Снежок

Снежок
(Рассказ)

Десятилетняя Карина после недели, проведенной в селе, заскучала. Ее дедушка Мкртыч с бабушкой Рузаной рано ложились спасть. Еще было светло на улице. Вставали с первыми криками петуха Сосо. Постоянно были чем-то заняты. Карина же ложилась в полночь, вставала ближе к обеду. Соседские дети — или совсем маленькие, или уже достаточно взрослые. Поэтому подруг и друзей девочка не приобрела. Развлечение номер один — телевизор, но он брал только несколько центральных телеканалов, по которым не так часто, как хотелось девочке, показывали боевики и ужастики. Развлечение номер два — ноутбук, но он за время учебы в школе, увы, поднадоел… Старики с внучкой говорили на плохом, точнее, изуродованном русском, ибо Карина язык своих предков знала хуже, чем английский. Языком же Шекспира она владела на «3», хоть и училась в элитной спецшколе.
— Давай возмом Карыну на армарку. На армаркэ ынтэрэснээ, чэм кына илы цырка… — как-то сказал своей жене Рузане старик Мкртыч.
Мкртыч Карапетович, кроме того, что сапожничал, еще и скупал в отдаленных от городов деревнях поросят. Резал их и разделывал. Его жена Рузана  продавала мясо на сельском базарке и ярмарках, устраиваемых по воскресеньям в райцентре.
Девочке в самом деле было забавно находиться на ярмарке. Особенно ей понравились маленькие крольчата. Больше всех — белые.
— Дед, купи мне зайчика. Белого!
— Зачэм. Это кролык, а нэ зайчык.
— Ну купи, дед. Я буду с ним играть.
Старый Мкрыч насупился, нахмурился.
— Ну ладно, Корына. Куплу. Выбирай.
— Вот этот!
Старик с девочкой уже несколько минут стояли у клеток с кроликами. В одной из них, скукожившись и поджав уши, сидело несколько маленьких крольчат.
— Я его назову Снежок. Он белый и пушистый.
— Лучше назови его Зефиром, — предложила полная, румяная и широкоплечая продавщица в военной маскировочной форме.
— Хочу Снежок!..
— Снег холодный. Зефир же белый, легкий и сладки, — настаивала хозяйка кроликов.
— Нет! Снежок! — была упряма Карина.
— Жэнщын, что ты пристал со своэй Зэфыр-кэфыром. Пуст будэт Снэжок-пырожок! — возмутился, повысил голос до крика так, что стали оборачиваться люди, старый Мкртыч.

* * *
Маленький и тихий, белый и пушистый, но, главное, живой крольчонок Снежок стал центром вселенной для Карины. Она забыла о плюшевом медведе и трех ярких дорогих куклах, умеющих говорить по-английски. Их она привезла с собою из мегаполиса.
Может быть, в девочке начал просыпаться материнский инстинкт? Проявлялось это в том, что она пеленала ушастого и насильно совала ему в ротик купленную в аптеке соску… Маленький же Снежок замирал, дрожал, пучил глазки, поджимал хвостик с ушами. Кроме соски, Карина пыталась засунуть и залить в роток своему «сынку» (так она его ласково называла) всевозможные вкусности: зефир в шоколаде, копченое сало, кока-колу, рахат-лукум, голландский сыр, сгущенное молоко, селедку пряного посола…
Девочка всячески наряжала крольчонка. Хоть он и был мальчиком, она ему вешала на шею свои и бабушкины бусы, цепочки; вязала на уши и хвост банты немыслимых расцветок; прицепляла к все тем же несчастным ушам клипсы с переливающимися всеми цветами радуги стекляшками — фальшивыми бриллиантами.
Карина, не задумываясь, оголила своих гламурных кукол. Их наряды стали повседневной одеждой для Снежка. Он постоянно путался в игрушечных платьях, блузках и юбках, пачкал и рвал их.
Девочка красила крольчонку роток яркой, кровавого тона помадой; постригала усы; опрыскивала его духами, туалетной водой, дезодорантами… Также она мастерила своему дружку из картонных коробок домики. И не только из них. Для этого годилось практически все: и стулья, и табуреты, и тумбочка в спальне дедушки с бабушкой. Заставляла ушастого сутками безвылазно сидеть в «домиках»…
Карина на себя со Снежком истратила не одну фотопленку. Бабушка Рузана запечатлела их «мыльницей» в немыслимых позах, в разное время и ситуациях…

* * *
Прошло чуть больше месяца после покупки Снежка, и девочка стала терять к нему интерес. Жительница мегаполиса, наблюдая за тем, как ее дед Мкртыч режет и разделывает свиней, решила стать врачом. Она измеряла рулеткой длину кишок убиенных животных, вскрывала кухонными ножами их сердца… Но больше всего Карине нравилось, приводило ее в щенячий восторг — это играть в зубного врача-стоматолога. Для чего она брала свиные головы и плоскогубцами вырывала из них зубы; сверлила их небольшой ручной дрелью.
Старый Мкртыч сердито ворчал на внучку, порой переходя на крик, за то, что она, играя во врача, к концу дня была вся перепачкана в свиных фекалиях и крови. Бабушка Рузана сладким тихим голосом услужливо поддакивала мужу. Но Карина, будучи упертой и своевольной девочкой, продолжала свои забавы…
…Кролика же Снежка старый Мкртыч посадил в клетку по соседству с поросятами…

* * *
Алый и теплый, как кровь, август шел к закату. Скоро за любимой внучкой стариков приедет их сын Карлен.
— Сын! Дорогаа!  Давай эще выпэм. Рэдко выдымса. Грэх нэ выпыт.
— Давай, отец. Давай.
— Сынок, закусывай холодца, — пела тонким, сладким голоском, суетилась мать Рузана.
— Да, сын, бэры холодца. Эго твой мат сдэлал из нашэго пэтух…
— Из Сосо? — спросила Карина.
— Да. Ыз Сосо. Он начал на мнэ с зады прыгат. Я эму что, курыц? — ответил дед внучке. Малость помолчав, предложил: — Давай, сын, выпэм за твой дочка и мой внучка Корыну Корлэновну! Умна, кросыва дэвочка!..
— И добра! — вставила несколько слов бабушка Рузана. — Она мнэ помогал ута и курэй потрошыт ы ощыпыват.
— Да, и добра! — подтвердил старик.
Мужчины выпили по объемной рюмке самогона, крякнули, стали молча обильно закусывать.
Из кухни в зал полился аромат домашней выпечки.
— Я сэйчас! Там! У мэна! — пожилая женщина вскочила со стула и махнула рукой, словно курица крылом, в сторону кухни. — Сэйчас будут!..
Через несколько минут в зал с миской горячих румяных пирожков вошла довольная, смеющаяся Рузана.
— Вот. Эштэ. Пока горачы.
Все набросились на пирожки.
— Вкусно, Карына?
— Да, бабушка.
— Это пырожок ыз твоя Снэжок! — сказал, обжигаясь домашней стряпней, старый Мкртыч.
— Что?
— Ыз кролыка…
— А-а-а! Из кролика. Из Снежка. Вкусно. Спасибо! — с полным ртом поблагодарила своих бабушку и дедушку внучка…