живой

Знаешь, он был великолепным певцом. Хотя, слово «Великолепный» и на половину не передаёт всего его таланта. Таким голосом не обладает ни один человек на земле. Впрочем, пожалуй, и на небесах такие голоса в дефиците этим летом. Гитара, скрипка… Казалось, будто любой музыкальный инструмент способен отдаться ему без затяжных прелюдий. Ни один мужчина не способен так любить женщину, как он любил свою гитару. Пожалуй, многие девушки хотели бы оказаться на месте этого куска дерева. Для кого-то кусок дерева, а для кого-то – и вся жизнь. У них с этим инструментом была своя история. Этой гитаре уже пошёл второй десяток, а он всё не хочет поменять её на новый инструмент, который способен издавать более чистый, более полный звук. А ему кажется, что это будет предательством, после долгих лет тесного сотрудничества вот так взять и выбросить на улицу, без преувеличения, любимый кусок дерева. Хотя, у всех свои причуды. Кто-то не может расстаться с разваливающим мобильником, а кому-то нравиться прогнившая деревяшка. У людей есть много вариантов извращений. Так вот, вернёмся к этой самой гитаре. Мусор, одним словом. Впрочем, многие любители антиквариата сейчас закричат, что это раритет и, что простому человеку не дано понять всей прелести данной вещицы. Ой, да ладно! Мы же с вами понимаем, что это просто кусок старой древесины. Но, будем с уважением относиться к чувствам людей и продолжим говорить о гитаре. В общем-то, у неё с ним действительно была своя история. Он нашёл её давным-давно, лет десять назад, брошенную рядом с каким-то подъездом. И сердце, в будущем великого музыканта, не выдержало и сжалилось. Вот так у него и появилась первая гитара. А с ней и любовь к музыке. Ну, а если быть точным, любовь к музыке у него и без неё была, но после появления в его доме музыкального инструмента эта любовь стала ещё больше, и, возможно, в ней даже появилась взаимность. Он влюблён в гитару, он влюблён в музыку, он влюблён в жизнь. Что тут говорить, обычный студент музыкального училища до первых экзаменов. Но, самое страшное в этой ситуации то, что первые экзамены уже давно прошли, как и вторые, и третьи, и десятые, а эта любовь всё никак не проходила. Знаете ли, его голос начинал завораживать ещё с первых нот. Переливы звуков сливались в одно целое, как только он открывал рот. Голос. Он был шикарен. Не похожий ни на кого, хотя в нём слышались нотки чего-то знакомого. Он всегда разный, всегда неповторимый. Не менялся лишь этот самый голос, оставаясь всё таким же живым, таким же прекрасным, таким же завораживающим. В один момент, показалось, будто он – это единственный человек, который поёт с душой. С настоящей, не театрализованной душой. Его глаза горели всякий раз, когда он прикасался к гитаре. К той самой подержанной гитаре, которая в его руках издавала такие же неповторимые звуки, как и он сам. Часто говорят, что музыка – это дьявольское творение, но разве мог дьявол создать такой прекрасный тембр и дать его в руки действительно достойному человеку? Хотя, перед ним никогда не вставал вопрос, угодны ли его деяния богу. Он просто делал то, что умел и делал это хорошо. Каждый его концерт был чем-то неповторимый. Он отдавал себя миру с каждым сорванным аккордом. Не терпел электронику, хотя от электрогитары не отказался бы. Ему постоянно казалось, что как только в музыку вмешивается, какая либо машина, она перестаёт быть истинной музыкой, а становиться лишь её жалкой копией. Лишь то, что сделано человеческой душой, человеческими руками, можно называть истинной музыкой. Всё остальное – не способно передать ни одну нотку того, что в действительности хотел сказать композитор. И при этом он ненавидел классическую музыку. Странный человек, что тут ещё говорить. Только он мог передать голосом такие эмоции, о которых другие певцы даже не подозревали. Рядом с ним меркли все звёзды, которые только были на небосклоне. Нет, он не пел оперетт, не потому что не мог, а потому что они ему просто не нравились. А его голос продолжал волновать умы тысяч людей, заставляя задуматься о чём-то высоком. До безумия закрытый человек в жизни, он был способен открыться до конца только на сцене. В группе – только самые близкие друзья, в команде – ни одного лишнего человека. Каждого новобранца в своей «семье» он лично проверяет на стойкость. Впрочем, он же «звезда» и чаще всего каждый его каприз или крик все воспринимали как проявления звёздной болезни. И лишь немногим было дано понять, что он играет с простыми людьми, проверяя их нервы на прочность. После полугода работы с такой особой, вы можете смело идти в любую психбольницу. Она вам покажется раем на земле, и вы таки сможете забыть о том, что в вашей жизни был такой «ужасный» человек как он. И лишь те немногие, кто понимал, что именно значат его безумные истерики, с выливанием на голову помощников обжигающего кофе, могли знать и то, какой это тихий и закрытый человек. Для того, что бы заставить его сказать в ваш адрес хоть пару слов, вам понадобиться как минимум два часа. И это в том случаем, если вы сядете перед ним и будете тупо смотреть в его глаза. Может быть, тогда он обратит на вас внимание, и то не факт. Странный человек, но до безумия талантливый. И за один этот его талант ему можно было простить все его истерики, все его безудержные крики на чужих, и молчание в кругу своих. Мало кто знал его, и находилось уж совсем мало людей, кто его понимал. Пожалуй, для того, чтобы их сосчитать вам хватит и пальцев одной руки, само собой, если вы не инвалид и у вас на руке больше двух пальцев. Закрытый круг общения, большое количество фанатов. Мало тех, которые понимают, но много тех, кто делает вид. Мир двуличности и лжи постепенно начинал сгущаться вокруг него. И только гитара и музыка заставляли его держаться. Держать из последних сил в руках спасительный инструмент. До последнего играть, но не для публики, а для себя. Разругаться со всеми людьми, которые тебя понимают – это надо уметь. Да нет, к этому надо иметь талант с рождения. Вот, он этот талант и имел. Постепенно, по чуть-чуть, начала надоедать сцена, толпы фанатов и безумный гастрольный график. От оборудования в студии болели глаза, а от каждой повторно спетой ноты оставался гулкий звук в ушах. Ему всё это наскучило. Не пора ли сдаться? Признать, что ты не сверх человек и, что ты не способен жить в таком ритме. Это сложно. Это больно. Это до безумия неприятно, но это надо сделать. Либо оставить всё как есть. Хотя, занимаясь любимым делом можно хоть как то отвлечься от всего этого безумия. Так хочется забыть об этом. Вернуться в родной институт, выучиться на какого нибудь врача, или адвоката и жить, наслаждаясь тем, что тебя никто не знает. Что для всех этих двуличных мразей ты – никто, и зовут тебя – никак. Какое это счастье, быть никому не известным. Просто жить и получать кайф от каждой минуты. Влюбиться в девушку, завести семью, купить дом, где нибудь на окраине Лос-Анджелеса или Санкт-Петербурга и жить припеваючи. Но припевать только в ванной, и только в пол голоса. Чтобы никто даже подумать не мог, что из тебя могла бы получиться неплохая звезда. Очередная, дежурная звезда, о которой все забудут после того, как завершающий аккорд в конце концерта окажется последним. Нет, так нельзя. Надо дарить людям радость, иллюзию того, что они не похожи на других лишь потому, что способны понять его песни, хотя в реальности они видят лишь голый текст, а реальная суть для них закрыта. Закрыта навсегда, за красивыми речевыми оборотами и лёгким пафосом, от которого уже начинают слезиться глаза. Легче с техникой. Легче на синтезаторе. Гитару жалко. Себя жалко…
Знаете, какие ощущения бывают у человека, который проснулся в каком-то чужом теле? Ужас, страх, паника. Это всем понятные явления, присущие животным на базовом уровне развития, но при вот таком вот утре они увеличиваются раз в двести. Вначале, тишина. В середине – тишина. В конце… возможно, тоже тишина, но до конца ещё далеко. Хлопок в ладоши…или его не было? Или он был, но комната поглотила все звуки? Хотя, как комната может поглотить звуки? Крик. Или его не было? Сон? Кошмар? Жизнь тоже не сахар. Нервы на пределе, в холодном поту с кровати. На пол. Где удар? Где звук бьющейся вазы, попутно утянутой в бездну холодного пола? Или это звуки исчезли, или это сознание решило поиграть в прятки со здравым смыслом. И последний явно проиграл, ещё до начала игры. Шкрябать пол ногтями бессмысленно. Неужели, это его мир? А может и нет. Может это всего лишь сон, который скоро закончиться. Как там её звали? Мари? Наверно, зря вчера решили послушать запись. Сильно громко и много низких частот. Хотя, можно ли потерять слух? Нет, это невозможно, это просто невозможно. Бешеная улыбка. Да, его отражение в зеркале явно кричит, что то, что он пытался сделать улыбкой, превратилось в бешеный оскал. Улыбка. И слёзы. Горячие, прожигающие щеки до мышц, до костей. А ещё вчера всё было хорошо. Ещё вчера у него была музыка. А сегодня его её лишили. Раз и навсегда. Но за что? Почему именно его? Век звезды не долог, но это жестоко. Слишком жестоко. Он ведь только начал жить. Так нельзя…