Дерево повешенного

Ранние звезды, прошивавшие темнеющий покров неба, по-осеннему грустно смотрели на луг, чью мглистую пологость, еле движимую прохладным ветром, начинал покрывать легкий белесый туман, поднимавшийся от пропекшейся летним днем земли испариной и расползающийся в тишине этой уже осенней ночи. Огоньки окон придорожного кафе и домов сонного захолустного городка подобно безмолвным звездам робко нарушали сгущавшуюся мглу, в ее прозрачном воздухе еще отчетливо различались основные формы и контуры предметов, но детали их слизывал сумрак, делавший зрение ненадежным.
Адам двигался по неровности луга, то и дела цепляясь за кочки, но все же неотступно следуя за своей спутницей. Ее силуэт маячил впереди грациозной тенью, изгибавшейся, словно нереальной в приглушенном свете холодных звезд. Он старался не отставать от этого силуэта, ориентируясь также на ее голос, разносившийся в стынущем воздухе.
- Мы почти пришли, скоро ты его увидишь. – Даже не видя ее лица, Адам был уверен, что сейчас она улыбнулась, улыбнулась той самой улыбкой, что приковала его взгляд в придорожном кафе пару часов назад. – Не отставай.
- Так ты расскажешь мне, что это за место и почему мы туда идем, а? – голос Адама напротив казался ему слишком тихим, словно вязнущем в воздухе.
- Хорошо. – Она обернулась, и даже в вечерней мгле Адам увидел лукавый блеск в ее глазах. – Это место называют деревом повешенных, оно – самая главная легенда моего городка. И ходят к нему только самые смелые.
Впереди, на холме посреди дремлющего луга, безмолвным колоссом возвышалось дерево, старый вяз с кривыми ветвями, покрытый немногочисленной, словно в ноябре, листвой, мрачный и величественный, сейчас он казался единственным ориентиром в этом безбрежном море травы, тонущей в тенях.
- И чего же такого ужасного в этом дереве? – парень, чуть сбросивший скорость, теперь опять должен был набирать ее, чтобы угнаться за своей спутницей.
- О, это долгая история.  – Голос Мэри (а именно так она представилась при их знакомстве) изменился, желание поделиться легендой переполняло ее. – Случилось это лет сто назад, а может и больше. В Сэнтфилде – она указала рукой на скопище тусклых огоньков на горизонте – жила девушка, самая красивая в городе, да еще и дочь мэра, у нее не было отбоя от женихов со всех окрестностей. Но сердце ее принадлежало другому, бродяге, только что пришедшему в город, местные сторонились его, боялись, называли разбойником, но она любила его бесконечно. Естественно, это не нравилось ее отцу. А так как запреты его не действовали, и дочь все равно продолжала тайком встречаться с  бродягой, то отец начал настраивать против него горожан. А сплетни в таком городке, как Сэнтфилд, распространяются, знаешь ли, очень быстро.
Сумрак сгущался, и ветер стыл, пронизывая Адама до костей. Дерево приближалось – уродливая тень в неверном звездном свете.
- И вот однажды, застукав дочь со своим любимым, мэр в ярости набросился на него с кулаками. А человек таков, что если все очень долго будут говорить ему, что он злодей, то он вполне может этим злодеем стать. Бродяга дал мэру отпор, даже больше – он задушил старика собственными руками.
- Какая милая у вас история. – Адам поежился. – И причем тут дерево?
- Дослушай. – Голос Мэри приобрел стальные нотки. – Девушка с бродягой решили бежать из города, зная, что убийство мэра не удастся скрыть. Они бежали через этот самый луг, преследуемые жаждущими мести горожанами, они пытались спрятаться, но у них ничего не вышло. Их схватили, привели на этот самый холм, и, не смотря на мольбы девушки о милосердии, озверевшая толпа повесила бродягу на этом самом дереве.
Мэри театральным жестом указала на возвышавшийся над ними вяз. Теперь он казался еще более старым и уродливым, чем раньше, словно его вырвали из какого-то другого мира, где вечно царила осень, и воткнули в этот холм как напоминание о неизбежном увядании и смерти.
Девушка прикоснулась к дереву, нежно, почти любовно провела ладонью по его грубой коре.
- И случилось это точно в такой же день, тридцать первого августа. – Мария посмотрела на Адама, сейчас, даже не смотря на мглу, он совершенно точно мог разглядеть ее лицо, словно его освещал не звездный свет, а некое внутреннее свечение.
- В последний день лета. – Голос Мэри стал тихим, почти превратившись в шепот. – С тех пор на этом дереве повесилось много людей. Или не повесилось, а кто-то повесил их… В любом случае, местные обходят это место стороной, особенно в такие ночи, когда, как они считают, здесь можно увидеть призраков тех, кто однажды погиб на этом месте.
- Хорошая легенда. – Адам поежился, ему казалось, что воздух резко охладел, при каждом его слове изо рта выходили клубы пара, словно сейчас был не последний вечер лета, а первый вечер зимы.
- А почему ты решил, что это легенда? – девушка приблизилась, в странном свете ее черты стали резкими, словно карандашные наброски поверх белизны ее кожи. – Это чистая правда.
Адам отшатнулся, упершись спиной в морщинистый ствол дерева – изо рта девушки пар не шел, напротив, от нее веяло холодом, наполнявшим эту безмолвную ночь.
Зрачки парня расширились, силуэт перед ним стал мерцать, преломляя звездный свет, ранее четкие черные линии тени теперь расплылись причудливым узором ее волос.
- Я привела его тебе, любимый. – Мэри подняла глаза к древесной кроне. – Забери же его!
Адам дернулся, желая бежать, бежать без оглядки от этого проклятого места, но было уже поздно – тонкая ветвь вяза обвила его шею, подобно змее, и с силой отдернула парня. Дрожащими пальцами он пытался разжать хватку дерева, но напрасно, в следующую секунду ветвь резко дернула его вверх, к облысевшей кроне, ноги его, оторвавшись от земли, дернулись еще несколько раз, прежде, чем тело обмякло и застыло. Последнее, что видел Адам это холодное сентябрьское небо и колкий свет звезд, угасающих перед наступлением утра, как и его жизнь.