гл. 25

25. Примирения не получилось.
    Добравшись до своих покоев, Гейвин тут же отправился в спальню и, устроив паренька со всеми возможными удобствами, немедля послал за лекарем. Подоспевший на зов господина старик, управляющий, не удержался и громко охнул от ужаса при виде избитой физиономии мальчика. Взглянув на застывшее лицо хозяина, он благоразумно решил, что все свои « я же предупреждал» выскажет как-нибудь в другой раз и принялся хлопотать над совсем разомлевшим от такого внимания к себе Луисом. Целитель, несмотря на поздний час, подоспел раньше, чем уже начавший кусать от нетерпения губы Гейвин успел послать за ним еще раз. Он сразу же принялся за пациента. Осмотрев его лицо, и осторожно прощупав каждый ушиб, он заявил что, не смотря на ужасный вид парень, в общем-то, пострадал не так уж и сильно как мог бы. Нос, невзирая  на сильный ушиб, у него сломан не был, зубы тоже не пострадали, больше всего досталось губам, но и тут, как обещал лекарь, все заживет, не оставив следов. Видимо не смотря на злость и жуткие угрозы, громила вовсе не собирался ни калечить мальчика, ни тем более убивать его. Просто хотел как следует напугать, что бы тот перестал сопротивляться насильнику, ну и заодно и отомстить за вчерашнее унижение. Это снова вернуло Луиса к мысли о том, что наказание все-таки чрезмерно. Он попытался опять уговорить капитана отменить решение, но тот был непреклонен.
- Я пытался, помнишь? Вместо раскаяния и благодарности он принялся оскорблять тебя, и меня заодно.
- Но Гейв, ты, же знаешь, что никто не выживет после такого. Ты просто приговорил его к смерти.
- Мне плевать, он сам сделал свой выбор. Теперь пусть сам и отвечает за его последствия
- А ты не думал, что он мог ошибиться и сейчас уже раскаивается в этом выборе?
- Луис, прекрати. Конечно же, он раскаивается теперь, зная, что придется отвечать за все, что он натворил. Только это уже не раскаяние, а только желание спасти свою шкуру. В такое раскаяние я не верю, и ты не должен, если имеешь, хоть немного разума. Все Луис, хватит! Я больше не хочу о нем говорить. Гейвин повернулся к лежащему парню спиной давая понять, что этот разговор окончен. Но тут, же развернулся вновь. Лекарь принялся промывать раны и ссадины целебным отваром, что, по-видимому, было  довольно болезненной процедурой. Луис морщился, шипел, вскрикивал, отталкивал руки целителя. В общем, вел себя словно избалованный ребенок, впервые узнавший вкус боли, чем довел целителя привыкшего иметь дело с воинами стойкими к подобным процедурам почти до истерики. Тот принялся кричать на мальчика, одергивать, движения его стали уже не такими ловкими и он невольно причинял парню уже настоящую боль, от чего тот вскрикивал еще сильнее. В конце концов, Гейвину надоел этот спектакль и он, отобрав у целителя медную чашу с отваром для промывания, опустился на колени перед постелью и принялся сам обрабатывать раны Луиса. Тот мгновенно прекратил капризничать и даже когда капитан задевал самые ужасные синяки, только шипел сквозь стиснутые зубы
- Значит, умеешь терпеть, когда хочешь,- проворчал мужчина
- Ага, – ухмыльнулся мальчишка, поворачивая голову, так что бы Гейвину было удобнее водить по его лицу влажной тряпицей, и млея от каждого прикосновения. Хитрый блеск в глазах проказника подсказал мужчине что парень добился именно того чего хотел.
- Мог бы просто попросить, чтоб я тебя полечил, а не доводить так беднягу лекаря.
- А ты бы согласился? – Почти промурлыкал Луис. Он, дурачась, попытался поймать губами мелькавшие у самого лица пальцы капитана, но видимо забыл о своих ранах – резкое движение заставило его снова вскрикнуть теперь уже от настоящей боли
- Лежи спокойно.
Ладно, уж, больше мне, похоже, ничего и не остается! - буркнул парень, откидываясь на подушку.
Лекарь, поняв, что тут он больше не нужен, на всякий случай еще раз спросил, не кружится ли у Луиса голова, не тошнит ли его, не двоится ли в глазах, и, убедившись, что ничего подобного нет, наконец, удалился, накапав на прощание какой то резко пахнущей жидкости в кубок с вином и заставив Луиса его залпом выпить. Гейвин тем временем закончив с ранами, принялся бережно отмывать с лица паренька остатки крови. Было видно, что снадобья целителя уже успели подействовать – опухоль на лице заметно спала, а синяки уже не казались такими ужасными. И хотя до полного выздоровления было конечно еще далеко, капитану, по крайней мере, уже не хотелось при каждом взгляде на изуродованное лицо мальчика срочно пойти и убить кого-нибудь. Бережные прикосновения влажной тряпицы внезапно переместились с лица на шею, и дальше на грудь, видневшуюся в широкой пройме безобразной рабской рубахи. Луис на мгновение удивленно замер, потом поднял на капитана лукавый взгляд
– Эй, меня не нужно обтирать совсем уж везде, я успел помыться прежде чем этот урод полез ко мне со своими нежностями. Гейвин чуть слышно рассмеялся, но продолжил медленно рисовать круги на груди паренька, периодически задевая уже твердые горошины сосков. Каждый раз, когда это происходило, Луис непроизвольно вздрагивал всем телом. Он чувствовал, как тысячи горячих мурашек возбуждающими волнами разбегаются от этих плавных прикосновений  по всему его телу, устремляясь по десятку различных дорожек к паху, где с каждой новой волной все сильнее чувствовалось мощное давление прилившей крови и желание становилось почти болезненным. Луис изо всех сил старался не кусать разбитые губы, но с каждым мгновением это становилось все труднее. Он часто и шумно дышал широко открытым ртом. Старик-управляющий удалился их сразу после ухода целителя, и теперь они  были в маленькой комнатушке, наконец, одни. Луис давно уже хотел большего. Намного большего, чем эти нежные дразнящие прикосновения, но помня о прошлом неудачном разе не решался хоть что-нибудь предпринять, поэтому ему оставалось лишь изо вех сил сжимать в ладонях простынь и выгибаться дугой, ожидая когда же жестокому любовнику надоест его мучить. Но тот словно не замечал, ни стонов, ни нетерпеливого блеска широко раскрытых глаз, ни заметно встопорщившегося в районе паха лежащего паренька покрывала. Наконец не выдержав, Луис поймал руку капитана на очередном круге и, глядя прямо в загадочно мерцающие в свете единственной свечи синие глаза, тихо выдохнул
 – Гейви, ты уверен, что это тоже входит в лечение назначенное целителем?
- Абсолютно малыш. Это самая важная его часть,  - совершенно серьезно ответил Гейвин таким глубоким и низким голосом что и без того бешено бьющееся сердце паренька буквально сорвалось вскачь. А едва слышимые отзвуки сдерживаемого смеха подсказали парню, что от зорких глаз капитана не укрылись ни его возбуждение, ни его нерешительность. Это открытие, почему то бросило Луиса в еще больший жар - Неужели Гейвин только издевается над ним?  Кончиком розового языка он осторожно облизнул мгновенно пересохшие губы, и нервно сглотнул. Завороженный этим зрелищем мужчина медленно наклонился к лежащему Луису, приблизив к нему свое лицо настолько, что парень отчетливо видел отражения двух маленьких пляшущих огоньков, отброшенные горящей свечей,  в глубине черных точек окруженных небесной синевой. Взгляд капитана скользнул по еще немного распухшим губам с запекшейся корочкой ранок, не решившись их тревожить, мужчина продолжил движение дальше и прижался в жадном поцелуе туда, где на тонкой шее билась под молочно белой кожей синенькая жилка. Луис мгновенно отпустил простынь и, запутавшись пальцами в светлых волосах капитана, крепко прижал его голову к себе, и, выгибаясь на встречу всем телом громко и протяжно выстонал
 – Гейвиии. - Это уже было чересчур даже для стальных нервов Гейвина. Его руки скользнули под спину парня, и тот почувствовал, как с него нетерпеливо стягивают ненавистную рабскую рубаху. Луис поднял руки, наверх, помогая, и даже не успел их толком опустить, когда остался уже и без штанов. Но почувствовав, что мужчина настойчиво пытается перевернуть его на живот, он беспокойно завертелся сопротивляясь. Гейвин оторвался от мальчика и тот внезапно испугался, что снова все испортил своими капризами. Но эти сомнения продлились лишь мгновение, которое понадобилось капитану, чтоб избавиться от одежды самому. Луис снова почувствовал нетерпеливые поцелуи на своих груди и шее, в то время как сильные руки за талию подтянули его к краю кровати и закинули его ноги на плечи мужчине.
– Упрямец с мягкой усмешкой прошептал Гейвин в самое ушко Луиса, одновременно проникая в уже непрерывно пульсирующее желанием колечко входа. Вопреки нетерпению охватившему, наконец, и самого капитана он принялся двигаться медленно и размеренно, заставляя Луиса извиваться самому, насаживаясь на его член, и умолять двигаться хоть, немного, быстрее. Забывшись, Луис таки прикусил злосчастную губку, и тонкая струйка крови скатилась по подбородку. Капитан тут же слизнул солоноватую красную дорожку, поднявшись по ее следу вверх, и принялся бережно ласкать языком раненные но изнывающие по поцелуям губы, обжигая их раскаленным дыханием. Наконец крепко обхватив парня за плечи, капитан начал двигаться мощно и резко все время, ускоряя темп, пока непреодолимое наслаждение не накрыло их мощным взрывом. Излившись в пульсирующее нутро мальчика, капитан  рухнул  на него всем телом, размазывая между их голыми животами семя выплеснутое пареньком. Чуть отдышавшись, он приподнялся на локтях и с беспокойством заглянул в лицо Луиса
– Ты как малыш? Я не раздавил тебя? – ответом ему был счастливый взгляд сияющих черных глаз – все было словно в сказке. Сказке, где я принц. - Луис счастливо вздохнул, но заметив, что мужчина все еще с беспокойством вглядывается в его лицо, добавил – Гейв, да ладно, же тебе, ну правда! Я всего лишь получил по морде. Больше то мне нигде и не досталось. Ты не можешь меня раздавить, ну никак, сколько раз мы уже это проверяли. Гейвин хмыкнул, соглашаясь – Действительно – проверяли и не раз.
- И потом, знаешь - медленно, словно взвешивая каждое слово, продолжил паренек, - ты самая желанная тяжесть на свете. Ощущать тебя на себе и в себе мне хочется бесконечно. - И снова капитан так и не сумел понять играет ли с ним хитрый мальчишка или все-таки искренен. Что бы скрыть свои сомненья он покрыл лицо парня быстрыми нежными поцелуями, скатился с него и обтер краем простыни, сначала лежащее под ним тело паренька потом себя. Скомкав испорченную постель, он выбросил ее за дверь, зная, что утром ее заберет  кто-нибудь из слуг. Вернувшись в кровать, он заметил, что Луис совсем разомлел от оргазма, выпитого с лекарствами вина, и всего что случилось с ним за этот длинный день. Осторожно чтоб не потревожить мальчика он растянулся рядом и пристроил голову паренька у себя на предплечьи,  обняв его другой рукой. Луис все же немного разбуженный шевельнулся, желая видимо сказать, что-то еще, но сил совсем не осталось, поэтому он просто нежно поцеловал обнявшую его руку и провалился в глубокий сон.
- Давай Луис вставай, тебе пора. Гейв тихонько толкнул мальчика к краю постели
- Пора? Все еще сонный Луис с трудом заставил себя разлепить веки. – Уже?
- А ты как думал? Разве у тебя нет никаких дел на утро?  Вставай, я не хочу, чтоб тебе досталось из-за меня от управляющего. Подожди, а ты что. Рассчитывал, что я уже прямо на утро освобожу тебя, заберу из барака, поселю в своей спальне, и буду подавать тебе завтраки в постель?  - Мужчина негромко рассмеялся. – Ну, прости, если ты рассчитывал именно на это, то ты немного просчитался.
- Да, видимо ты прав. – Я просчитался. – Вспыхнувший словно свекла Луис мгновенно вскочил с постели и принялся торопливо одеваться, с трудом натягивая одежду непослушными трясущимися руками. – Я просчитался думая, что у тебя внезапно могло появиться сердце! Мне не стоило позволять тебе…
- Ты позволил? Луис ты случайно не забыл что ты мой раб, а раб не перечит хозяину? Но ведь ты и не собирался отказывать, верно, малыш? Ты хотел оказаться подо мной  не меньше чем я на тебе. Признаю, в постели с тобой мало кто сравнится, так что не расстраивайся. Не получилось в этот раз, попробуй еще, и еще. Ты же лучше других знаешь, какой я мягкий в душе и как легко меня одурачить. Так что твои попытки тоже не останутся без награды, хоть и чуть меньшей, чем та на какую ты рассчитывал. – Издевательский смех ожег парня словно плетью. Дурак! Идиот! На что он рассчитывал? Что Гейв когда-нибудь простит его предательство? Этого не будет! Он просто воспользовался своим правом господина вот и все. Как и все они. Ничто не изменилось и никогда не изменится! Луис заставил себя взглянуть на растянувшегося, на постели мужчину. Тот лежал на спине, закинув руки за голову, великолепный в своей наготе. Не смотря на боль обиды Луис почувствовал как его снова заполняет желание. Гейвин тут же заметил это.
 – Что малыш, мои слова натолкнули тебя на новые идеи, и ты прямо сейчас готов воплотить их в жизнь?
На мгновение Луису показалось, что он сейчас разрыдается. Боль было такой, что перехватило дыхание.
- Можешь, не беспокоится хозяин, он, наконец, с трудом отдышался, я скорее в следующий раз отдамся тому бугаю, если он, конечно, выживет после твоего приговора, чем еще раз окажусь в постели с тобой. По крайней мере, добровольно я тут точно больше не появлюсь, Хозяин. – Последнее слово он выделил особенно почтительно.
- Ну, если тебе нравиться что все в бараке будут считать тебя его шлюхой.
- А сейчас я кто, по-твоему? Ты думаешь, что я переспал с тобой, только чтоб ты освободил меня!
- А что, из благодарности за спасение? Или снова скажешь, что и в правду хотел меня?
- Ты сам только что назвал меня шлюхой Гейви, так чего же ждешь теперь? И знаешь что Гейвин? – ты прав! Еще никогда в жизни я не чувствовал себя шлюхой больше чем сейчас!
- Никогда сильнее, чем сейчас? – Растягивая слова, переспросил мужчина.- Что, очень знакомое чувство, а малыш? Издевательский смех был прерван стуком ударившейся об пол пряжки ремня. Одежда выпала из рук замершего, словно статуя Луиса. Беспомощно уронив руки, он стоял посреди спальни, глядя широко открытыми глазами на мужчину. Он смертельно побледнел, казалось, что вся кровь разом отхлынула от лица и устремилась к замершему сердцу. Гейвину на миг показалось, что он даже перестал дышать. Испугавшись, что Луис сейчас просто упадет, Гейвин рывком соскочил с кровати и метнулся к мальчику, намериваясь то ли подхватить, то ли обнять. Однако парень внезапно шарахнулся от него, словно, от чумы.
- Не смей меня трогать! – Теперь лоб и щеки Луиса заалели багровым гневным румянцем, а огромные черные глаза заполыхали жаркой яростью. Высокий, свистящий шепот испуганным эхом заметался по комнате, всколыхнув пламя свечей. Казалось, Луис готов наброситься на обидчика, и убить его голыми руками, но стоящий совсем близко Гейвин видел, что эти гневно сверкающие глаза до краев наполнены слезами, готовыми вот-вот выплеснуться наружу безудержным потоком. Гейвин сглотнул внезапно застрявший в горле комок. Ну почему с этим мальчишкой он постоянно ведет себя как полный идиот? Никогда не может держать себя в руках. Что такого в этом парне, что постоянно сводит его с ума? Он же вовсе не хотел его сейчас обижать! Пытаясь хоть немного успокоить паренька, Гейвин осторожно коснулся ладонью чуть подрагивающего в такт судорожному дыханию плеча. Луис, не задумываясь изо всех сил, отбросил его руку, даже не заметив, как болезненно зашипел Гейвин, с размаху ударившись пальцами о стену.
- Не смей! – на этот раз парню почти удалось справиться с голосом и  больше не шипеть. Луис отступил к стене и, защищаясь, вставил перед собой руки со скрюченными, словно когти пальцами.
- Никогда больше не смей ко мне прикасаться хозяин. Слышишь, - никогда! Если не хочешь что бы однажды ночью я влез в это окно и зубами перегрыз тебе горло! – С этими словами так и не сумевший до конца одеться паренек, схватив одежду, выскочил вон из спальни.