Гребень

Пришла на бережок девица, села на поваленную берёзу, смотрит в реку, словно в зеркальце, да свои чудесные золотые волосы резным гребешком почесывает. Из-за этих волос золочено-огненных, и прозвали её – Златовлаской. Поет Златовласка песенку душевную, а вкруг её белоснежные  кувшинки ковром разрастаются, ивы плакучие ветви свои по воде полощут, рыба шальная играет… и река бежит себе, бежит без оглядки - на вопрос не ответит, ни о чем сама не спросит. Всё кругом жизнью дышит, всё глаз радует! Замечталась, задумалась  девица…  Подлетели к ней  две стрекозы,  рукою взмахнула, да гребень в реку обронила. Подхватило гребень быстрое течение, и поплыл он неведомо куда. Сколько не бежала за ним Златовласка, только замаялась.

А в низовье той реки жил парнишка развеселый, на всё умелец, во всем удалец. Вышел как-то Лель на вечерней зорьке рыбку поудить. Глядь, гребень плывёт по воде. Сбросил вмиг рубаху свою и айда вплавь. Достал гребешок, сел и задумался: «Чей же ты гребешок будешь - молодой ли, красивой девицы? Как по имени её величать, из какого городу-селения?» Пахнет душисто можжевеловый гребешок, да всё молчит, только чьи-то волосья золотые затаил промеж зубков. Ухмыльнулся парнишка, спрятал в карман находку, а волосья  в ладанку  скрутил и домой пошел.

Не думал не гадал Лелюшка, а с того дня покой свой потерял. В буйной головушке одни мысли копошатся - всё о деве той златовласой.  "Хоть бы одним глазком увидать её, хоть бы словечком обмолвиться..."  Ходит день ото дня, как чудной, всё на гребень поглядывает, а ночами - на лавке ворочается, сон в голову не идёт.  Возьмётся дрова рубить - топор из рук валится, пойдет к отцу в токарню помогать - бадью с краской разольёт. Ничего поделать с собой не может, хоть беги сломя голову,  куда глаза глядят. Старшие братья, знай, над Лелем потешаются, дурнем кличут, а Лель, словно в рот воды наберет да на речку бегом.  "Что с сыном случилось? Будто подменили. Не с ума ли сошел, часом, бедолага?"- дивуются мать с отцом.

Вот, пришел одним вечером Лель к родителям и говорит:
 - Отпустите меня, родимые  матушка и батюшка, по белу свету погулять, счастье моё поискать. Невмоготу мне более дома сидеть - и низко, в землю, кланялся старикам.
 "Видать, и вправду, заболел душою, - подумали родители - как его тут удержать и вразумить? Пусть идет себе.  Толку от него все-равно нет, одни хлопоты за последние дни.  А в дороге, кто знает, может к нему опять здравый ум вернётся. Обняли напоследок Леля, дали немного медяков на первое время и благословили в путь-дорогу неведомую.

 Только солнце взошло, бросил Лель за плечи котомку с сухарями да сменными лаптями и побрел лесом вдоль реки, искать своё счастье. Шел день, шел другой... Лес полем менялся, холмы - оврагами, деревушки - городами, избы - богатыми теремами...Так, далече от дома, никогда не приходилось уезжать молодцу, всё при родителях жил, окромя родной деревни других мест и не знавал. Гуляет Лель - свободу полной грудью вдыхает, не надышится! А где ночь встретит, там и на ночлег укладывается.  Ел грибы да ягоды, рыбу удил, дикий мед собирал. Ни в чем не нуждался, не о чем не тужил. То, со зверьем диким, нос к носу встретится - не убоится, то, с рыбаками, лесорубами да ремесленниками всякие беседы душевные ведет. Все раду молодцу пригожему, каждый, делом али совет ему споможет, не откажет. Всем он по душе был, с первых слов знакомства. Даже, было дело, к разбойничкам  угодил, так и те, его отпустили невредимым, подарили охотничий нож, да еще кашей с общего котла накормили. Уж больно порадовал их сказ о "гребешке златовласки". 
"Вот он какой - мир, вот они какие - люди!" - дивовался молодец.

Гулял Лель по белу свету, да всё вдоль реки той. А река-то, сама на себя день ото дня не похожа, петляет,  словно змея из стороны в сторонку. То вширь разносится - берегов не видать, то рукавом узким станет – вброд перейдешь. То бывает, так чиста и прозрачна, что на дне её, каждую рыбину можно разглядеть, каждый камешек. А порою, обернется густым, темно-зеленым, непроглядным омутом. Волшебная, загадочная, величественная река! Полюбил её Лель пуще  прежнего -  милее сестры родной, роднее матери стала. И поила и кормила она его, и все болести да хворести смывала с него, думы сокровенные, молодецкие -  внимала. .. Журчит себе тихо,  улыбается. 
Бывало, бредет он дорогой лесной дни напролёт - ни деревеньки, ни избы, ни путника встречного... и только  - он да она. «Принесла ты мне, река-матушка, весточку полюбовную, позвала ты меня, река-матушка, в путь-дороженьку, заботой и лаской своей окружила… Знаю, и судьбу мне пригожую уготовила. Придет день, придет час, повстречаю я златовласую хозяюшку гребешка сего…  мне бы хоть взглянуть на нее одним глазком, хоть словечком обмолвиться. А коль не слюбимся мы, пойду своей дорогой, мне довольно и этого счастья будет. С тобою мы во век неразлучны, родимая» - шептал он ей вечерами, сидя у огня на бережку. А река всё бежит своей дорогой да благодарно слушает, ухмыляется.

В каком селении не бывал Лель, в какую избу не захаживал, у всякого о златовласой девице справлялся. Одни, пожимали плечами,  мол, таких нет в здешних краях,  другие - указывали на избы, в которых, как оказывалось, девицы гребень не теряли, да и волосы у них были не такие уж золочено-огненные. А ещё и не каждая выйдет на беседу, забоится бродяги, прогонит со двора.
Однажды, здравствовал  молодец  хозяев  одних. Как ему лесничий в дороге сказал, в доме том, жила девица с чудесными огненными волосами. Но, как он не старался душевно объсниться, его и за порог не пустили, а признали за цыгана, который, сперва  «зубы заговаривает», а потом добро крадет, с дружками своими. Спустил хозяин с цепи злобных псов, и гнали они Леля к реке, по земле валяли, всего изгрызли, изранили. Не сдавался, молодец, духом и телом силен был. Двум псам сумел глоть перерезать, душил, пасти рвал... Забоялись, свирепие, назад побежали.
Еле до реки добрел, и, опасаясь погони, поплыл на другой берег. А матушка-река, словно сынка милого встречала. Приняла Ляля в объятия свои, раны тяжкие омыла, силушкой своей взбодрила.  Казалось, остановила быстрая река свой стремительный бег и стала на время - тихим, спокойным озером. Плыл Лель из последних сил, плыл и за жизнь свою боролся, а на другом берегу, так и рухнул на песок. Мать-река, всю ночь, заботливой волной, словно рукою, обнимала сыновьи ноги, берегла его сон.

Когда Лель открыл глаза, было светло, припекало солнце. Чья-то теплая, нежная рука гладила его лоб и щеки. Он повернулся на спину и  увидел девушку, в белом расшитом  платке на голове, и красном сарафане. Она удивленно изучала его своими большими карими глазами.
- Кто ты и что с тобой случилось? – спросила она.
- Я тот, кто гуляет вдоль реки… Вчера, была буря, но сегодня опять солнечно – улыбнулся Лель, с трудом приподнимаясь.
Лель не понимал, что с ним происходит.  Хочется о чем-то говорить, но в голове все слова смешались в какую-то бессмысленную путаницу.
 «Кто она? И почему мне так спокойно на душе, почему я так рад встрече с ней?» - копошились мысли в его голове.
- Ты не похож на злого человека, видно, что ты попал в беду. Позволь мне помочь тебе. Я перевяжу  твои раны, - очень мягко и заботливо промолвила незнакомка.

 «Зачем что-то говорить!? Если хочется просто взять ее за руку и смотреть ей в глаза и не отпускать ее ни на минуту! Какое счастье доверить ей мои раны, довериться ей… Я готов вновь и вновь бросаться с голыми руками на свирепых  псов, только бы ощутить прикосновение этих ангельских рук!» Он не чувствовал ни боли, ни  усталости… Внутри всё пылало от счастья.

Девушка сняла с головы платок и принялась рвать его на перевязки. И тут, Лель увидел две черные как смоль косы. Сердце, бешено колотилось в груди. Из внутреннего кармана рубахи он достал  самое дорогое, что у него было – резной можжевеловый гребень и протянул его девице.
- Как долго я тебя искал, милая…

О.К.
05.04.2012