Роза Модильяни Гл. 7 Путешествие в никуда

ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Путешествие в никуда

Острая как пика тишина разбудила моё сознание. Я лечу к Солнцу.

Оно становится всё ближе и ближе.

Протуберанцы светила в эмоциональном танце, от этого видения моим глазам никуда не деться. Танец зачаровывает. Гипноз плазменного действа превращает мой разум в частицу Солнца. Соединиться с ним – и всё. Страх сгореть – ничто.

Желание раствориться в янтарно сияющей вечности приобретает форму сладостного умопомешательства.

Светило в прекрасной короне – моя цель. Нет, я просто решил прекратить скитания и возвратиться в свой дом – центр мироздания, присоединиться к вселенскому разуму, и всё.

Но вот меня окликнули: мол, не туда летишь. Хочу обернуться, но страшный удар по голове – и кто-то хватает меня за шею. Безмерная, скверно вибрирующая, боль. С неимоверным напряжением и, как кажется, бесконечно долго, поворачиваю голову.

Вокруг меня торжественное шествие людей по прозрачным артериям к солнцу. Каждый идёт в своей плоскости, а все вместе – поступательно к свету. Солнце ли это?

Поодаль, с особым достоинством, вышагивает старик в белом одеянии. Ещё одно усилие, чтоб повернуть голову. Ещё одно. 

Вот вижу, как приближается ко мне большая морковь.

Вспоминаю увиденную в детстве картинку сочного овоща с буквой "М" в изумительно красивом Букваре.

Слышу в отдалении Мелодию детства. Её ломает тяжелый, громкий хрип непонятным, но художественным образом переходящий в атаку звука, достойную Курехинского авангарда. Музыкальное действо, со смелыми акустическими новациями, достигает вершины нервического накала.

Морковь, под стон неведомых миру инструментов, рожает огромный нож. Новорожденный, радостно и жадно блестя лезвием, сам обрезает пуповину.

Вспоминаю картину Иеронимуса Босха. Умбра печали, киноварь и марс расплаты. Каждая краска, каждый мазок в палитре фламандского мастера – аккорд в симфонии грехопадения человека. Икона преисподней или послание очевидца инопланетных цивилизаций.

Вглядываюсь.

Злобно, серебром, сверкнуло клеймо на стали. Да, точно, это его, Иеронимуса тесак с клеймом "Жопа на линзе". Определенно это было с правой части триптиха, что описывает ад.

И тут железный младенец лихо, по-поварски, начинает резать свою мать. Овощ истошно орёт. Вижу, как диски порезанной моркови догоняют меня. Чувствую, как отдельные красные круги, больно поранив глаза, проникают в мою голову. Остальные, кружатся и растворяются в чёрной саже бесконечности.

Мрак.

Слышу шелест. И я точно знаю, что это вселенский ветер! Это обыкновенно, как вечерний бриз где-то на Крымском берегу. И очевидно то, что на Земле об этом явлении НИКТО не знает! Он, ласково шепча Слова детства, сдувает вселенским опахалом пелену с моих глаз, и я вижу своё тело в лапах, серого, слюнявого и сопливого чудовища.

Гниющая материя, перевитая венами, нервными волокнами и сухожилиями, на которой, уродливо, клочьями, где шерсть, где чешуя. Фантасмагорический урод гипнотизирует своим глазом с отвратительным бельмом в красной паутине капилляров, мерцающим экраном ненастроенного телевизора. От него невозможно отвести взгляд, я превращаюсь в парализованную жертву.

Мое тело, которое служило всю эту жизнь, кажется уже чужим. Оно облачено в такое же одеяние, как у старика. Упаковано в белое. Не могу даже подумать, что я одет, что это моя одежда. Все уже не относится к земной жизни.

Голова летит, летит к свету, теплу – в этот привлекательный мир, а всё остальное в адовых тисках страшилища. Шея, как лихо натянутый канат – вот-вот оборвётся. Боль, леденящей волной, сквозняком пронизывает всё тело. Я одинок и в опасности. Надо звать на помощь.

С непомерным усилием поворачиваю глаза к старику и кричу, кричу, кричу. Со временем осознаю, что просто открываю рот, как рыба на льду.

Странное  дело: я вроде как лечу, а все спокойно идут, и мы всегда рядом. А старик – нет, он просто паршивец – ТАК посмотрел на меня и таинственно подмигнул.

А может это сон?

Пытаюсь проснуться, с надеждой вернуться в мир, к которому уже привык, возвратиться на землю, добрую и прекрасную. Куда там – мои глаза открыты. Значит, это не сновидение.

Страх увеличивается с осознанием реальности происходящего.

Голова продолжает свой полёт.

Рядом, в дежурном рейде, нож. Что делал он на картине Босха? Какая роль отведена этому железу в гениально сумасшедшем произведении? Хочу вспомнить. Вроде как, кто-то голяком катался на его лезвии. Как на велосипеде. Или нет? Зачем на картине нож?

Не знаю.

Задыхаюсь, в неимоверной боли испытываю, как чудовище терзает моё бедное тело, подбираясь к, бешено бьющемуся, сердцу.

В жутком калейдоскопе красных дисков и космической сажи с брызгами пунцовой крови вижу, как нож-акула кружит вокруг меня, как зверёныш, играя кусками моркови.

Ужасающе.

Вернулись Страхи детства. Дыхание перехватывает. Закрываю глаза, пытаюсь сделать хоть один глоток воздуха и закричать. Воздух густой и липкий. Судорожно рву его зубами. Кусок воздуха, ещё глоток…

Мне муторно. Кружится в мрачной карусели-мозгорубке голова. Всё быстрее, всё противнее.

Разум вновь покидает меня.… Все, конец, отжил. Только вселенский ветер укутывает моё истёрзанное тело и нежно успокаивает, нянча, как заботливая мама больного ребенка.