Из-за кулис

Она открыла стеклянную дверь, красивую, хрупкую как тело женщины, отдающую шиком да неким пафосом, и вышла прочь из здания, словно пробыла там долгие годы, как в темнице. На самом деле прошло всего семь часов, но отнюдь не разьяренных разнообразием. Сухой свежий воздух летнего вечера подтянул ее, будто взяв за руку, чтобы она еще скорее вышла прямиком в его обьятия. Вместо того чтобы банально скоротать отведенные ей на отдых десять минут перед зданием, как это делали все, она пошла вдоль него, направившись к стоянке. Легкой и слегка безнадежной походкой, как перебирает нежная рысь после долгого бодрствования сквозь ночь, она ступала по изнеможенному днем асфальту, держа в одной руке спелое яблоко идеального сочетания вкуса и гладкого блеска, а в другой пачку дорогих сигарет. Пройдя около ста метров вдоль соседней пристройки, она остановилась возле бровки тротуара, и села на нее. Сначала откусила немного яблока, такого невообразимо вкусного, какого она, казалось, не ела в жизни, а потом закурила сигарету, дополнявшую самодостаточностью вкус, соблазнивший ротовую полость. Люди близ здания все еще метушились взад и вперед, как муравьи (каждый занятый своим делом, хотя день уже близился к занавесу). Но там, где сидела она никого не было. Стоянка была пуста, и лишь иногда по дороге рядом проплывали автомобили. Ветер время от времени вздыхал, уводя сигаретный дым в белый танец. Небо, пока еще отдающее нежноголубым поверх, уже обратилось легким абрикосовым раскатом понизу, еще донося листве деревьев свое теплое прикосновение, заставляя семенить ее золотом. Она наблюдала в прозаичной тишине за этим медленным балетом вечера, все думая, чего не хватает для того, чтобы поставить обращенную рамкой картину на стену. Но вряд ли чего-то не хватало, скорее все было безусловно так, как нужно, до безупречия, ведь что иное можно было так же уверенно окаймить словом свобода.