Тайпины на реке Янцзы - Рассказ с продолжением

Фаниль ГИМАДИСЛАМОВ

ТАЙПИНЫ  НА  РЕКЕ  ЯНЦЗЫ
(Рассказ)

Течение реки Янцзы в ущелье Ушань быстрое. Стремительный поток ударяется о подводные камни, брызжет водой на каменистые берега и устремляется каскадами вперед в поднятой им же сплошной пене. Гул стоит далеко в горах.
Будучи совсем маленьким, я хотел поиграть с этой белым чудом, возобновляемым на моих глазах, но родители не разрешали подходить к стремнине. Когда я немного вырос, я стал понимать всю опасность предприятия и уже сам остерегался упасть в серебристую кипящую воду.
Но сейчас я вполне самостоятельный молодой человек, хотя и по-прежнему осмотрительный.
- Хун, ты скоро? – подгоняет меня Ван Ли, мой давний товарищ  по детским играм.
Засмотревшись на протоки и быстрины шумной реки, я не сразу откликаюсь на призыв старого друга.
По ступенькам, вырубленным в скале еще в стародавние времена, мы поднимаемся к храму. Кругом густые заросли папоротника. Они больно режут кожу, ударяются в лицо -  стоит только зазеваться.
Возле храма лес сдал свои позиции, однако все окрестности ущелья поросли густыми и дикими зарослями.
- Глянь! – тычет меня в бок приятель.
Отсюда хорошо видна деревня. Это несколько десятков  желтых глиняных домиков.
На рисовых полях склонились люди  в больших соломенных шляпах. Они озабочены видами на урожай. Река приносит жизнь, а солнце… когда оно светит подряд целый месяц без какого-либо перерыва, гибель приходит всему живому.
Сейчас именно такой неблагоприятный случай.
Посадившие рис жители стоят по колено в воде и цокают языком. Водокачки, которые приводятся в движение буйволами, с трудом справляются с возложенной на них работой.
Старики не помнят такого жаркого лета. Или сокрушаются нарочно, чтобы утешить и сплотить односельчан.
Куда катится мир!
Мало того, что время от времени в окрестностях появляются лютые разбойники, готовые отнять последнее, даже жизнь, но чуть ли не ежедневно приходят пугающие новости. Это нехорошие слухи о смуте, которая уже вспыхнула.
Мол, поднялись крестьяне против гнета. Вербуют людей против пекинского императора.
Наше посещение храма имеет прямое касательство к этому волнующему душу сообщению.
Мы хотим встретиться с человеком с рассеченной губой. В деревне о нем ходят самые ужасные рассказы, но нам сейчас не до суеверий.
- Прибавим шагу, - советует Ли.
Он боится, что тот может уйти. Наш путь, как это часто бывает, занял больше времени, чем мы рассчитывали.
- Ли, ты уверен, что нас не заманивают в ловушку? – волнуюсь я.
После случая с косой я опасаюсь любого подвоха.
Отсутствие косы у меня на голове как-то странно. Я никак не могу привыкнуть к своему теперешнему состоянию.
В храме пусто.
- Обманул! – расстраиваюсь я.
Значит, не суждено мне изменить течение стремительно катящейся в пропасть жизни.
Наша семья в деревне долгое время была одной из наиболее благополучных. Имелся у нас не клочок земли, как у многих, а вполне добротный кусок. Земля – это богатство. Надо только трудиться.
И мы трудились - не покладая рук.
Но этот год приносит всем страдания. Солнце беспощадно. Дождей нет.
Китайцы говорят, еда крестьянина зависит от погоды.
Воду, которую мы добываем для рисовых полей, не удается удержать. Она испаряется, уходит в землю, не хватает сил, чтобы восполнить потери.
Да еще другая напасть: яички бабочек от жары потемнели, а вылупившиеся из них червячки против обыкновения не черные, а какие-то красноватые. Это наверняка плохо. Мало едят, мрут.
Когда такое было?
Мы пуще зеницы ока берегли червоводню.
Там тысячи червей. До чего они капризны! Ни резкого запаха, ни даже разговора – от любой помехи червяки могут сломать свой жизненный ритм. Тогда беда – не будет долгожданного результата.
Ритм – это назначенное природой движение. Сперва на бамбуковых полках лежат листы с мелкими яичками. Спустя время, если все нормально, то есть имеются постоянное тепло и влага в воздухе, из яичек вылупляются черви.
Они жрут тонны листьев. Только успевай их подносить. Едят только листья тутового дерева. Вес их увеличивается в тысячи раз.
Спустя месяц к потолку подвешивают  пучки соломы, на которые мы аккуратно сажаем колонию заметно выросших червей.
Они приступают к своей работе. Почти неделю червячки ткут паутину. Тончайшими серебристыми нитями оплетается кокон.
Потом начинается уже наша работа. Шелк-сырец  распариваем в горячей воде и на древних станках долго, кропотливо разматываем драгоценные нити. Из них шьются великолепные шелковые платья, которые носят члены императорской семьи и просто богатые люди.
Это чудо. Как неказист тутовый шелкопряд! Но плод нашей и ее работы просто загляденье.
На одно платье требуется несколько тысяч коконов. Гусеница уже не нужна. Она мгновенно погибает в кипящей воде.
Глядя на это, невольно проникаешься грустными мыслями.
Чем мы сами отличаемся от гусениц тутового шелкопряда! Так же, как и червей, нас используют богачи и купцы для своих целей.
Гусеницы уничтожают листья без остановки и днём, и ночью.
Мы тоже трудимся в поте лица, не зная продыху. Лишь бы прокормить себя и заработать на самую никчемную жизнь.
А потом, когда мы становимся обузой, от нас избавляются.
Кокон погружают в кипяток, чтобы облегчить разматывание километровой нити и заодно уничтожить, убить его содержимое.
Когда на горной тропе я повстречал незнакомого человека, то быстро понял, что попал в беду. Вытащив большой нож, он вероломно напал на меня и отрезал косу. Улыбаясь, он протянул мне обрубок. Злым он не казался. Но, я слышал, первое впечатление порой бывает обманчивым.
- Теперь ты наш, - сказал злодей и удалился.
Мне не было нужды всматриваться в его силуэт. Косы у него тоже не было.
- «Красные повязки», - сказал он странную фразу перед тем, как лишил меня косы, - запомни это.
Жизнь осталась при мне. Но коса!
Ее теперь не привяжешь.
Я лишился того, что сопровождало всю мою недолгую жизнь. Что теперь делать? Как жить дальше?
Загадочная фраза о красных повязках заинтриговала меня. Казалось, что спасение надо искать в том направлении.
Видимо, где-то есть смелые и отчаянные люди, которые называют маньчжуров иностранными завоевателями, злобно грабящими народ Поднебесной Империи.
Недаром все чаще в деревне появляются торговцы, которые расспрашивают жителей. Мол, не знаете: никто не говорит крамольных речей?
- Слов нет. Мы держимся от всего этого подальше, - охотно вступают в разговор мильтуани.
Деревенские стражники на стороне господ. Как говорится, кто кормит, тот и диктует законы.
Но и они не могут сказать ничего дурного. В деревне, по их сведениям, слыхом не слыхивали о смуте.
Врут стражники.
Отцы научили не спешить и зазря не молоть языком.
Если ошибся дорогой, то можно вернуться; если ошибся словом - ничего нельзя сделать.
Они ведь сами из обедневших крестьян. Остались без земли – как прокормиться? Вот и подались в стражи. Не от хорошей жизни… А там уже засосало.
Вода течет вниз, а человек стремится вверх.
Меньше работать, лучше есть – об этом мечтает каждый.
Пока я предавался размышлениям, рядом с храмом раздались голоса. Кто-то шел к нам.
Будучи сметливым молодым человеком, я решил схитрить. Если это наш гость, мы всегда можем выйти из укрытия. А до поры не мешает схорониться.
Не сговариваясь, мы с Ли устремились к боковой арке кумирни, где тихо притаились в нише. Отсюда нам мало, что видно, но почти все слышно.
Пришедших было двое. Один из них был в желтой куртке, толстый и круглолицый. Второй был тощим, но высоким.
Они подошли к золоченой статуе бога и стали подозрительно рассматривать все вокруг. Тощий откашлялся и громко спросил:
- Ты уверен, что мы здесь одни?
- Кому мы нужны! – беспечно откликнулся крупный мужчина.
Он развел руками, демонстрируя отсутствие лишних свидетелей.
- Погоди, - тощий стал идти вдоль стены, заглядывая во все уголки и ниши, - в нашем деле нельзя торопиться. И в ограде есть щели, и у стен есть уши.
Как он прав, с ужасом подумал я.
Еще два шага – и наш тайник будет обнаружен.
- Кто-то идет сюда, - раздался голос веселого  толстяка, - я слышу чьи-то шаги.
Подозрительный мужчина шмыгнул в соседнюю с нами нишу и жестом позвал своего спутника. Вдвоем они едва поместились в проеме.
Шаги стали звучать все отчетливее, и в храм вошел издававший его мужчина.
- Это к нам, - прошептал Ли, узнав посетителя.
Я пожал плечами. Выходить из укрытия было не только глупо, но и опасно. Оставалось только одно: затаиться.
Ждать пришлось недолго.
Человек с рассеченной губой вскоре принял какое-то решение и столь же стремительным шагом, каким явился, исчез.
Мы догадались об этом только по звуку шагов и по движению в соседней нише.
- Зло, которое боится, что о нем узнают - наверняка большое.
Я вспомнил отцовскую поговорку и прошептал его Ли. Тот молча кивнул. Мы приготовились слушать.
Двое заговорщиков теперь уже не таились. Они довольно громко стали переговариваться.
- Я должен получить все эти земли, - заявил толстяк.
- Все-все участки? – удивленно переспросил тощий.
По интонации его голоса я неожиданно для себя узнал в нем деревенского прорицателя.
Толстяк все еще оставался загадкой. Скорее всего, это был богач из соседней деревни. О нем я слышал, как о человеке, который активно скупает чужие земли. А прежде всячески разоряет их владельцев.
Сегодня это несложно, если учесть, насколько капризна природа.
Оказалось, что у проходимцев был разработанный до мелочей коварный план. Как мы узнали из подслушанного разговора, они хотели выставить деревенских жителей сторонниками тайпинов. Для этого провели несколько хитрых операций.
Тут и для меня оказался разгадан давний секрет. Нападавший на меня изверг был их сообщником. Следуя приказу, он отрезал у одиноких путников косы, которые должны были носить все мужчины в знак покорности маньчжурской династии Цин. Лишившийся этого атрибута человек становился в глазах окружающих непокорным вольнодумцем.
Таким образом, благодаря стараниям заговорщиков, вскоре вся деревня могла превратиться в оплот сопротивления.
Как мы услышали, странные и опасные действия нужны были им для того, чтобы завладеть чужими землями.
Я долго ломал голову и никак не мог догадаться, как будут развиваться дальнейшие события. Хотелось не верить своим ушам. Пусть всех сочтут непокорными. Но лишить крестьянина земли…
Договорившись встретиться завтра, чтобы обговорить детали, заговорщики удалились.
- Что будем делать? – спросил я своего приятеля.
- Надо предупредить односельчан.
- И что им скажем? Поверят ли нам?
- Жаль, что не удалось встретиться с человеком с рассеченной губой!
Так, тревожно переговариваясь, мы вышли из храма и направились в деревню.


Кто-то утверждал, что самые невероятные сказки и досужие фантазии никогда не угонятся за реальностью.
Это трудно рассказывать, но история приняла самый ужасный оборот. Как только мы увидели перед собой очертания глиняных домиков, нам пришлось замереть на месте от страха.
На близлежащих холмах ветвилась пыль, клубами устремлялась к небу. Ржали лошади. До нас доносился резкий воинственный клич. Время от времени на солнце сверкали обнаженные сабли.
В деревню пришла беда.
Это случилось гораздо раньше, чем запланировали враги. Заговорщики в храме. Впрочем, не исключено, что сработали их прежние усилия. Кормят войска тысячу дней, а используют одну минуту, гласит древняя мудрость.
- Что будем делать? – растерялся я.
Деревня была окружена, солдаты ринулись со всех сторон. Вопли раздавались из низеньких хижин, слышны треск и взрывы – местность превратилась в ад.
Первым моим порывом было ринуться на помощь односельчанам. Но это было бы детским безрассудством и ничего бы не изменило. У меня не было никакого оружия, способного остановить или убить хотя одного злодея. Хорошо, что Ли вовремя удержал меня за рукав, прошептав:
- Ты погибнешь…
Вскоре площадь была расчищена, многие дома разрушены.
Лошади дыбились. Императорский флаг с извивающимся драконом благословлял солдат на бойню. Специальный отряд торопливо разыскивал оставшихся в живых, другой добивал раненых.
Всадник с зычным голосом что-то прокричал, и его  подручные стали вытаскивать из укрытий женщин и стариков. На наших глазах было обезглавлено множество людей из знакомых семей.
- Вы это видите? Запоминайте! – раздался сзади нас громкий голос.
Мы вздрогнули.
Мы узнали подошедшего – человек с рассеченной губой вышел из леса.
- Они не оставят никого в живых! – с надрывом прокричал мужчина. Глаза его светились яростью, губы подрагивали.
Впрочем, у меня на глазах тоже выступали слезы. Эмоции переполняли меня.
В огне пожарища или от сабли императорских солдат погибли не только знакомые и соседи, но и вся моя семья. Сарай с шелковичными червями сгорел, посевы напрочь уничтожены.
Самую страшную картину мы наблюдали своими глазами в деревне, от которой осталось одно название.
Когда мы покидали пожарище, мы оглянулись: густой дым стоял над местностью. В округе уже все догадались, что именно так произойдет с каждой непокорной деревней. Маньчжуры не знают жалости.

- Вперед!
- Не задерживайте обоз!
- Дорогу!
Воздух разрывали громкие выкрики.
Мычали буйволы. Гремели на повозках прихваченные из дому мотыги, бороны, бренчала посуда. Женщины сидели рядом и старались придерживать на ухабах домашнюю утварь. Мужчины, вооруженные самым незатейливым оружием, понуро шли рядом.
В процессии каждый стиснул зубы, нахмурил изможденное лицо.
Казалось, вся страна покидает насиженные места. Словно не нужно возделывать землю, растить детей, любить спокойную жизнь.
Нет, не по своей воле крестьяне взялись за оружие. Я тоже не мог остаться в стороне. Родных у меня больше не было, я лишился дома – мной двигало одно чувство. Как и множество других тружеников земли, испытав ужасы и лишения от гнета маньчжурских завоевателей, я повторял изо дня в день одно слово: месть, месть, месть…
С каждым днем войско Небесного князя становилось все больше, пополняясь сторонниками из близлежащих округов. Люди шли со скарбом, животными, женщинами и детьми. И никому здесь не было отказа. Женщины варили рис в больших котлах, еда была общей. Как и добыча. Как и все остальное.
- Пусть прольется наша кровь! – Крестьянский крик стоял над Янцзы. – Но им также не будет житья.
Мужчины еще крепче сжимали рукоятки своих пик. Голос крепчал. Поистине народные массы поднялись против пекинских властителей.
Ли и я попали сюда после серьезной беседы.
Мы подошли к догорающей деревне, которую оставили солдаты.
Когда утихли невольные слезы, я извинился. Ли также утер выступившую на глаза влагу. Потом мы обратили свой взор на мужчину рядом с нами, который бродил бесцельно по пепелищу.
- Он поможет нам, - прошептал Ли.
Я подошел к бродяге. Тот хорошо понимал наше состояние. По горькому признанию, ему тоже пришлось пройти через схожие страдания.
- Я знаю дорогу к тайпинам, - заявил человек с рассеченной губой. – Я воевал с Небесным князем бок о  бок. Мы участвовали не в одном сражении. Были и неудачи, и даже поражения. Увы, в дальней дороге не бывает легкой поклажи. Я получил удар в лицо, защищая князю жизнь.
Никто не сомневался в его доблести. Мы просто хотели побольше узнать о людях, к которым направляла нас судьба.
- Тайпин – означает «великое благоденствие». Так оно и есть. В Поднебесной стране все должны быть равны. Мы стремимся к этому. Это ли не счастье и благо для народа? Небесная армия растет день ото дня. Никто из нас не обязан падать перед начальством на колени или даже просто раскланиваться…
Вербовщик говорил неслыханные вещи. Хотелось самому увидеть эти чудеса.
- Это правда? Невероятно…
- Это только на первый взгляд. В жизни все возможно. Кто еще год назад мог подумать, что могут быть великие события, которые коснутся каждого?



На берегах Янцзы было не спокойно. Тысячи и тысячи приверженцев нового порядка возносили молитвы с раннего утра. Не только берег был усеян поклонниками нового князя, но и многочисленные лодки и джонки доставили по воде неслыханное пополнение Небесного войска. Десятки тысяч пик колыхались в воздухе, демонстрируя грозную силу.
Наконец, раздались приветственные возгласы. Это передние ряды увидели свиту Небесного князя. Двое подручных вели под уздцы коня, на котором восседал человек с живым, но строгим лицом и пронзающим взглядом.
С необычайной легкостью он соскочил на землю, коня тотчас убрали с глаз.
Я удивленно обернулся к провожатому:
- Ты же говорил, что здесь все равны.
Мне ответили сразу:
- Я не отказываюсь от своих слов, - улыбнулся человек с рассеченной губой. - Но даже в семье, где царит согласие и любовь, разве младшие не уважают старших?
Я пожал плечами. В словах собеседника я уловил мудрость, спорить с которой юноше не следовало.
Тем временем Небесный князь подошел к краю помоста и обратился сильным и звучным голосом к собравшимся:
- Выше знамена! Идя вперед со мной, народ мой придет к благополучию и равенству. Восемнадцать провинций обретут свободу. Сбудутся мечтания наших отцов и дедов.

(Окончание еще не написано)