нашей жизни.

Итак, мы брели по широкой пляжной полосе, оставив позади переход Нида – Клайпеда – Паланга, и я лихорадочно подыс-кивал место ночёвки.
Слева ласково маня к себе, плескалось море, а справа песчаные дюны меняли свою одежду на более изысканную: кустарники сменились сосновым бором, зовущими к отдыху.

Вот она удача! Перед нами возник ручей, очень симпатичный, не река, но и не ручеёк. На границе зелени и песка возникла тощая и загорелая фигура, призывно машущая рукой.

Василий Тимофеевич Мурашкин, он же дядя Вася, комендант нашего лагеря. Четыре палатки, три пары: молодожёны из Москвы, журналист из Вильнюса с супругой, я с Анной и бывший зек, попавший в питерскую заварушку 48-го года.

Режим строгий. Спать ложились к закрытию границы, просыпались к открытию в шесть утра. Закрытие и открытие шло просто: вечером пограннаряд с бороной по пляжному песку, утром проверка наличия следов.

Жили дружно. Ходили в город за продуктами и керосином для примуса. И не только. Прогулки по набережной, посещение знаменитого музея янтаря…

Пропитанные иодом и сосной, прогретые летним балтийским солнцем, вернулись домой.

С Василием Тимофеевичём я переписывался вплоть до его кончины.
Он стал для меня символом моей несбывшейся встречи с отцом.

Однажды мне попалась статья, к сожалению, не отечественная, где говорилось об эффективности научных исследований в области океанологии. Статья научная, вывод прост, но не совместим с принципами социализма. Наиболее эффективен частный сектор, а не государственный. Для меня это не было откровением.

В году, 1963-м, я приобрел книгу Джилберта Клинджела ;Остров в океане;. Он обычный служащий. Свой отпуск ис-пользовал для участия в морских экспедициях. Зоолог-любитель, досконально изучивший живой мир одного самого уединённого острова Багамского архипелага.
Я считаю, работа одиночки, не только профессионала, но и любителя сопоставима по значимости с научным коллективом. Важно одно ; интерес к своему делу и творческий интеллект человека.

Летом 1990 года в Атлантике мне довелось работать с моим давним приятелем (мы знакомы более тридцати лет) Валерием Синюковым. Жили в двухместной каюте и в свободное от вахт время вели беседы на различные темы. Как то на подходе к о. Ньюфаундленд, наблюдая проплывающие мимо обломки ледя-ных глыб, вспомнили о трагедии ;Титаника;. Я ему рассказал о полярном исследователе А. В. Колчаке. Его имя предано забвению при советской власти. Валерий признался, что впервые слышит о Колчаке, занимавшемся не только политикой, но и морскими исследованиями. Вечером вспоминали добрым словом моих институтских преподавателей, не боявшихся говорить нам студентам правду об истинной истории мореведческих наук в России в начале ХХ века.

О научных открытиях адмирала, нам студентам, рассказывали, уважаемые и любимые  учителя: профессор Д.Б.Карелин,, доцент К.К. Дерюгин, , профессор Я.Я.Гаккель.

У меня на столе лежит книга об адмирале Колчаке с дарственной авторской надписью.

Дорогому
Борису Васильевичу
Волостных
С искренней благодарностью за участие
и помощь в работе. Только благодаря
твоим воспоминаниям в 50-м рейсе
на нис ;Академик Курчатов; мне
довелось узнать о Колчаке –Полярном.
Это произошло в июне-июле 1990г, когда
вблизи нас плавали айсберги, а мы
подходили к о.Ньюфаундленд, вспоминая
;Титаник; и А.В.Колчака
Спасибо тебе большое за Всё!
Прими мои поздравления
С Новым 2005 Годом,
Здоровья тебе и больших творческих
удач в работе

от автора
31 декабря 2004г
В.Синюков

Жаль, что автор не упомянул в предисловии моих учителей. Если бы не они, он бы так и не узнал научную сторону жизни адмирала от меня. И не было бы книги…

Крутится вертится шар голубой…Недруги мои сгинули под обломками своего высокомерия, друзей унесло потоком времени. Оставшихся можно перечесть по пальцам одной руки.

22 июня 2005 года радио России озвучило интервью с писа-тельницей Марией Чудаковой. Тема наболевшая: правда о войне.

Я всегда удивляюсь неполному толкованию событий авторами, участвующих в передачах подобного рода. Что это: искусственные ограничения, введённые устроителями, и отсюда «скованность» приглашённых или просто недостаточное знание предмета обсуждения. В первом случае кому-то хочется, чтобы правда не стала достоянием гласности, а предположить второе в наше время просто невозможно.

Может не все, но главные пружины событий недавнего прошлого известны, благодаря усилиям учёных и писателей, работающих с историко-архивными материалами, сбросившими оковы запрета.
Снятие секретности не останавливает потока лжи, ведь весьма малая доля материалов предстала перед глазами истины.
Главный источник лжи – власть имущие.

Если мозг, попавшего во власть человека, затронут гнильцой нравственного помешательства, он, путая понятия добра и зла, занимается разрушением вместо созидания.

Результаты событий прошлого столетия печальны. Экономические «кормчие» загнали Россию в первую двадцатку стран, ориентированных на разработку природных ресурсов. На первый взгляд особого криминала нет. Но при таком хозяйстве можно прокормить порядка сорока миллионов человек, на-пример, как в Канаде или Австралии. Чтобы Россия приблизилась к уровню жизни этих стран, ей надо уменьшить своё население минимум на сто миллионов человек. Вот и близится последняя трапеза, с накрытым, бабушкиной скатертью, столом и зажженными свечами…!

У меня повсюду мои друзья, на полках, на столе – книги.

Я дожил до того времени, когда могу свободно читать Игоря Бунича, Виктора Суворова, Олега Платонова, Григория Климо-ва, Ивана Ильина, Николая Мальцева… многих других.

В ожидании ;последнего; ужина я листаю страницы драм прошлого и думаю о будущем, чьи беды я уже не узнаю. Сла-бое утешение, не облегчающее душу и сердце. В этом исходе где-то затерялась капля моей личной вины… И изменить ничего нельзя… Жаль!

Часто вспоминаю слова Владимира Ивановича Маракуева, талантливого инженера, освоившего нелёгкое дело подводных съемок. Узнав о судьбе моего отца, он резко осудил меня за членство в КПСС. Каюсь! Не всем хватает мужества для подвига без славы и признания, подобно смелому герою-одиночке военному моряку Саблину.

Вспоминаю событие студенческих времён, комичное и не совсем приятное, для меня как молодого человека. Нам читал курс физики, профессор Я.Г. Дорфман.

Не помню, от кого, узнал историю, связанную с ним. На свой день рождения он получил поздравительную телеграмму от бельгийской королевы. Он гордился и всем показывал её со-держание. Вскоре оказалось, что это розыгрыш его друзей.

Я на студенческих посиделках иногда рассказывал своим друзьям эту, как мне казалось, забавную историю.

По окончанию курса физики, мы получали зачёт. Я с первого захода его не получил. Наконец, вручая мне зачётную книжку, он заметил: вы лентяй не волостного, а областного масштаба.

Видно обида за такой розыгрыш осталась в нём надолго.

В начале года сделал то, что противоречит моим воззрениям.
Написал президенту:



Президенту Российской Федерации
Дмитрию Анатольевичу Медведеву

От гражданина Российской Федерации
Волостных Бориса Васильевича, проживающего по адресу:
Москва, ул. Донская, дом 17, кв.37 дом. тел.8-499-237-72-96


Господин Президент
Прошу Вас, Дмитрий Анатольевич, ускорить принятие Вашего решения и принятия Федеральным Собранием РФ изменений законодательства в законе РФ от 18 октября 1991 года №1761-1 (о реабилитации жертв политических репрессий подготовленных и одобренных Комиссией при Пре-зиденте РФ по восстановлению прав реабилитированных жертв политических репрессий на засе-дании 19 октября 2009 года и направленных Вам на рассмотрение).

Мы, постоянно следим за Вашими выступлениями, благодарим Вас за тёплые, добрые и правиль-ные слова в адрес репрессированных.
Очень надеемся, что действия и дела Федеральных властей будут соответствовать Вашим пра-вильным словам.

Надеемся, что хотя бы в 2011 году оставшиеся в живых смогут почувствовать себя равноправны-ми членами нашего общества.

Мой отец, Василий Фёдорович Волостных, арестован в августе 1937 года, осуждён в апреле 1938 года, реабилитирован в январе 1958 года. Умер в местах заключения в 1941 году.

В возрасте семи лет я остался без отца. Благодаря заботам матери и бабушки, несмотря на все невзгоды, я вырос нормальным человеком.

Окончил школу, институт. Имею учёную степень, научные статьи, открытия, изобретения. Ветеран труда.

Мне восемьдесят лет. Инвалид 2-ой группы. Болею отслоением сетчатки, хронической формой мерцательной аритмии, диабетом. Моя пенсия с прибавками составляет 15600 руб.
Свою жизнь я прожил достойно.

Хотелось бы последние ;минуты; жизни прожить более комфортно, по сравнению с тем как я сейчас живу.

С искренним уважением
Б.В.Волостных

Через две недели мне ответил советник департамента письменных обращений граждан и организаций господин Г.Спирин: ;моё обращение рассмотрено и доводы, изложенные в нём, приняты к сведению;.

Не писаные законы гласят: не верь, не бойся, не проси.
Господи, прости мою слабость…


;Когда владыкой правят силы зла,
В его стране не ладятся дела

Отсутствие в правителе коварства –
Залог удач и процветанья царства.;

Эти строки написаны девятьсот лет назад мудрецом Юсуфом хас-Хаджибом. Исчезло Караханидское государство, время стёрло имена властителей, исчезли люди, и язык их стал мёртвым. Но осталась книга: ;Наука быть счастливым.;
Если бы её читали и перечитывали распоряжающиеся нашими судьбами, кто знает, как бы мы жили сейчас.

Я человек из государства, которого уже нет. Но память о прошлом нельзя забыть и только время завесой забвенья скроет всё и навсегда в этой жизни…



P.S.


КНИГА ПАМЯТИ ЖЕРТВ ПОЛИТИЧЕСКИХ РЕПРЕССИЙ 

Волостных Василий Федорович
Родился в 1881 г., Тамбовская обл., Мичуринский р-н, с. Лежайка; искл. из ВКП(б); без оп-ределенных занятий. Проживал: г Мичуринске. Приговорен: Специальная Коллегия Там-бовского облсуда 25 апреля 1938 г. Приговор: 10 лет лишения свободы и 5 лет поражения в правах.
Источник: Книга памяти Тамбовской обл. - подготовительные материалы



Один несправедливый приговор влечёт большие бедствия, чем многие преступления, совершённые частными лицами; последние портят только ручьи, только одинокие струи воды, тогда как судья портит самый источник.
Фр. Бэкон



Декабрь 2011 года

P. S.S

Не могу не удержаться, что бы не отметить ещё одно существенное замечание.
В связи с президентской компанией я написал небольшую заметку. Её на моей странице на сервере проза.ру опубликовали, но в искажённом виде. Прочесть невозможно? Интернет под контролем!?

Вот её содержание:





НА КРЫЛЬЯХ ПРОШЛОГО

Начало разговора хочу предварить словами Виктора Гюго: ;Величие народа не измеряется его численностью, как величие человека не измеряется его ростом; единственной мерой служит умственное развитие и его нравственный уровень.;

На митинге в Лужниках из уст Путина прозвучали слова: Мы - народ-победитель. Это заложено у нас в генах. Это заложено в наших генных кодах".
Святая правда! С 1055 года по 1462 год на нас 245 раз шли враги. После Куликовской битвы до начала ХХ века лилась кровь в войнах с вражескими коалициями из трёх, пяти и даже девяти стран одновременно.

1917 год стал величайшей трагедией и позором России. Ни хочу, ни с кем вести споры. Те, кто плохо знает историю, читайте Ивана Ильина. Каждый должен знать правду о своей родине.
Потоки крови превзошли все ожидания, даже тех, кто пришёл к власти. Надо хорошо постараться чтобы так стравить свой народ: чапаевские пулемётчики уничтожили элиту рабочего класса Сибири, воевавшую на стороне армии Колчака.

В мирный период между мировыми войнами в России исчезли лучшие представители тех, кого принято считать достоянием нации.

Последняя война обратила в пепел 90% людского генофонда России.

Что, снова хотите повторить старые песни?
Я, лично обращаюсь к ;кремлёвским старцам;, как назвал их Михаил Прохоров.

Умный мальчик Жириновский мог быть учёным, но пагубные страсти его естества раздули его высокомерие и он низко пал.

Зюганов, пытающийся воскресить ложь и снова обмануть людей, верующих в справедливость этой лжи, идёт на деяния, которые до сих пор не осуждены.

Я уважаю людей не лёгкой профессии изыскателей. Но, когда прилюдно обвиняют соперника в нечестности, ничем не подкрепляя их…? Это не политическое соперничество, а настоящая провокация. Кто вы, Сергей Миронов?

Вы, кремлёвские упыри, я имею право вас так называть, что хотите?
Из за таких, как вы, я потерял самого дорогого и близкого мне человека, потерял просто так. Да нет, не просто так.
Жадность преступника и жадность глупца две стороны ничтожества, севшего на трон власти.
Я, хочу, чтобы были наказаны, не вы лично, а те кто претворял преступную идеологию в жизнь, которая никогда не будет иметь срока давности, ещё при моёй жизни.

В наших генах заложена не страсть к разрушению, а страсть к созиданию. И она победит!
Обновлённое поколение русских людей, людей ХХI века, стремится создать достойную страну.

На кровавых крыльях прошлого нельзя летать.

27 февраля 2012 года.