Юрий фурманов безбилетница

                БЕЗБИЛЕТНИЦА
   
    Уверен, далеко не каждый, кто был студентом и подрабатывал проводником на дальних поездах, мог бы рассказать историю, подобную моей. Самое сложное в этой работе для молодого человека, любящего поспать – ночное дежурство. На каждой станции, даже если нет пассажиров, надо выходить и махать желтым флажком: у меня, мол, все в порядке. Ночью машинисты особенно предпочитают останавливаться  даже на полустанках:  им то что – их меняют, а нам едва ли не через каждые полчаса надо, отряхивая сон,  выходить в тамбур. 
Вот и я в ту памятную прохладную предзимнюю ночь, возвращаясь в Ленинград из Адлера,  в полудреме и, шатаясь от усталости, пошел открывать двери: приближалась станция. Шел четвертый час ночи, когда поезд остановился в Таганроге. И зачем останавливаться – все равно в вагоне нет ни одного места.  Да и на перроне – ни души, если не считать обходчиков и почтовиков. Но попробуй – не помаши флажком: бригадир даст нагоняй и лишит премии.
    Вначале, когда ее увидел на платформе в расстегнутом плаще и в шляпе, подумал, что  болен,  и мне мерещатся кадры  из популярнейшего ретрофильма «Ночи Кабирии». И лишь гудок тепловоза, живой голос и рука в лайковой перчатке, просившие  впустить в вагон, вызвали во мне хоть какое то чувство реальности. Но до сих пор, спустя десятилетия,  не могу отделаться от мысли, что я тогда не грезил и моя история не вымысел. Представьте себе  бюст Мерлин Монро, ноги Бриджит Бардо и томный, призывающий взгляд Клаудио Кардиналле в женщине, которая вскоре, за не имением мест, оказалась в моем купе. Вряд ли представите, и уж совсем не поверите, что это существо сидело в моем купе напротив и в упор меня разглядывало томными голубыми глазами. Нынешняя молодежь, если и употребляет слова «неземная красота», делает это с иронией и усмешкой. Но, я ее видел!
«Вы не волнуйтесь, юноша, я  скоро выйду. И не надо дрожать, все хорошо мой милый. Не спрашивайте, кто я, откуда и куда, давайте смотреть друг на друга и молчать». Она сняла со своей белокурой головы великолепную южную шляпку, перчатки и, не обращая на меня внимание, занялась косметикой. Смотреть на прекрасную незнакомку больше не мог и, сославшись на дела, вышел. 
    В холодном тамбуре, где я, прижавшись к косяку,  приходил в себя от фантастической встречи, идеалистический восторг от виденного вдруг стал пропадать и во мне заговорил голос  плоти: брось ты носиться с образом прекрасной дамы – перед тобою просто смазливая баба, да и к тому же безбилетница. Пассажиры все спят, купе свободно – предложи ей прямо в лоб заняться любовью. Нахальство? Но вдруг незнакомка относится к той категории женщин, которым нравится, так сказать, буря и натиск. К моему предельному удивлению, это существо, когда я вошел, взяло в ладошки мою руку и стало гладить. Ну же!  Какой еще нужен тебе знак? Неземное существо оказалось вполне земным. И если бы я не посмотрел в этот момент в ее глаза, рванул бы на себя ее тело и страстно его обнял.
    Но я посмотрел,  и  красота ее лица стала преградой на пути к ее телу. Заколдованный ею,  бессознательно  взял в руки стакан и стал его протирать. Меня охватили робость и самоуничижение. Ну, кто я такой? Жалкий студентишка.  Всей моей стипендии не хватит на покупку модной шляпки и тем более на новые перчатки. Но почему ее голубые глаза пристально меня рассматривают?  Обыкновенное женское кокетство? Если так, то пред мной не божество, а земная женщина. Вдруг во мне снова с удвоенной силой заговорила плоть. Я встал, начал страстно целовать ее руки.., но неожиданно показалась станция, на которой ей надо было сойти. «Кто вы? «Как еще раз вас увидеть» - вскричал я. «НИЧЕГО НЕ НАДО – МОЛВИЛА ПРЕКРАСНАЯ НЕЗНАКОМКА. НАМ ВЕДЬ И ТАК БЫЛО ХОРОШО». Прикоснувшись к моей щеке губами, она сама открыла двери и ушла в бесконечность. И сейчас, спустя десятилетия, вспоминая об этом, думаю, как хорошо, что тогда моя плоть осталась неудовлетворенной: девушек и женщин с именами  было много, а прекрасная незнакомка осталась одна на все жизнь, как у художника из рассказа Оноре де Бальзака «Неведомый шедевр», который много лет писал картину о внеземной красоте Женщины, но не смел  притронуться к ней кистью и  полотно так и осталось пустым.