Вызов

               

    Смиренную тишину кельи отца Сергия нарушил молоденький инок Алёшка, он  вбежал и встал как вкопанный. В запале под впечатлением нашумевшего события он даже не постучал, прежде чем войти. Старца это ничуть не смутило, только огонёк в лампадке заколыхался.  Келью настоятеля, всегда, наполняла какая-то теплая живая тишина. Она вобрала в себя Алёшку всего без остатка, он даже забыл, зачем пришёл.
       -    Ну, рассказывай, что так тебя взволновало, нарушил тишину Сергий.
       -    Об этом весь город говорит, в храме, который на центральной площади какие- то девушки, в мягко говоря, не традиционной форме исполнили молитву к Богородице.

     Затем монашек, скороговоркой, уже в деталях описал то, о чем гудела молва.  Вновь воцарилась тишина, Сергий лёгкий и просветлённый, как будто ничего и не услышал.  Взгляд его лучился, какой - то загадочной, тихой благодатью. Это передалось и Алёшке, весь стартовый запал улетучился, однако в глазах продолжал стоять вопрос, как на все произошедшее реагировать, как к этому случаю отнестись. Вокруг этого было столько мнений, эмоций, причём диаметрально противоположных.

 Нарушил тишину настоятель
        -  Да ты присядь, в ногах то правды нет.
  Алёшка послушно присел на край скамейки, и как оказалось не зря, и вот почему.
         - Ты знаешь сынок, а ко мне, почему-то  с такой молитвой никто ни разу и не заглянул.
       У Алёшки даже дыхание перехватило, не зря он присел, такого вопроса он никак не мог предположить. А Сергий продолжил.
          -  Ты говоришь что верующие и служители оскорблены, а ведь Христа, сколько не пытались оскорбить и унизить, да голгофа только вознесла. Помнишь Алёша, он как то предложил окружающим, которые в праведном гневе пытались побить блудницу камнями,  пусть бросит в меня камень тот, кто сам безгрешен. И желающих не оказалось.
    Этот монолог старца о Христе был таким, простым и близким как будто говорили о каком - то очень знакомом и близком человеке, а не о Божьем Сыне, которому все молятся и поклоняются.
           - Но ведь они в храм, в неподобающем виде, да и молитва у них не стандартная. Слабо пытался возразить инок.
           - Да это уж точно требует порицания,
    Толи с улыбой, толи серьезно отозвался Сергий, и тут же продолжил
           - Но ведь они со своими чаяниями пришли в храм, который возведен саму терпимому Человеку, Иисусу Христу, который и дал нам с тобой веру в то, что мы все братья.  Он, дал нам заповедь возлюбить ближнего как самого себя.

    Алёшке стало немного не по себе, мудрый настоятель так мягко развернул его внутрь себя, что ему стало совестно от того что он поддался общему настроению и готов был ринуться в бои защищать устоявшиеся веками церковные традиции. А самое главное от кого?
Этот вопрос словно заноза застрял в его душе. А Сергий неспешно, словно сам собой продолжил свои размышления
       - Оскорбить Алешенька можно лишь того кто сам в этом оскорблении вымазался по уши.  Давай вспомним, сынок благословенного Серафима Соровского, ходила о нем молва что, мол, богатства у него в келье сокрыты. Пришли грабить, а там три мерзлые картошины.  Да ещё и чуть жизни не лишили. А он за них с любовь молился.
 
     Вновь воцарилась тишина, Алешке так захотелось молиться, что губы сами стали нашептывать привычные слова:
                « И остави нам долги наши,
                Яко же и мы оставляем должникам нашим.
                И не введи нас во искушение,
                Но избави нас от лукавого.»