Слово за слово

  Во времена прошлые, какие по всем признакам не чета нынешним, было дело одно. Три подружки одиннадцатилетки Таня, Варежка и Ромашка ехали в автобусе номер сто одиннадцать до конечной. Надо сказать, автобус тот был битком, переваливался и трещал на ходу старым железом вот-вот развалится. Еще надо сказать, что подружки ездили таким манером полдня, а может быть и более - катались от конечной до конечной. И еще надо сказать, что Варежка, это не имя, а производное от имени Варвара. Ромашка - производное от фамилии Ромашова. Таня - просто так. Хотя нет, фамилия у той Тани была Флигель.

  Тряслись эти трое, сдавленные со всех сторон публикой в коричневых пальто и черных искусственного меха шубах, практически лицом к лицу. Хихикали, перемигивались, качались в унисон с движением автобуса, задевали друг дружку носами, еще хихикали, сдавленно пищали и кряхтели, когда пассажирская масса уплотнялась на остановках. Сама жизнь катилась, как этот автобус, весело скрипя и переваливаясь с боку на бок, от конечной до конечной - и так без конца.

  У Тани из под кроличьей шапки выбилась прядь концами прямо ей в глаз. Варежка, увидев, дунула на ту прядь. Ромашке идея понравилась и она тоже дунула. В ответ Таня дунула в лицо сначала Варежке, а потом Ромашке. Варежка надула щеки и  сильно дунула в лицо Ромашке и сразу Тане. Ромашка еще сильнее дунула Тане, а потом Варежке. Вместе с этим дуновением вырвалась слюна и прямо Варежке в глаз. Варежка зажмурила глаз и не стала дуть в ответ, а сделала губами и языком "тьпу...". Таня тоже сделала "тьпу...". Ромашка не стала дуть или делать "тьпу..", а просто плюнула Варежке на воротник. Таня не стала дожидаться того же и плюнула Ромашке на шапку. Та ответила. Варежка оплевала воротники обеих подруг. Тут случилась конечная и подружкам пришлось выходить, как есть, оплеванными.

  Обратно возвращались тем же сто одиннадцатым номером, но порознь. Таня ехала возле передней двери, Варежка в середине, а Ромашка в конце салона. У Варежки, когда пришла домой, вид был столь печальный, что родители не на шутку переполошились и устроили ей допрос. Однако узнав в чем дело, успокоились, а папа стал смеяться и назвал подруг верблюдами. Ромашкина мама была на работе, поэтому та свое огорчение запила гоголь-моголем из недельного запаса куриных яиц. Танин же папа, Флигель, узнав о произошедшем, назвал это словом за слово. В другой раз кататься поехали на сто двенадцатом.