Эдем Майкла Стига

Весна, как известно, пора любви, и даже самому прожженному цинику не всегда удается скрыться от ее чарующего влияния. Да, в январе подобные заявления могут показаться сентиментальной чушью, но сейчас, когда снег сошел и мир начал неспешно пробуждаться от спячки, действительно хотелось воскликнуть – жизнь прекрасна! На каждом, пусть даже самом грустном, изможденном холодами и авитаминозом лице читалась печать какой-то скрытой радости. Только ранней весной, когда первые робкие ростки травы пробиваются из-под отдохнувшей почвы и на ветвях начинают набухать почки, можно почувствовать, что вокруг кипит жизнь. Все растет, развивается и изменяется. Ничто не стоит на месте и каждый, будь то муха или человек, являются частью этого великого превращения. Ведь жизнь прекрасна во всех своих проявления, не так ли?
Марта сидела в закусочной и наблюдала за посетителями, больше от безделья, чем из любопытства. Никого интересного к несчастью не наблюдалось. У стойки пил кофе какой-то немолодой плешивый мужчина потрепанного вида. Рядом с ним сидел другой, возможно его приятель, худощавый и небритый, и с остервенением грыз черствый пряник. Больше никого. В кафе никогда не было многолюдно, но сегодняшняя ситуация выглядела просто удручающе. Такое яркое солнце снаружи, такой прекрасный чистый воздух, и полное отсутствие разумной компании. В этот день Марте было решительно необходимо с кем-то познакомиться. Замороженная в ней всю зиму нежность оттаяла, как и весь окружающий мир, и теперь ей необходимо было на кого-то выплеснуться. Объект как назло не попадался. Прекрасное утреннее настроение таяло, серая зимняя тоска вновь начинала овладевать Мартой. Небритый субъект похоже подавился пряником и начал громко кашлять, разбрызгивая вокруг себя слюну. Зрелище, стоит отметить, не из приятных. Марта уже было собралась покинуть это во всех отношениях бесперспективное место, как некоторое движение у входа изменило ее намерения. Да, это был он! Именно тот, кого Марта ждала в этот день. Он появился ровно тогда, когда нужно, и именно таким как она себе его представляла. Высокий, немного худощавый, с правильными тонкими чертами лица, гладко выбритый и аккуратно подстриженный, он однако не казался слащавым, и источал из себя какую-то внутреннюю энергию. Немного странным выглядел лишь его плащ, в который он был плотно запахнут, что немного не соответствовало температуре воздуха. Он шел медленно, озираясь вокруг, будто не понимая, зачем он пришел сюда. Марта обратила внимание на его руки. Пальцы на них были тонкими и длинными, возможно даже чересчур, будто приспособленные для какой-то творческой работы. Именно так девушка представляла себе руки художника. Его пальцы будто вели его, нащупывая в воздухе мельчайшие колебание каких-то только им понятных волн. Человек проходил от стола к столу будто в поисках чего-то, глядя сквозь людей и предметы. Наконец он остановился прямо напротив ее столика и будто сфокусировал взгляд на точке за спиной Марты. Ее сердце екнуло, внутри себя она уже была уверена, что влюбилась в этого человека по уши. Глаза незнакомца неожиданно изменились, они наконец увидели Марту. Его губы скривились в чем-то немного похожем на улыбку, он то ли поклонился, то ли нагнулся к девушке и спросил, голосом неожиданно юным для его внешности:
- Простите, можно к вам подсесть?


Деревья еще не покрылись листвой, и солнце беспрепятственно проникало на мокрый асфальт, радостно играя в лужах своими лучами, так как играет только весеннее солнце после весеннего же дождя. Голуби купались в лужах, и истинно куриными шагами обходили прохожих, ни капли не опасаясь, что на них может кто-то наступить. Некоторые из них, мокрые и по форме близкие к сфере, сидели под стрехами крыш, ворча то ли на прохладный воздух, то ли на наглых прохожих, что препятствовали их купаниям. Сейчас птицы наблюдали за двумя людьми, мерно прогуливающимися по старой узенькой улочке. Первый, человек  высокий, хорошо слаженный, однако довольно худой, одетый в наглухо застегнутый плащ, шел спокойным шагом, на лице его была легкая улыбка, глаза в основном смотревшие в даль, будто сквозь пейзаж, иногда фокусировались на его спутнице, и тогда по непонятным причинам руки его сжимались, словно от холода, а в  светлых глазах начинали играть странные огоньки. Его спутница, молодая и привлекательная девушка, не обладала чересчур правильными чертами лица, однако была в ней некая живость и естественность, редкая, как и легкость ее движений и блеск глаз. Она не замечала некоторых странностей своего спутника, сейчас для нее было важно лишь то, что он находился рядом.
- Так ты садовник? Никогда бы не подумала. – Марта немного нервничала, но старалась не показывать этого. – Когда я тебя увидела, мне показалось, что ты художник или что-то вроде этого.
- Заниматься садом это тоже творческая работа, если бы я не был художником, хозяин не взял бы меня к себе. Настоящий садовник должен чувствовать красоту как никто другой. – Майкл ( а именно так он назвал себя – Майкл Стиг) был напротив чересчур спокоен, однако при упоминании сада что-то сверкнуло в его глазах.
- А, так ты вроде дизайнера там? – переспросила Марта, чувствуя, что нашла нужную тему.
- Да, пожалуй я главный и единственный дизайнер у него.
- И где твой сад, если не секрет? – девушка никак не могла понять почему он никогда не называл своего работодателя ни по имени, ни по фамилии. Единственное, что удалось узнать о нем, это то, что это был кто-то «космически» важный.
-Там. – Майкл указал рукой в сторону парка. – Хотя на самом деле это секрет. Но возможно ты увидишь его когда-нибудь. Я тебе его обязательно покажу.
И продолжая беседовать, пара исчезла за углом дома. И только голуби забились глубоко в тень, под крышей и больше не горели желанием попадаться кому-либо на глаза.


Две недели их знакомства пролетели словно один день. Майкл был просто безупречен. Он говорил лаконично, но в то же время красиво, в его глубоких светлых глазах Марта могла читать ум и некоторую отрешенность, с которой он относился ко всему окружающему миру. Всему кроме нее. Стиг каждый день приходил в кафе и было очевидно, что Марта ему глубоко небезразлична. Он будто выбрал ее в тот самый момент, когда увидел, и с тех пор неторопливо и изящно приближался к ней с каждой их новой встречей. Девушка считала это любовью с первого взгляда. Майкл не распространялся о себе, она ничего не знала о его прошлом, и лишь при упоминании одной темы глаза его начинали гореть, но он все равно скрывал подробности, будто готовя Марту к какому-то грандиозному сюрпризу. Этой темой был его сад, как говорил сам Майкл его Эдем. Девушке эта привязанность казалась немного странной. Он работал в саду один, его странный влиятельный хозяин считал, что больше никто не сможет ухаживать за его садом верно. Это притом, что руки Майкла явно не были приспособлены для того, чтобы копаться в земле.
Марта посмотрела на причудливый желтый цветок, подаренный ей Стигом, что стоял у зеркала. Интересно, он из его сада? Наверное нет. Майкл всегда говорил, что все цветы, что он дарил ей лишь тень той прекрасной жизни, что он может лицезреть каждый день.
Девушка до сих пор не понимала, имеет он в виду ее или свой Эдем.
Однако эти небольшие странности не могли остановить девушку, она была готова растворяться в глазах этого человека снова и снова. Особенно ее поражали его прикосновения, робкие, будто он мог одним касанием пальца навредить ее коже, и аккуратные, будто изучающие ее. Однако ответных прикосновений Майкл всегда избегал, возможно из-за робости, возможно из-за окружающих людей, стоило Марте оказаться чересчур близко, он отстранялся, за все это время он даже ни разу не расстегнул свой плащ, не смотря на теплую погоду. Он будто прячет свое сердце, думала Марта. Но в этот вечер все должно было измениться. Майкл наконец пригласил ее на настоящее свидание. Больше не будет посторонних глаз, и они, возможно станут ближе.


Ласковый закат лег на город, танцуя в стеклах золотыми огнями и, наполняя лужи розоватым сиянием, разлился между голых веток деревьев, уже почти отвыкших от тепла. Фонари, вторя ему, зажгли свои желтоватые головы, заставляя воздух искрится отраженными лучами, заранее наполняя его светом, что должен был заменить солнечный. Это вечер необычайно бодрил, прохладный воздух прочищал легкие, от скопившегося в них за зиму хлама, и немного кружил голову, мелодично посвистывая в ушах. Ночь  только начинала вступать в законные права, потому город не казался ни светлым ни темным, он был будто палитрой полутонов, загадочный и манящий в свои, скрытые от посторонних глаз недра.
Парк раскинулся в низине, тени под сенью его древ всегда были глубокими, заходящее солнце, пропустившее свои лучи сквозь голые ветви, вырисовывало на земле небывалый узор из света и тени. Это место было очень старым, тропы здесь вились непредсказуемыми лабиринтами, одна накладывалась на другую, и казалось, что парк хочет спрятать от людей какую-то свою тайну и специально водит их по кругу не давая взглянуть на свою сердцевину. В нем никогда не было многолюдно и сейчас среди стволов старых деревьев трудно было увидеть человеческий силуэт. Лишь одна фигура четко вырисовывалась на фоне черных стволов и полыхающего неба. Майкл стоял, прислонившись спиной к фонарному столбу, в своем неизменном длинном плаще застегнутом до горла, и вглядывался в какие-то только одному ему известные дали, будто видя в этом месте то, что не могли видеть другие.
Марта приблизилась к нему, сердце ее бешено колотилось, когда она смотрела в его глубокие серьезные глаза. Майкл улыбнулся.
- Я не принес цветы. Зачем они, если ты прекраснее любого из них. – значит он имел в виду все таки меня, промелькнуло в голове у девушки.
Майкл приблизился к ней и взяв под руку медленно повел в сгущающуюся вокруг мглу. Марта говорила, говорила много, говорила ерунду, волновалась, путалась, перескакивала с одной темы на другую в ожидании следующей его реплики. Лишь когда ткань неба прошили лучи-иглы первых звезд и вокруг не осталось ни одной живой души, Майкл заговорил. Его голос звучал приглушенно и немного дрожал, чувствовалось, что он подготовил целую речь.
- Марта, впервые когда я увидел тебя, я понял, что ты особенная, что ты нужна мне.
Он подошел к ней очень близко, девушка чувствовала, как его дыхание колышет ее волосы, его пальцы прикоснулись к ее шее, и ласкали ее, словно пальцы скульптора, что создает из глины статую богини или святой.
- В тебе есть жизнь, природная красота, ты словно родилась в Эдеме, и еще не вкусила пороки этого мира. – его слова казались Марте немного странными, не совсем типичными для классического признания в любви. Однако речь в то же время заинтересовала ее, девушка жаждала услышать новый неожиданный комплимент.
- Ты живешь в порочном мире, что вынужден умирать и возрождаться, теряя свою красоту. Ты тоже обречена потерять ее когда-нибудь. Я не могу этого допустить.
Эти слова показались Марте зловещими, однако прежде чем она успела издать хоть звук, рука Майкла сдавила ее горло, не позволяя ни крикнуть ни убежать.
- Я люблю тебя Марта, поэтому я принял решения – я приведу тебя в Эдем.
Майкл повернул девушку к себе лицом, в глазах его горел огонь, что-то среднее между страстью и фанатизмом. Марта попыталась нанести ему удар коленом между ног, но белый влажный платок раньше накрыл ее лицо. Резкий химический запах ударил сначала в ее легкие, потом, проникнув в мозг, размыл окружающие цвета, отнял слух и осязание.
Перед тем, как зрение покинуло девушку, она видела танцующий над ней калейдоскоп звезд и ветвей, и глаза, безумные пылающие глаза, потухшие в ее сознании лишь после того, как способность мыслить оставила ее.

Летом парк был куда красивее, чем весной. Наполненный экзотическими цветами, что разрастались меж аккуратно подстриженных кустов, он был близок к совершенству. Бесконечные переплетенья его троп позволяли наблюдать красоту пейзажа с разных ракурсов, открывая все новые и новые ее грани. Маленькая Марта любила гулять здесь, скрываясь в тени старых деревьев от полуденной жары, наблюдать за бабочками и стрекозами снующими возле цветков. Рай наполненный жизнью, небо здесь терялось в густых древесных кронах, зато земля пестрела тысячами цветов и оттенков. Девочка бегала за бабочками, в надежде что те приведут ее к скрытым аллеям парка, где она еще не была, и где, как она думала, скрывалась сказка. Она ловила в густой траве деловитых черных жуков и рассматривала отражения солнечных бликов в их начищенных до блеска крыльях, смотрела на белок, выделывающих на ветвях самые невероятные акробатические трюки, играла в прятки среди пышных розовых кустов. И лишь темные, всегда покрытые туманом низины были для нее запретными. Туда, в лабиринт старых, оплетенных плющом беседок и изъеденных временем статуй, родители запрещали ей ходить. И даже спустя много лет, гуляя в тех местах Марта чувствовала, что тогда, в детстве, она могла заметить что-то необычайно важное, сокрытое от ее глаз сейчас. Сны о летнем парке часто приходили к ней, но сейчас они были особенно яркими и реальными, словно детство опять вернулось к девушке. Даже тот невероятный запах, созданный из ароматов всех росших там цветов, чувствовала она сейчас. Солнце светило ей в глаза сквозь листья, ни единый ветерок не тревожил ее локоны, она безмятежно сидела на скамейке предаваясь мечтаниям. Бабочка села на нос Марты, заставляя ее открыть глаза и прогнать назойливое насекомое. Марта хотела махнуть рукой, но не смогла и пошевелить ею. Она открыла глаза, свет лампы ослепил ее на мгновение, из легких вырвался ком воздуха, пропитанного наркотическим сном. Прекрасные сновидения оставили ее, уступив место кошмарной реальности.
Марта сидела на металлическом ржавом стуле, ее руки были связаны с прутом, являющимся составной частью спинки веревкой, в ее глаза бил свет лампы, что держал Майкл.
- Ты наконец проснулась. – На его лица появилась милая улыбка, так знакомая ей, и абсолютно неуместная в данной ситуации. – Прости, что пришлось доставить  тебя сюда таким образом, но никак иначе было нельзя. Ты ведь не сердишься?
На лице Марты явно читалось негодование, улыбка сползла с лица Стига и он продолжил.
- Я понимаю, это все кажется тебе безумным, но я делаю все это для твоего же блага. Ты не представляешь, что я дам тебе.
Майкл подошел ближе, лампа не могла осветить весь его силуэт, но позволила девушке увидеть, что ее похититель одет в наглухо застегнутый врачебный халат, на его руках поблескивают белые перчатки из тонкой резины.
У Марты не осталось надежды, теперь она точно понимала, что все произошедшее с ней не было кошмарным сном. Вокруг лампы кружились странные насекомые, одно из которых и разбудило ее. Они больше всего напоминали ос или мух, но их крылья были покрыты ярким узором, как у бабочек. Они ползали по коже девушки, забираясь под одежду, оставляя после себя странное липкое вещество, что очень быстро впитывалось в ее плоть.
- Бог изгнал людей из Эдема тысячи тысяч лет назад, но некоторые могут вернуться туда. Майкл закатил глаза, чувствовалось, что он долго репетировал эту речь, и возможно уже произносил ее не единожды. – Люди грешны и поэтому не могут жить рядом с Богом. Но есть те, чистые сердцем, коих он простил и готов вновь принять в свое лоно. Мой сад прекрасен, в нем тысячи светлых душ, мой хозяин призвал меня, чтобы я находил для него эти души. Я с самого детства чувствовал красоту, как внешнюю так и внутреннюю. Поэтому повелитель выбрал меня. Ему нужно сырье для его сада, когда все закончится я смогу присоединиться к нему, стать его частью. Быть вместе с тобой. Неужели это не прекрасно?
-Ты псих. – Марте становилось все страшнее с каждой минутой. Неизвестно, зачем этот умалишенный притащил ее в этот подвал, или еще что-то, чем бы это ни было. Вокруг не было видно абсолютно ничего, лишь насекомые кружились вокруг тусклого огонька лампы. От их прикосновений кожа девушки начинала гореть и чесаться, ее конечности затекли, мозг еще не до конца оправился от снотворного.
- Ты ведь веришь в Бога. Почему ты не можешь предположить, что он находится куда ближе к нам, чем думают другие. Он здесь, можно даже прикоснуться к нему! Ах Марта, не бойся меня, я не желаю тебе зла, все что я делаю, я делаю ради тебя. Тебе понравится сад, понравится быть его частью. Я бы и сам хотел быть на твоем месте. – его глаза горели в темноте фанатичным блеском, он свято верил в то, что говорил.
- Что тебе нужно от меня? – в глубине души девушка уже и не надеялась получить от этого маньяка вразумительный ответ.
- Как что? Ты еще не поняла? Нам нужна твоя плоть.
О чем он говорит? Изнасилование? Каннибализм? Кому нам? Наверное у этого сада, как его называют, есть какой-то хозяин, сообщник Майкла. Может это какая-нибудь странная секта, или что-то вроде того? Марта читала в газете о наркоманах, что убивали людей, и о сатанистах, что пили человеческую кровь. Но и в самом страшном сне девушка не могла себе представить, что окажется жертвой подобных извергов. А ведь вначале она почти влюбилась в этого ублюдка.
- Почему ты смотришь на меня как на чудовище? – в голосе Стига послышались нервозные нотки. – Я ведь не сделал тебе ничего плохого. И не сделаю, поверь. Я ведь люблю тебя, Марта. Понимаешь, люблю.
Он подошел к ней, его рука в перчатке нежно коснулась ее кожи. Рука хирурга.
В этот момент девушке показалось, что все, что он говорит действительно правда, что Майкл любит ее и не способен причинить ей вред. Его глаза были полны искренней нежности. Сейчас он не мог лгать. Но руки ее были связаны, по ее коже ползали отвратительные насекомые, а на халате Майкла виднелись капельки крови.
- Меня найдут, и ты ответишь за все. – Марта постаралась вложить в эти слова весь свой гнев и скрыть накатывающую волну отчаяния.
- Глупышка, никто тебя не найдет. – Майкл нагнулся к самому ее лицу. – Когда Его бабочки обработают тебя я вернусь и мы отправимся в сад. А пока я должен уйти и все приготовить. Не держи на меня зла. – С этими словами он поцеловал девушку в лоб, словно дарую ей свое благословение, обернулся и удалился во тьму. Огонек его лампы таял в густых тенях комнаты, размеров столь огромных, что нельзя было увидеть ни потолок, ни стены, ни даже пол, на котором стоял ее стул. Чернота наползала на девушку, оставляя ее наедине с ее страхами, сомнениями и насекомыми, что обрабатывали ее кожу.

Время заблудилось в темноте и уже и не надеялось вернуться к своему привычному бегу. Тихое жужжание странных бабочек и легкий свежий бриз исходящий из каких-то скрытых мраком далей действовали успокаивающе, словно призывая окунутся в спокойный сон полный весеннего сада и возможно остаться в нем навсегда. Единственное, что не давало Марте уснуть – боль, боль в разодранных до крови запястьях, уже почти сломивших сопротивление веревки. Вещество выделяемое насекомыми действовало как крем и несколько смягчало боль, позволяя перетирать веревку о ржавый металлический прут. Девушка не знала сколько длилось это противостояние, но наконец руки ее стали свободны, и она с еле сдерживаемым криком радости принялась освобождать связанные ноги. В кромешной темноте дело это было совсем не простым, но все же куда более приятным, чем предыдущее. И хотя скользким от пота и действий бабочек пальцам узел поддавался и плохо, но теперь была хоть призрачная надежда выбраться из этого жуткого места живой. Когда узел все же поддался затекшие ноги не смогли удержать девушку в вертикальном положении, и Марта упала на влажный пол.
Она подставила руки, чтобы смягчить падение, и как только пальцы ее коснулись пола нечеловеческий ужас захлестнул все ее сознание, и лишь в последний момент девушка смогла остановить родившийся в горле крик. Ее пальцы коснулись человеческого лица. Она могла нащупать его нос и пустые провалы глазниц, в глубине которых была какая-то вязкая жидкость. Марта отпрянула назад, фактически села, но и тогда почувствовала под своими руками мертвую плоть. Этот сумасшедший что, водрузил стул на гору трупов? Увидеть всю картину происходящего в окружающем мраке было невозможно, и направление дальнейшего движения так же не было избрано. Единственной надеждой девушки был слабый ветерок обдувавший ее лицо и доказывающий, что все окружающее не было просто ночным кошмаром. Марта двинулась к нему, на четвереньках, на ощупь, чувствую под своими ладонями саму смерть. Она двигалась вперед, но мертвецы все не кончались, пол был абсолютно ровным, не идущим ни вверх ни вниз, но состоящим из сотен, а может и тысяч обнаженных мертвых тел. Теперь Марта понимала частью чего ее хотел сделать Стиг. Она, как и эти несчастные, должна была стать частью его высокохудожественной мозаики, выложенной в этом подвале. Но сколько же людей он тогда убил? И почему никто до сих пор не схватил этого маньяка? Неужели все эти лица с пустыми глазницами, вперившимися в темноту никому не нужны?
Ветер становился сильнее, теперь в нем можно было чувствовать странный запах, который как ни странно не был запахом гниения, который должен был бы быть в этом склепе. Но нет, этот запах был скорее приятным и отчетливо напоминал запах цветов. Возможно именно эти цветы опыляли странные насекомые, кружившие сейчас вокруг девушки. Наконец Марта нащупала перед собой стену. Точнее грудную клетку того мертвеца, которым она была. Значит и стены здесь тоже были из трупов. Да и потолок возможно тоже. Количество убитых Майклом возрастало в геометрической прогрессии. Трудно было себе представить сколько времени он потратил, чтобы создать столь огромное сюрреалистическое полотно из переплетения разорванных тел и отрезанных конечностей. Да и почему трупы совсем не разлагались и не имели глаз? У девушки не было ни малейшего желания получать ответы на все эти вопросы. Выбраться поскорее из этого ада, вот и все, чего она сейчас хотела. Марта двинулась вперед по узкому кишкообразному проходу, в конце которого виднелся свет. Лица и конечности обступили ее со всех сторон, зажали в тиски, словно не хотели отпускать из своей обители. Но порывы свежего воздуха и странные бабочки, чьи силуэты были видны на фоне белого пятна выхода придавали девушке решимости. До свободы оставалось совсем чуть-чуть.

Все было готово. Майкл был рад, его работа была уже почти закончена, скоро он сможет слиться с Богом и той, кого любит. Казалось, с тех пор как он нашел сад прошла целая вечность. Сколько жизней он уже прожил? Десять? Сто? Тысячу? Время не имело для Майкла никакого значения. Время властвует над теми, кто смертен, но тот кто способен даровать жизнь никуда не должен торопиться. Не принято подгонять творца. Время было на его стороне.
Майкл взял скальпель, этот предмет был идеален, он мог служить воплощением самой аккуратности, а в умелых руках мог просто творить чудеса. А руки, что сжимали его были весьма и весьма опытными. Фонарь с трудом разгонял тьму, лишь иногда выделяя фрагменты лиц и туловищ на стенах. Творец полотна наслаждался своей работой. Нет, все же не зря Хозяин остановил свой выбор именно на нем. Все тела подобранные им были близки к совершенству, поэтому и полотно было почти идеальным.
Работы осталось совсем немного. Та, которую он выбрал, была совершеннее всех прочих, она как никто была достойна слиться с Хозяином воедино. Идеал был почти достигнут, и сейчас художнику нужно сделать лишь пару последних штрихов…
Хотя говорить о сейчас было со стороны Стига  немного самонадеянно. Стул перед ним был пуст. Веревка разорвана, Марта сбежала. Он решительно не мог понять как могла произойти такая оплошность. Сначала эта ситуация показалось ему нелепой и даже немного комичной, и лишь спустя пару секунд Майкл начал осознавать всю серьезность происходящего. Девушка не должна встретиться с Ним раньше времени. Последствия этой встречи могут быть совершенно непредсказуемы. Майкл крепче сжал скальпель и двинулся в сторону выхода. Сейчас время было не на его стороне.

Перед Мартой раскинулось само безумие. Подвал со стенами из трупов теперь не казался девушке чем-то столь ужасающим. Просто теперь она увидела настоящий кошмар. Марта увидела Эдем. Под ее ногами не было земли, а над ее головой не было неба. Кругом была лишь живая пульсирующая плоть. Из скоплений мяса под ее ногами вырывались гигантские ребра обтянутые кожей на которой виднелись прожилки вен. Иногда они выходили наружу словно ветки деревьев или вились по костям лианами. Вместо неба было нечто, напоминающее гортань, влажное и ровное, цвета более темного, чем окружающий сюрреалистический пейзаж. Под ногами шевелились тонкие щупальца очевидно заменяющие траву, бабочки порхали вокруг червеобразных зубастых наростов, что постоянно норовили их сожрать. Но наиболее жуткими выглядели тысячи глаз, смотрящий на Марту из цветков, которые находились на некотором подобии клумбы, огороженной острыми желтыми зубами. Вот почему глаз не было у мертвецов в подвале, их уже «посадили». И хотя разум девушки отказывался принимать окружающую его реальность, но Марта все же заметила некоторое сходство этого места с парком. Здесь были клумбы с глазами, высаженные в ряд деревья, были даже «статуи» - мертвецы с содранной кожей, вросшие в плоть под ними и застывшие в самых живописных позах, но главное, местные тропы, выглядевшие словно бесконечно длинные сросшиеся языки, по расположению полностью соответствовали тропам, расположенным в «нормальном» парке, известном Марте с самого детства. И если считать, что этот парк был отражением реального, то и выход из него должен быть на своем привычном месте. Марта решила именно так и притупив в себе чувство страха двинулась через центр этого жуткого места к выходу из него. Не смотря на то, что зрелище вокруг было отвратительным, девушка не могла оторвать взгляда от окружающего ее пейзажа, не могла не смотреть в эти странные глаза растущие из земли. И пусть парк казался ей противоестественным и безумным, он все же не был лишен красоты.
Весь свет, что каким-то образом равномерно разливался по этому странному месту, исходил очевидно из центра сада, где в нормальном мире была его гордость и краса – древнее дерево, которому было уже более тысячи лет. Говорили, что именно вокруг него и создали остальной парк. Именно туда Марта сейчас и направлялась, по тропе из мягких языков, в сопровождении тучи бабочек, идущих на свет так же как и девушка. Вены бесшумно заплетались за ней в тугие узлы, блокируя все лишние проходы, сад словно осознанно вел Марту к своему сердцу. А в сердце девушки страх все больше уступал место восхищению.

Майкл выбежал из пещеры, в руках он все еще сжимал скальпель, халат совсем измазался в крови и потерял несколько пуговиц, глаза горели даже ярче чем обычно. Стиг остановился на мгновенье, присел у клумбы с глазами, что-то прошептал, вскочил, словно получил ответ на очень важный вопрос и побежал. Побежал вслед за Мартой к центру сада, к своей судьбе, к своему Богу.

Статуи, простершие руки со скрюченными пальцами к кроваво красному небу, стояли в два ряда вдоль влажной розовой тропы, что должна была вести к дереву-исполину. В другом своем воплощении эти безмолвные стражи не имели той готической, пугающе-изысканной красоты, которой сейчас внушали трепет в сердце Марты. Ее влекло в центр этого места, и теперь она ясно понимала, что ищет не выход из этого места, напротив, сад, не внушающий ей больше былого отвращения манил ее, призывая разгадать свои тайны. Там, за опутанными венами костяными воротами скрывалась, возможно, величайшая из тайн мироздания, и она звала Марту к себе. Хлюпанье под ногами, чавканье цветков, шум крыльев бабочек и странные стоны, исходившие видимо из самой земли, не казались больше девушке безумными, теперь она понимала, что это место говорит с ней. Словно минуя разум, эти звуки проникали прямо в ее душу, указывая верный путь. И тут сладкое нытье неожиданно сменилось четким приказом – «Прячься!» Девушка рванулась за одну из статуй, сжимавшую в руках заточенное ребро, видимо символизирующее копье, и затихла. Из своего укрытия она могла видеть того, о ком предупредил ее сад. Майкл следовал по тропе, оглядываясь, размахивая руками, словно пытаясь схватить что-то невидимое, принюхиваясь, иногда нагибаясь над цветками и шепча им что-то нечленораздельное. Но сад не отвечал ему. В глазах Стига  горела злоба и, похоже, отчаяние. Он не мог понять почему парк, созданный его же руками, укрывает его жертву.
Он остановился, словно учуяв запах, возле укрытия Марты и молниеносным движением рванулся туда. Но ничего не увидел. Вены опутали девушку так плотно, ребра так тесно сжались вокруг ее, что разглядеть среди десятков глаз ее глаза было невозможно. Майкл стоял прямо перед ней, дышал буквально ей в лицо, но все же не мог ее увидеть. В его глазах читалось какое-то странное выражение, возможно досада, но с осадком неясной неизъяснимой боли.
- Марта, не прячься от меня. Я не причиню тебе вреда. – Майкл начал медленно удаляться. – Пожалуйста не бойся. Выйди…
Вены сжали девушку еще крепче, будто предостерегая от попыток откликнуться на зов.
Стиг повернулся и медленно начал удаляться. Хватка сада ослабла, Марта чувствовала себя почти в безопасности, наблюдая  как  он уходит. Неожиданно Майкл обернулся и посмотрел будто прямо ей в глаза… но нет, ничего не увидел. Его силуэт скрылся за стеной из плотно сомкнувшихся ребер. Когда он пропал из виду, парк отпустил Марту, словно указывая ей на ворота. За ними ее ожидал Бог этого места.

Майкл остановился. Ну конечно, Бог испытывает его! Он должен был понять! Хозяин хочет видеть ее, хочет соединиться с последним элементом непосредственно. Стиг очень устал, но теперь все почти закончено, теперь он наконец сможет слиться со своим Богом и той, которую любит. Он устал, но сейчас, видимо, пришло время их единения. Развернувшись на сто восемьдесят градусов Майкл побежал к воротам, туда, где своего верного слугу ожидал Хозяин.

Марта остановилась перед сердцем Эдема. Именно здесь сплетались все узлы, именно сюда из-под земли кровь качали тысячи вен, именно отсюда исходил свет. Вместо дерева-исполина перед девушкой был не менее исполинских размеров сияющий кокон, висящий на изогнутом стволе из плоти, напоминающем пуповину. Этот ствол состоял из миллионов кровеносных сосудов, что очевидно гнали в его нутро кровь всех умерших здесь людей. Внутри же сияния виднелись сотни призрачных слепых лиц, сплетенных словно в паутине, что скрывала истинную сущность сердца сада. Это зрелище было восхитительным. Вот зачем Майкл убил всех их, чтобы питать ту силу, что еще не родилась здесь, а сад плоти был всего лишь колыбелью. Марта чувствовала как из глубины кокона что-то зовет ее, призывая слиться с ним, и стать частью единого совершенного существа. Частью Бога.
Девушка приблизилась к кокону, желая заглянуть внутрь, посмотреть на ту силу, что скрывалась в нем. Сияние наполняло ее силой, легкостью и тем отрешенным спокойствием, которое наверно могут чувствовать лишь те, кто еще не родились или уже умерли. Это ощущение можно было назвать счастьем.
- Подожди! Ты не должна прикасаться к нему! – за спиной Марты стоял Стиг. Все его былое спокойствие куда-то улетучилось, глаза горели не яростью, скорее беспокойством, взгляд его метался от кокона к девушке и обратно, рука в тонкой резиновой перчатке все еще сжимала скальпель. Рука творца. – Еще рано, я должен был… подготовить тебя.
- Так вот он, твой Бог? – девушка тоже немного беспокоилась, но надеялась, что в своем храме даже этот убийца не станет проливать кровь.
- Он прекрасен, правда? – самообладание вернулось к Майклу, взгляд снова стал ровным и спокойным, видящим предметы насквозь, кисть руки расслабилась, на лицо вернулось некое подобие улыбки. – И мы будем едины в нем. Теперь ты поняла, что я никогда не желал тебе зла? Я просто боялся, что ты не поймешь.
Он начал медленно приближаться к девушке, продолжая говорить.
- Я сам был бы счастлив стать его частью, но для меня пока рано. Богу еще нужны тела, наши тела, чтобы родится. Ему нужна ты. Каждый человек становится словно клеткой его организма, и каждая эта клетка должна быть прекрасна. Я тоже присоединюсь к Нему и тебе, я очень устал от этой работы. Мы станем последними.
Майкл был уже очень близко, сейчас он смотрел Марте прямо в глаза, отведя руку со скальпелем немного назад.
- Я люблю тебя, больше всех других людей. Я не желаю тебе зла. Ты ведь меня понимаешь?
Сейчас он стоял вплотную перед девушкой, ожидая ответа на свою исповедь.
- Да, да я понимаю тебя. – голос Марты дрожал, она видела в глазах Стига какую то непостижимую глубину. Но сейчас он смотрел не на нее, а на кокон.
- Тогда ты примешь это. – Голос Майкла сорвался, а рука нанесла выпад в направлении сердца девушки.
Марта не могла понять, страх дал ей эту силу и скорость или эта была поддержка нерожденного божества, но она увернулась от стремительного выпада убийцы, и нанесла ему ответный удар. Не ожидавший сопротивления такой силы Стиг потерял равновесие и упал, выронив скальпель и окончательно разорвав халат о торчащую из земли кость.
Нет, он не мог проиграть сейчас, позволить Богу усомнится в его мастерстве, не мог лишиться его благословения, а главное не мог потерять ее. Ну почему она не желает принять свое предназначении!  Если она не хочет соединиться с Хозяином добровольно, то придется убить ее так же как и остальных, с криками и мольбами о пощаде. Это болезненно, но ему не привыкать. Бог выбрал ее.
Майкл встал, отбросив остатки бесполезного халата, обнажив свою истинную сущность. У него не было грудной клетки, не только кожи и плоти, даже ребер, что могли бы поддерживать хоть какую-то форму, все его внутренности были словно аккуратно выскоблены оставив в провале его живота и груди всего один орган – сердце. Оно билось и сейчас, противореча всем законам природы, но поддерживая в нем жизнь.
Стиг ринулся вперед с дикой звериной яростью, собрав все свои силы для этого броска. Никто не смеет идти против воли его хозяина.
Он прыгнул, миновав в мгновение расстояние между ним и Мартой, и его руки в тонких резиновых перчатках сдавили ее горло. Руки убийцы. От толчка такой силы девушка упала, мощь, только что наполнявшая ее, исчезла без следа. Она пыталась нанести несколько ударов в лицо Майклу, но они словно вообще не могли причинить ему никакого вреда. От недостатка кислорода глаза девушки затуманили выступившие слезы, теперь она не могла даже разглядеть своего противника. Скопив все остатки своих сил Марта нанесла убийце единственный слепой удар, но он все же попал в цель. Ее рука крепко сжала сердце Стига, она чувствовала, как оно трепещет в ее ладони, как ее ногти вонзаются в него, обагряя руку горячей кровью. Хватка Майкла ослабла, сейчас он впервые за многие годы почувствовал настоящую боль.  Теперь Марта могла видеть его искаженное лицо, слышать, как он пытается произнести что то похожее на «не надо». В этот момент Стигу вдруг чудовищно захотелось жить.
Но жалость покинула девушку в тот момент, когда к ней пришла эта новая сила. Марта не медлила ни секунды, один единственный сильный рывок на себя и все еще бьющееся сердце оказалось у нее в руках, а тело ее противника тряпичной куклой упало в шевелящуюся траву.
Девушка встала и повернулась лицом к кокону. Все еще живое сердце Майкла стремилось к нему, и он, как хороший слуга заслужил, наверное, эту награду. Марта подошла к  сияющей сфере и преподнесла сердце раба его господину. Кокон раскрылся и принял подношение, явив девушке свой внутренний лик. Внутри, еще не выросший, напоминающий человеческого эмбриона, поддерживаемый сетью из тончайших капилляров, висел ангел. Пусть его конечности были неразвиты, на  шести крыльях не было еще перьев, пусть голова его была огромной, как у младенца, а глаза слепы, все равно он был прекрасен. Сияние исходило от него, наполняя сад всеми мыслимыми и немыслимыми цветами и оттенками. И Марта поклонилась этому сиянию, как священник поклоняется святой иконе.


Марта шла одна по серым городским улицам, ее глаза смотрели сквозь людей и предметы, теперь она могла видеть то, чего не видят другие. Майкл Стиг был сейчас счастлив, его мечта исполнилась, теперь он был един со своим Богом. Она когда-нибудь присоединится к нему. Когда-нибудь, но не сейчас. Сейчас у нее много работы, создание сада только началось и теперь она должна находить для него материал. Ее задача непроста, ведь не каждый достоин того, чтобы стать с Хозяином одним целым, найти подходящих людей будет весьма непросто. Но ничего, время на ее стороне, и тем более, Марта всегда умела видеть скрытую красоту. Ведь жизнь прекрасна во всех своих проявлениях, не так ли?