Лётные байки. История вторая

Офицерская гауптвахта - это, разумеется, не тюрьма, но и не дом отдыха, как выяснилось впоследствии. Коля попал в небольшую комнатку на четыре человека, с чистым постельным бельём на сносных кроватях, с книгами для времяпрепровождения, где уже томились майор, капитан и старлей, отбывая заслуженное наказание. Унижать офицерские честь и достоинство подметанием плаца было нельзя по уставу, поэтому провинившиеся ежедневно и подолгу чеканили на нём строевой шаг. Еда тоже была сносной, в общем, жить можно.
Как не странно, но на гауптвахте царила страшная, но справедливая, как потом выяснилось, - демократическая дедовщина: младшие заправляли за старшими постель и беспрекословно выполняли множество других мелких услуг. Самое интересное, что дело было не в звании, а в тяжести проступка офицера перед Родиной, учитывая в первую очередь комизм и абсурдность ситуации. На данный момент паханом был тридцатилетний капитан. Он на сутки опоздал в часть, будучи в увольнении в этом же городе - так нажрался у своей крали, что и лыко не вязал, даже представ пред высокие очи начальства. Тридцатидвухлетний майор из техчасти чего то неудачно приватизировал по мелочи - три литра спирта, кажется, и напившись, тут же попался. Он находился на второй ступеньке иерархии и постель за собой тоже не заправлял. Ну и двадцативосьмилетний старлей из стройбата сидел за совсем не смешное - его подразделение, опять же напившись, нанесло какой то материальный ущерб родной части. Он находился на самой низшей ступени иерархической лестницы - так решило демократическое собрание, путём тайного голосования, конечно. Кроме заправки постелей, чистки сапог и формы, хождения с судками за обедом, "младшие" должны были обращаться к пахану нарочито чеканя шаг, отдавая честь и прочая, прочая, проявляя всяческое уважение к его заслугам перед Отечеством. И, конечно, постель у пахана была самая лучшая - у окошка.
В общем и целом, атмосфера в "камере" была дружеская.
Когда в "камеру" вошёл розовощёкий летёха, держа в руках постельное бельё, он вызвал естественное любопытство у томящихся господ офицеров. Особенно у старлея, потому что быть плебсом в любом обществе - не есть гут. Он взглянул на него, конечно с надеждой, но, увы...
Высокое собрание, заслушав новичка, а он без особых прикрас, с подобающей ему скромностью поведал свою простую историю, долго каталось в конвульсиях - это надо же такое учудить, даже страшно выговорить с кем! Единогласно Коля Гусев был произведён из летёх в паханы, с последующим торжественным занятием лучшей койки и всех многочисленных благ, ниспосланных строгой армейской дедовщиной.
Офицеры выстроились строго по иерархической лестнице, сделали "во фрунт" - выпятив грудь и выпучив глаза, как положено, бывший пахан, чеканя шаг, подошёл и отрапортовал, что вверенное Коле Гусеву подразделение, готово к прохождению службы под его высоким руководством. Коля вошёл в роль и немного покуражился над подчинёнными - сделал разнос о недостаточной выпученности глаз у майора и не радостному выражению морды-лица у старлея, при этом всё же похвалил капитана и поставил в пример, при этом капитан заорал, как положено - Служу пахану!!!
В общем, ржали долго.
Как не странно, но Колины льготы на этом не закончились. Начальник гауптвахты вызвал к себе Колю на следующий день, для занесения его проступка в анналы своей канцелярии. Видавший виды майор долго ржал над котом, горчицей и страшно выговорить кем. Он, прямо-таки, воспылал к летёхе отеческой любовью на все десять суток, потому что "ещё никто за его долгую службу на этом ответственном посту не выделывал таких кренделей"!
Отсмеявшись, майор вытащил из сейфа початую бутылку коньяку и выпил с Колей по сто грамм - за дальнейшие успехи лейтенанта в службе и лично отменил его занятия по строевой подготовке на плацу. А когда срок отсидки шебутного летёхи подошёл к концу, сам проводил его до машины, пожал руку и искренне приглашал посетить его заведение ещё хотя бы разок, обещая тёплый приём и своё радушие.
Вот так благополучно и закончилась эта история, но учитывая шебутной характер Коли и его умение подмечать смешное в армейской жизни - не последняя, но об этом чуть позже.