Не страшно

- «Говорят, Майк пропал, бесследно…»
- «Жень, прости», - я подошел к нему и положил руку на плече,
он остался неподвижно сидеть, будто ничего и не было.
- «Майка надо найти…», - продолжал он, как зомбированный.
- «…эм…кхм…Жень…», - никак не получалось подобрать слова и я путался в возможных вариантах.
- «Как думаешь, где он…?»
- «Ты…у тебя и правда проблемы с этим…?
- «С чем?», - он говорил со мной весьма заторможено, смотря в одну точку.
- «С наркотиками...»
- «Ааа…, - медленно он подносит сигарету ко рту и затягивается, - какая уже разница…?»
- «Что значит какая?!, - не выдерживаю я и начинаю лихорадочно трясти его за плечи,
предварительно повернув к себе лицом, - ты мне друг!
Скажи, ты сидишь на чем-нибудь???»
- «Хах…ну да…на стуле…»
- «Женя!!!»
- «Три года на пущем гаше,
хули, богатый папаша.
Порш последней серии…
у Жени дома даже есть бассейн.
Третий курс вышки,
папа платит за мальчишку…», - мерно напевает он себе под нос.
- «Это значит да?!»
- «Саш…вот чего ты пристал…?
Че тебе надо вообще?», - щурясь как под кайфом,
с какими-то наглыми нотками в голосе обращается он.
- «...н…нет…не-не, Жека! Скажи, ты понимаешь меня? Понимаешь?!»
- «Сань, не трогай меня а…на вон,
лучше жвачку пожуй…», - он сунул мне в руки что-то странное и внимательно проследил,
что я буду делать дальше, но я замер в неведении.
- «Что это?»
- «Жвачка! Жуй уже!», - он насильно пихнул в меня пару непонятных мне субстанций.

Через некоторое время меня помутнело.



Ты любила рисовать.
Правда выходило это у тебя немного криво и размазано, но ты же ребенок.
Тебе можно.
Бывало,
и я обмакивал ладонь в вязкой гуаши и с удовольствием
и детским трепетом расставлял «печати» на белых стенах в твоей комнате.
Там мы нарисовали весну.
Вместе.
Это яркое теплое солнце и зеленеющие яблони самых разных сортов,
детей, бегущих по лужам,
и влюбленных взрослых, гуляющих по паркам за руку,
улыбающихся девушек с букетами подснежников во французских беретах и легких плащах,
ручьи, бегущие прозрачной рекой вдоль бордюров…
А потом, в углу картины…
Ты нарисовала тень.
Тень, которая расплылась над почти безжизненным телом парня,
которого только что сбила машина на полном ходу.



Fallen Angel
ты все же не веришь в меня

Fallen Angel
думаешь не смогу выбраться из ямы?

Fallen Angel
никто не верит

Fallen Angel
ну ладно, назло всем выберусь)

[Mr. Seya]
выбирайся
удачи

Fallen Angel
отправлю эти несчастные листы бумаги и расслаблюсь)
надеюсь, руки больше дрожать не будут


[Mr. Seya]
надейся

Fallen Angel
ждать, надеяться, прощать, жить - все эти слова стали для меня ключевыми в этой долбаной больнице

[Mr. Seya]
ага


Fallen Angel
здесь меня научили жить)
Хоспаде спасибо)
до гроба буду помнить

[Mr. Seya]
придурок

[Mr. Seya]
надо писать *Господи

[Mr. Seya]
идиот

Fallen Angel
ну не идиот)

Fallen Angel
знаю я, как говорить надо

Fallen Angel
но я называю
Это так

[Mr. Seya]
молодец
всё сказал?
Он отвел мутный взгляд от экрана.
За окном уже падало за край земли солнце,
и ветки деревьев в лесу в километре от забора приобретали какой-то зловещий оттенок.
Их тени скрещивались, образовывая паутину острых углов.
Вереницы тонких лучей разрисовали протоптанные дорожки в камуфляж леопарда,
и уже где-то под самым окном запел сверчок.


Fallen Angel
ты стала такая... не такая)

[Mr. Seya]
знаю

[Mr. Seya]
и что?

Fallen Angel
ты не принимаешь ничего целесообразного

[Mr. Seya]
да, наверное

Fallen Angel
зря ты
ребенок ведь еще

[Mr. Seya]
Да-да-да-да
Бла-бла-бла


Fallen Angel
ты сама все время говорила, что ты ребенок

Fallen Angel
ты - ребенок, понимаешь?)

[Mr. Seya]
и не перестаю говорить

[Mr. Seya]
понимаю)

Fallen Angel
но ведь это же прекрасно)

Fallen Angel
детство - классная штука)

Fallen Angel
и я хочу)

[Mr. Seya]
хоти
=Ъ

Fallen Angel
хочу)

[Mr. Seya]
ага

Fallen Angel
может тоже заделаться в ребенка?)

Fallen Angel
хотя нет

Fallen Angel
у меня это вряд ли получится)
[Mr. Seya]
не вряд ли

[Mr. Seya]
не получится

[Mr. Seya]
ты слишком рано повзрослел



Когда мне становиться особо туго и никто не пишет в социальных сетях,
я начинаю писать.
Много.
Еще вспоминать,
пытаясь восстановить капли осколков кораблей и людей, выпавших за борт в шторм.
А я пережил его, хотя вода с силой била по палубе и рвала паруса… 
Когда-то давно я дал себе обещание, что смогу дописать эту историю,
рассказать ее, так сказать людям, поведать, открыть тайну чего-то прошлого,
человека, которого они не знают.
Но ведь это и интересно?
Узнавать других людей?
И знать бы как бы не только их лица и походку,
не ту оболочку, которую мы можем потрогать, похлопав по плечу или пожав руку,
а ту непосредственную сущность, что нельзя взять,
а можно лишь увидеть, почувствовать, задеть ощущением времени.
Которого нет… 
А я был болен.
Я все еще болен.
Временем.
Обременен переживать всех своих друзей, знакомых, родных.
Я живу и вижу, как они уходят,
кончая жизни самоубийством или умирая естественно непосредственно в больницах/домах/кроватях.
И их взгляды, их глаза мне кажутся холоднее при жизни, чем после смерти.
И они, не закрывая их, продолжают говорить.
И среди этого шума машин, строительства домов, чужих голосов, я слышу только их.
Их тихий, но уверенный шепот.
А я продолжаю жить.
Ходить на работу, рано вставать и заваривать горький чай.
_______________________________

«Когда-нибудь,
когда нынешние дети повзрослеют и вылезут из песочниц,
побросая лопатки,
когда они станут взрослее,
включат телевизор и откроют газету или интернет
и там все будет пестреть заголовками
"пропала девушка или зверски убита"
и никто не будет знать где она
а я буду
буду мирно сидеть у толстой книги
пить теплое молоко
надкусывать аккуратно овсяное печенье и знать,
знать, что эта тварь сейчас привязанная к стулу в моем подвале умирает,
захлебываясь в собственной крови»