Сочинский беженец

     В дверь кабинета председателя колхоза «Восток» робко постучали.
-    Да! – ответил председатель, Василий Васильевич Барабулька. – Входите!
   Дверь приоткрылась и в проеме показалась лохматая голова молодого мужчины с вьющимися в разные стороны длинными волосами.
-    Ну, что встал? Входи! – усталым, но добродушным голосом пригласил человека Барабулька.   
    Мужчина вошел, нервно теребя в руках серую матерчатую кепку.
-    Я, уважаемый, - сказал он, - на счет работы к Вам.
    Барабулька окинул удивленным взглядом пришельца.
    Перед ним стоял человек с черным от загара лицом, заросшим густой и седеющей щетиной. Одет он был в красную шелковую рубашку и черные шерстяные брюки, заправленные в хромовые сапоги, начищенные до блеска. 
-   Вы – кто? – спросил Барабулька.
-   Григорий Ерхан, - ответил мужчина. – Из города Сочи…  Беженец.
    Председатель ошарашено взглянул на пришельца.
-   И на Дон?
-   Лучшей доли ищу, друг.         
-   Кто, Вы по специальности? Что умеете?
-   Много, что умею. Но лучше всего – ездить на машине. 
-   Хорошо. Есть у нас колымага. Но ее надо еще отремонтировать. Оклад – восемьдесят рублей. Премиальные – в конце года.
-   Не, друг! Деньги можете себе забирать. Мне на молоковозе работать дайте.
-   Губа не дура, - подумал председатель, но слова: «Деньги можете себе забирать» остановили ход его критических мыслей, и он переспросил мужчину:
-    Не понял – Вы что, только что сказали?
-    Мне на молоковозе работать дайте. Деньги себе оставляйте.   
-    А сами на что жить будете?
-    Одно условие – в субботу и в воскресение машину во дворе у себя держать буду.
-    Зачем?
-    Не спрашивайте. Вам еще платить буду.
-    Вы понимаете, что говорите?
-    Эй! Не переживайте. Молоко воровать не буду. Воду минеральную возить буду.   
    Председатель почесал пятерней затылок и подумал: «Лишних сто сорок рублей на дороге не валяются» и сказал:
-    Хорошо, пишите заявление, я подпишу, согласуйте с первым отделом и идите в кадры.      

                ***
    Наступила осень. Григорий Ерхан возил два раза в день в район молоко, а каждое воскресение еще и – в цистерне молоковоза тыквенные семечки и сдавал их в районном центре заготовителям. Получал за это дефицитные товары и реализовывал их втридорога населению и имел хорошие барыши.         
  Жизнь его потихоньку налаживалась. Жил он с женой Татьяной и четырьмя дочками, которых звали Тинка, Леонора, Аурика и Виорика. Старшей было восемь лет, младшей – пять.    

                ***
    Почти на каждой утренней планерке, Василий Васильевич Барабулька, ругал крепким словом агронома колхоза, Анатолия Савельева. Также получала «на орехи» и заведующая молочной фермой, Лидия Брежнева.      
   Первому доставалось за плохую агротехническую обработку почвы ядами в борьбе с грызунами. Из-за чего на площади восьми гектаров мышами был уничтожен урожай тыквы. Второй – за снижение жирности молока на ноль целых пять десятых процента.
-    Что происходит в бригаде Минко? – спросил Барабулька.
-    Василий Васильевич, сами ничего не понимаем, - ответил Савельев. – Мыши как по линейке выедают тыкву гектар за гектаром. Нет, чтобы в разнобой кругами, как обычно они это делают, а ровно – ряд за рядом.
-    Тыквы точно мышами прогрызены?
-    Да вроде бы! Маленькие круглые отверстия. Но вот почему-то они чистые. Нет следов мышиной шерсти.
-    Значит, кто-то вырезает их и ворует семечки?
-    Скорее всего.
-    Хорошо, установите дежурство на поле, - сказал Барабулька и повернулся лицом к заведующей молочной фермой. – А у тебя, что происходит, Лидочек – аленький цветочек?
-    Отправляем молоко с жирностью четыре процента. Молочный комбинат отмечает – три с половиной.
-    Куда девается половина?
-    Тоже ничего не понимаем.
-    Кто молоко возит?
-    Ерхан. Думали, он снимает сливки через заливные горловины цистерны. Люк на пломбы закрыли. Та же петрушка!
-    Может быть на комбинате, что с приборами.
-    Ездили за Ерханом следом. Нигде он не останавливался. Проверили там же сами и – жирность на ноль пять упала. 
-    Во внутрь цистерны заглядывали.
-    А Вы думаете, ха, ха, ха, Василий Васильевич, он там сепаратор установил.
-    Я думаю – вот лишу Вас годовой премии, и будет Вам тогда: ха, ха, ха! Устранить причину обезжиривания молока в течение одной недели. Ясно!
-     Да, Василий Васильевич.      
                ***
    Анатолий Савельев назначил дежурными на поле в ночное время бригадира Валерия Минко и скотника Артура Кочаряна.
    Ребята залегли у дороги ведущей в поле с тыквой.
    Ночь была темной. Еле-еле проглядывались силуэты, поэтому приходилось постоянно напрягать зрение.
    Времени прошло более часа, как вдалеке послышались скрип телеги и стук копыт.
-    О, о! – Минко показал вверх указательным пальцем правой руки. – Слышишь четыре последовательных удара копыт о землю? Медленный аллюр. Лошадь движется шагом.
-    Ну и что?
-    Идут уверено. Никого не боятся.
     Подвода остановилась на краю поля. С нее попрыгали на землю четыре маленьких человечка и скрылись в зарослях бурьяна, в которых зрели тыквы.
    Минко и Кочарян переглянулись.
-    Что это было? – спросил Кочарян.
-    Тихо! Сейчас посмотрим, - ответил Минко. 
    Минут через десять парни увидели силуэт маленького человечка, несущего к подводе два пятилитровых ведра, наполненных чем-то серого цвета. Затем, высыпав содержимое ведер в телегу, человечек снова скрылся в зарослях. 
    При втором подходе человечка к телеге ребята подбежали к нему и схватили его за руку. Это оказалась девочка. Она резко и визгливо закричала:
-     Тинка! Тинка!   
-    Со тукэ трэби?(1) – выскочила из-за кустов Тинка и, увидев двух незнакомцев, добавила. – Леонора, инкэр тыри чиб палэ данда, морэ!(2)
    На шум девочек прибежали Аурика и Виорика. Аурика прижалась к Тинке, а Виорика опять спряталась в кустах. Тинка крикнула ей.
-    На дар! Йав кэ мэ.(3) 
-    Посмотри, что в ведрах, - сказал Минко Кочаряну.
-    Семечки тыквы, - поднял ведра Кочарян.
-    Вы, чьи дети? – спросил Минко у старшей девочки.
-    Гришки Ерхана они, - ответил Кочарян.
-    А где они живут?
-    Да, в тройном яру.
-    Ну, поехали – отвезем их домой.
                ***
    Утром во двор дома Ерхана вошла комиссия в составе председателя сельского Совета, участкового милиционера и колхозного начальства.
    Хозяин дома, Григорий Ерхан, отсутствовал, так как отвозил молоко в районный центр.
    Комиссия с участием понятых произвела осмотр подсобных построек, сараев и подвала. Но наличие тыквенных семечек не обнаружила, о чем и составила протокол.
    В девять часов утра Ерхан подъехал к своему дому на молоковозе и был сильно напуган.
    Начальник молочной фермой, Брежнева попросила милиционера заглянуть      
во внутрь цистерны. И через пять минут удивленным взорам присутствующих предстали три дощечки, покрытые толстым слоем сливочного масла белого цвета. С них сняли масло и помыли. Дощечки были небольших размеров и  хорошо отполированные.
-    И стоило, было так мудрить, - выдохнула с иронией Брежнева, - достаточно бросить туда несколько ершей, которыми мы – женщины чистим молочные бутылки и тот же результат.   
    Ерхан особо не отпирался. Признался во всем и под ответственность председателя колхоза, Василия Васильевича Барабульки, был уволен и отпущен с миром.


                ***
    Григорий уехал с колхоза и поселился в небольшом городке, расположенном на берегу Азовского моря. Устроился водителем на заводе по производству и розливу водки, ликеров и виноградных вин. Вскоре ему доверили двухсекционный спиртовоз, как человеку, который не употреблял алкогольных напитков. 
   Завод особо «гремел» выпуском только одного вида вина, полученного, как было написано на бутылочной этикетке, из лучших сортов винограда Кубани под названием «Анапа». 
    Хотя при таких объемах производства декалитров золотистого напитка не хватило бы и десяти площадей виноградников, которыми владела Кубань.          
   Но плановые задания партии и Советского Правительства надо было выполнять в необходимых для народа количествах.
    Выход для решения сложных заданий всегда находили простым и дешевым.
    На заводе «жарили» сахар и растворяли в обыкновенной воде до золотистого цвета. Далее, в полученный раствор добавляли спирт-ректификат. Сие питие получалось средней крепости и приятным на вкус.   
    Несмотря на то, что завод зарабатывал хорошие деньги, учет за расходованием спирта и сахара был строгий. Через месяц технологи по приему и контролю над  качеством спирта обнаружили превышение нормы по его недостачи на целых триста литров. Под подозрение попали три водителя, в том числе и Ерхан. В последствии двух водителей быстро вычислили и отправили в места не столь отдаленные. Но потери спирта все равно не вписывались в норму и составляли теперь – двести литров.      
     Шесть месяцев Ерхану удавалось водить за нос руководство завода, пока он не заболел. Вместо него поехал другой водитель и вновь завод не недополучил двадцать литров с рейса. Водитель забрался на цистерну, открыл люк и заглянул через заливную горловину в первую секцию и ахнул: в верхней части цистерны было прицеплено обыкновенное десятилитровое ведро. Заглянул в другую секцию – та же картина! Доложил технологам. Те – руководству завода. После чего – обыск в доме Ерхана, следствие, Суд и восемь лет лишения свободы за хищение социалистической собственности. 
    Сегодня Григорий Ерхан успешный предприниматель и уважаемый человек. 

1. Что тебе надо? (цыган.).
2. Леонора, держи язык за зубами! (цыган.).
3. Не бойся! Иди сюда. (цыган.).