Воспитанный ребенок

В машину Эрик запрыгнул сам, словно каждый день в ней ездил, и быстро заснул на руках у Жени, проспав почти всю дорогу.
Попав в квартиру, он бесцеремонно оббежал и обнюхал все вокруг. Затем мы показали ему место в углу детской комнаты, где была его плюшка, миски для корма и воды и игрушки. В первую ночь дверь комнаты, где он ночевал, была закрыта. Часть ночи он тоже скулил, но не так настойчиво и его почти не было слышно, а мы снова всю ночь не спали и переживали.
 На следующий день, как только открылась дверь, Эрик сумасшедший от радости бросился к нам и выплясывал на задних лапках танец счастья. После прогулки мы показали ему место на одном из кожаных кресел в зале, и он поразил нас своим послушанием. Вторую ночь мы оставили Эрика спать в коридоре между залом и спальней на своей мягкой лежанке. Главное для него было видеть нашу кровать. Через несколько дней убедившись, что Эрик скромен и порядочен, мы передали ему под контроль всю территорию квартиры, кроме спальни. И это стало для него неписаным законом, он не приближался даже к ее порогу.
Особое удовольствие для нас доставляли прогулки с Эриком. Все прохожие вокруг выказывали ему свою радость и восхищение. Часто угрюмые и озабоченные жизнью старики, начинали улыбаться, когда навстречу им семенил наш красавец. А мы счастливые и гордые спорили, чья очередь вести его на поводке. С этого момента у нас началась другая жизнь, Эрик стал дополнительным и нескончаемым источником радости!
На вторую половину июля у нас была выкуплена путевка в Хорватию, а взять Эрика с собой на море мы не могли. Решая, кому его пристроить, остановились на Жениной бабушке Лиде из Новокуйбышевска. Эрик сразу же признал ее за свою бабушку, и пока мы жарились на солнышке, бегал за ней по квартире как хвостик.
Вернувшись с моря, мы вчетвером (я с Женей, бабушка и Эрик) поехали гостить в Бугульму. У дома, гремя цепью и радостным лаем нас встречал огромный алабай Цезарь – гроза пробегающих мимо коттеджа собак. Вот уж простор так простор и не только на огороде, но и  внутри дома есть, где порезвиться. Для всех обитателей коттеджа Эрик с первой минуты стал любимцем, для которого никакой дисциплины и запретов. Главное отличие от Самарской квартиры, здесь было несколько спален, а под запретом для него была только наша. Во все остальные его наперебой звали к себе новые родственники, не запрещая запрыгивать даже в постель. Такой радости и восторга Эрик не испытывал наверное никогда в своей собачей жизни. Зарываясь в простынь, он замирал, и готов был лежать так, не шевелясь до бесконечности.
Не меньшее удовольствие он испытывал, отправляясь с нами в лес за ягодами. Только здесь он бегал без поводка, а извалявшись в траве и репьях,  походил на дворового подзаборного пса. Выбрав куст земляники, он ложился рядом с ним и ел, срывая по одной ягодке.
Почти сразу для нас Эрик стал настолько родным и близким, словно это не собака, а наш ребенок. И через некоторое время мы разрешили ему заходить и в спальню. Но этот понятливый и послушный «ребенок», не забыв о прежнем запрете, прежде чем войти, стоял у порога и ждал приглашения. Лежать в своей плюшке у кровати ему почему-то не понравилось, и он сам выбрал себе место под кроватью на мягком ковролине. Всю ночь он охранял наш сон, но стоило кому-то первому встать, он молнией вылетал из-под кровати и провожал в ванную.
В воскресный день мы повезли Эрика на стрижку к известному в интернет-кругах кинологу, а через час, модно постриженный пес, гулял по Гагаринскому парку. Эрик ходил по лужайке, что-то вынюхивал и с жадностью ел траву.  Совершенно неожиданно с ним началось что-то странное, он стал кашлять, словно чем-то подавился и вот-вот может задохнуться. Мы в панике бросились к машине и поехали в сторону дома. Как назло вокруг огромная пробка машин, что делать, не знаем. Я съехал в первый же проулок и остановился у газона и отнес Эрика на травку перед одним из домов, и он стал потихоньку отходить от приступа. Приехали домой, приступы возобновились. Женя нашла в интернете номера телефонов и начала обзванивать ветклиники, но телефоны молчали. Забыв, что она не ветеринар, а будущий доктор, Женя дала Эрику таблетку от аллергии, и ему стало легче! Но к ночи, после прогулки ему опять стало плохо. Меня схватил за глотку такой приступ жалости и нежности к этому уже родному пушистому маленькому комочку, как было только тридцать лет тому назад, когда на свидание со мной Света привезла крошечного сына. Дотронуться до Эрика мне было страшно, я боялся, что ему от этого дышать будет еще труднее. Слезы застилали глаза, и казалось, что еще мгновение, и я не смогу сдержать рыдания. Женечка была в таком же состоянии и тщетно пыталась дозвониться до ветеринаров. Это было воскресенье. Затем она развела в воде еще кусочек таблетки, и мы влили ее Эрику в рот. Ему опять стало легче. Женя постелила себе в зале и положила Эрика на диван рядом с собой.
Я задремал в спальне один, преследуемый тревожными мыслями. Вдруг почувствовал на плече Женино прикосновение, вскакиваю: «Что случилось?». Время было почти три часа ночи. …Наконец мы нашли ветеринара и стали ждать его приезда. Вскоре приехал то ли врач, то ли бизнесмен от ветеринарии средних лет и, осмотрев пациента, успокоил, жизни Эрика ничего не угрожает. Он сделал ему сразу три укола, получил свой солидный гонорар и уехал. В четвертом часу мы все легли спать, с целью утром ехать в клинику. Еще дважды за это лето он нас пугал, поймав в траве клеща. Эрик теперь узнавал клинику и врачей при подъезде к стоянке. В ветлечебнице нас тоже узнавали и даже угощали при встрече чем-то вкусным. Он быстро поедал угощение, вращая по сторонам черными глазищами, клал свою голову на лапки, поджимал ушки и жалобно смотрел в глаза хозяина на протяжении всей процедуры. Эрик переносил любые уколы и другие вмешательства стойко, лишь слегка вздрагивая при боли, ему даже завидовали большие взрослые собаки, которые визжали и забивались к стене от страха при приближении доктора.