Эрнст Ройтер - От ленинского комиссара до антистал

Маршал Соколовский, командующий советскими оккупационными войсками, получил 18 июня 1948 г. от командующих войсками американской, английской и французской оккупационных зон Германии уведомление: в этих зонах состоится денежная реформа.

Ответ не замедлил последовать. Американцам сообщили, что через 24 часа “по техническим причинам” доступ в Западный Берлин всех людей и грузов будет только по пропускам.  И точно: все наземные и водные пути из западных зон в Берлин оказались перекрыты. Американский командующий генерал Лайон Клей хотел прорвать блокаду силой, но президент Трумэн не разрешил. Он не хотел начинать войну по причине, которую, скорее всего, удастся урегулировать... Тогда Клей вызвал командующего транспортной авиацией и спросил: "Может ли транспортная авиация...?" Подчиненный невежливо прервал начальника: "Транспортная авиация может всё, сэр!"

Блокада началась, а денежная реформа была лишь поводом. Сталин хотел с помощью Берлина заставить США, Великобританию и Францию прекратить создание западногерманского государства. И вообще, Москва надеялась, что Берлин упадет ей в руки, словно яблоко с дерева. Вильгельм Пик, руководитель восточногерманской правящей партии СЕПГ, как-то сказал Сталину: было бы хорошо выгнать западников из Берлина. Сталин ответил: "Давайте, попробуем вместе, может быть, выгоним". Он решил задушить Западный Берлин, но просчитался.

Он просто не представлял, какими колоссальными техническими возможностями и финансовыми ресурсами обладает Запад. Жизненно важные грузы пошли в город по воздуху.  Зимой – по 4500 тонн ежедневно, а весной и летом – по 8000 тонн. Столько перевозили в Берлин автотрейлеры и поезда до блокады. Е в апреле, как сообщает Юрий Векслер, были рекордные 24 часа: 1398 рейсов  с 12.849 тонами груза! В итоге Берлин получил около 3 миллионов тонн топлива, продовольствия, разных товаров и медикаментов. Транспортные самолеты американских ВВС садились на Темпельгофский аэродром каждые три-пять минут, а иногда темп возрастал до полутора минут! По двум воздушным коридорам (пять уровней в каждом!) в Берлине садились гружёные самолеты, по третьему порожние уходили на загрузку. Если с первого захода посадка не получалась, второй заход не разрешался, и машина возвращалась на аэродром отправления. Так прошло почти 280 тысяч полетов. 

Сталин не мешал функционированию воздушного моста, надеясь, что Америка надорвется. Однако постепенно понял, что ситуация  проигрышная. На его счастье, в середине февраля 1949 г. американцы (чтобы Сталин мог “сохранить лицо”) предложили тайные мирные переговоры. И с 12 мая, после 328 дней авиамоста, СССР снял наземную блокаду. Однако мост длиной в 279.114 рейсов работал до октября: непросто оказалось починить разорванные связи...

В том, что Западный Берлин не сдался, громадна заслуга его обер-бургомистра Эрнста Ройтера. Человека, который, по словам его биографа Дэвида Бэркли, “всю жизнь испытывал на себе самом разнообразные проекты будущности двадцатого столетия”. Человека, о котором бундесканцлер Вилли Брандт сказал, что “он своей выдержкой и внушающим доверие стилем управления вселял в жителей Берлина уверенность”.

Его путь к посту обер-бургомистра Берлина начался в неокантиантстве, продолжился в марксистской социал-демократии, кайзеровской солдатчине и русском лагере военнопленных, – потом был ленинский большевизм (из которого его изгнали) и опять германская социал-демократия, затем гитлеровский концлагерь, из которого чудом спасся, чтобы стать консультантом турецкого правительства, профессором университета в Анкаре...

*   *   *

Сын преподавателя штурманской школы, Эрнст родился 29 июля 1889 в Шлезвиг-Гольдштейне, в крошечном городке Апенраде, – теперь он датский и называется Аабенраа. В Марбургском и Мюнхенском университетах изучал философию и социальные науки. Окончив, зарабатывал на жизнь частными уроками. Бедность – прямой путь к идеям более правильного устройства мира, и Ройтер вступил в 1912 году в Социал-демократическую партию Германии (СДПГ). Ораторские способности были несомненны: год спустя мы видим его уже в Центральном Комитете партии, в Берлине. А когда Германия вступила в Первую мировую войну, он стал распространять антивоенные листовки.

В ответ на него надели шинель и послали на западный фронт, в Егерский полк, который в 1916 году переместился на восток. В одной из боевых схваток Эрнсту в двух местах перебил ногу пулемет.

Полк отступил, раненого подобрали русские санитары, потом лечили госпитальные врачи лагерей для военнопленных в Одессе, Москве, Нижнем Новгороде, но от хромоты не избавили, – опирался на палочку и не оставлял своих привычек революционера: без устали проповедовал солдатам социализм да ругал кайзера Вильгельма.

В своей книге «Посмотрите на этот город» писатель Дэвид Беркли сообщает, что в августе 17-го года Эрнст очутился на станции Оболенск Тульской губернии, в угольной шахте. Рабочий день был… нет, не рабским, – всего шесть часов, и не бесплатных, а за деньги. С военнопленными тогда именно так обращались! И барак вовсе не напоминал развалюху. И позволяли без всякой охраны ходить в деревню: Эрнст там учил немецкому языку детей местного помещика, а те шлифовали его русский, в котором Ройтер, начав осваивать в Нижнем Новгороде, чрезвычайно преуспел.

Февральская революция 1917 года привела к тому, что шахту захватили «сознательные рабочие», как их именовал Ленин, да вот управлять ею не смогли. И для этой цели выбрали Ройтера, русскоговорящего пленного, неожиданно для всех проявившего незаурядный талант организатора и коммерсанта: революция – революцией, а чтобы платить людям, уголь надо продавать…

Когда же случился Октябрьский переворот, местные большевики отправили Ройтера сначала в Тулу, а оттуда в Москву – прямиком к Ленину. Тот переправил его товарищу Радеку, знатоку Германии: Эрнст превратился в члена «революционного комитета военнопленных». Там познакомился с венгром Бела Куном, героем венгерского коммунистического восстания 1919 года (Сталин его расстрелял в 1938 году в подвалах московской Лубянки), и другим венгром – Имре Надем, душой будапештского антикоммунистического восстания 1956-го года (гэбисты Андропова его расстреляли все на той же Лубянке), а еще с хорватом Иосипом Брозом, которого не расстреляли (хотя и неоднократно покушались,– и умер он в своей постели как герой югославского народа Броз-Тито). Покамест, впрочем, ничего зловещего не просматривалось…

Так что в конце апреля 1918 года Ленин самолично отправил члена Германской секции Российской коммунистической партии (большевиков) “товарища Эрнста Васильевича Рейтера” (именно так его тогда называли) в Саратов – создать “Комиссариат по делам поволжских немцев”.

Немцев в Саратовской и Самарской губерниях было примерно полмиллиона: дисциплинированная мощная сила! Их надо было «повернуть в русло социализма» – такую задачу поставили Эрнсту в Москве. А в помощь (или, скорее, для контроля) послали вместе с ним Карла Петтина,– то ли немца, то ли латыша, сейчас не узнаешь. В отличие от идеолога-пропагандиста Ройтера, этот был чекистом, а чем занималась «на местах» эти затянутые с ног до головы в черную кожу, и рассказывать нечего. В двадцатые годы немецкие газеты писали, что Ройтер вел себя «по-коммунистически», отбирал у крестьян посевное зерно и скотину, а Геббельс назвал его «палачом поволжских фольксдойче».

Но Дэвиду Беркли, поработав в открывшихся ненадолго советских архивах, заявил: Ройтер себя палачеством не запятнал, хотя и был большевиком в то время твердокаменным.

Наставляли Ройтера перед отъездом самые важные руководители: Чичерин, Бухарин, Зиновьев и, конечно же, сам Ленин. Предшествовала прибытию телеграмма: «…Мы не сомневаемся, что ваш комитет приложит все усилия к тому, чтобы заодно с командированными к вам испытанными товарищами Рейтером и Петиным обеспечить в районе вашей деятельности окончательное торжество социализма. – Народный комиссар национальностей И. Сталин».

Сын своего времени, Эрнст Ройтер, едва прибыв на Волгу, стал просить позволения создать немецкую красноармейскую часть – и появился «Первый интернациональный стрелковый полк», а в октябре – и Автономная республика немцев Поволжья.

Он сообщал в Москву: «Население русского языка не знает. По-русски здесь говорят только буржуи, учителя и учительницы, для крестьян этот язык аристократический. Русская литература, наши газеты, брошюры и листки для них совершенно недоступны». Вместе с тем, стоял за права немецкого языка и говорил на одном из собраний большевиков, что «…отсутствие местного управления на немецком языке привело к тому, что население должно было усмотреть в нем (русском языке. – ВД) таинственное искусство, доступное лишь немногим избранникам – писарям, чиновникам, образованным и т. д. В большинстве колоний выборные представители народных масс находятся в совершенной зависимости от произвола и благоволения тех, которые владеют письменно и устно русским языком». Между тем, «введение немецкого языка в немецком управлении ведет народные массы <…> к окончательному закреплению идей Октябрьской революции и в немецких колониях».

Увидеть Эрнсту, что его идея немецкой культурно-языковой автономии нашла поддержку Москвы, не пришлось. В декабре Ленин послал в Берлин делать «мировую революцию» двух нелегалов – Ройтера с Радеком.

В жизни Ройтера поляк Карл Бернгардович Собельсон (“Радек”) сыграл важную роль, и поэтому стоит немного остановиться на фигуре этого ленинца. Первое его публичное выступление состоялось в 1901 году, когда ему было 16 лет: на крестьянском митинге он призвал создать независимую социалистическую Польшу. Пять лет спустя русские жандармы арестовали его в Варшаве и вместе с уроженкой русской Польши, германской радикальной социал-демократкой Розой Люксембург (девическая фамилия Лихтенштейн) выслали в Швейцарию. Оттуда они перебрались в Германию, там Радек вступил в партию, возглавляемую Розой. В результате был выслан и из Германии – все в ту же Швейцарию, где стал общаться с Лениным.

Стремились же Радек и Ройтер в Берлин вот почему: там социал-демократ революционной ориентации Карл Либкнехт вместе с Розой Люксембург (жестоко ругавшей Ленина за разгон Учредительного собрания) и другими готовились преобразовать свой «Союз Спартака» в Коммунистическую партию Германии (КПГ).

Требовалось ради мировой революции прибрать новоявленную партию к рукам. И на ее учредительном съезде 1 января Радек обещал, что скоро в Берлине станет заседать Международный Совет рабочих депутатов, что «русские рабочие будут сражаться совместно с немецкими на Рейне, а немецкие с русскими на Урале».

Ну а привезенный из коммунистической России Ройтер? На съезде он присутствовал под кличкой “Фрисланд”, ему велели наладить революцию на юго-востоке Германии, в Верхней Силезии. Там начинающего нелегала немедля взяла полиция, и он аж целых три месяца (нравы были поистине сверхлиберальными) провел за решеткой.

Важные месяцы! Едва превратившись в партию, спартаковцы десять дней спустя попробовали взять власть. Для начала захватили редакцию “Форвертс” – газеты, принадлежащую правящей партии социал-демократа Шейдемана, отнюдь не любителя пролетарских революций. Он ввел чрезвычайное положение, подавил восстание верными войсками, а конвойные офицеры застрелили в своей казарме арестованного Карла, а Розу – на пути к тюрьме Моабит, после чего их имена стали символами революции и названиями советских эскадренных миноносцев, речных пароходов и бог весть чего еще...

За то, что ленинская Россия поддерживала спартаковцев, Германия разорвала с ней дипломатические отношения и выслала советского посла Иоффе.

Ройтер же оказался в стороне от кровавых событий, и в 1921-1922 гг. стал даже генеральным секретарем всей КПГ. А в январе 1922 года этого знакомца Ленина изгнали из компартии. Оказался неудобен. Почему? Потому, что непреклонно критиковал курс “путчизма” и “большевизации” – зависимости от Москвы. Он-то знал не понаслышке, что это такое – большевики-ленинцы и их «карательные органы»…

Ройтер вернулся в свою старую СДПГ. «Социал-демократия и коммунизм – это не просто рассорившиеся братья. Это абсолютно чуждые друг другу движения»,– написал он впоследствии.

Стал журналистом, членом редакции центрального партийного органа – газеты “Форвертс”. Сразу же был избран в берлинский магистрат, в 1926-1931 возглавлял отдел городского транспорта и проявил на этом посту себя блестяще. Объединил ради эффективной деятельности независимые транспортные организации – подземку, городскую железную дорогу, трамвай и автобусы – в Берлинскую акционерную компанию общественного транспорта  (BVG), тогда самое крупное в мире предприятие такого рода. Оно, как мы знаем, существует по сей день.

Человек он был веселый и даже экстаравагантный. Так, в 1927 году устроил свое свадебное торжество в ресторане на Функтурм, открытой в 1921 году башне-радиоантенне, – и для многих берлинцев стало престижным отмечать бракосочетание именно там, откуда весь миллионный город как на ладони.

В 1931 г. Ройтера избрали обер-бургомистром Магдебурга, депутатом рейхстага от СДПГ. Когда к власти в 1933 г. пришли нацисты, его немедленно арестовали и отправили в концлагерь. Бурные протесты зарубежной общественности заставили гитлеровцев выпустить Ройтера. Но работы для него в Германии, естественно, не было, и он отправился летом 1935 года в Анкару.

Турки потребовали от видного специалиста-транспортника одного: не заниматься политической деятельностью. Так Ройтер стал консультантом по городскому транспорту и тарифам, через три года – профессором градостроительства и планирования Административной академии Анкары. Сейчас в этом городе гимназия его имени.

*   *   *

Вернулся в магистрат Берлина Эрнст Ройтер в ноябре 1946 года и, как прежде, стал руководителем отдела транспорта. Через полгода был избран обер-бургомистром, что вызвало резкое неудовольствие советской стороны, прекрасно знакомой с его биографией. А потом развернулись события берлинского кризиса. 

Все месяцы блокады Ройтер не покидал свой город. Он хорошо помнил, что такое большевизм, и говорил берлинцам: “За словами маршала Соколовского мы видим старых знакомых: тюрьмы и концентрационные лагеря”. "Мы знаем, что жестокий,  бесцеремонный, агрессивный, империалистический режим хочет поставить нас на колени, и я повторяю: мы сказали “нет!” и мы будем говорить “нет!” снова и снова. Борьба за Берлин – это борьба за Германию, это борьба за мир во всем мире". 

В самые трудные дни сентября, когда воздушный мост еще не заработал в полную силу, а надвигались холода, Ройтер выступил у здания рейхстага перед 300.000 берлинцев с призывом к народам мира, к американскому, английскому, французскому, итальянскому народам: “Взгляните на наш город и поймите, что вы не имеете права, не можете бросить его и его людей на произвол судьбы!”

„Премьер-министром и министром иностранных дел крошечной страны, окруженной врагами", был он, по словам “Нью-Йорк Таймс".

Берлинцы избрали Ройтера обер-бургомистром вторично, но бурные события 1953-го года – июньское восстание в Восточном Берлине и всей ГДР – стали для него роковыми.

29 сентября 1953 он умер от инфаркта в своей квартире на Бюловштрассе.

Дополнение об Эрнсте Васильевиче Рейтере
Отправил Демидов Вячеслав дата 2010-01-08 12:39:51 
Рассказ  мой о Эрнсте Васильевиче Рейтере был написан довольно давно, а сейчас благодаря изысканиям российских историков удалось получить весьма подробные данные (примерно 10 страниц текста) о деятельности нашего героя в Поволжьи (см.: Аркадий Герман. «Поволжские немцы: трудовая коммуна»). Я не стал включать эти сведения в текст эссе, чтобы не разрушать компактную структуру.
 
Герман подробно описывает работу Эрнста Васильевича (так в одной из тогдашних советских резолюций. - ВД) Рейтере (воспроизвожу с существенными сокращениями):

«"Саратов. Комитету немцев-социалистов Саратовской губернии. ....
… Мы не сомневаемся, что ваш комитет приложит все усилия к тому, чтобы заодно с командированными к вам испытанными товарищами Рейтером и Петиным обеспечить … окончательное торжество социализма. 
Народный комиссар национальностей И. Сталин".

… Как видим, по иронии судьбы в образовании немецкой автономии не последнюю роль сыграл грузин, который 23 года спустя хладнокровно санкционировал ее ликвидацию, а с поволжскими немцами сделал то, что не удалось российскому самодержцу.

…[Был организован] «Поволжский Комиссариат по немецким делам». Председателем Совета Комиссаров стал Э. В. Рейтер. …
Вот как обосновал он необходимость введения самоуправления немецких колоний:

 "Рабочее и крестьянское Правительство не может на местах пребывать в том ненормальном положении, при котором свои указания и распоряжения, обсуждение и делопроизводство приходится вести на языке, недоступном народным массам... Большая масса рабочего населения немецких колоний владеет лишь немецким языком, и отсутствие местного управления на немецком языке привело к тому, что население должно было усмотреть в нем таинственное искусство, доступное лишь немногим избранникам писарям, чиновникам, образованным и т. д. 

…В июне 1918 года II съезд Союза немцев-социалистов Поволжья избрал инициативную группу, которая должна была подготовить создание Партии немцев-коммунистов и распустить Союз немцев-социалистов. Группу возглавил Э. Рейтер, [который] предложил направить приветственную телеграмму В. И. Ленину».